Глава 20

— По ходу, у нас неприятности, Инусь, — немного напряженно сказал Брэн, всматриваясь в полупрозрачный экран. — И не только у нас.

— А еще у кого? — насторожилась я.

— У всех. Даарейцы, б…

— Кто? — не поняла я.

— Помолчи, солнышко, ладно? — не оборачиваясь ко мне, произнес Руся. — База, я ведущий второго штурмового крыла.

— Что случилось, Брэн? — отозвался голос Димы. — Где Инна?

— Со мной все хорошо, — поспешила вставить я.

— Тайлар командир, — прервал меня Руся. — Даарейцы. Вы их не видите. Три корабля класса «Захватчик». Следуют за вами. Нам не подойти.

— Доклад принят. Не высовываться.

Больше Дима ничего не сказал, но шипящие нотки я уловила.

— Русь, что будет? — с тревогой спросила я.

— К даарейцам придет глубокая Сима, — хохотнул Брэн, но мне показалось, что смешок вышел нервным. — Не боись, телыч, прорвемся, — и меня щелкнули по носу.

Отмахнувшись от Руси, я вглядывалась в черноту, но смогла различить лишь огни «Гордости» находившейся от нас еще очень далеко. Три корабля класса «Захватчик» я ни в какую не видела.

— Где? — не выдержала я, и Брэн перевел экран на меня.

Теперь я увидела. Они летели на расстоянии от аттарийского космического судна, и казались вершинами равнобедренного треугольника в занятой позиции. Размерами «Захватчики» уступали «Гордости Аттарии», составляя где-то четверть от нее, если не меньше, но размер тут, как говорится, не имел значения. Боевые корабли против научно-исследовательской станции, это звучало угрожающе.

— «Аттария» не простой корабль, — негромко произнес Руся, словно опасался, что его могут услышать. — У него два назначения. Первое, как сейчас — мирная миссия, с нами ученые и их работа. Второе — военная база. Поэтому там есть мы — военные.

— Я думала, вы для охраны.

— И для этого тоже, — кивнул Брэн. — Ты сама подумай, Инусь, зачем на научном судне штурмовики, истребители, разведчики и прочие военные специальности? Посмотри на размеры «Аттарии» и вспомни, сколько у нее уровней, и сколько народа ты видела. Ты не видела и сотой доли того, что есть на корабле. Если империю втягивают в военные действия, то участвуют всего пять-шесть баз, подобных нашей. Одна только «Гордость Аттарии» вмещает в себя целую космическую флотилию, не считая людей, для космических, воздушных и планетарных действий. Мы и приземляемся только на тех планетах, которые способны принять нас. На остальные попадаем через зал перемещений.

— Ужасное место, — передернула я плечами. — Но если вы такие опасные, чего эти-то лезут?

— Бандиты, — пожал плечами Руся. — Этим все по колено. У нас есть, чем поживиться, значит, они попытаются это сделать.

Кругом ворье! Сокрушенно покачав головой, я озаботилась главным.

— Все это круто, но они могут навредить кораблю, да?

— Могут, — кивнул честный Руся, чтоб ему в девках всю жизнь проходить. — Как в вашем анекдоте про слона и муравьев: «Главное, завалить, а там ногами затопчем». — Брэн усмехнулся, я отвесила ему затрещину. — За что?

— За правду, — проворчала я. — А нас? Нас они могут заметить?

— Могут, — снова кивнул аттариец и поспешил успокоить, — но не заметят. Аттарийская маскировка одна из лучших, нас ни одна система слежения не видит. Инусь, не кипишуй ты, сейчас ребята слетают, навешают даарам по самые помидоры, и все будет за… хорошо, в общем, все будет. Скоро вернемся на базу, отобьешь Симу у главного, если она еще не откинулась, главный с первым тебя утешат… Кстати, у меня еще такого опыта не было, мы как-то все больше с выбранной парой, пусть и временной, расскажи, круто втроем? — Я округлила глаза, и Руся пахабненько так ухмыльнулся. — Солнце, мне сорок лет, и я прекрасно вижу, что у вас происходит. Сначала они кидались друг на друга, теперь вновь мир, а на тебя смотрят, как прежде. Значит, у вас там все сгладилось. Ну и как?

