Книга: Загадочная смерть (сборник)
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3

Глава 2

Стихла суета вокруг мест, вновь появились присяжные, на своей скамье возникла подсудимая, занял кресло судья. С красных роз опало несколько лепестков. Скрипучий голос продолжал:
— Господа присяжные! Я думаю, нет необходимости подробно останавливаться на развитии болезни Филипа Бойза. Двадцать первого июня пригласили медсестру, и в течение этого дня доктора трижды навещали пациента. Ему становилось все хуже; в организме не удерживались никакие лекарства, так как у него были постоянные рвота и понос. На следующий день, двадцать второго июня, его состояние еще ухудшилось: усилились боли, пульс ослабевал, кожа вокруг рта стала сухой и шелушилась. Доктора уделяли ему максимум внимания, но ничем не могли помочь. Вызвали его отца; сын был в сознании, он еще мог говорить и в присутствии отца и сестры Уильямс сделал следующее заявление: «Я умираю, отец, и я рад, что все кончено. Хэрриет теперь избавится от меня — я и не знал, что она меня так ненавидит». Это была весьма примечательная речь, и следует подумать о двух ее различных интерпретациях. Вы сами должны решить, что он имел в виду: «Ей удалось избавиться от меня; я не знал, что она ненавидит меня настолько, чтобы отравить», или: «Когда я осознал, что она так ненавидит меня, я понял, что не хочу больше жить». Но, возможно, он не имел в виду ни того, ни другого. Когда люди серьезно заболевают, у них иногда появляются бредовые идеи, бывает, что их сознание блуждает.
Стоит помнить, однако, что невыгодно слишком многое считать самим собой разумеющимся. И все же эти слова являются частью показаний, и вы вправе принять их во внимание.
В течение ночи он становился все слабее, потерял сознание, а в три часа, не приходя в себя, умер. Это случилось в ночь на двадцать третье июня.
Вплоть до этого времени ни у кого не возникало никаких подозрений. И доктор Грейнджер, и доктор Уэар пришли к выводу, что причиной смерти стал острый гастрит, и мы не вправе обвинять их: это вполне соответствовало и симптомам, и истории болезни пациента. Свидетельство о смерти было выдано в обычном порядке, и похороны состоялись двадцать восьмого июня.
Затем произошло нечто, что иной раз случается в подобных ситуациях: кто-нибудь начинает говорить. В данном конкретном случае говорить начала сестра Уильямс, и, хотя вы можете счесть это совершенно неподобающим для медсестры, все же тот факт, что она заговорила, оказался добрым делом. Конечно, она должна была сказать доктору Уэару или доктору Грейнджеру о своих подозрениях вовремя. Но, по мнению врачей, это не предотвратило бы летальный исход: если бы они узнали об отравлении и даже выяснили, что причиной смерти является именно мышьяк, они бы не смогли сделать ничего больше того, что уже было сделано, чтобы спасти жизнь этого несчастного. А произошло следующее: сестра Уильямс на последней неделе июня была послана к другому пациенту доктора Уэара, который, по случайности, принадлежал к тем же литературным кругам в Блумсбери, что и Филип Бойз и Хэрриет Вейн. Находясь там, сестра в разговоре о Филипе Бойзе высказала мнение, что это было похоже на отравление, и она даже упомянула мышьяк. Ну, вы знаете, как распространяются подобные слухи. Один человек говорит другому, потом это обсуждается на чаепитиях и коктейлях, и очень скоро история становится известна всем, люди начинают называть имена и высказывать мнения. Об этом стало известно мисс Мэрриотт и мисс Прайс, это достигло также ушей мистера Воэна. Мистер Воэн был чрезвычайно удивлен и подавлен смертью Филипа Бойза: ведь он был вместе с ним в Уэльсе и знал, сколь улучшилось на отдыхе его здоровье. Кроме того, он был совершенно уверен в жестокости Хэрриет Вейн по отношению к его другу и почувствовал, что необходимо что-то предпринять. Он пошел к мистеру Эркварту и рассказал ему всю историю. Мистер Эркварт, адвокат, склонный с осторожностью относиться к различным слухам и подозрениям, сказал мистеру Воэну, что выдвигать голословные обвинения против людей неразумно, так как это может обернуться клеветой. Вместе с тем он, естественно, почувствовал неловкость из-за того, что подобные разговоры ведутся о родственнике, умершем в его доме. И он — весьма разумно — решил проконсультироваться с доктором Уэаром и посоветовать ему, если тот вполне уверен, что причиной смерти был несомненно гастрит, сделать замечание сестре Уильямс и тем положить конец разговорам. Доктор Уэар, естественно, был очень удивлен и огорчен, но поскольку предположение было высказано, он не мог отрицать, что — если принимать во внимание одни лишь симптомы — теоретическая возможность подобного существует, так как симптомы отравления мышьяком и острого гастрита практически неразличимы.
