Глава 24
Сладко потянувшись, я зевнула и позвала:
— Сим, Сима… — а в ответ тишина-а-а.
Открыла глаза и нахмурилась. Я находилась в светлом помещении, можно сказать, в комнате. Здесь были окна, за которыми качались деревья с ветвями лианами. Обстановка, конечно, была спартанская, но все необходимое имелось. Кровать, на которой покоилось мое сонное тело, стол, пара стульев, шкаф, в котором я нашла свою одежду. Но не было главного, моих мужчин. Почесав репу, я вспомнила мужиков в мантиях и их обвинения.
— Вот же хрень какая нездоровая, — расстроилась я.
Одежда на мне была прежняя, никто меня, слава Богу, не раздевал. Я сунула руку в карман и шумно выдохнула, кристалл с Симой был на месте. Воровато оглянувшись, я активировала носитель, как учил меня Дима, и с облегчением выдохнула, когда по кристаллу прокатились голубоватые блики.
— Пс, пс, — зашипело мне в ухо. — Инусик, только тихо, я сейчас подключусь к твоему чипу.
Я спрятала носитель обратно в карман и подошла к окну, разглядывая панораму за окном. Мои окна выходили на сад или парк. Ровные белые дорожки, цветочный ковер, над которым летал аналог земных пчел и бабочек, разномастные деревья, скамейки и даже фонтан. Эдем, да и только. Так и хотелось пройтись босиком по мягкой с виду траве и потом растянуться над ней, глядя сквозь ресницы в лазоревое небо, по которому плыли пушистые облака. И чтобы рядом Рома и Дима… Э-эх.
Вздохнув, я утерла одинокую слезинку и отошла от окна. Любовь, как всегда бывает, ни к чему хорошему не привела. Моим мужчинам грозит принудительная коррекция, что для них хуже смерти, а что будет со мной, вообще непонятно. Млин, я без моих мальчиков не смогу, мне без них плохо.
— Тайлару командиру ничего не сделают, — наконец, проявилась в моей голове Сима.
— Ты чего так долго? — мысленно спросила я.
— Глушила их систему слежения, — пояснила Серафима. — Если меня обнаружат, заберут.
— Ты сказала, что Диме ничего не будет, — вернулась я к главному — судьбе моих любимых.
— Он легар наполовину, — пояснила Сима. — Пока кровь отца не пробудилась, легарийцам не было до него дела, еще один обычный ребенок. А сейчас у тайлара Ардэна кровь предков с Легары не только проснулась, но и усилилась. У современных легарийцев почти не бывает трансформации, такие особи на вес золота. А наш капитан полукровка, вообще чудо. Аттарийцы не рискнут предъявлять на него права, Легара агрессивная планета. Так что к тайлару командиру законы империи не могут быть применены.
— Но Рома чистокровный аттариец! — мысленно воскликнула я. — Значит, до него они могут докопаться?
— И докопаются. Я быстренько прошерстила их базу данных, — деловито сообщила Сима, и я в который раз восхитилась ее возможностями. — Смотри.
В моей голове, словно собственное воспоминание, появилась картинка. Комната с белыми стенами, доброжелательный дядька в черной мантии за столом и стерлядь, сидящая напротив. Дядька мягко поясняет ей суть предъявленных обвинений и пеняет на жестокое обращение с примой, со мной то есть. Блин, словно гринписовец взывает к совести за плохое отношение с животным, так и захотелось в доброжелательную дядькину харю плюнуть.
Стерлядь мрачно слушает, кривится и выдает:
— Жаль.
— Что жаль? — удивляется дяденька.
— Что эта примитивная тварь не сдохла. Нужно было иначе координаты ставить. — Дядькины брови ползут вверх. Он поджимает губы, и добродушие исчезает с его лица. В глазах явно читается мнение насчет Хельгар — брак. — Они вообще на ней помешались.
— Кто? — мужик опять заинтересован.
— Грейн и Ардэн. Грейн так вообще спит с ней. Отвратительно, как можно делить постель с примой?
— Первый помощник Грейн в близких отношениях с примитивом?
