Двенадцать
В Опере Декард и Реч узнали, что репетиция закончилась и мисс Люфт уехала.
— Она не сказала, куда собирается? — спросил Фил Реч у рабочего сцены.
Он показал свое удостоверение работника полиции.
— Вроде в музей. — Рабочий рассматривал удостоверение. — Она сказала, что хочет успеть на выставку Эдварда Мунка. Завтра она закрывается.
«А Люба Люфт „закроется“ сегодня!» — подумал Рик.
Пока они шли к зданию музея, Реч сказал:
— Как вы считаете, есть у нас шанс, что она еще в музее?
— Не знаю, — ответил Рик.
Они вошли в здание музея, выяснили, на каком этаже находится выставка, и стали подниматься. Вскоре они уже бродили среди картин и деревянных статуй. На выставке были люди, включая целый класс школьников.
Пронзительный голос учительницы разносился по всем залам выставки. Рик подумал: «Вот так должен звучать голос анди, и выглядеть он должен как эта учительница, вместо того чтобы звучать и выглядеть как, например, Люба Люфт, или Рейчел Розен, или как человек, вернее, устройство, стоящее рядом».
— Вы слышали когда-нибудь, чтобы у андроида было домашнее животное? — спросил Рика Фил Реч.
По какой-то необъяснимой причине Рик испытывал желание быть честным до жестокости и сказал:
— Мне известны два случая, когда анди владели животными, но это случается крайне редко. Могу сказать, что анди, как правило, не содержат животных. Животные требуют тепла, кроме насекомых и рептилий, конечно.
— А белка? Ей ведь тоже нужна атмосфера тепла. Баффи живется прекрасно. Я расчесываю ее каждый день.
Фил Реч остановился рядом с картиной, выполненной масляными красками, внимательно рассматривая ее.
На картине было изображено безволосое страдающее существо с головой, похожей на перевернутую грушу, с прижатыми от ужаса к ушам ладонями, с открытым в беззвучном крике ртом. Искаженные, судорожные волны мук этого существа, словно эхо крика, расходились в воздухе вокруг его головы. Мужчина этот — или женщина — казался заключенным в свой собственный вопль и зажал уши, чтобы не слышать его. Существо стояло на мосту, где больше никого не было.
Оно вопило в полной изоляции от остальных людей, оторванное от них, несмотря на крик.
— Потом он сделал еще статую, — сказал Рик. Он прочитал табличку, прикрепленную к стене ниже картины.
— Вероятно, — медленно произнес Реч, — вот так должен чувствовать себя андроид. — Он изобразил в воздухе вибрации видимого на картине крика существа. — Но я не чувствую себя подобным образом, значит, я, скорее всего, не…
Он замолчал, потому что как раз в этот момент в зал вошли несколько человек, которые подошли к картине.
— Это Люба Люфт, — сказал Рик, показав в ее сторону, и Фил Реч на время забыл о своих мучительных размышлениях.
Размеренным шагом они направились к андроиду, стараясь не выдавать спешки. Самое главное — не нарушать атмосферу будничности. Другие люди, не подозревающие о присутствии андроида, не должны подвергаться опасности, даже если ценой тому будет потеря жертвы.
Держа в руках каталог выставки, Люба Люфт стояла перед картиной, полностью поглощенная ею. На ней были блестящие брюки, суживающиеся у щиколоток, и золотистый зеркальный жилет.
На картине была изображена юная девушка, сидящая на краю кровати. Руки ее были сцеплены, а на лице застыли удивление и робость.
— Хотите, я куплю ее для вас? — спросил Рик, обращаясь к Любе Люфт.
Он остановился рядом, легко сжав ее предплечье, давая понять, что она в пределах его досягаемости. С другой стороны Фил Реч положил ей руку на плечо, и Рик заметил, как под его пиджаком проступает кобура лазерного пистолета.
Реч не собирался рисковать еще pas. С него было достаточно инспектора Гарланда.
— Она не продается.
