I. Бренда выигрывает в лотерею 2700 долларов и не поддается первому искушению

Вместо того чтобы купить бутылку «Оранж драйвер» и отпраздновать удачу, Бренда гасит свой долг по «Мастеркард», копившийся целую вечность. Потом звонит в «Херц» и задает вопрос. После чего набирает номер своей подруги Джасмин, живущей в соседнем Норт-Беруике, и рассказывает о выигрыше в «Пик-3». Джасмин радостно визжит и заявляет:

– Да ты теперь у нас богатенькая девчонка!

Если бы! Бренда объясняет, что оплатила задолженность по кредитной карте, а потому, если пожелает, запросто может взять напрокат «шеви-экспресс». Это микроавтобус на девять мест, как сказала девушка из «Херца».

– Мы усадим в него всех детей и поедем в Марс-Хилл. Повидаем твоих стариков, и моих тоже. Похвалимся перед ними внуками и внучками. Вытянем из родственничков немного деньжат. Как тебе такая идея?

Джасмин сомневается. В великолепной хибаре, которую ее семья считает своим домом, нет свободных комнат, хотя она не хотела бы поселиться там, даже если бы они были. Она ненавидит родителей. И не без оснований, как прекрасно знает Бренда. Это ведь собственный папаша лишил Джасси невинности за неделю до ее пятнадцатилетия. Мать обо всем знала, но ничего не предприняла. Когда Джас прибежала к ней зареванная, мамочка лишь сказала: «Тебе не о чем беспокоиться. Ему давно яйца отрезали».

Чтобы сбежать от них, Джас выскочила замуж за Митча Робишо, а теперь – восемь лет спустя, сменив трех мужиков и родив четверых детей – осталась матерью-одиночкой. И сидит на пособии по безработице, хотя на самом деле шестнадцать часов в неделю трудится в развлекательном центре «Ролл эраунд», выдавая посетителям роликовые коньки и принимая мелочь за аркадные автоматы, которые включаются только при помощи специальных жетонов. Там ей позволяют приводить с собой на работу двух младшеньких. Дилайт спит в конторке, а Трут, трехлетний сынишка, бродит среди игровых автоматов, то и дело поправляя свой сползающий подгузник. При этом он ухитряется не создавать особых проблем, хотя в прошлом году подцепил где-то вшей, и женщинам пришлось обрить его наголо. Как же он тогда орал.

– После выплаты долга по кредитке у меня осталось еще шесть сотен, – говорит Бренда. – То есть четыре сотни, если вычесть стоимость проката машины, но только я ничего вычитать не собираюсь, а снова расплачусь «Мастеркард». Мы сможем остановиться в «Ред руф», смотреть фильмы по кабельному. Там это бесплатно. Еду станем заказывать из окрестных уличных забегаловок, а детишки вволю накупаются в бассейне. Что скажешь?

Сзади доносится вой. Бренда повышает голос и кричит:

– Фредди, прекрати сейчас же дразнить свою сестру и верни ей то, что отнял!

А потом, боже спаси и сохрани, их возня будит спавшую малышку. Либо Фридом проснулась от шума, либо опять наделала в подгузник и сама себя разбудила. Фридом постоянно марает подгузники. Бренде уже кажется, что Фри и на свет-то появилась, чтобы в больших количествах производить дерьмо. Здесь она пошла в своего отца.

– Я даже не знаю… – говорит Джасмин, растягивая это свое «знаю» на четыре слога. Или даже на пять.

– Да ладно тебе! Отправимся в путешествие! Готовь программу! Мы доберемся автобусом до аэропорта и арендуем микроавтобус. Всего триста миль. Будем на месте через четыре часа. Девушка сказала, что спиногрызы смогут смотреть по дороге DVD. «Русалочку» и прочую веселую ерунду.

– Быть может, мне удастся взять у мамы немного правительственных денег, пока они все не растратили, – говорит Джасмин задумчиво.

Год назад ее брат Томми погиб в Афганистане. Парня погубило самодельное взрывное устройство. Мама с папой срубили на этом восемьдесят тысяч. Мамочка даже пообещала немного поделиться с ней, вот только сделала это, улучив момент, когда папаша не мог подслушать их телефонный разговор. Конечно, от денег наверняка мало что осталось. Скорее всего, так оно и есть. Она знает, например, что мистер Трахни-Пятнадцатилетку спустил часть на покупку спортивного мотоцикла «ямаха», хотя понятия не имеет, для чего он ему понадобился, в его-то возрасте. А еще Джасмин прекрасно известно, что любые пособия от государства сродни миражам. Это, кстати, успели понять они обе. Стоит только в жизни наступить светлой полосе, как кто-то включает дождевальную установку. Светлые полосы хрупки и недолговечны.

– Давай же, решайся! – торопит Бренда. Она без ума от идеи посадить в большую машину всю детвору вместе с лучшей (и единственной) подругой еще со школьных времен, осевшей в соседнем городке. Они теперь сами по себе, завели на двоих семерых малышей, оставив череду никуда не годных мужчин в зеркале заднего вида, но порой и им с Джасмин выпадает немного веселья.

Потом она слышит какой-то глухой стук. Фредди громко плачет. Это Глори угодила ему в глаз игрушечным человечком.