— Да. Притащил себе игрушку с Земли и теперь спаривается с ней. И смотрит, как на равную, тьфу. Спутницей ее называет. И Ардэн хвостом таскается, глаз с этой твари не сводит, — продолжает разоряться стерлядь и вдруг застывает. На ее губах жесткая усмешка. — Я выдвигаю обвинение в совращении примитивной, что противоречит Закону о низших расах, — говорит она.
Дядька принял заяву и снова посмотрел на Хельгар. В ее глазах мелькнула надежда, должно быть, хотела смягчить доносом свою участь. Дядька сложил пальцы щепотью, на его лице полное безразличие ко всему миру, абсолютно невозможно понять, что он думает. Он начинает говорить, и надежда в глазах стерляди сменяется ужасом. Принудительная коррекция назначена на вечер этого же дня.
Я вновь оказалась в своей комнате.
— Сим, что все-таки такое эта коррекция?
— Назовем полной сменой личности, — пояснила Серафима. — Перестройка ДНК, смена генного набора. Они вылепляют из розы кактус, из тигра муху. Уничтожение воспоминаний о прошлом, вместо них закладывают фальшивые, что помогает легче адаптироваться в новой сущности. Для родных, подвергнувшийся коррекции, считай, покойник. Ни одной родственной черты, даже внешность меняется. И эти изменения уже необратимы. Хельгар теперь носит новое имя и работает садовником на другом конце империи. А ее род чистят, уничтожая излишнюю агрессивность и стремление к нарушению Законов.
— Если Рому накажут, он же меня не вспомнит! — мне пришлось присесть от того, как нехорошо вдруг стало.
— Инусь, если им не удастся придумать, как выкрутиться и вытащить тебя, ты все равно уже никогда их не увидишь. Тебя отправят в резервацию, где содержат других примитивных. Будут заботиться, голодной и раздетой точно не останешься, но закроют на всю жизнь. Они же блаженные, считают, что менее развитые расы нуждаются в опеке. Связь с примой порицается. Представь, что кто-то на твоей планете насилует неполноценного человека, который не может за себя постоять. Вот, примерно, то же самое. За это Грейна и будут завтра судить.
Мне очень хотелось связаться с Ромой и Димой, но Сима сказала, что сразу отследят, и это может сделать только хуже. Пришлось намотать сопли на кулак и терпеть. Успокаивало лишь то, что рассматриваться дело будет в моем присутствии, типа, мальчикам должно стать стыдно за содеянное, когда они будут смотреть на меня. Бред, конечно. Знаю я, что у них встает при виде меня, и это точно не совесть. Мли-и-ин…
Пока я убивалась, дверь открылась, и вошел мужик в красной мантии. Интересно, что у них цвета мантий в судебной иерархии означают? Черный — ведет допрос и выносит приговор, черно-красный…
— Можешь назвать их местной полицией. А красный — низший чин, типа, надзирателя, — тут же дала пояснение Сима.
— Приветствую вас на землях Аттарийской империи, айлари Инесса, — сказал он. — Все ли вас устраивает? Всего ли хватает? Есть ли нужды?
Вы посмотрите, какая забота. Так и хотелось разнести здесь что-нибудь, но я благоразумно не стала этого делать. Они считают меня нестабильной, не знают, что от меня ожидать. Не буду оправдывать их ожидания. На фиг, я фортель выкину, а они это против нас с мальчиками используют. Буду для разнообразия хорошей девочкой.
— Правильно. Я тоже терплю, — вздохнула Сима. — С этими лучше не шутить. Меня быстренько уничтожат, как вредоносную программу, а тебя… А тебе опять ничего не будет, только вынесут решение, что тебе нужен надзор.
— Поняла, — кивнула я мысленно, а вслух. — Нет, благодарю вас, если только разрешите прогуляться по саду. Он просто чудесный.
Цирик облегченно выдохнул, наверное, ждал от меня неадеквата. А на тебе, шкура ментовская, я хорошая.
— Вы можете покинуть пределы комнаты временного содержания, но под присмотром, таково правило, — с нажимом произнес он.
— Я понимаю, — ответила я, вежливо улыбнувшись.
— У меня сейчас зубы сведет от приторности, — фыркнула в голове Сима, и я еле сдержалась от смешка.