Люба бросила на Рика беглый взгляд, но потом, когда она узнала его, ее глаза поблекли, краска схлынула с лица, превратив его в одно мгновение в лицо трупа, словно тело ее уже начало разлагаться, словно вся ее жизнь отхлынула в какой-то глубоко спрятанный внутри сосуд, превратив тело в автоматически двигающийся прах.
— Я думала, вы арестованы. Почему они вас выпустили?
— Мисс Люфт, — сказал он, — познакомьтесь, это мистер Реч. Фил, это весьма известная оперная певица Люба Люфт.
Он снова повернулся к ней.
— Тот патрульный, который арестовал меня, был андроидом, так же как и его начальник. Вы знаете, вернее знали, инспектора Гарланда? Он сообщил мне, что вы прибыли с Марса в одном корабле с ним. Это полицейское управление, в которое вы звонили, представляет собой организованное агентство андроидов, через которое ваша группа была связана между собой. Они были настолько уверены в себе, что нанимали людей для охоты на андроидов…
— Вы… — процедила Люба Люфт. — Вы не человек. Вы больше не человек. Вы тоже андроид.
После некоторой паузы Фил Реч сказал:
— С этим, я думаю, мы разберемся чуть позже. — Он повернулся к Рику: — Отведем ее в мой кар.
Шагая по обе стороны девушки, они повели ее к лифту. Люба двигалась без желания, но сопротивления не оказывала. Она словно отключилась от внешнего мира. Рику уже приходилось сталкиваться с подобным поведением андроидов. В критических ситуациях искусственная жизненная сила, приводящая их в движение, как бы ломалась, если нагрузка была слишком велика. Это было не со всеми, но с большинством андроидов.
Но сила эта могла в любой момент обернуться неожиданной вспышкой ярости.
Но, как знал Рик, андроиды имели внутреннее стремление не выдавать себя, поэтому в музее, в окружении посетителей, Люба ничего не стала бы предпринимать. Настоящее столкновение, видимо, произойдет в каре, где их никто не видит. Оказавшись в кабине машины, она может с гневом отбросить маску отстраненности. Рик напрягся, подготавливая себя. О Рече он не думал. Как сказал сам Реч, проблема будет рассмотрена позже.
В конце коридора, рядом с лифтами, было устроено нечто вроде небольшого киоска. Там продавались репродукции и книги по искусству. Люба остановилась у прилавка.
— Послушайте… — Она повернулась к Рику. Краска частично вернулась к ее лицу, и она снова — пусть ненадолго — казалась живой. — Купите мне репродукцию картины, которую я смотрела, когда вы меня нашли. Там, где девушка сидит на кровати.
Помолчав, Рик спросил продавца:
— У вас есть репродукция «Зрелости» Мунка?
— Только в этом сборнике, — сказал продавец.
Он показал на красивый альбом в блестящем пластиковом пакете.
— Двадцать пять долларов.
— Я беру.
Рик полез за бумажником.
— Мой департаментский бюджет даже за миллион лет не растянуть на… — начал Фил Реч.
— Это мои деньги, — отрезал Рик.
Он передал продавцу банкноты, а книгу — вручил Любе.
— Теперь вниз, — сказал он ей и Филу.
— Это очень мило с вашей стороны, — сказала Люба.
Они вошли в кабину лифта.
— В вас, людях, есть что-то странное и трогательное. Андроид никогда бы так не поступил. — Она бросила на Реча ледяной взгляд. — Ему бы это и в голову не пришло. Как он сказал, и за миллион лет.
Она не спускала взгляда с Реча. Теперь взгляд был полон отвращения и ненависти.
— Нет, я в самом деле не люблю андроидов. С тех пор, как я прилетела с Марса, я только и занималась тем, что имитировала человека, говорила и поступала так, как человек. Я имитировала высшую по отношению к нам форму жизни. Я так считаю.
Затем она обратилась к нему:
— Разве с тобой не было такого, Фил Реч? Подражание…
— Я больше не могу, — сказал Реч и сунул руку под пиджак.
