– Просыпайтесь.

Итан распахнул глаза.

Ему в голову был направлен ствол дробовика.

Его мозг еще не отошел от сна, и первое, что подумалось: «Господи, опять я под прицелом».

Не размышляя, он шевельнулся и стал садиться.

Джереми переломил дробовик.

Звук был ужасающий – Итан никогда такого не слышал в реальной жизни, и кончики пальцев у него защипало, по животу разлился холодок. Рядом с ним охнула Эйми.

– Тихо, – приказал Джереми и направил дробовик на нее, на лице его застыло напряженное выражение, губы вытянулись и побелели.

– Что случилось? Что вы делаете? – забеспокоился Итан.

– Вставайте.

– Джереми, что происходит? – спросила Эйми.

– Я сказал – вставайте. Я не хочу стрелять в вас, но буду вынужден.

Итан медленно поднес руку к поясу, нащупал металл револьвера – теплый от контакта с его телом. Подумал: «Вытащи его незаметно, прицелься через ткань спального мешка и…»

И что? Выстрелить, как это делают гангстеры? Да он не стрелял никогда в жизни. Пришло время начать? Выпустить пулю в человека, который чувствует себя вполне уверенно, направив оружие на Эйми?

«А если ты промахнешься?»

Итан убрал пальцы со ствола, кивнул:

– Все в порядке.

Он осторожно встал, проследив, чтобы рубашка не задралась, обнажив револьвер. Протянул Эйми руку, помогая подняться.

Вайолет во сне причмокнула, и все они вздрогнули.

«Если он только посмотрит в ее направлении – выхватывай пистолет и стреляй».

– И что теперь?

– Забирайте вашу девчонку и уходите.

Это был миг облегчения.

– Хорошо, – сказал Итан, – дайте нам минуту собраться, и мы навсегда исчезнем из вашей жизни.

– Нет.

– Что?

– Оставьте все здесь. Уходите!

– Вы… это же ограбление.

– Я говорил: наступает конец света. Мир рушится. Деньги, спальные мешки, палатка – все, что у вас есть, может спасти жизнь моей семье.

– Вы шутите! – ахнула Эйми. – Где Маргарет?

– Утром я ей скажу, что застал вас, когда вы шуровали по нашим шкафам. И за это я вас выгнал.

– А что вы ей скажете, если застрелите нас?

Выражение его лица стало еще жестче. Он повернулся и выплюнул спичку.

– То же самое.

– Вы гниль, Джереми. – Глаза Эйми сверкали. – Трус. Вот из-за таких, как вы, и все беды.

– Я мужчина, который заботится о своей семье.

– Нет, – твердо сказала Эйми. – Мужчина – это мой муж. А вы…

– Идем, дорогая, – тихо позвал Итан.

Она посмотрела на него, сгорая от ярости. Итан повел глазами в сторону спящей Вайолет. Эйми поняла его и проглотила то, что собиралась сказать.

– Обуться-то хоть можно?

– Было можно. Пока вы не наговорили все это. А теперь забирайте свою малявку и проваливайте.

Эйми покачала головой и, наклонившись, взяла дочь. Девочка зашевелилась и стала плакать. Правую руку Итана пощипывало, револьвер, казалось, притягивал ее.

«Ты не преступник. Этому человеку не нужно ничего, кроме вещей. Если ты можешь выйти отсюда, не совершая насилия, сделай это».

Джереми последовал за ними вверх по лестнице, держа дробовик наготове.

У входной двери Эйми повернулась к нему и напомнила:

– Вчера вечером вы читали молитву.

– И что?

– Господь проклянет вас.

Она повернулась и вышла. Итан подумал, что никогда еще не любил ее так сильно, как в это мгновение. Ему захотелось вытащить пистолет и начать стрелять, нажимать на спусковой крючок, пока не кончатся патроны, и потом стоять над телом Джереми и продолжать нажимать на крючок.

Но он последовал за женой в ночь, думая: «Это не про тебя. Дело не в том, чтобы чувствовать себя мужчиной, а в том, чтобы быть им. А это означает делать все необходимое, чтобы защитить своих, чего бы это ни стоило. Чего бы это ни стоило».