Красный улыбнулся в ответ и посторонился, пропуская меня. Жрать хотелось, жуть, но я решила сначала проветрить голову, вдруг потом не предложат. Меня вывели на улицу по такой же светлой, как и комната, лестнице. Ничего в ней особенного не было. Вообще, не сказала бы, что тут меня что-то сильно поразило. Разве что, местные флора и фауна.
Ограничений мне не ставили, потому я все-таки прошлась босиком по траве. За спиной шел мой надзиратель. Он не лез ко мне с разговорами, я к нему с вопросами. Сима озвучивала мне названия растений и насекомых. Опасных и ядовитых здесь, естественно, не водилось, иначе меня бы просто не пустили в парк, я ж законом охраняюсь, можно сказать, нахожусь на титульном листе местной Красной Книги. Время прогулки тоже не ограничивали, но я сама быстро нагулялась. На душе было муторно и хотелось остаться в одиночестве, Сима не в счет, она уже, как член семьи. Будет ли у меня эта семья…
— Не унывай, Инусь, у тайларов головы умные, придумают что-нибудь, — утешала меня Серафима.
— Тебе легко говорить, а я дышать полной грудью не могу, — пожаловалась я.
— Ну чего врешь-то? — возмутилась зараза в моей голове. — С легкими у тебя норма, дышишь просто замечательно. Сердечный ритм немного нарушен, так это все от переживаний.
— Да ну тебя, бесчувственная машина, — отмахнулась я.
— Бу-бу-бу, — ответила вредина и замолчала.
В комнате мне на пальцах объяснили, как заказать себе еду. Хорошо, хоть не стали показывать, как надо жевать правильно, я бы точно не сдержалась. Придурки малохольные, тьфу на них. Глаза бы мои их не видели. Но внешне я осталась все такая же вежливая и неконфликтная. Аж, самой противно стало. А где свобода самовыражения? Да ну их. Сима была того же мнения.
Когда я осталась наедине с собой, привычно заказала себе еды, принцип был тот же, что и на корабле, только банковала местная Сима. Моя снова трещала без умолку, отвлекая меня от тяжелых мыслей. Если бы не она, я бы сейчас калачиком на кровати свернулась и страдала.
Когда я поела, посетила местную душевую, где мне выдали ровно то, что я просила, а не ушат холодной воды и торнадо в придачу, чем попеняла Серафиме, она на меня обиделась и снова замолчала. Но ненадолго. Стоило мне лечь, как Симу разорвало.
— Инну-усь! Инуси-и-ик! — заверещала она. — Ты щас помрешь! Точно говорю, щас копыта откинешь!
— Блин, Серафима, не мельтеши, — скривилась я. — Что там у тебя?
— На, — коротко ответила она, и в моей голове раздался до боли знакомый голос:
— Инусь, б… Ну ты и даешь, телыч, без приключений, как без пряников?
— Русик! — мысленно завизжала я. — Как ты ко мне прорвался?
— Уметь надо, — самодовольно ответил он. — Я по их каналу говорю, но долго не смогу. Слушай сюда. Меня допрашивали, как и остальных с «Аттарии». Мы главного и первого не сдали, мы же семья. Совсем в отказ идти невозможно, потому все, кто тебя видел, сказали, что они заботились о тебе, но о близких отношениях ничего не знаем.
— Спасибо, — умилилась я.
— Да погоди ты, старуха, дальше слушай, — отмахнулся Руся. — Я связался с главным, он у первого. Тайлару Грейну запрещено покидать дом, тайлар Ардэн в передвижениях не ограничен, потому приехал к первому. Я им сказал, что смогу связаться с тобой. Они просили передать, — Брэн хмыкнул, — что думают о тебе и сделают все, чтобы тебя вернуть. У них там план есть какой-то. Так что, не вешай нос, Инусик, все будет ништяк.
— Передай им, что я тоже думаю о них, — всхлипнула я.
— Отставить слезы, — фыркнул на меня Руся. — Ну все, время на исходе, сейчас засекут. Покеда, дружбанка, еще свидимся.