— Нет, — сказал Рик, хватая Фила за руку. Тот подался назад, пытаясь освободиться.
— Сначала тест, — сказал Рик.
— Оно же призналось, что оно андроид, — сказал Реч. — Мы можем сделать это и сейчас.
— Не стоит делать этого только потому, что оно тебя уязвило, — сказал Рик. — Дай сюда…
Он попытался выхватить трубку лазера из пальцев Фила, но это ему не удалось. Реч сделал шаг назад, не спуская глаз с Любы Люфт.
— Ладно, — сказал Декард. — Устраняй. Убей сразу, сейчас. Докажи, что это твое право.
Но увидев, что Реч собрался так и сделать, он сказал:
— Постой…
Реч выстрелил. В то же мгновение Люба Люфт в спазме животного ужаса дернулась в сторону, пригибаясь. Луч прошел мимо, но потом Реч опустил ствол, и луч прожег узкую дыру в животе Любы. Она закричала. Она лежала, скорчившись, прижавшись спиной к стене кабины, и кричала.
«Как на той картине», — подумал Декард. Он вытащил свой лазер и добил ее.
Тело перевернулось лицом вниз и замерло.
Рик тщательно сжег лучом альбом репродукций Мунка, который купил несколько минут назад. Он сжигал старательно и молча, пока альбом не превратился в пепел. Фил Реч пораженно смотрел на него.
— Вы ведь могли оставить его себе, — сказал Реч. — Он ведь стоил…
— Как вы думаете, у андроидов есть душа? — перебил его Рик.
Наклонив голову, Реч недоуменно посмотрел на него.
— Я могу позволить себе потратиться на эту книгу, — сказал Рик. — Я уже заработал сегодня три тысячи долларов, а еще не закончил и половины дела.
— Вы имеете в виду Гарланда? — спросил Реч. — Но его убил я, а не вы. Вы просто лежали на полу. И Любу Люфт тоже убил я.
— Но вы не можете получить этих денег, — сказал Рик. — Ни в своем управлении, ни в нашем. Когда мы доберемся до вашей машины, я проведу тест, тогда и посмотрим. Хотя в моем списке вас нет.
Трясущимися руками он открыл чемоданчик, ища бумаги.
— Нет, вас здесь действительно нет. Следовательно, по закону я не могу подозревать вас.
— Вы уверены, что я — андроид? Это вам сказал Гарланд? Верно?
— Да, это сказал Гарланд.
— Возможно, он просто соврал, — сказал Реч, — чтобы посеять между нами недоверие, как сейчас. Мы просто болваны, если позволим ему разделить нас. Вы были совершенно правы относительно Любы Люфт. Мне следовало держать себя в руках. Но ведь мы все равно должны были устранить ее, так что полчаса роли не играют. Она не успела бы даже посмотреть купленный вами для нее альбом. И я по-прежнему считаю, что вы зря его сожгли. Это глупо и нерационально. Я не могу понять ваших мотивов.
— Я бросаю это дело, — сказал Рик.
— И чем же вы станете заниматься?
— Чем угодно. Страхованием, чем предположительно занимался Гарланд, может, эмигрирую. Да.
Он кивнул.
— Улечу на Марс.
— Но кто-то же должен этим заниматься, — заметил Фил.
— Пусть используют андроидов. Так будет лучше. Я больше не могу. С меня хватит. Она была замечательной певицей, и она была нужна планете. Все это просто безумие.
— Это необходимость. Не забывайте — чтобы бежать на свободу, каждый из них убил человека! И, если бы я не вывел вас из здания на Медиссон-стрит, они убили бы вас. Этого и хотел от меня Гарланд, за этим он и вызвал меня в кабинет. А Полоков? Разве он едва не покончил с вами? А Люба Люфт? Мы просто защищаемся. Они явились на нашу планету, эти чужаки, маскирующиеся под…
— Полицейских, — сказал Рик. — Под агентов по борьбе с андроидами.
