В счет долга
Выспавшись на родном диванчике, Седов решил, что больше его не касаются дела и дети Перцева. Он даже на похороны покойного шефа не поехал, потому что вдруг перестал понимать смысл всего происходящего. В этом бездумном состоянии он провел три невзрачных дня.
На четвертый день утром его мобильный вдруг затрещал. Звонил мужчина по имени Леонид Павлович, он представился бухгалтером Перцева и попросил переслать ему цифры Пашкиного счета. Никита Львович незадолго до смерти оставил распоряжение перечислить на счет Седова пять тысяч долларов. Сначала Паша хотел сказать: на кой черт мне деньги? Но не сказал, потому что в голове вспыхнула идея: вот оно, решение его проблемы!
Счет в банке имелся, на нем хранилась некая сумма, оставшаяся от продажи родительской трехкомнатной квартиры в центре и покупки однокомнатной на выселках. Паша переслал по имейлу необходимые цифры.
Он приготовил себе завтрак, съел его, лег на диван, открыл томик Шукшина, но ему не читалось. Мысли скакали вокруг последних событий, а чудесную идею, которой он так обрадовался, подтачивали сомнения: имеет ли он право брать деньги Перцева за то, что вывел его на Бусько? Это с Пашиной подачи погиб его работодатель, и хотя Паша пытался его остановить – он был косвенно виноват.
Седов отложил Шукшина и сел на кровати – лохматый и встревоженный. Логический выход из всего этого был такой: надо найти настоящего убийцу Артура и разыскать Олега, чтобы вернуть его в лоно семьи, если таковое еще имеется. Если Паша сделает это, то и деньги сможет взять с чистой совестью. А взяв их, он сможет дать глупой Янке нечто лучшее, чем жизнь с мужем-дураком, алкоголиком и неудачником.
Павел позвонил Элли.
– Я приеду к тебе, – вызвалась она.
Элли появилась через два часа и бросилась ему на шею. Паша отстранил ее:
– Элли, нам надо завязывать!
– А мы завязали! – рассмеялась она. – Не будь врединой, я просто рада, что ты жив.
Паша предложил ей водки, и она не отказалась. Спросил, как дети. Элли только плечами пожала. Действительно, что могла сказать Элли о том, как переживают перцевские дети смерть отца? Паша мог бы и раньше догадаться, что ей без разницы, как они это переживают. Элли было настолько все безразлично, что она могла позволить себе даже благородные поступки. Например, перевести часть денег, которые оставил своим отпрыскам Никита Львович, на счет его беременной подруги, несостоявшейся жены. И не поскупиться.
– Кстати, я и Артурову беременную жену не обидела, – похвасталась Элли. – Что за черт, все беременные…
Она взглянула на Пашу, но тот отвел глаза и сказал:
– Перцев перед смертью вспомнил об Олеге. Я должен найти его, а ты должна о нем позаботиться.
– М-да?… – Элли рассматривала Седова с томным видом, попивая водку, будто это был сладкий ликерчик. – Если ты так считаешь… А что мне с этого будет?
– Элли! – одернул ее Паша. – Перестань, мы же договорились!
– Ну да, – согласилась она, отводя взгляд от Паши и потягиваясь. – Ладно. Найди парня, а я придумаю, что для него сделать.
– Где его искать?
– Он все крутился возле нашего дома… Кажется, Илюше оставлял свой номер телефона, чтобы Никита Львович мог его найти.
– Но Илья умер.
– А записи его должны остаться. У охранников есть журнал.
– Тогда позвони нынешнему охраннику, пусть найдет эти записи!
– Нет, надо самим ехать. Новенький охранник такой дурачок!
Проблема становилась все более вязкой: Элли не собиралась прекращать их отношения, она лишь делала вид, что смиряется с Пашиным решением.
И тут же Элли подтвердила его догадку.
– Вернись ко мне, – предложила она. – К черту все эти фортели! Яна не может терпеть твою нелюбовь, а я – могу! Меня не нужно обожать, я не буду запрещать тебе пить, бездельничать, не буду рожать детей, делай что хочешь! А Яна всегда будет тебя перевоспитывать, подгонять под свои стандарты. Ее ребенку нужен отец, ей плевать, что тебе не нужен ребенок. Со мной все просто. Паша, я идеальная для тебя женщина!
Седов вылил содержимое своего стакана в горло, сосредоточился и выдал максимально дипломатичный ответ:
– Идеально для меня одиночество, Элли. Мне приятно твое внимание, и я постараюсь найти для нас выход. Поехали в твой дом.