«Борт номер один» опаздывал в округ Колумбия на час, когда агент секретной службы сказал Куперу, что его ждут в конференц-зале.

За свою карьеру военного и секретного агента Купер летал на шикарных частных самолетах, на дребезжащем армейском авиатранспорте, парил в планере над пустыней Вайоминга, выпрыгивал с парашютом из вполне исправного С-17. Но «борт номер один» был не похож ни на один известный ему самолет.

Выполненный по специальному заказу «Боинг-747» имел три палубы, две бортовые кухни, роскошные спальные апартаменты, оснащенную всем необходимым операционную, средства вещания на всю страну, места первого класса для прессы и секретных агентов, возможность пролететь без дозаправки (которую можно было производить в воздухе) треть расстояния вокруг Земли.

Купер отстегнул ремень безопасности и пошел к конференц-залу, перед дверями которого стояли два агента. Кивнув, они пропустили его.

Зал представлял собой мобильную версию Ситуационного центра с широким столом для совещаний и обитыми бархатом стульями. На голографическом экране для конференц-связи было четкое трехмерное изображение Марлы Киверс в ее кабинете в Белом доме. Президент сидел во главе стола, справа от него Оуэн Лиги, слева Холден Арчер.

Арчер посмотрел на Клэя и сказал:

– Талса, Фресно и Кливленд остались без электричества.

– Марла, насколько тяжела ситуация? – спросил президент.

– Судя по изображению со спутника, электричества нет во всех агломерациях трех городов.

– Почему вы говорите «судя по изображению со спутника»? – спросил Клэй.

– Потому что инженерные службы, ответственные за энергообеспечение каждого из регионов, не сообщают о какой-либо необычной активности. Все подстанции доложили об отсутствии неполадок.

– Кибератака, – сказал Лиги. – Вирус дает команду системе отправлять большие объемы энергии из сети на отдельные трансформаторы, что выводит их из строя. Но в то же время вирус воздействует на системы безопасности, поэтому аварийных сигналов не поступает.

– Да, – согласилась Киверс. – Это-то и сбило с толку инженеров. Бригады сообщают, что подстанции функционируют нормально. Трансформаторы работают. Вот только энергия в города не поступает.

– Как это возможно?

– «Дети Дарвина», – понял Купер.

Киверс кивнула:

– Похоже, что записи наших совещаний были переиначены. Чтобы провести такую операцию, нужны программисты из анормальных.

– Вы хотите мне сказать, – напряженно произнес президент, – что террористическая организация отключила от энергоснабжения три города с такой легкостью, будто щелкнула выключателем?

– К сожалению, это так, сэр. Не без некоторых аномалий. В каждом из городов есть районы, куда электричество все еще поступает. Два района в Фресно, три в Талсе и два в Кливленде.

Вместо лица Киверс на экране появилось изображение со спутника. Зрелище было ужасающее. Вместо буйного свечения ночных городов голограммы показывали сплошную темень, рассеиваемую лишь робкими лентами света – вероятно, хайвеями. Яркие точки виднелись только в отдельных, приближенно прямоугольных районах, где жизнь вроде бы не изменилась.

– Значит, вирус оказался не стопроцентно эффективным, – сказал Арчер. – Это слабое утешение, но хоть что-то.

Купер подался вперед, вглядываясь в карты. Там имела место закономерность, в которой он…

«Два района в Фресно, три в Талсе и два в Кливленде.

Что их связывает? Некоторые расположены рядом с крупными хайвеями, некоторые вдали от них. Некоторые в центре города, другие – нет.

И все же картинка не кажется случайной. Вирус был успешным повсюду, но эти районы оказались ему не по зубам.

Нет, питание там сохранили с какой-то целью. А это значит, что они имеют какую-то ценность.

Так что же объединяет эти семь районов?»

…не сомневался.

– Больницы, – сказал Купер.

Арчер посмотрел на экраны, потом снова на Купера.

– Что?

– Во всех этих районах находятся крупные больницы.

– С какой стати террористы, отключившие от питания три больших города, будут оставлять в неприкосновенности больницы?

– Потому что они им нужны, – сказал Лиги и посмотрел на президента. – Сэр, я говорил с директорами ФБР и ДАР, а также с главами Национальных институтов здравоохранения. Они все считают – и я с ними согласен, – что это, возможно, указывает на предстоящую биологическую атаку.

– Бессмыслица какая-то, – всплеснул руками Арчер. – Зачем оставлять больницы, если они собираются воспользоваться биологическим оружием?

– Затем, что больницы – это лучшее средство для распространения биологического материала. Заболевшие люди приходят в больницу и заражают там других. Доктора, медсестры, регистраторы, уборщицы, пациенты и семьи. Если материал обладает высокой инфекционностью, то даже при обычных обстоятельствах число зараженных будет увеличиваться экспоненциально. Но поскольку в этих трех городах имеет место недостаток продовольствия, а теперь еще и отсутствует электричество, то ситуация гораздо хуже. Люди не будут сидеть дома – они побегут. Поедут к родственникам или в свои вторые дома. И таким образом будут быстро распространять болезнь по всей стране. Сэр, мы считаем, что «ДД» создали эту ситуацию хаоса как прикрытие их настоящей атаки.