— Ладно, валяйте, проверяйте меня. Гарланд мог и соврать. Я уверен, что он так и сделал. Таких хороших систем ложной памяти не бывает. Ну, а как насчет моей белки?
— Да, ваша белка, я и забыл…
— Если я андроид, — сказал Реч, — и вы убьете меня, то можете взять се себе. Я напишу завещание, в котором передам ее вам.
— Андроиды не имеют права писать завещание. У них нет собственности, которую они могли бы завещать.
— Тогда просто заберите ее, — сказал Реч.
— Возможно, так и будет, — сказал Декард. Лифт достиг первого этажа, двери открылись. — Оставайтесь с ней. Я вызову патрульную машину, чтобы доставить тело в Дом правосудия для экспертизы костного мозга.
Он увидел телефонную кабину, вошел, бросил монету и дрожащими пальцами набрал номер. Тем временем группа людей, ожидавших лифта, окружила Фила Реча и тело Любы.
«Она действительно была выдающейся певицей, — сказал себе Рик, закончив разговор и вешая трубку. — Я не понимаю, как такой талант мог быть помехой для общества! Но дело не в таланте, дело в ней самой. Фил Реч тоже представляет угрозу сам по себе точно в такой же мере, и, значит, я не могу уйти прямо сейчас».
Он вышел из кабинки, пробрался через толпу к лифту. Кто-то уже накрыл тело пиджаком, но это не был Фил Реч.
Подойдя к Речу — тот жадно курил маленькую серую сигару, — Рик сказал:
— Я молю бога, чтобы вы оказались андроидом.
— Вы действительно ненавидите меня, — удивленно сказал Реч. — Но там, на Медиссон-стрит, когда я спас вам жизнь, вы относились ко мне совсем по-другому.
— Просто теперь я понял систему! То, что вы убили Гарланда, а потом Любу… Вы даже убиваете не так, как я, вы даже не пытаетесь… Проклятье! — воскликнул Рик. — Я понял, в чем дело. Вам просто нравится убивать, и вам нужен только повод. Если бы у вас был повод, вы бы и меня убили. Вот почему вы ухватились за вероятность, что Гарланд был андроидом. Это давало вам повод убить его. Интересно, что вы будете делать, если не пройдете тестов? Застрелитесь? Иногда андроиды делают это, хотя и нечасто.
— Не волнуйтесь, я сам о себе позабочусь, — сказал Фил Реч. — Вам ничего не придется делать, кроме теста.
Прибыл полицейский аэрокар, из кабины выпрыгнули двое полицейских и немедленно проложили себе путь через скопление людей. Один из них узнал Декарда и кивнул ему. «Значит, теперь мы можем уйти. Наше дело сделано», — вдруг понял Рик.
Когда они шли к зданию Оперы, на крыше которого стоял кар Реча, тот сказал:
— Я отдам вам свой лазер, чтобы вас не беспокоила моя реакция и степень вашей личной безопасности.
Он протянул Рику свое оружие, и Рик взвесил его на ладони.
— А как же вы покончите с собой без лазера? — поинтересовался Рик. — Если не пройдете тест?
— Я задержу дыхание.
— Боже праведный! Это невозможно.
— В нервной системе андроидов есть автоматическое устройство для остановки дыхания, — сказал Реч, — в отличие от людей. Разве вас этому не учили? Меня научили этому много лет назад.
— Но умереть таким образом… — запротестовал Рик.
— Это не больно. А что тут такого?
— Это… — Рик пошевелил пальцами, силясь найти нужные слова.
— Я не думаю, что придется это делать, — сказал Реч.
Они поднялись на крышу и сели в машину. Закрывая дверцу, Реч сказал:
— Я хотел бы, чтобы вы провели тест именно по Бонелли.
— Я не могу — я не знаю, как считывать показания.
«Ведь мне пришлось бы полагаться на его интерпретацию показаний приборов, — вдруг подумал Рик, — а это отпадает».
