XX.
1
Роланд Зигмонт провел еще один сумасшедший день на заседании совета, лишь к вечеру он мог придти в себя.
Поужинал он один, благодаря бога за тишину и спокойствие.
На первой странице «Бродсаст», газеты Гларков и Брудов прочел:
«Политика Бродсаст — это абсолютное равноправие между филами. И сейчас мы крайне встревожены тем, что в мир выпущено 1762 копии Амарантов.
Это абсолютные копии Амарантов, имеют же права, что и их прототипы.
Однако 1762 новых Амаранта означают уменьшение каждого фила и всего населения в целом на 17,62 процента.
По нашему мнению, Общество должно зарегистрировать копии Амарантов в Бруды. В противном случае налицо будет несправедливость и использование привилегированного положения в личных целях.
Роланд горько усмехнулся и раскрыл «Кларион», газету, отражающую мнение людей высших филов.
Город охвачен возбуждением. Еще бы! 1762 новых Амаранта вышли в свет. Мы согласны, что ситуация необычная. Но как можно восстановить справедливость? Новые Амаранты ни в чем не виноваты, так какое же мы имеем право лишать их высшего фила? Необходимо соблюдать благоразумие и будем надеяться, что такое произошло в первый и последний раз.
А каково отношение жителей Кларжеса к новому Гэвину Вэйлоку? Сказать трудно. Еще никогда пульс нашего народа не бился так нервно. Общего мнения по этому поводу нет. Ситуация неординарная. И не на высоте оказался Совет Амарантов во главе со своим лидером Зигмонтом Роландом.
Затем читали короткое сообщение:
— Актуриан задерживает выдачу текущих данных в связи со срочной обработкой новой информации.
...Весь вечер Роланд провел на встречах и заседаниях. Лишь в полночь он вернулся домой. Он открыл окно: ночь была чистая и холодная. Решение было наконец-то принято, на этот раз окончательное, осталось лишь уточнить детали... Роланд чувствовал облегчение.
А теперь спать, забыть обо всем на свете, отключиться — завтра ответственный день. Завтра многое решится...
Роланда разбудил странный звук — что словно что-то проникло в его комнату через открытое окно. Он встал, подошел к балкону. Вся улица была заполнена людьми, толпа медленно продвигалась к Эстергази сквер.
Позвонил телефон. Роланд снял трубку. На экране появился Олаф Мэйбоу, вице-председатель Общества Амарантов.
— Роланд! — кричал он. — Ты в курсе? Ты видишь, Роланд? Что нам теперь делать?
Роланд потер подбородок:
— Тут на улице огромная толпа, ты это имеешь в виду, Олаф? Я-то, честно говоря, абсолютно ничего не понимаю. Что все это значит?
— Толпа? Это лавина! — вскричал Олаф.
— Но почему? Какая причина?
— Ты не читал газет?
— Я только что проснулся.
— Посмотри заголовки.
Роланд нажал на кнопку видеотерминала:
— «Великий принцип вечности», — прочитал он вслух.
— Точно.
Роланд молчал.
— Что же нам делать? — спросил Олаф.
Роланд задумался:
— Да уж не сидеть сложа руки.
— Вот именно.
— Хотя все это вышло из наших рук.
— Тем не менее, что-то надо делать. Мы несем ответственность за все происходящее.
Роланд обрел спокойствие:
— Наша цивилизация потерпела крах. Человеческая раса тоже, вот что я думаю.
— Сейчас не об этом надо говорить, — резко ответил Олаф. — Кто-то должен сделать заявление. Кто-то должен вынести обвинение.
— Хмм, — ухмыльнулся Роланд. — Значит, должен выступить канцлер.
Олаф фыркнул:
— Клод Имиш? Смешно. Нет, это должны сделать мы.
— Но я не могу выступить против Актуриана. И тем более я не могу послать 1762 Амаранта регистрироваться в Бруды.
Олаф повернулся:
— Слушай их. Слушай, как они ревут! Ты должен что-то сделать!
Роланд выпрямился.
— Хорошо. Я выйду к ним. Я посоветую им... терпение...
— Они разорвут тебя на куски!
— В таком случае я не буду говорить с ними. Они покричат и вернутся к своей работе.
— Но работа теперь потеряла свой смысл!
Роланд опустился в кресло:
— Ни ты, ни я, никто другой сейчас не можем управлять ситуацией. Я знаю, на что это похоже. На весенней паводок. Вода поднимается выше всех пределов, и ищет выхода и разрушает все вокруг.