– Ну, это с большой натяжкой, – сказал Купер. – Анормальные будут в равной мере уязвимы перед лицом инфекции. Какая польза от биологической атаки будет для «ДД»?

– Неизвестно, – сказал Лиги, строго посмотрев на Купера. – Но «ДД» – террористы. Мы не знаем, какую конечную цель они ставят перед собой.

– Да знаем, конечно же. Они протестуют против существующего обращения с анормальными. И хотят перемен.

– На чем вы основываете это утверждение, мистер Купер? На интуиции анормального? – холодно улыбнулся Лиги. – Я понимаю, что вы сочувствуете их положению, но мы не можем позволить, чтобы это корректировало нашу реакцию.

«Посчитал бы ты мою реакцию скорректированной, если бы я назвал тебя тупоголовым фанатиком, погрязшим в прадедовском мышлении».

Но вместо этого Купер сказал:

– Реакцию на что? Вы попусту тратите время на гипотетическую ситуацию, тогда как в этих городах мы имеем дело с настоящей катастрофой. Люди голодают. При отключенном электричестве они начнут замерзать, впадут в отчаяние, в неистовство. Нам нужно не волноваться о каких-то призрачных атаках, а начать завозить в город продукты и одеяла.

Марла Киверс на экране закашлялась. Пресс-секретарь Арчер демонстративно посмотрел на часы. Лиги впился в Купера ледяным взглядом.

– Мистер Купер, ваша страстность довольно трогательна, но вы здесь несколько превышаете свои полномочия. И ваше положение не предполагает вынесение суждений о том, что призрачно, а что не призрачно.

– Может быть, и так, – ответил Купер. – Но я могу говорить о том, что верно, а что нет.

Он оглядел присутствующих.

«Вы, ребята, меня не понимаете. Мне эта работа не нужна, так что я ничего не потеряю, говоря правду».

– Людям необходимо продовольствие, – сказал он. – Им нужны лекарства. Электричество. Вот на чем мы должны сосредоточиться. Вот в чем состоит наша работа.

– Наша работа состоит еще и в том, чтобы защитить их от атаки, – парировал Лиги. – Продовольствие и одеяла в Кливленде не защитят от гибели людей в Лос-Анджелесе.

Прежде чем Купер успел ответить, президент сказал:

– Что конкретно, Оуэн, вы предлагаете?

– Немедленно объявить карантин во всех трех городах, сэр. Национальная гвардия уже исполняет свой долг. Что, если федеральное командование поддержит их армейскими частями и полностью блокирует эти города? Чтобы никто не смог ни войти, ни выйти.

На мгновение Куперу показалось, что самолет заложил крутой вираж, но понял, что это закружилась его голова.

– Вы, вероятно, просто надо мной подшучиваете, – сказал президент.

– Я не нахожу в этом ничего смешного.

Купер посмотрел на Клэя, предполагая увидеть ту же мысль: уверенность, что сказанное Лиги находится за гранью здравого смысла. Но вместо этого он увидел, что президент нервничает.

Нервничает.

– Сэр, – обратился к нему Купер, – не можете же вы всерьез рассматривать возможность применения армии на территории Штатов. Насаждение полицейского режима в трех городах – нарушение основных прав граждан. Это приведет к невообразимому хаосу. Эти города и так уже на грани. А мы вместо помощи собираемся их блокировать.

– Нет, – сказал Лиги. – Мы временно приостанавливаем свободу перемещения менее чем миллиона человек, чтобы защитить более чем триста миллионов.

– Паника. Преступления на почве ненависти. Беспорядки. Кроме того, если армия будет занята блокировкой городов, солдаты не смогут распределять продовольствие. Все это основано только на нелепой гипотезе и ни на чем другом.

– Это основано, – сказал Лиги, – на коллективном анализе лучших умов в разведке и службе здравоохранения. Группы, в которую входят немало анормальных. Мистер Купер, я знаю, в ваших правилах делать то, что вы считаете нужным, но это не ваш персональный крестовый поход. Мы пытаемся спасти страну, а не играем в какую-то моралистическую игру.

Купер проигнорировал эту колкость и заявил Клэю:

– Мистер президент, когда вы предложили мне присоединиться к вашей команде, вы сказали, что страна находится на грани пропасти. Вы интеллектуал, историк. Вы знаете, как начинаются такие вещи. Первая мировая война началась после того, как один маргинал убил третьестепенного эрцгерцога. А в конечном счете погибли девять миллионов человек. Если вы пойдете на это, мы сделаем еще один шаг к пропасти. А может быть, свалимся в нее.

– А если вы ошибаетесь? – спросил Лиги. – Вы говорите, что «ДД» защищают права анормальных, но они не предприняли ни малейшей попытки к диалогу. Что, если их истинная цель – убить как можно больше американцев? Существуют сотни видов биологического оружия, против которого у нас нет иной защиты, кроме карантина.

Президент переводил взгляд с одного на другого. Его руки со сплетенными пальцами лежали на столе. Костяшки побелели от напряжения.

«Бросьте вы, Клэй. Я знаю, что вы испуганы. Мы все испуганы. Но будьте тем лидером, который нам теперь нужен».

Президент откашлялся.