Руся исчез, а я раскинулась морской звездой и рассмеялась. Правильного я себе другана выбрала. Надо узнать, точно этот жук чистый аттариец, или с примесью примитивной крови, больно уж наш человек.
— Я же говорила, — объявилась Сима. — А ты нюни распускаешь. Точно что-то придумали. Скорей бы завтра, не терпится.
Мне тоже не терпелось, а с другой стороны было страшно. Если ничего у моих мальчиков не выйдет… Даже думать не хочется. Промаявшись еще какое-то время, я все-таки уснула.
И грянуло завтра. Грянуло, конечно, громко сказано. Оно вошло на цыпочках и осторожно потрогало меня за плечо.
— Инусь, атас, — ожила в моей голове Сима.
Я открыла глаза и посмотрела на нового цирика. Он распрямился и мягко улыбнулся:
— Доброе утро, айлари Инесса. Время вставать, скоро будут рассматривать дело об издевательствах над вами, — мужик состроил скорбное выражение на лице, а я поперхнулась.
— Да чтоб над тобой так издевались, постная рожа, — фыркнула раньше меня Сима, и это помогло мне не нахамить.
— Доброе утро, — сухо ответила я. — Не пойму, о каких издевательствах вы говорите. Если вылечить травму, накормить, напоить, одеть и обеспечить всем необходимым для жизни у вас называется издевательством, то как-то страшно подумать, что тогда забота.
Надзиратель удивленно приподнял бровь, но промолчал. Я вопросительно посмотрела на него, мужчина извинился и исчез из моих временных владений. Собралась я быстро. Чтобы там не произошло на этом судилище, но я до крика соскучилась по моим мужчинам. Не обнять, так хоть посмотреть на них. Настроение было просто убийственное. И когда за мной пришли, я была раздражена до предела, но от колкостей удержалась.
Мы прошли по длинному коридору, поднялись на лифте выше и… оказались на месте. Оказывается, я все это время была во Дворце Правосудия. Впрочем, меня мало интересовало мое местонахождение, больше итог всего этого фарса. И самое обидное, что меня даже слушать не будут. Сима сказала, что меня ждут только добрые улыбки и не больше. Уроды. Я требую равноправия! Млин, в такие минуты во мне прадед просыпается, тот самый, который Зимний брал. Так бы и взорвала всю эту систему.
Вот такая боевая я входила в такую же небольшую комнату, как та, в которой допрашивали стерлядь. Не, ну разве это зал суда? А где Фемида? Где пафос торжества Закона? Но все вопросы отпали, как только я сделала первый шаг. Дима и Рома уже были здесь. Одеты в мундиры тех же цветов, что и их комбинезоны на корабле. Да по фиг, на мундиры! Мальчики мои…
Они тут же обернулись, и меня окутало тепло их глаз. Они жадно и с пристрастием рассматривали меня, словно опасаясь, что меня обижали. А я просто застыла на месте и переводила взгляд с одного на другого.
— Вы опасаетесь тайларов, айлари? — спросил у меня мужик в черной мантии.
— Тайлари, — отчеканил Дима. — Будьте любезны обращаться к этой девушке — тайлари.
Рома поерзал на стуле, явно собираясь подойти ко мне, но Дима бросил на него короткий взгляд, и Грейн остался на месте.
— Гражданин судья, — заговорила я. — В этой комнате я могу полностью доверять только тайларам Ардэну и Грейну, а вот вас я опасаюсь.
Судья немного подзавис, осмысливая мое обращение к нему, но уточнять не стал и дружелюбно улыбнулся, гад такой. Мне указали на мое место, которое находилось на некотором удалении от всех. Я оскорбилась, но промолчала.
— Приступим, — начал судья, как только я воцарилась на своем стуле.
— Волки позорные, — проворчала в моей голове Серафима, и я еле сдержалась от смешка.
Судья обвел всех присутствующих все тем же дружелюбным взглядом. Он открыл рот, желая, что-то сказать, но…
— Тайлар Ройдес, — Дима поднялся со своего места. — Чтобы не занимать ни вашего, ни нашего времени, ознакомьтесь.
— Что это? — настороженно спросил судья.