— Но... но что они будут делать?
— Кто знает? Сейчас без оружия выходить опасно.
— Ты говоришь так, как будто жители Кларжеса варвары.
— И мы и варвары — все люди. Мы развивались вместе сотни тысяч лет, несколько последних сотен лет наше развитие шло по разным путям.
Гул, доносившийся с улицы, перерастал в страшный вой. Роланд и Олаф смотрели друг на друга...
2
Информация, поступившая в Актуриан, была обработана. Даже те, кто работал в Актуриане много лет, были поражены эффектом. Соотношение людей в каждом филе поддерживалось постоянно, чтобы сохранить соответствующую длительность жизни людей. Эти пропорции были такими: 1:40:200:600:1200.
Появление новых 1762 Амарантов нарушило это соотношение и продолжительность жизни Брудов сократилась на 4 месяца, в остальных филах — соответственно.
Убийцы уже получили приказ навестить тех, у кого линия жизни пересечет терминатор в ближайшие четыре месяца. А ведь среди них были люди, предполагавшие в эти четыре месяца перейти в новый фил. Теперь они уже не успевали...
Многие стали протестовать: баррикадировались в домах, не пуская убийц. Соседи приходили им на помощь, к убийцам прибывала подмога, разыгрывались настоящие сражения.
Реакция была мгновенной. Жители Кларжеса высыпали на улицы. Предприятия опустели. Если у человека можно запросто отнять жизнь, то к чему работать?
На Актуриане появился воздушный кар, из него вышел человек, направился к краю крыши. Это был Роланд Зигмонт, председатель Общества Амарантов. Он заговорил через мегафон, и его голос громыхал над Эстергази Сквер.
Толпа мало реагировала на его слова. Но при виде оратора, при звуках его голоса, люди напряглись еще больше.
Послышались голоса:
— Роланд Зигмонт! Роланд Зигмонт, председатель Амарантов!
Его никто не слушал.
Толпа двинулась вперед, к Актуриану. Под ее напором выгнулись двери, затрещали стекла.
Навстречу разъяренным людям вышел Бэзил Тинкоп, он уговаривал всех успокоиться и уйти. Толпа ринулась вперед, Бэзил Тинкоп был убит.
В святилище Кларжеса хлынули люди. Железными прутьями они разбивали аппаратуру, рвали провода. Отключилась энергия. Запахло дымом. Большой механизм умер, как умирает человек, когда его мозг уничтожен.
Многие спешили убраться с места событий, считая, что выполнили свой долг. Их место занимали все новые и новые доведенные до сумасшествия люди. Они врывались в здание Актуриана и лихорадочно искали, что еще можно уничтожить.
Несколько разрушителей добрались до места, откуда вывешивалась Клетка Стыда. Они привели в действие механизм, клетка повисла над площадью. Кто-то перерубил тросы и она рухнула вниз, на толпу.
Ярость толпы не уменьшилась. Роланд смотрел с крыши и думал, что еще никогда такие страсти не сотрясали Кларжес.
Олаф схватил его за руку:
— Быстрее! Нам нужно бежать! Эти ненормальные уже на крыше!
Они бросились к кару, но было поздно. Их схватили, поволокли к краю, избивая ногами, и швырнули вниз.
В Актуриане что-то взорвалось. Пламя и клубы дыма взметнулись вверх. Те, кто остался на крыше, гибли в пламени. Стоны, крики о помощи раздавались из здания Актуриана. Огонь унес тысячи жизней.
Но толпа-на площади не обращала на это внимания. Все слушали человека, взобравшегося на трибуну перед Актурианом. Это был Винсент Роденейв. Он почти обезумел. Лицо его горело, голос звенел:
— Гэвин Вэйлок! — кричал он. — Вот кто сделал все это! Гэвин Вэйлок!
Ничего не поняв толпа подхватила крик сумасшедшего: — Гэвин Вэйлок! Смерть! Смерть! СМЕРТЬ!
3
Пританеон собрался на чрезвычайную сессию. Но только половина членов, да и те были взволнваны и перепуганы. Они понимали, что в данный момент любые их решения не имеют смысла.
Бертрану Хелму, первому Маршалу Милиции, было предписано восстановить порядок в городе. Каспар Джарвис должен был помочь ему силами отряда убийц.