— Но вы скажете мне правду, хорошо? — спросил Реч. — Если я андроид, вы ведь скажете мне это, да?
— Конечно.
— Я должен твердо знать это. Я хочу знать это.
Фил Реч снова зажег свою сигару, устраиваясь поудобнее. Это ему явно не удавалось.
— Вам понравилась та картина, которую смотрела Люба Люфт? — спросил он Рика. — Мне не очень. Я не люблю реализма, я предпочитаю Пикассо.
— «Зрелость» датируется 1892 годом, — коротко ответил Рик. — Тогда ничего, кроме реализма, не существовало.
— Но та, вторая, где человек зажимает уши и кричит, не слишком типична для реализма.
Открыв чемоданчик, Рик вынул приборы для теста.
— Тонкая работа, — заметил Реч. Он наблюдал за сборкой аппарата. — Сколько вопросов нужно задать, чтобы знать точный ответ?
— Шесть-семь.
Он протянул Речу диск-сетку датчиков с липкой поверхностью.
— Приложите к щеке. Теперь свет… — Он нацелил луч. — Он сфокусирован на вашем зрачке. Не шевелитесь, старайтесь, чтобы глаз был как можно более неподвижен.
— Флуктуация рефлекса, — определил Реч. — Но стимул не имеет физической природы. Это всего лишь вопрос. То, что мы называем реакцией на вздрагивание.
— Думаете, вы сможете ею управлять?
— Нет, только не начальной амплитудой. Это не поддается контролю. Если бы не… — Он замолчал. — Начинайте, пожалуйста. Я волнуюсь и поэтому слишком много болтаю.
— Можете говорить сколько угодно.
«Говори, говори всю дорогу к могиле, — подумал Рик. — Если тебе это нравится». Рику было все равно.
— Если тест покажет, что я андроид, — пробормотал Реч, — то ваша вера в человека будет возрождена, но, поскольку такого результата не предполагается, советую вам начать формулировать идеологический принцип, внутри которого я буду…
— Первый вопрос, — сказал Декард.
Все было готово, и стрелки на шкалах подрагивали.
— Главное — время реакции, поэтому постарайтесь отвечать как можно быстрее.
По памяти он прочитал первый вопрос, и тест начался.
Когда тест был закончен, Рик некоторое время сидел в молчании, а потом начал собирать приборы, укладывая их в чемодан.
— Ответ я уже знаю по вашему выражению лица, — сказал Реч. Он вздохнул с облегчением. — Ладно, можете отдать мне мой лазер.
Он стоял, протянув руку.
— По-видимому, вы правы насчет мотивов Гарланда, — признал Рик. — Он хотел посеять между нами вражду и поэтому солгал.
Он чувствовал себя физически и морально усталым.
— Вы уже сформулировали какие-то соответствующие принципы, — поинтересовался Реч, — которые объясняли бы мое существование как части человеческого рода?
— В вашей эмпатической способности, — сказал Рик, — должен быть какой-то дефект. Дефект, который не регистрируется нашим тестом, — ваши чувства по отношению к андроидам.
— Естественно, этот параметр не испытывается.
— Я думаю, его следовало бы ввести.
Раньше это не приходило Рику в голову. Он не ощущал никакого сочувствия к уничтожаемым андроидам. Он всегда был убежден, что андроиды — это всего лишь умные машины, но в сравнении с Филом Речем чувствовалась заметная разница. Инстинктивно Декард ощущал его правоту. «Сопереживание относительно искусственной структуры, которая только делает вид, что живет? — спросил он себя. — Но Люба Люфт казалась живой. Симуляцией здесь и не пахло».
— Но вы сознаете, — тихо сказал Фил, — что произойдет, когда вы включите андроидов в ваш спектр эмпатической способности наравне с животными?
— Мы не сможем защищаться.
— Совершенно верно. Этот новый тип, «Узел-6», — они затопят и раздавят нас. Между ними и человечеством стоим мы: вы и я — агенты по борьбе с андроидами. Мы — барьер, который сохраняет разницу видимой и четкой. Тем более… — Он замолчал, заметив, что Рик снова начал расставлять приборы. — Я думал, тест уже кончился.
