Зато Делглиш получил настоящее удовольствие от своей получасовой встречи с сестрой-хозяйкой больницы — мисс Мартой Коллинз. Это была пожилая смуглая женщина, высокая и сухопарая, как высохшая ветка дерева. Создавалось впечатление, что она постепенно усыхает, не замечая, что ее одежда становится все более просторной. Рабочий халат из плотного желтого хлопка спадал длинными складками с ее узких плеч до середины икры и был завязан вокруг талии школьным поясом в красную и синюю полоску, который скреплялся застежкой в форме змейки. Чулки сморщились вокруг ее лодыжек, а что касается туфель… Или она предпочитала носить их па два размера больше, или ее ступни были странно непропорциональны остальному телу. Она появилась сразу после приглашения, тяжело рухнула на стул перед Делглишем, выставив две несоразмерно большие ступни в грубых башмаках, сурово уставилась на него, как будто готовилась допросить особо строптивую и неряшливую горничную. За все время беседы она ни разу не улыбнулась. Признаться, в сложившейся ситуации было мало такого, что вызывало бы веселье, но, казалось, она была не способна даже на сдержанную формальную улыбку, которой люди обмениваются при знакомстве. Но, несмотря на эти необнадеживающие первые признаки, беседа прошла неплохо. Делглиш думал, не являются ли нарочитыми ее ворчливый тон и эта явная небрежность по отношению к своему внешнему виду. Возможно, лет сорок назад ей приглянулась должность больничной сестры-хозяйки, которую авторы романов любили изображать эдаким своевольным тираном, с одинаковой бесцеремонностью относящимся ко всем, начиная с заведующей до младшей горничной, и она нашла эту роль такой удачной и подходящей для себя, что уже не выходила из нее. Она постоянно ворчала и ругалась, но совершенно беззлобно, только ради проформы. Он подозревал, что на самом деле она любит свою работу и вовсе не такая несчастная и обиженная, как иногда притворяется. Да и стала бы она работать здесь целых сорок лет, если бы все ей казалось таким невыносимым, как она все время твердила.

— Опять молоко! Слышать не могу про это проклятое молоко! В этом доме больше беспокоятся о молоке, чем об остальном питании, взятом вместе, а это о чем-то говорит. В день у пас уходит пятнадцать пинт — это когда половина студенток лежат больные. Не спрашивайте меня, куда оно уходит. Я сняла с себя за это ответственность и так и заявила Матроне. Во-первых, каждое утро пара бутылок уходит на сестринский этаж, чтобы спозаранок они могли выпить чаю. Две-три бутылки молока я отправляю наверх. По-моему, для любого этого больше чем достаточно. Матроне, естественно, отдельно. Она получает пинту и ни каплей меньше. Но сколько из-за этого молока проблем! Первая же сестра, которая добирается до бутылки, снимает все сливки. Не очеиь-то это деликатно по отношению к другим, я так и заявила Матроне. Они ухитряются добывать себе бутылку-две нормандского молока, никому в доме оно больше не достается. Это ладно, но жалобы! Сестра Гиринг ноет, что для нее оно слишком жидкое, сестра Брамфет жалуется, что ей не досталось нормандского молока, а сестра Рольф хочет, чтобы молоко ей доставляли в бутылках по полпинты, хотя знает, что теперь их не поставляют. Потом еще молоко для этих студенток, чтобы они могли выпить с утра чаю, и это их несчастное какао на ночь. Предполагается, что они расписываются за каждую бутылку, взятую из холодильника. Не потому, что нам жалко молока, а существует такое правило. Ну, так сами посмотрите на эту тетрадь! В девяти из десяти случаев они ее не требуют. Так еще целая история с пустыми бутылками! Считается, что они должны вымыть бутылку и вернуть ее в кухню. Кажется, не такое уж это трудное дело. Вместо этого они по всему дому оставляют бутылки — в своих спальнях, в буфете, в подсобной комнате — невымытые, пока оттуда не начинает нести прокисшей тухлятиной. У моих девочек и так полно работы — и без того, чтобы по всему дому собирать эти бутылки, я прямо так и сказала Матроне!

