Энтони Феллон пришел в себя в чистой постели в незнакомой комнате. Когда его зрение пришло в норму, он узнал доктора Нунга.

— Чувствуем себя лучше? — спросил Нунг, а затем проделал с ним все те процедуры, которые обычно выполняют врачи, желая определить состояние пациента. От него Феллон узнал, что находится в доме консула. Через некоторое время доктор покинул его и вернулся с двумя землянами: один из них был Перси Мджипа, а другой худощавый и жилистый белый мужчина.

Мджипа сказал:

— Феллон, это Адам Дали, один из моих пропавших землян. Мне удалось их всех вернуть.

Поздоровавшись своим голосом призрака, Феллон спросил:

— Что произошло? Как я сюда попал?

— Когда камуран торжественно ехал по улице, чтобы вступить в королевский дворец, он заметил, что ты валяешься в канаве у обочины, и приказал убрать тебя вместе с остальным мусором. На твое счастье, там оказался я. Еще несколько минут, и тебе пришел бы конец в любом случае. Нунг тебя еле-еле вытащил.

— Кваатцы взяли Занид?

— Город был сдан на особых условиях. Это я их добился, убедив гуура, что занидцы будут защищаться до последнего, и пригрозив лично встать перед Гекланскими воротами, если он попытается прорваться сквозь них. Туземцы уважают твердость, и гуур не такой дурак, чтобы связываться с Новорецифом. Я, вообще-то, не должен был вмешиваться, но мне не хотелось, чтобы варвары гуура испортили такой приличный город.

— Какие же ты выторговал условия?

— О, Балхиб сохраняет местную автономию под управлением Чиндора, который остается пандром. Он, конечно, мерзавец и предатель, но другой кандидатуры не было. Да! И в Заниде не должно находиться более двух тысяч кваатских солдат одновременно — это, чтобы предотвратить грабежи и насилие над горожанами.

— И ты сумел заставить гуура уважать данное обещание после того, как перед ним открыли ворота?

— Его и заставлять не пришлось. Он вообще гораздо чаще держит свое слово, чем большинство остальных туземных боссов. А кроме того, по-моему, он меня побаивается. Понимаешь, он никогда раньше не видел землян с моим цветом кожи и подозревает, что я какой-то там демон.

— Ясно, — пробормотал Феллон. По крайней мере, теперь он понял одну вещь: какими бы странными не казались претензии Мджипы на превосходство землян над «туземцами», они были, хотя бы отчасти, обоснованы личными достоинствами консула, который был превосходным образчиком землянина.

— А куда пропадали твои земляне?

— О, это. Их похитили люди гуура — очередная ловкая интрига твоего покойного друга Квейса. У камурана есть тайный завод в Мадкике, где он производит вооружения, и туда он и переправил наших людей.

— Но они же были псевдо-загипнотизированы…

— Да, а потом псевдо-разгипнотизированы. Много лет назад, еще до того, как технологическая блокада началась всерьез, какой-то кришнаитский психолог успел закончить Венский университет, а не так давно, уже здесь, разработал процедуру нейтрализации метода Сан Реми. Он поработал с нашими тремя землянами… Расскажите лучше вы, мистер Дали.

Адам Дали прочистил горло.

— После того, как нас подвергли процедуре, нас посетил сам кайуран, который приказал изобрести что-нибудь такое, чтобы он мог разгромить балхибцев — или нам не поздоровится. Ему было наплевать на наши протесты или на утверждения, что мы не можем или не знаем как, и все такое прочее. Он просто приказал притащить какого-то землянина — мы так до сих пор и не знаем, кто это был — и снести ему голову просто для того, чтобы убедить нас, что в игрушки играть он не намерен.

— Мы, конечно, сразу подумали о ружьях, но никто из нас не знал, как делается порох. Но мы представляли себе, в общих чертах, как устроена простейшая паровая машина, а камуран предоставил нам на удивление неплохо оснащенную механическую мастерскую. Поэтому мы построили паровой танк с бронированием из квонговых щитов и вооружили его баллистой. Первые два экземпляра не получились, но третий работал и послужил базовой моделью для массового производства.

— Камуран заказал двадцать пять машин и непрерывно нас подгонял, но то металла не хватало, то еще чего-нибудь, и в результате заложено было семнадцать штук, да и из них до поля боя без поломок добрались только три. А судя по тому, что я слышал о ваших мушкетерах, балхибцы занимались примерно тем же самым.

