Неудача

До Курортного Паша добрался на попутке. Он не хотел просить у Элли машину, не хотел, чтобы она его отвезла, вообще не хотел ее и видеть. И не потому, что она была ему неприятна, напротив…

Олег остановился в съемной квартире, точнее, в комнате большого дома, который его хозяйка называла «пансионатом». Отдыхающие в Курортном часто так делали – проживали на квартирах в городе, питались за свой счет, а процедуры получали в санаториях.

Когда Паша приехал в пансионат, Олега там не было. Хозяйка дома о своем постояльце ничего полезного рассказать не захотела. Она, дескать, за жильцами не следит. Подтвердила, что парень живет здесь уже больше двух недель, платит ежедневно – за сутки.

Паша тут же попросился к ней на постой. Женщина придирчиво осмотрела возможного постояльца, назвала цену и предупредила, что у нее курить нельзя. А если невтерпеж – дыми на лавке во дворе!

– И не вздумай мне сюда баб водить! – сказала она с таким видом, будто на лбу Павла Петровича было написано «приехал водить баб».

Сыщик кивнул ей и протянул деньги за три дня вперед. Хозяйка показала комнатку (два на два, плоская узкая постель и тумбочка), по пути Седов спросил, где комната Олега (через коридор, немного правее). А потом прогулялся к ближайшему ларьку «Союзпечати», купил роман Чейза в мягкой обложке и пачку сигарет. У бабульки, торгующей яблоками, выбрал пять штук красных джонатанок. Вернулся в «пансионат» и разместился на лавке во дворе поджидать Олега.

Отдыхающие приходили и уходили, некоторые пристраивались к Паше покурить, тогда он спрашивал о молодом парне, проживающем в одной из комнат. Но на того парня никто особого внимания не обратил, и Седов ничего не выяснил.

Яблоки и сигареты кончились к полуночи, Чей-за оставалось предостаточно. Олег не показывался. Просидев еще два часа под фонарем во дворе пансионата, Паша ушел в дом. Только не в свою комнату, а в комнату Олега, вскрыв замок с помощью гвоздя и ножниц.

Вошел, осмотрелся. В комнате лампа не горела, но фонарь, освещавший скамейку во дворе, светил и внутрь комнатки, оставляя темень только в углах.

У кровати лежал рюкзачок. Пашка задержался возле него, заметив торчащий из кармана блокнот, и задумался: стащить блокнот или нет?

Неожиданно его левая нога запылала от боли, Пашка схватился за нее и тут же потерял равновесие. Секундой позже он понял: его ударили по ноге, а когда он согнулся, ударом в плечо свалили на пол.

Сыщик перекатился на спину, и тут на него прыгнул кто-то с ножом в руке. Седов справился бы с нападавшим, потому что тот был не слишком тяжелым и ловким, но негодяй попал рукой (спасибо, не ножом) в дважды раненное плечо. От боли помутилось сознание, а потом и померкло.

Очнулся он в предрассветной тишине, в том месте, куда и пришел. Футболка пропиталась кровью, однако кровь больше не вытекала из сосудов, а иначе Седов уже умер бы. Приподнявшись на полу, он ощутил головокружение. Достал телефон, включил его и набрал номер Элли. Она тут же взяла трубку, сказала, что всю ночь его ждала, не дождалась и уже обзванивает морги. Паша попросил ее приехать.

Рюкзачка с блокнотом в комнате не было.