Когда об этом сообщили мистеру Воэну, он укрепился в своих подозрениях и написал мистеру Бойзу-старшему, советуя предпринять расследование. Отец был конечно же потрясен и сразу заявил, что этим необходимо заняться. Он знал о связи сына с Хэрриет Вейн, как и о том, что она не справлялась о здоровье Филипа и не пришла на похороны; ее бессердечие поразило его. В конце концов он обратился в полицию и получил разрешение на эксгумацию.
Вы уже слышали о результатах анализа, проведенного сэром Джеймсом Лаббоком и мистером Стивеном Фордайсом. Попутно состоялась дискуссия о методах анализа и путях распространения мышьяка в организме, но, я полагаю, нам нет нужды вникать в эти технические детали.
При эксгумации были взяты желудок, кишечник, почки, печень и части других органов и тканей. Исследование показало, что все они содержат мышьяк. По концентрации мышьяка, обнаруженного в данных фрагментах, было вычислено, сколько яда содержалось во всем теле, с поправкой на определенный объем мышьяка, выведенный из организма рвотой, поносом и через почки, учитывая, что почки играют очень большую роль в удалении именно этого яда. В результате они пришли к заключению, что приблизительно за три дня до смерти в организм поступила фатальная доза; мышьяка — возможно, четыре или пять гран.
Мышьяк проходит через организм очень быстро, особенно если он принят с едой или непосредственно после еды, — он раздражает слизистую оболочку внутренних органов и ускоряет процессы выделения. Действие будет еще скорее, если мышьяк был принят в жидком, а не в порошкообразном виде. Если мышьяк был принят с едой или сразу после еды, то практически весь он будет удален из организма в течение двадцати четырех часов. Таким образом, в нашем случае сам факт обнаружения мышьяка свидетельствует о: том, что в свое время в организм была введена огромная доза этого яда.
Значительная дискуссия развернулась вокруг времени первого проявления симптомов болезни. Защита предположила, что Филип Бойз мог сам принять мышьяк после того, как покинул квартиру Хэрриет Вейн, прежде чем взял такси на Гилфорд-стрит. Защита ссылается на книги, авторы которых приводят случаи, когда симптомы отравления начинают проявляться очень скоро — через десять—пятнадцать минут, если мышьяк был принят в жидком виде. По свидетельству подсудимой — а другими мы не располагаем, — Филип Бойз ушел от нее в десять часов, на Гилфорд-стрит он был в десять минут одиннадцатого. Уже тогда он выглядел больным. В столь позднее время до Вобурн-сквер можно доехать очень быстро. Так и было, но за это короткое время его скрутила такая боль, что он уже едва держался на ногах. Гилфорд-стрит находится совсем рядом с Доути-стрит — примерно в трех минутах ходьбы. Вы можете спросить себя: почему же покойный затратил на этот путь целых десять минут? Не остановился ли он в каком-нибудь укромном уголке и не принял ли мышьяк, который захватил с собой. Я не отрицаю, что у покойного мог быть мышьяк, — покупки, сделанные Хэрриет Вейн, показывают, что закон о продаже ядов не всегда действует так строго, как хотелось бы. Я только хочу вам напомнить, что защита не представила никаких свидетельств того, что Филип Бойз когда-либо покупал мышьяк или имел к нему доступ. Упомяну и еще об одном достаточно любопытном факте: в результате анализов не были обнаружены следы древесного угля или индиго, с которым должен быть смешан мышьяк, предназначенный для продажи. Кто бы его ни приобрел — подсудимая или сам покойный, — мы вправе ожидать, что следы красящего вещества должны быть обнаружены. Но вы также можете счесть вероятным, что эти следы были выведены из организма поносом и рвотой.