Вот честно, я даже все слова нехорошие забыла. Сидит, значит, этот аттарийский извращенец, на меня глазюками своими зелеными жадно пялится. Еще чуть-чуть и четвертым себя предложит, эксперимента ради. Так бы и врезала промеж глаз. Столбняк начал медленно спадать, я набрала в грудь побольше воздуха:

— Русь, ты дурак, да? Там пираты сейчас на «Гордость» нападут, а ты меня про разврат спрашиваешь. Еще в компанию попросись!

— А можно? — в глазах Брэна загорелась, прям, детская надежда.

— Нет! — рявкнула я.

— Ну и ладно, — не стал расстраиваться Руся. — И чего кричать-то? О, а вот и архангелы.

Я вгляделась туда, где виднелась наша «Гордость», и ничего не рассмотрела.

— Сюда смотри, — меня снова ткнули носом в экран. — Видишь рябь? Заслон выставляют, подбираемся поближе.

Штурмовик ожил, и аттарийская станция начала приближаться. Неспешно так, словно мы к нему подкрадывались. Впрочем, так оно и было.

— Брэн, на базу, — теперь в кабине зазвучал Димин голос. — Инночка, ты в порядке?

— В полнейшем, — ответила я и улыбнулась, представив серьезного командира и рядом с ним Рому, на лице которого застыла тревога. Хотя нет, Рома тоже, наверное, сейчас собранный, незнакомый, каким был, когда я пришла в себя после похищения, опасный и притягательный, как и Ардэн. Чего-то даже в каюту срочно вернуться захотелось… И я еще на Русю ругаюсь, извращенка!

— Ты чего замолчала, Инусь? — выдернул меня из моих фантазий дружбан, и до меня дошло, что он просто отвлекает меня, не давая поддаться страху и панике. Что, впрочем, не помешало мне покраснеть, словно Русик мог увидеть мои мысли.

Гаденыш расплылся все в той же пахабной ухмылке, получил еще одну затрещину и глумиться перестал. Штурмовик набирал скорость, база все быстрей неслась навстречу, и я расслабилась, уже чувствуя скорое возвращение…

— Твою ж через колено, б… — выругался Руся, и нас на короткой миг ослепила вспышка.

— Что это?! — взвизгнула я, впиваясь пальцами в подлокотники, но Брэн, игнорируя меня, уже связывался с «Гордостью»:

— База, нас атаковали, — невероятно ровным тоном говорил он о самой жуткой жути, что могла произойти. — Даарейский крейсер, класс «Разрушитель». Повреждения пока незначительные, уничтожен первый щит.

— Крейсер? Русь, это страшно? — на нервной почве у меня обычно случалось словесное недержание. — Они нас убьют? Русь, если они нас не убьют, я тебя убью, совсем убью, на смерть, Русь! — пощечина оказалась такой неожиданной и обидной, что я даже задохнулась на первую пару секунд. Зато потом…

— Инна, тихо! — рявкнул Брэн, как только я набрала в грудь побольше воздуха. — Лучше спой что-нибудь, если молчать не можешь. Ты поешь, я нас вытаскиваю, все ясно?

— Пошел на хрен! — гаркнула я.

Затем зажмурилась, сжала кулаки, и меня разорвало незабвенным:

Врагу не сдается наш гордый «Варяг».

Пощады никто не желает.

— Отлично, детка, вой дальше, — одобрил Руся. — Самое то.

— Я пою! — возмутилась я, не открывая глаз, и штурмовик ощутимо тряхнуло.

Руся выдал непереводимую тираду на моем родном языке и продолжил маневры. Сейчас я могла почувствовать изнутри то, что видела в тренировочном зале. Наш маленький кораблик швыряло в разные стороны. Мы метались от крейсера, как заяц от волка. По габаритам крейсер даарейцев превосходил нас, как стая волков, стоящих друг на друге, того зайца. Страшно было до икоты. На земле можно выжить, даже при падении самолета случаются чудеса, но как выжить в космосе при прямом попадании? Ой, мамочки… Мамочки…

— Инусь, не голоси, — велел Брэн, погладив меня по коленке. Машинально шлепнула ему по руке и выдала о гадах такой витиеватый заворот, где самым милым, добрым и цензурным было:

— Чтоб у них по жизни висело полшестого!

— Согласен, — кивнул Руся, входя в какую-то немыслимую петлю, от которой меня вдавило в кресло.