— Генные карты тайлара Грейна и тайлари Инессы, — пояснил Ардэн и положил на стол две тонкие, похожие на слюду, пластины.
Судья покачал головой и сунул обе пластины в узенький ящичек. Тут же над его столом появился экран, на котором все было видно с обеих сторон. На экране кружились две цепочки ДНК. Затем они разложились и потянулись друг к другу, соединяясь. И начали мелькать какие-то значки, выделяя цветом то один элемент, то другой.
— Поразительно, — произнес судья, взглянув на меня, затем на Рому, который был сейчас совершенно расслаблен, и явно ничего не опасался.
— Вот и я так же сказал, тайлар Ройдес, — поддакнул Дима, — когда Ром пришел ко мне с этими картами. Они идеально подходят друг к другу. Тайлари Инесса прошла через анализатор, и он признал ее совершенно здоровой и вменяемой. До возвращения на Аттарию я заключил между ними временный союз, к сожалению, постоянный заключить не могу, не наделен такими полномочиями.
— Но зачем вы были все время рядом с ними? — с подозрением спросил судья.
— Я командир корабля, как я мог оставить без внимания пребывание на борту представительницы из менее развитой расы? — Ардэн плавно обогнул унижающее меня слово, и я тихо усмехнулась. — Сначала я приглядывал, а когда удостоверился, что могу доверять тайлари, то общался с этой парой на дружеских правах. Вам не может быть неизвестно о том, что с тайларом Грейном мы друзья еще с Академии.
Судья кивнул. Затем снова посмотрел на меня.
— Айла… Тайлари Инесса, вы действительно дали согласие на постоянный союз с тайларом Грейном? — я кивнула. — Почему?
— Я люблю его, — ответила я, глупейший вопрос.
Судья пристально взглянул на Рому и усмехнулся.
— Понимаю. Что ж, связь со своей парой не может считаться преступной. Немного неожиданно и непривычно, но я не могу игнорировать такое идеальное совпадение на генном уровне. Вы свободны, все трое.
— Еще минуту, — Дима забрала наши с Ромой карты. — Тайлар Ройдес, я не имею полномочий для заключения постоянного союза, а вы имеете. Мы просим вас зарегистрировать эту пару.
Я удивленно взглянула на Диму, но он казался совершенно спокойным, не смотря на свое вчерашнее яростное сопротивление тому, что Рома может заключить со мной союз по местным законам. Судья не стал спорить. Грейн подошел ко мне и крепко прижал, награждая легким поцелуем:
— Чуть с ума без тебя не сошел, — шепнул он, и я обняла его крепко-крепко.
Затем мы подошли к столу судьи. Ёшкин-лукошкин, я была разочарована церемонией. Никаких речей, никакого марша Мендельсона. Судья просто взял у нас кровь, отправил ее в Генный Центр и внес сведения об изменениях статуса Ромы в базу данных, ну еще завел на мое имя ячеечку. После мне выдали личную карточку, на Роминой изменения отразились автоматом и все. Ну еще извинились за недоразумение и беспокойство. Все!
— Тайлари Инесса Грейн, — промурлыкал Рома и потерся кончиком носа о мой висок.
Я посмотрела на Диму. Он оставался все таким же спокойным, пока мы не вышли из Дворца Правосудия. Только усевшись в спайлер, он резко привлек меня к себе и со стоном впился в губы.
— Грейн, ничего не меняется, мы летим на Хейду, — сказал Ардэн, не спеша выпустить меня из рук.
— Безусловно, — кивнул Рома.
— А что там? — спросила я.
— Наш новый дом, — улыбнулись мальчики. — Но сначала знакомство с нашими родителями. Потом с твоими, — в этом месте я взвизгнула и захлопала в ладоши. — А окончательный пункт Хейда. Со службы мы уходим. Мы достаточно заработали за это время, чтобы позволить себе покинуть сословие и заняться чем-нибудь другим.
Лучшей новости они не могли мне сказать! Мамочка, я больше не буду бояться за них! И домой, на Землю!!! Но что такое Хейда?
— Планета, где разрешено многоженство и многомужество, — хмыкнула в голове Сима. — Лучшего местечка и желать было нельзя.