— Я хочу задать вопрос самому себе, — сказал Рик, — и я хочу, чтобы вы сказали мне показания стрелок. Я сам вычислю результаты, только скажите мне показания.
Он приклеил к щеке диск и настроил излучатель света.
— Вы готовы? Следите за циферблатами. Временной интервал значения не имеет, только величина отклонения стрелки.
— Конечно, Рик, — с готовностью сказал Реч.
Рик громко сказал:
— Я спускаюсь в лифте вместе с пойманным андроидом, и кто-то посторонний убивает его без предупреждения.
— Никакой особой реакции, — сообщил Реч.
— Что показали стрелки?
— Левая — 2,8, правая — 3,3.
— Андроид — женщина, — сказал Рик.
— Теперь 4,0 и 6,0 соответственно.
— Довольно много, — сказал Рик, снимая со щеки диск и отклеивая его. Он выключил световой карандаш. — Это — эмпатическая реакция. Такие результаты во многих случаях показывает испытуемый человек, кроме самых экстремальных, тех, которые касаются использования человеческой кожи для обивки и так далее, чисто патологических вопросов.
— И что из этого следует?
— Что я способен сопереживать, по крайней мере, с некоторыми андроидами. Не со всеми, но с одним-двумя могу.
«Например, с Любой Люфт, — сказал он себе. — Значит, я ошибался. В реакции Фила Реча нет ничего нечеловеческого. Нестандартна моя реакция.
Интересно, кто-нибудь из людей ощущал что-то подобное по отношению к андроидам? Конечно, на моей работе это может и не сказаться, это может быть просто аномалией, чем-то минутным, связанным с моими чувствами относительно «Волшебной флейты» и голоса Любы, вообще оперы. Конечно, раньше я ничего подобного не испытывал ни по отношению к Полокову, ни к Гарланду. Если бы Фил Реч оказался андроидом, я убил бы его без особых затруднений, особенно после смерти Любы. Вот и все, что касается различия между истинными людьми и человекоподобными, движущимися конструкциями. В лифте и музее я спускался вместе с двумя существами — человеком и андроидом, и чувства мои были определенно противоположны естественно ожидаемым, тем, к которым я привык, которые я должен был бы испытывать».
— Ты в беде, Декард, — тихо сказал Реч.
Казалось, это его забавляло.
— Что я должен сделать? — спросил Рик.
— Секс, — сказал Реч. — В этом все дело.
— Секс?
— Да, половая любовь. Она, или оно, была привлекательна для тебя. С тобой этого никогда не было? — Фил рассмеялся. — Нас учили, что это проблема номер один при борьбе с анди. Разве ты не знаешь, Декард, что колонисты имеют даже любовниц-андроидов?
— Это незаконно, — сказал Рик.
— Конечно, это запрещено законом. Но закон запрещает и большинство извращений, но тем не менее люди ими занимаются.
— Но если это не секс, а любовь?
— Любовь — второе название секса.
— Любовь к Родине? К музыке?
— Если это любовь к женщине, это неотделимо от секса, так что это то же самое. К женщине или ее имитации. Проснись и посмотри в лицо действительности, Декард. Ты хотел лечь в постель с женщиной-андроидом — ни больше ни меньше. Когда-то я тоже испытал подобное, когда только начал заниматься охотой. Не позволяй себе расслабляться, и это пройдет. Все дело в том, что была нарушена обычная последовательность событий. Ты убил ее — и почувствовал влечение. Надо делать наоборот.
Рик пристально посмотрел на него.
— Сначала лечь в постель, а потом…
— А потом убить ее, — отрезал Реч. На губах у него играла жуткая улыбка.
«Ты хороший охотник, Реч, — подумал Рик, — и твое отношение к ним показывает это. Ну, а я?»
Внезапно, первый раз в жизни, он почувствовал сомнение.