Рассматривая версию о самоубийстве, вы должны будете задать себе вопрос, как провел Бойз эти десять минут: принял ли он дозу мышьяка, или, что также возможно, почувствовав недомогание, присел где-то, чтобы прийти в себя, или же просто бродил огорченный и расстроенный, как это случается с любым из нас. Вы также можете допустить, что подсудимая ошибается либо говорит неправду относительно времени его ухода.
У вас есть также заявление подсудимой о том, что Бойз, покидая ее квартиру, сказал, что чувствует себя плохо. Если вы считаете, что эти слова находятся в какой-либо связи с мышьяком, это, конечно, исключает предположение, что он принял яд после ухода из квартиры подсудимой.
Здесь перед вами выступали авторитетные врачи, они рассказывали о собственном опыте и о случаях, описанных в литературе. Вы заметили, что не существует никакой определенности относительно времени, когда могут проявиться симптомы отравления мышьяком. Иногда это четверть часа или полчаса, иногда два часа, иногда даже пять или шесть, или, по-моему, в одном случае — даже семь часов после принятия яда.
В этот момент поднялся прокурор и сказал, преисполненный уважения:
— В этом случае, ваша светлость, я думаю, я не ошибусь, если скажу, что яд был принят на пустой желудок.
— Благодарю вас, я весьма обязан вам за напоминание. В этом случае яд был принят на пустой желудок. Я только хотел подчеркнуть, что мы имеем дело с очень интересным явлением весьма неопределенного характера, и именно поэтому я так тщательно отметил все моменты, когда Филип Бойз принимал пищу в течение двадцатого июня.
— Скотина, но скотина справедливая, — пробормотал лорд Питер Уимзи,
— В результате анализа выяснилось одно чрезвычайно важное обстоятельство — присутствие мышьяка в волосах покойного. У него были довольно длинные волосы: спереди в распрямленном состоянии их длина достигала шести-семи дюймов. В волосах мышьяк был найден у корней, он не распространился до кончиков самых длинных волос. Причем доктор Джеймс Лаббок заявляет, что его больше, чем может быть накоплено в волосах естественным путем. Иногда у вполне здоровых людей находят незначительные следы в волосах и в коже, но не в таком количестве, как в данном случае. Таково мнение сэра Джеймса.
Если человек принимает мышьяк, определенная часть обнаруживается в коже, ногтях и волосах. Яд откладывается у корней и по мере роста волос продвигается к их концам, поэтому положение мышьяка в волосах может дать нам приблизительное представление о том, как давно он был принят. Этот вопрос тоже вызвал споры, но в конце концов сошлись на том, что принятая доза мышьяка вызывает появление его следов у основания волос по прошествии приблизительно десяти недель. Волосы растут со скоростью около шести дюймов в год, и следы мышьяка будут «расти» вместе с ними, пока не достигнут конца волос. Я уверен, что леди-присяжные все прекрасно поймут, что, я полагаю, то же самое явление имеет место в случае так называемой перманентной завивки. По расположению на волосе завитого участка вы можете судить о том, как давно была сделана завивка, поскольку она производится на определенном месте волос, а волосы растут. Таким же образом при ушибе ногтя поврежденный участок постепенно передвигается с ростом ногтя до тех пор, пока не достигнет края, где мы можем обрезать его ножницами.
