Беспечность и отрава
Мать Ильи звали Натальей Петровной, она была одной из подруг потенциальной седовской тещи, и все время, пока Паша с ней общался, он не мог отрешиться от мысли, что эта дама присутствовала при том моменте, когда Седов укатил от своей беременной невесты на красном «мерседесе» в компании Элли.
Однако он зря вспомнил об этом – Наталья Петровна сильно переживала смерть сына и ни до чего прочего ей не было дела.
– Я сама во всем виновата, – сказала она, когда Паша переступил порог ее дома и спросил: верит ли мать в самоубийство сына? – Я устроила его на работу в тот проклятый дом, а ведь знала, что там полно девок! Илюша влюбчивый, – пояснила она. – У него уже была подобная история в школе. Влюбился в первую красавицу класса.
Она вдруг насупилась.
– А у красавицы той не мальчики на уме были, а взрослые мужчины, отдыхающие. Но, видать, все же умная была шлюшка: успевала и гулять, и учиться! Илюша стал за ней ухаживать. А как он ухаживал? Да как мальчик. Портфель ей нес, цветочки дарил. А она над ним смеялась. Однажды так насмеялась, что он попытался повеситься. Веревка под ним порвалась, вот так повезло.
Тут она заплакала.
Смущенный ее слезами, Павел Петрович взял себя в руки и спросил:
– А где Илья яд взял?
И спровоцировал этим вопросом еще более сильные слезы.
– И тут я виновата! Это же я с завода отраву для сына принесла. Я на гродинском химическом работаю, а у нас все женщины этот проклятый порошок домой берут. Отрава эта – просто заготовка для производства чистящих средств. Амальгедрид называется, новая разработка. Мы ее изготавливаем и отправляем на другие заводы, там ее еще обрабатывают, ароматизируют, пенящие средства добавляют, все такое…
Она вскочила, выбежала из комнаты и вернулась с пластиковой баночкой, в которой сквозь тонкую пластмассу можно было разглядеть плотный порошок. Наталья Петровна открыла баночку и показала его. По виду порошок был неотличим от соды.
– И это такой страшный яд? – удивился Паша.
– Если в кислоте растворить, то да. Хотя бы в соляной, то есть в желудочном соке. Но без кислоты – так раковины и туалеты чистит, что диву даешься! Надо просто быть осторожной.
Баночку она аккуратно закрыла, поставила на пол.
Паша спросил, не отводя взгляда от емкости с ядом:
– А как он убивает?
– Печень разом… – Она резко провела черту в области диафрагмы большим пальцем. – У нас был случай, собака моей подруги съела что-то с пола, а на полу было немного той отравы рассыпано. Собака умерла почти сразу. А вскрыли – печень-то вся черная!
Тут женщина зарыдала, сыщик поискал на стерильной, отмытой амальгедридом кухне стакан, налил воды, подал. Женщина пила, захлебываясь в рыданиях.
Он ушел из дома Натальи Петровны с тяжелым чувством.
Дома перекусил, послонялся по квартире, покурил на балконе, глядя в небо. Надо было помириться с Яной, но он никак не мог на это решиться.
Почему он не встретил Элли прежде, раньше Яны? – подумал Пашка. Он вдруг ясно осознал, как права его немолодая любовница: если и есть идеальная для него женщина, то это она. Он скучал по ней.
И тут в дверь позвонили. Паша улыбнулся, представив себе, как за дверью стоит Элли, держа осанку и подняв голову так, чтобы не образовывался второй подбородок… поспешил открыть.
За дверью стояла потенциальная теща.