Вы хотите спросить, была ли я в кухне, когда двойняшки Бэрт брали свою пинту? Вы знаете, что была. Я так и сказала другому полисмену. А где еще мне быть в это время дня? Я всегда на кухне, начиная с без четверти семь; и прямо минуты через три пришли эти двойняшки. Нет, я не передавала им бутылку. Они сами взяли ее из холодильника. Это не входит в мои обязанности — прислуживать каждой студентке, я так и сказала Матроне. Но с этим молоком что-то произошло, когда его вынесли из моей кухни. Его доставили в половине седьмого, а у меня и без того было полно дел, чтобы мне еще совать туда какую-то отраву. Кроме того, у меня есть алиби. Начиная с шести сорока пяти я была с мисс Манси. Это наша приходящая помощница, которая приезжает из города, когда у меня не хватает рук. Можете увидеть ее, когда пожелаете, но не думаю, что вы много чего из нее вытянете. У бедняжки не все дома. Если подумать, то я сомневаюсь, что она заметила бы, если бы я все утро только и делала, что сыпала отраву в молоко. Но она была со мной, этого она не станет отрицать. И я все время была с ней. И простите, не выскакивала каждую минуту в туалет. Я все это делаю в соответствующее время.

Дезинфектант для уборной? Я подумала, что вы спрашиваете об этом. Я лично наполняю им бутылки из большой банки, которую мне присылают раз в неделю из больничного склада. На самом деле это не моя работа, но мне не нравится оставлять ее на горничных, они такие небрежные. Я доверяю им только разбрызгивать его по полу туалетов. Ту бутылку в нижнем туалете я снова наполнила за день до того, как умерла Пирс, так что она была почти целой. Некоторые из студенток берут на себя труд вылить немного жидкости в унитаз, когда заканчивают с туалетом, но большинство и думать об этом не хочет. Можно подумать, что студентки-медсестры будут особенно тщательно относиться к этим мелочам, по они не лучше остальных девушек. Дезинфектаит в основном используется уборщицами, когда он» моют унитазы. Все туалеты моются раз в день. Я особенно тщательно за этим слежу. Тот, что рядом с лестницей, после ленча убирает Морэг Смит, но Мадлен Гудейл и Джулия Пардоу обратили внимание, что уже до этого бутылки там не было. Мне сказали, что другой полисмен нашел ее пустой в кустах за домом. И кто же ее туда бросил, хотелось бы мне знать!

Нет, Морэг Смит вы не сможете сегодня увидеть. Разве вам не сказали? Ее отпустили на день. К счастью, она ушла вчера после чая, так что вину за этот последний случай они не смогут возложить па Морэг. Нет, не знаю, пошла ли она домой, я ее не спрашивала. Мне и так достаточно ответственности за горничных, когда они торчат у меня под носом в Найтингейл-Хаус. Не хватало мне еще заботиться о том, что они делают в свои выходные. Так же как и о других вещах, которые до меня доходят. Скорее всего, она вернется сегодня поздно вечером, и Матрона оставила инструкцию, чтобы она переехала в общежитие обслуживающего персонала. Видно, это место становится для нас слишком опасным. Ну, меня-то никто не сменяет. Не знаю, как управлюсь утром, если эта Морэг покажется только перед самым завтраком. Я не могу контролировать свой персонал, если только они не у меня перед глазами, я так и заявила Матроне. Не то чтобы эта Морэг слишком меня беспокоила. Она такая же упрямая, как и все они, но неплохая работница, если только заставишь ее приступить к делу. И если вам попробуют сказать, что Морэг Смит замешана в этом отравлении пищи, не верьте им. Эта девушка, может, и туповата, но уж не безумный лунатик. Я не позволю без причины клеветать на своих девочек. И вот что я вам скажу, мистер детектив. — Она подняла со стула свой тощий зад, перегнулась через стол и вонзилась в Делглиша пронзительными глазками. Он приказал себе встретить ее взгляд не мигая, и они уставились друг на друга, как два кулачных борца перед схваткой.

— Да, мисс Коллинз?

Она выставила вперед свой длинный палец с распухшими суставами и ткнула им себя в грудь. От неожиданности Делглиш моргнул.

— Никто не имеет права брать эту бутылку из туалета без моего разрешения или использовать ее для каких-то других целей, кроме как для чистки. Никто, ни единая душа!

Ему стало ясно, в чем, в глазах мисс Коллинз, заключается вся чудовищность этого преступления.