— Да, — сказал Феллон. — Только это был чисто кришнаитский проект. Прощай, технологическая блокада. И я предвижу день, когда от меча тут будет не больше пользы, чем на Земле — и все то время, которое я потратил на уроки фехтования, пропадет даром. Кстати, Перси, а что там с Сафком?

Мджипа ответил:

— По условиям договора гуур получил доступ ко всем балхибским оружейным мастерским и фабрикам, поэтому, когда жрецы Йешта забаррикадировались внутри, он приказал своим людям высыпать перед воротами остатки пороха, захваченного у балхибской армии, и подорвать их.

— Кваатцы, случайно, не нашли в подвале двух кришнаитских философов — Саиньяна и Зарраша?

— По-моему, нашли.

— Где они теперь?

— Не знаю. Полагаю, арестованы и ждут, пока гуур решит, что с ними делать.

— Постарайся освободить их, ладно? Я обещал помочь им.

— Я попробую, — сказал Мджипа.

— А где этот осел Фредро?

— О, он на седьмом небе от счастья, щелкает камерой как пулеметом и перерисовывает в Сафке все подряд. Я договорился с Чиндором, чтобы он дал Фредро порезвиться там, после того как Лийара-медеплавильщик — по причинам, о которых ты должен догадываться — убедил Лорда-протектора запретить культ Йешта. Фредро совсем очумел и болтает без удержу, утверждая, кстати, что Майанд Отвратительный не только был историческим лицом, но сам и построил Сафк в память о своем отце — которым, правда, был не Кхарадж, а какой-то другой тип. Кхарадж же, вроде бы, жил несколькими веками раньше, но в мифах все перепуталось. А Майанда прозвали Отвратительным не за то, что он сделал со своим папой, а потому что он довел королевство до нищеты и измучил своих подданных, строя эту дурацкую улитку… Но если тебе интересно, Фредро тебе сам все расскажет.

Феллон вздохнул.

— Перси, ты будто подрядился всем все устраивать, вот только с моим королевством осечка вышла, — он повернулся к Дали: — А ты знаешь, эти ваши танки и медного арцу не стоили бы против кого-нибудь, кто знал бы о них заранее. Их можно остановить элементарным рвом, или перевернуть, или поджечь.

— Я-то знаю, но балхибцы не знали, — сказал Дали.

Феллон снова обратился к Мджипе:

— А что с Гази и Вагнером? И с моим другом Кордак’ом?

Мджипа нахмурился.

— Насколько мне известно, капитан Кордак’ пропал без вести после битвы при Хосе — так что, либо он убит, либо попал в рабство к кваатцам. Гази же живет с Фредро.

Феллон криво ухмыльнулся.

— Ах он старый…

— Я знаю. Он снял дом и собирается прожить тут не меньше года, так что… А Унылый Дэн Вагнер, как тебе, наверное, будет приятно услышать, попытался ночью спуститься с занидской стены и был застрелен кваатским лучником.

— Насмерть?

— Да. Похоже, он хотел попасть в Маджбур, чтобы получить по векселю, выписанному Квейсом на банк Кастамбанга, не зная, по-видимому, что балхибское правительство успело с последним караваном отослать в Маджбур приказ заморозить счета Кастамбанга как государственного преступника.

— Угм, — сказал Феллон.

Появился доктор Нунг. Он сказал:

— Вам пора уходить, джентльмены. Моему пациенту необходим покой.

— Хорошо, — сказал Мджипа. — О, еще одно. Как только ты будешь транспортабелен, тебя придется как-то потихоньку вывезти из города. Занидцы знают, что ты шпионил в пользу гуура. Они не могут арестовать и судить тебя открыто, но куча народа поклялась убить тебя при первой же возможности.

— Спасибо, — кисло поблагодарил Феллон.

Кришнаитский год спустя по улицам Майша, столицы Майкарданда, шел неопрятного вида землянин. У него были налитые кровью глаза и небритое лицо, и он нетвердо держался на ногах.

Он только что перепродал несколько сплетен майшской газете, самой старой на Кришне. Половину полученных денег он пропил и сейчас возвращался с остатками в тесную обветшалую комнатенку, в которой жил с майкардандской женщиной. Пошатываясь и выписывая зигзаги, он бормотал себе под нос. Проходивший мимо рыцарь ордена Кварара остановился и посмотрел ему вслед, ничего из его слов, впрочем, не поняв, поскольку не знал английского.

— Если б я токо провернул одно дельце — одну ха-а-арошую опрацию — я б собрал б армью, и перправил б эту чертову армью на Замбу, и снова стал б королем… Да, крлем!