— А что с Гэвином Вэйлоком? — спросил чей-то голос.
— Гэвин Вэйлок? — председатель пожал плечами. — Мы не можем ничего сделать с ним. — И добавил: — И для него тоже.
4
Гэвина Вэйлока разыскивали по всему Кларжесу. Его квартира была разгромлена, десятки людей, хоть чем-то похожие на него, были схвачены и им пришлось немало пережить, пока не выяснилось, что ни один из них не Гэвин Вэйлок.
Откуда-то появился слух: Вэйлока видели в Эльгенбурге. Толпы тотчас ринулись туда.
Дом за домом был обыскан весь Эльгенбург. Вэйлока не нашли.
Недалеко находился космопорт. Толпа направилась туда. Люди были менее безумны, менее возбуждены, чем при штурме Актуриана. Но стоило только наткнуться на металлические барьеры, ярость вновь вспыхнула в них. Взбешенные, они атаковали ворота.
Рядом опустился воздушный кар и из него вышло шесть человек-членов Совета Трибунов. Они подошли к воротам, подняв руки, как бы желая успокоить людей.
В центре шел Ги Карскаден, Высший Трибун.
Толпа заколебалась. Удары тарана приостановились.
— Ваше безумие должно прекратиться! — закричал Карскаден. — Что вам нужно?
— Вэйлок! — взревела толпа. — Нам нужен преступник, монстр!
— Разве вы варвары? Вы уничтожаете все и забыли законы государства!
Гневные голоса ответили ему:
— Законов больше нет! — И чей-то пронзительный вопль донесся из задних рядов:
— Государства тоже нет!
Карскаден в отчаянии махнул рукой. Толпа заволновалась, барьер рухнул под напором десятков тысяч тел.
Мужчины и женщины с горящими глазами ринулись вперед. Трибуны медленно отступали, стараясь сдержать толпу:
— Назад! Назад! Опомнитесь!
Вокруг высокой Стар Энтерпрайз Трибуны образовали заслоны, толпа медленно приближалась к ним.
Карскаден снова попытался образумить фанатиков: — Стойте! — закричал он. — Возвращайтесь домой, возвращайтесь к работе!
Толпа остановилась.
— Вэйлок! Монстр Вэйлок! Он сожрал наши жизни!
Карскаден заговорил спокойно, убедительно:
— Будьте благоразумны. Если Вэйлок совершил преступление, он заплатит!
— Наши жизни! Пусть вернет наши жизни! Смерть ему!
Толпа снова двинулась вперед, сметая все на своем пути.
Безумные люди уже карабкались по трапу к открытому люку в пятидесяти футах от земли.
В корабле что-то зашевелилось. Из люка на площадку вышел Бибурсон. Он посмотрел на толпу, с сожалением покачал головой, достал какой-то сосуд, выплеснул его содержимое.
Зеленый газ клубясь окутал людей. Все бросились от корабля.
Бибурсон посмотрел на небо: над ним медленно опускался воздушный кар. Бибурсон посмотрел на толпу, поднял руку как бы приветствуя ее и снова скрылся в люке.
Толпа занимала весь космопорт, вплоть до пригородов Эльгенбурга.
Снова стали раздаваться крики:
— Гэвин Вэйлок! Дайте нам Гэвина Вэйлока! Дайте нам Гэвина Вэйлока!
Толпа двинулась вперед, смыкая кольцо вокруг огромного корабля.
Кар сел на площадку, из него вышел человек среднего роста с широким хитрым лицом, шапкой желтых волос.
Он заговорил в микрофон. Голос его прогремел над толпой, заставив ее стихнуть.
— Друзья! Многие из вас знают меня. Я Якоб Мил. Я хочу говорить с вами. Я хочу рассказать, что ждет Кларжес в будущем.
Толпа примолкла.
— Друзья, вы все слишком возбуждены. И это понятно. Потому что вы разрушили свое прошлое, и теперь перед вами только будущее.
Вы пришли сюда в поисках Гэвина Вэйлока. Но это глупо!
Толпа снова взревела:
— Он в корабле!
Якоб Мил невозмутимо продолжал:
— Кто такой Гэвин Вэйлок? Как можно ненавидеть его? Это значит ненавидеть себя. Ведь он — это мы. Он сделал то, что каждый из вас хотел сделать. Он действовал без сожаления, без страха. И добился успеха, которому мы все завидуем.
