Глава 37

В то же самое утро вторника мисс Силвер спустилась вниз и нашла записку на свое имя, брошенную в почтовый ящик.

Вместо подписи стояли буквы «Ф.Э.».

Мисс Силвер направилась в столовую. Никого не найдя там, она перечитала записку и бросила ее в огонь. Почту только что принесли, она занялась чтением письма от своей племянницы Глэдис Робинсон, которая была сестрой Этель Баркет, но существенно отличалась от нее по характеру. Поскольку Глэдис писала только в тех случаях, когда у нее возникали какие-то затруднения, и она искала, кто бы помог ей выбраться из них, мисс Силвер вскрыла конверт, предчувствуя новые осложнения.

Миссис Робинсон писала:

Мисс Силвер не стала читать дальше. Письмо как две капли воды походило на те, которые мисс Силвер получала от своей племянницы уже не первый год. Всегда одни и те же жалобы на своего мужа из-за денег. Всегда находилась недальновидная подруга, которая накручивала ее. Особенно выделялась одна интриганка, которая появилась взамен недавно изгнанной и заняла ее место. Новенькую звали Бетти Морган. Мисс Силвер подумала о том, как жаль, что у Глэдис нет полдюжины ребятишек, которые не оставляли бы ей времени на бесплодные жалобы. Но тут же поправила себя, подумав о неисповедимой мудрости Провидения, которое, несомненно, не решилось доверить детей попечению ее вздорной племянницы. Мисс Силвер вложила письмо в конверт, сунула его в свой мешочек для вязанья и, обернувшись, пожелала доброго утра капитану Хелламу.

Слово «доброе», хоть и обычное в этом приветствии, как-то не соответствовало его виду. Не похоже было, что Энтони рассматривал это утро в таком благоприятном свете. Накануне вечером он очень поздно возвратился в Филд-Энд и сегодня выглядел хмурым и озабоченным.

Джорджина вошла в комнату несколько минут спустя и сказала:

— Ты вернулся? — После чего оба замолчали, не сделав, видимо, больше никаких ценных наблюдений.

К счастью, Джонни и Мирри трещали без умолку, и миссис Фэбиан, которая вошла в столовую последней, всегда вносила посильную лепту в тонкую струйку разговора.

Джонни получил письмо от приятеля, который подробно описывал очень миленький небольшой гараж, расположенный неподалеку от Пиджин-Хилла. У Мирри это известие, с одной стороны, вызывало нервное возбуждение, поскольку приятель сообщал, что при гараже есть квартира, с другой стороны, она с отвращением вспоминала этот пригород, который ей хотелось забыть раз и навсегда. Они с Джонни ожесточенно спорили об этом во время завтрака.

— Дорогая, тебе доставит удовольствие заглянуть к тете Грейс и дяде Альберту.

— Не хочу! Мне и думать противно об этом!

Джонни с осуждением покачал головой:

— Никогда не пренебрегай родственниками. Не зарекайся заранее, может, понадобится перехватить у них пятерку.

— Тетя Грейс никому не даст взаймы и пяти пенсов, не то что пяти фунтов!

— Она еще не испытала моего благотворного воздействия.

Мирри посмотрела на него с умоляющим видом.

— Я не хочу возвращаться туда… не хочу!

— Дорогая, на самом деле гараж расположен довольно далеко от них. Ты только послушай: в квартире три комнаты и кухонька. Хорошо бы успеть на первый поезд из Лентона, чтобы быстрее добраться до Лондона, а то, не дай Бог, кто-нибудь перехватит.

Миссис Фэбиан, которая разливала чай, весело заметила, что она надеется на благоразумие Джонни и на то, что он не предпримет никаких шагов, не посоветовавшись с юристом.

— Ведь ты же знаешь, дорогой, сколько есть нечестных людей. Надо все внимательно осмотреть, чтобы все неполадки отнести на счет страхового взноса, например, если на полу в ванной комнате немного порван линолеум. Я знала некую миссис Марчбенкс, которая сняла великолепную, по ее мнению, квартиру, но в спальне оказалось кресло, которое, как она поняла, оставили из-за того, что оно было сломано, а в коридоре лежала какая-то циновка из волокон кокосовой пальмы, насквозь пропитанная пылью. Одним словом, квартира оказалась совсем не такой, как ей хотелось. Были там и еще какие-то неполадки, не помню только какие, но владельцы квартиры хотели заставить ее уплатить довольно большую сумму, а ее адвокат сказал, что это мошенничество и не надо иметь дела с такими людьми.