– Глори, прекрати немедленно, или я тебе всыплю по первое число! – кричит Бренда.

– А чего он мне не отдает мою Суперкрошку! – визгливо огрызается Глори и тоже разражается рыданиями. А потом плачут все разом – Фредди, Глори, Фридом, – и на мгновение глаза Бренды заволакивает серая пелена. Такая серость в последнее время застит ей взгляд все чаще. Вот их нынешнее положение. Трехкомнатная квартирка на третьем этаже большого жилого дома, на горизонте – ни одного мужика (последний, Тим, свалил полгода назад), рацион состоит главным образом из лапши, пепси и самого дешевого мороженого, какое только можно купить в универсаме «Уол-март». Ни кондиционера, ни кабельного телевидения. У Бренды прежде была работа в магазине, но фирма обанкротилась, пришел новый владелец и взял на ее место какого-то мексикашку, потому что тот может работать и по двенадцать, и по четырнадцать часов в день. У мексикашки на голове – бандана, а на верхней губе – мерзкие черные усики, и он еще ни разу не забеременел. Наоборот, мексикашка только и делает, что брюхатит девушек. Они западают на его маленькие усики, а потом бац! – и синяя полоска на разовом аптечном тесте, и еще один младенец на подходе к уже имеющимся.

У Бренды есть по части «бац – и на подходе» личный опыт. Знакомым она говорит, что знает отца Фредди, но на самом деле понятия не имеет, кто это. Просто у нее выдалось в ту пору несколько пьяных ночей, когда они все казались симпатягами. И вообще, как ей искать работу? У нее же дети на руках. Ей что, предоставить Фредди заботиться о Глори, а Фридом тащить с собой на треклятое собеседование? Ну конечно, это сработает! Кто бы сомневался? Да и какие ее ждут вакансии, если не считать продавщицы в «Макавто» или «Бурда кинге»? В Портленде есть еще пара стриптиз-клубов, но там не требуются такие толстозадые красотки, как она.

Бренда напоминает себе о выигрыше в лотерею. Напоминает себе, что сегодня они займут два номера с кондиционерами в мотеле «Ред руф». А может быть, даже три! Почему бы и нет? Удача повернулась к ней лицом!

– Бренни? – В голосе Джас звучит сомнение. – Ты, типа, серьезно?

– Ага, – отвечает Бренда. – Ну же, девочка моя, давай. У меня приняли оплату аренды, платеж картой прошел. В «Херце» сказали, что микроавтобус – красный. – И уже тише добавляет: – Твой счастливый цвет.

– Ты смогла погасить задолженность по кредитке через Интернет? Как тебе это удалось?

В прошлом месяце Фредди и Глори подрались и скинули ноутбук Бренды с кровати. Он упал на пол и разбился.

– Я воспользовалась компьютером в библиотеке. – Она произносит это слово, как привыкла с детства в Марс-Хилл: в библио2тике. – Пришлось немного подождать, но оно того стоило. И все бесплатно. Ну, что скажешь?

– Быть может, купим бутылочку «Алленса», – говорит Джас.

Она обожает этот кофейный ликер, когда может его себе позволить. Впрочем, если на то пошло, Джасмин обожает все, когда может себе хоть что-то позволить.

– Непременно, – отвечает Бренда. – И бутылку «Оранж драйвера» для меня. Но только за рулем я выпивать не стану, Джас. Мне нужно беречь водительские права. Они последнее, что у меня осталось.

– Как думаешь, тебе в самом деле удастся выкачать немного денег из своих стариков?

Бренде приходится убеждать себя, что удастся – как только они увидят малышей… При том условии, что она сможет подкупом или запугиванием заставить детей вести себя пристойно.

– Да, но только ни словечка про выигрыш в лотерею, – говорит она.

– Будь спокойна на этот счет, – отвечает Джасмин. – Я, конечно, родилась темной ночью, но это была не вчерашняя ночь.

Они хихикают: шутка старая, но по-прежнему смешная.

– Так что скажешь?

– Придется забрать Эдди и Роуз Эллен из школы…

– Глупости какие, – фыркает Бренда. – Ты решишься наконец или нет, подруга?

После продолжительной паузы Джасмин восклицает:

– В дорогу!

– В дорогу! – восторженно вопит в ответ Бренда.

Они какое-то время вместе скандируют эти слова, пока трое детей орут в квартире Бренды, и по меньшей мере один (хотя скорее – двое) ревет в Норт-Бервике, где обитает Джасмин. Вот они – две сильно располневшие женщины, на которых давно никто не обращает внимания на улице; толстухи, к которым не начнет клеиться в баре ни один мужик, разве что если час поздний, выпивка крепкая и никого лучше поблизости не наблюдается. Основательно поддав, мужчины начинают думать – Бренда и Джасмин прекрасно осведомлены об этом, – что жирные ляжки все же лучше, чем ничего. Особенно когда дело идет к закрытию. В Марс-Хилл они вместе учились в школе, а теперь обе живут на юге штата, по возможности помогая друг другу. Эти толстухи никому не нужны. У них на двоих целый выводок детей, но они скандируют: «В дорогу! В дорогу!» – как две юные соплячки из группы поддержки.

Сентябрьским утром, когда жарко уже в половине девятого, это нормально. Все как всегда.