Итак, было сказано, что присутствие мышьяка вблизи корней волос Филипа Бойза указывает на то, что он должен был принять мышьяк, как минимум, за три месяца до смерти. Вы сами поймете всю важность этого заявления, если сопоставите факт приобретения подсудимой мышьяка в апреле и в мае с приступами болезни у покойного весной. Их ссора произошла в феврале; он был болен в марте и умер в июне. Между ссорой и смертью прошло около пяти месяцев; между первым приступом и смертью — четыре, и, возможно, вы сочтете, что в этих датах есть определенная закономерность.
А сейчас мы переходим к дознанию, проведенному полицией. Когда возникло подозрение, детективы явились к Хэрриет Вейн, чтобы взять у нее показания. Услышав, что Бойз умер от отравления мышьяком, она очень удивилась и сказала: «Мышьяк? Как странно!» И добавила: «Понимаете, я пишу книгу об отравлении мышьяком». Ей был задан вопрос, не покупала ли она мышьяк и другие яды, и она с готовностью подтвердила факты покупок с теми же объяснениями, которые дала в суде. Ее спросили, что она сделала с ядами, мисс Вейн ответила, что сожгла их, так как слишком опасно держать их у себя. Квартиру обыскали, но ничего найдено не было, за исключением аспирина и других обычных лекарств. Подсудимая полностью отрицала, что подсыпала Филипу Бойзу мышьяк или какой-либо другой яд. Ей был задан также вопрос, не мог ли мышьяк случайно попасть в кофе, на что она ответила, что это невозможно, так как она уничтожила все яды еще до конца мая.
В этот момент сэр Импи Биггс прервал судью просьбой о том, чтобы его светлость напомнил присяжным о показаниях мистера Чэллонера.
— Конечно, сэр Импи, весьма вам обязан. Вы помните, что мистер Чэллонер — литературный агент Хэрриет Вейн. Он явился в суд, чтобы рассказать о том, что они с Хэрриет Вейн обсуждали тему ее следующей книги еще в декабре, и она сказала ему, что книга будет об отравлении, и скорее всего, об отравлении мышьяком. Это показание можно счесть в пользу подсудимой, так как оно свидетельствует о том, что она собиралась проверить, возможно ли купить в аптеках мышьяк и другие яды, еще до ссоры с Филипом Бойзом. Очевидно, она глубоко изучила этот предмет — на ее полках стоял целый ряд книг по судебной медицине и токсикологии, а также отчеты о знаменитых судебных процессах отравителей, включая дело Мадлен Смит, дело Седдона и дело Армстронга. Все они — об отравлении мышьяком.
Смею надеяться, я полностью представил вам дело. Эта женщина обвиняется в отравлении своего бывшего любовника мышьяком. Он, без сомнения, принял мышьяк, и, если вы уверены, что яд Филипу Бойзу дала именно она — с целью нанести ущерб его здоровью или убить его — и что в результате этого он умер, тогда вашим долгом является признать ее виновной в убийстве.
Сэр Импи Биггс в талантливой и красноречивой речи высказал мнение, что у подсудимой был весьма незначительный мотив для убийства, но я вынужден напомнить вам, что убийства часто совершались по абсолютно неадекватным мотивам, если вообще какой-либо мотив можно считать адекватным такому преступлению. Особенно в случаях, если стороны являются мужем и женой или живут вместе, как муж и жена, всегда существует вероятность того, что пылкие чувства у людей с низким моральным уровнем или неуравновешенной психикой приведут к преступлению.
У подсудимой было средство — мышьяк, квалифицированные знания предмета, а также возможность применить яд. Защита утверждает, что этого недостаточно. Она заявляет: обвинение должно доказать, что яд не мог быть принят никаким другим образом — случайно или с намерением самоубийства. Вам судить. Если вы чувствуете разумное сомнение в том, что яд был дан Филипу Бойзу подсудимой намеренно, вы должны вынести вердикт о ее невиновности в убийстве. Вы не обязаны решать, каким образом в организм Бойза попал яд, если его не дала подсудимая. Рассмотрите все обстоятельства в целом и сообщите нам о своем решении.
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3