Джонни послал ей воздушный поцелуй:

— Все в порядке, мамуля, ты меня предупредила. Никаких кокосовых циновок, никаких сломанных кресел. Мы походим по аукционам и подберем дешевые вещи.

Они с Мирри весело съели все, что подали на завтрак. Джорджина выпила полчашки отвратительного чая и пощипала кусочек тоста. Энтони с мрачным видом съел сосиску, которая вовсе не заслуживала такого отношения, и выпил чая, который миссис Фэбиан нацедила из невскипевшего чайника. Как сказал один мудрец: «Если это яд, я готов умереть». Мисс Силвер добродушно заметила, что молодые люди обладают необыкновенным даром создавать проблемы на пустом месте.

Фрэнк Эббот позвонил в два часа. Он попросил телефону мисс Силвер и, разговаривая с ней, не забывал о незримом присутствии Мэгги Белл.

— Это вы, мэм? Хочу сообщить вам, что все совпало. Наш приятель был, конечно, там, и мы с Блейком надеемся забрать его сегодня днем. Скрестите на удачу пальцы.

Поняв, что такое выражение не встретит одобрения, он повесил трубку прежде, чем мисс Силвер успела высказать свои взгляды по этому вопросу, поскольку она, конечно, рассматривала это как явное суеверие.

Джонни Фэбиан стоял на остановке в Пиджин-Хилле, дожидаясь автобуса, который, как ему сказали, довезет его почти до самого гаража мистера Рука. Гараж находился на перекрестке четырех улиц, неподалеку от «Голубого льва». Его настроение слегка испортилось, когда он увидел человека, в котором признал Сида Тернера. Тот выходил из маленького ресторанчика на противоположной стороне улицы. Не испытывая никакого желания возобновлять те отношения, которые с большим трудом можно было назвать знакомством, Джонни отвернулся. Ему пришла в голову мысль, что, как бы ни был притягателен гараж Рука и квартира над ним, действительно, мало приятного, если Мирри натолкнется на Сида, отправившись за покупками в Пиджин-Хилл. Однако неприятное впечатление испарилось, когда он встретился с Джимми Руком и почувствовал симпатию к нему. Джонни также вполне устроили те условия, на которых Рук хотел отделаться от гаража. Неприятное впечатление испарилось, но след остался, и к этому вопросу следовало возвратиться.

Джонни не подозревал, что Сид Тернер тоже заметил и узнал его. В тот момент Сид не придал значения этой встрече. Он узнал Джонни, ощутил злой укол зависти к нему и забыл о нем, пока несколько позднее все это не приобрело жизненно важного значения. В тот момент Сида всерьез не волновали полицейские и проводимое ими расследование. Пусть они почуяли что-то неладное, но у них нет никаких доказательств, и рано или поздно им придется оставить его в покое. Может, они и подозревают его, но доказать ничего не могут. Абсолютно ничего. В душе Сид затаил жгучую ненависть к Мирри Филд за то, что она дала показания о тех двух телефонных звонках. Ох уж эти женщины! Не заставишь их держать язык за зубами, даже если болтовня грозит им серьезными неприятностями. Для них главное — почесать языком. Не был он уверен и в молчании Берты Камминс. Можно поставить фунт против шестипенсовика, что она разведет нюни со стариком Модсли и распустит язык.

Эта мысль испортила настроение Сиду, но ненадолго. Если все обстоит так, как он думает, то она уже обо всем рассказала, но никаких неприятностей от этого не случилось. Она не могла сообщить Модсли ничего нового, он не знал только того, что это она, а не Дженни Грэг выдала содержание составленного во вторник завещания Джонатана Филда. И единственным следствием ее поступка будет то, что она потеряет работу, и хорошо еще, если ей удастся найти другое место. Но в любом случае, даже если она и решилась разрушить собственную жизнь, Сид не видел, чем ему лично это грозит. Полиции уже известно, что Мирри рассказала ему о завещании. Ну и что? Он брат ее тетки, и они с Мирри старые приятели, так почему бы ей не поделиться с ним хорошими новостями? И что следует из того факта, что он узнал об этом? А то, что и Берта сообщила ему о новом завещании, не относится к делу. Вот Мирри разыграла из себя полную дурочку, разболтав о двух телефонных разговорах с ним. Он-то считал, что ей следовало бы хорошенько подумать, прежде чем доносить на него. Сид вспомнил, как прижал ее к себе в темном переулке и приставил нож к горлу. Он уверен, что она тоже не забыла об этом. Вероятно, пришло время доказать ей, что у него хорошая память.