Глава 42

Мисс Силвер собралась уезжать. Ее скромный багаж был уже упакован. Шерстяные перчатки, черное суконное пальто, старый меховой палантин ждали, пока их наденут. Черная фетровая шляпа с лентой уже красовалась на голове, а подписанный чек на значительную сумму лежал в сумочке.

Оставалось только попрощаться с Адрианой Форд.

Мисс Форд сидела в кресле с прямой спинкой — голова высоко поднята, темно-рыжие волосы уложены в замысловатую прическу, макияж безукоризнен.

— Ну, — сказала Адриана, — что касается вас, то все уже кончилось. А для нас все еще только начинается. Жаль, что нельзя опустить занавес и сказать, что ничего не было, не правда ли? Я все еще думаю о том, что произошло бы, если бы я тогда не обратилась к вам.

Мисс Силвер кашлянула.

— На мой взгляд, мне не слишком удалось прояснить это дело.

Адриана подняла руку.

— Вы вытянули признание из Элли. Мэри Лентон говорила, что она только плакала и падала в обморок. Они не знали, что с ней делать и собирались отослать ее прочь, и если бы они сделали это, или если бы она заболела, то не думаю, чтобы она когда-нибудь заговорила. В этом случае бедняжка Эдна, возможно, успела бы убить кого-нибудь еще прежде, чем ее разоблачили, причем наиболее вероятной кандидатурой была бы я, так что в этом вопросе я, можно сказать, заинтересованное лицо! — Адриана коротко рассмеялась. — Странно, не правда ли, после этого все еще ощущать вкус к жизни! Мой дом трещит по швам, два человека убиты, Джеффри с трудом избежал виселицы, его жена превратилась в маньяка-убийцу, а мои семейные дела обсуждаются на первых полосах газет. Казалось бы, со мной покончено, я должна быть разбита, раздавлена, так ведь нет! Я ищу квартиру в городе, и Мейсон радуется как ребенок! Она всегда ненавидела Форд.

Единственный утешительный момент в этой ситуации — насчет Эдны все ясно: бедняжка сошла с ума. Его и так было немного, но, полагаю, можно было бы сохранить хоть эту малость, если бы не так ревновать Джеффри. Ревность буквально сожрала ее.

— Ревность — страшный яд, медленно разъедающий душу.

Адриана сделала нетерпеливый жест.

— Они обычно не обращают на это внимания. Ведь мы тоже не принимали ее чувства всерьез.

— Это было ошибкой.

— Хорошо говорить об этом сейчас, но если бы вы видели ее столько лет, как она занимается этой занудной вышивкой, как мешает прислуге работать, как грызется с Мириэл и кипятится из-за Джеффри… Мы все смеялись над этим, и только. Старший инспектор говорит, что вы ее подозревали, но я понять не могу, как это пришло вам в голову.

— Она была в числе тех, кого я просто обязана была подозревать, поскольку ей было известно, что мисс Мириэл Форд находилась у пруда в то или примерно в то время, когда была убита мисс Престон. Из-за этого факта мисс Мириэл вначале сама оказалась подозреваемым номер один, но когда она разделила судьбу мисс Престон, стало ясно, что она просто представляла опасность для настоящего убийцы.

— Но Эдна — почему вы выбрали Эдну?

— Из-за ее явно ненормального психического состояния.

Мне случалось уже сталкиваться с подобными вещами — и, на мой взгляд, это тот самый случай, который французы называют idee fixe. Ее вспышки ярости по поводу безрассудной страсти ее мужа к миссис Трент были настолько характерны, что пренебречь ими я не имела права. До этих вспышек и сразу после них следовали столь же характерные полосы апатии. Она также демонстрировала навязчивое желание вернуться к жизни в городе или пригороде, но, как она сама сообщила мне, это было невозможно по финансовым соображениям. Я уверена, что она постоянно думала о возвращении в город и это могло стать мотивом для первого преступления. Она знала, что вы назначили ей пожизненное содержание из средств, завещанных ее мужу, и жила мечтой удалить его от миссис Трент.

— Тогда почему бы просто не убить Эсме Трент, и дело с концом?

— Она вполне могла бы это сделать, если бы представилась возможность. Первое убийство не было спланировано. Время, место и возможность совпали в тот момент, когда она была сама не своя от ревности, а второе убийство должно было скрыть следы первого. Ее маниакальное состояние достигло той степени, когда убийство кажется вещью вполне естественной и необходимой. В своих показаниях, данных старшему инспектору Мартину, она заявила, что не испытывает чувства вины.

— Ну, они ее не повесят, а Джеффри получит свободу.

Он совершенно сломлен.

Однако несмотря на свою природную доброжелательность, мисс Силвер не испытывала особого сочувствия к мистеру Джеффри Форду. Он действительно шокирован и даже расстроен, но это не мешает ему считать себя жертвой и нет никаких сомнений, что очень скоро он снова будет наслаждаться вниманием и восхищением женщин. И оттого, что Адриана перевела разговор на мисс Элли Пейдж, мнение мисс Силвер отнюдь не изменилось.

— Не представляю, как вы додумались, что Элли может что-то знать?

— Вы сами сказали мне, что были разговоры о ее романе с мистером Джеффри Фордом, да и следы под окном сторожки наводили на размышления. Они были свежими и не принадлежали мисс Мириэл, также как и отпечатки пальцев на подоконнике. Следы были очень маленькие и один глубже другого — кто-то явно стоял под окном сторожки и слушал. Из чьей-то случайно оброненной фразы мне стало известно, что миссис Трент любит держать окна открытыми. Таким образом, представлялось весьма вероятным, что человек, стоявший под окном, мог слышать что-то, что проливает свет на одно из преступлений. При вычислении возможных кандидатур следовало учесть, что этот человек имел личный интерес к тому, что происходило в сторожке. И немедленно я вспомнила об Элли Пейдж. Я видела ее и была поражена, до чего у нее несчастный вид. Кроме того, она — девушка хрупкая, с маленькими руками и ногами. После второго убийства мне сказали, что она больна и я решила встретиться с ней, как только это станет возможным. Прогуливаясь по дороге, я выяснила, что из нескольких окон дома викария открывается прекрасный вид одновременно на Форд-хаус и сторожку Бурн-холла. Как нам теперь известно, у Элли Пейдж была привычка смотреть на этот участок дороги из окна своей спальни. Мистер Джеффри был смущен силой ее чувства и охладел к ней, а она измучилась, видя, как часто он встречается с миссис Трент. Дойдя до дома викария, я пришла к выводу, что под окном сторожки подслушивала именно Элли Пейдж.

Остальное вам известно. Когда я увидела, что она вышла из дома и направилась в церковь, я последовала за ней и поняла, что девушка находится в том состоянии, когда ее эмоции достигли предельного накала и требуют выхода.

Страх и стыд не позволили ей довериться родным: она огорчила миссис Лентон и разозлила викария и они собирались отослать ее. Элли нужно было поговорить об этом хоть с кем-нибудь, и она все рассказала мне. Самым трудным было убедить мисс Пейдж, что она должна повторить свой рассказ в полиции. И только когда она поняла, насколько это все серьезно для мистера Джеффри, она согласилась.

Адриана снова нетерпеливо отмахнулась.

— О, она это переживет.