Гэвин Вэйлок совершил противозаконное деяние. Ну что же, разорвите его на куски. Может, это и будет справедливо. Но что будет с вами?
Толпа молчала.
— Вэйлок менее виновен, чем все вы вместе, город-государство Кларжес. Мы запятнали историю человечества, мы испортили человеческую расу. Как? Мы ограничили применения изобретения человеческого гения. Мы тешили себя чудесными видениями жизни, держали в руках ароматный плод, а пользовались только огрызками от него.
Напряжение в ваших душах неумолимо возрастало, и теперь произошел взрыв. Он был неотвратим. Вэйлок оказался лишь катализатором. Он ускорил течение истории, и его за это нужно благодарить, а не ненавидеть.
Толпа молчала.
Якоб Мил сделал шаг вперед, пригладил волосы. Лицо его стало строгим, как бы вырезанным из камня, голос зазвенел:
— Все о Вэйлоке. Он сам по себе не важен. Но ценно то, что он сделал. Он разрушил систему. Мы свободны! Актуриан уничтожен, все записи потеряны, пропали, каждый человек такой же как остальные. Все люди равны!
Как мы воспользуемся своей свободой? Мы можем восстановить Актуриан, можем распределиться по филам, можем снова запутаться в этих сетях, как мухи в паутине. Или — мы можем перейти в новую фазу истории — туда, где жизнь принадлежит всем, а не одному из двух тысяч!
Толпа понемногу заражалась энтузиазмом Мила. Послышались возгласы одобрения.
— Как нам это сделать? Мы знаем, что наш мир мал для вечной жизни. Это правда. Теперь мы должны стать пионерами, должны осваивать новые территории. Так было раньше, в далекой древности. Так должно быть сейчас. Именно это условие вечной жизни. Разве этого мало? Если человек сам строит свою жизнь, он заслуживает того, чтобы жить вечно!
Толпа взревела: Жизнь! Жизнь! Жизнь!
— Где мы можем найти жизненное пространство? Во-первых, на земле, за границами Кларжеса. Мы можем идти к варварам как завоеватели, а можем идти как пилигримы, миссионеры. А потом, когда земля будет освоена полностью, и снова встанет проблема жизненного пространства, где мы сможем найти его?
Мил повернулся к «Стар Энтерпрайз», посмотрел в небо.
— Когда мы уничтожили Актуриан, мы уничтожили барьер между нами и небом. Теперь жизнь, вечная жизнь у каждого в руках. Человек должен двигаться вперед, это природа его мозга. Сегодня человек живет на земле, завтра он полетит к звездам. Вселенная ждет нас!
Толпа молчала. Люди привыкали к новому направлению мыслей, обдумывали все, сказанное МиломНаконец люди задвигались, заговорили...
— Люди Кларжеса, — снова заговорил Мил, — в ваших руках решение. Вы решаете, нужны ли нам перемены. Какова ваша воля?
Ответ толпы был единодушен.
И только издали донесся одинокий голос Роденейва:
— Но Гэвин Вэйлок! Что с Гэвином Вэйлоком?
— А, Вэйлок, — задумчиво сказал Мил. — Он в одно время и величайший преступник, и величайший герой. Может, нам стоит одновременно и наградить и наказать его? — Мил повернулся к «Стар Энтерпрайз». — Вот стоит прекрасный корабль, готовый погрузиться в пучины космоса. Разве может быть более благородная миссия, чем открытие новых миров для человечества? Что может быть страшнее наказания для Гэвина Вэйлока, чем покинуть Землю на «Стар Энтерпрайз»?
Гэвин Вэйлок вышел из люка и встал на площадке рядом с Милом. Он стоял и смотрел на толпу, которая взревела и двинулась вперед.
Вэйлок поднял руку и мгновенно стало тихо:
— Я слышал ваше решение. Я слышал и я согласен с ним. Я отправляюсь в космос. Я отправляюсь искать новые миры.
Он поднял руку, поклонился, повернулся и исчез в корабле.
Прошло два часа. Толпа отошла. Люди заняли места на склонах Эльденбургских холмов.
Завыли предупредительные сирены. Столбы голубого пламени задрожали под «Стар Энтерпрайз»...
Корабль оторвался от земли и, постепенно наращивая скорость, стала уходить в вечернее небо.
Голубой огонь превратился в яркую звезду, которая все тускнела, удаляясь, пока не скрылась совсем...