И мы развернулись мордой к крейсеру. Я даже руками лицо закрыла, когда увидела железную гору в огнях. Рядом с ней, словно мухи кружили мелкие кораблики, типа, нашего штурмовика. Руся уже успел натянуть наводящие очки, и я поняла, что мы будем отстреливаться. С этой минуты у меня не осталось ни одного ногтя, и я разом вспомнила все молитвы. Даже те, которые не знала. Ругательства, в принципе, тоже. Помянула всех: даарейцев, Русю, Рому, Диму, Симу и даже тетю Софу — самую вредную бабку из нашего подъезда.

Продолжая выписывать немыслимые пируэты, он вел огонь по даарейским катерам, так Руся назвал маленькие кораблики, окружавшие нас. Я не видела выстрелов, не видела светящихся пунктиров, как когда была в очках, но кораблики вспыхивали. Стоило кому-то подобраться ближе, как Брэн стрелял, уничтожая угрозу. Беда была только в том, что катеров было много, а штурмовик один. И нас снова тряхнуло.

— База, уничтожены три щита, — каким-то очень спокойным голосом сказал Руся, после того, как нас вновь ослепило и тряхнуло так, что у меня челюсть клацнула.

— Брэн, порву! — заревел на всю кабину Ардэн. — В бой не ввязываться! Уходи, помощь близко. Понял меня?

— Понял, тайлар командир, — ответил Руся и ушел резко вниз.

— Инна, Инночка, — позвал меня Дима. — Как ты?

— Ненавижу космос! — истерично взвизгнула я. — Ненавижу вас всех! Хочу домо-о-ой!!!

Я не герой, я совсем не герой. Я могу драться на эмоциях, могу огрызаться и выносить мозг, но я совсем не герой, который готов броситься грудью на амбразуру. Мама, как же я хочу к тебе…

— Маленькая моя, скоро все закончится, — уговаривал то ли меня, то ли себя Ардэн. — Скоро ты будешь в безопасности.

— На Земле?! — выкрикнула я, вытирая выступающие слезы. — Мама!

— Брэн! — рыкнул Дима.

— Все отлично, командир, снесли последний щит. Держимся, — бесшабашно ответил Руся и ответил на взгляд моих округлившихся глаз. — Или даарейцы, или главный с первым. Мне уже все равно.

— Правда, друг? — ядовито спросила я. — А мне вообще не все равно. Я жить хочу! Мне всего двадцать пять, и я ни разу не была замужем. И детей хочу, и дом — полную чашу. Мне не все равно, Руся! Понял меня, гадина такая? Если ты нас не вытащишь, я тебя и на том свете достану, извращенным образом достану!

— Да шучу я, Инусь, ты чего? — Брэн смущенно кашлянул. — Прости, не очень удачно.

— Вообще не удачно, — ответила я и отвернулась, вытирая новую порцию слез.

А потом нас снесло. Штурмовик крутанулся в вакууме и заглох. Я ме-едленно обернулась к Русе, снимавшему очки.

— Что это? — одними губами спросила я.

— Инусь, прости, — растерянно улыбнулся он.

— Что? — пискнула я, испуганно оборачиваясь.

У нас на хвосте висели два катера. Они неспешно сокращали расстояние, мы медленно плыли в безвоздушном пространстве.

— Почему стоим? — неожиданно спокойным тоном спросила я.

— Нас вывели из строя. Мы металлолом, солнце, — устало вздохнув, произнес Руся и откинулся назад, прикрыв глаза. — Подумай о чем-нибудь приятном. Умеешь погружаться в себя? Это, как переход в другую реальность.

Вот сейчас я дошла до степени, когда была готова убивать голыми руками, и единственный, кого мне хотелось убить, это был тайлар Брэн, погружавшийся в другую реальность.

— А ну, назад, сволочь, — рявкнула я, отдав долг. По роже врезала, вырывая Русю из нирваны воспоминаний. — Ты толком скажи, это конец?

— Твою мать, Брэн, я тебя наизнанку выверну, — снова рев Димы заполнил кабину. — Почему отключаешься?

— О-па, а может еще и рано заказывать панихиду, — усмехнулся Руся. — Тайлар командир, временная неисправность, пока трепыхаемся.

И тут Ардэн пообещал трепыхнуть Брэна лично, не забыв объяснить, как это будет происходить. Я даже не догадывалась, что такие позы существуют. Он говорил это так вдохновенно и в таких красках, что я невольно заподозрила Диму в наличии некоего не совсем традиционного опыта. Руся побледнел, потом позеленел, потом что-то прохрипел и, наконец, ответил:

— Б… — душевно растянув слово.

Тем временем катера окружили нас. Все с той же нарочитой медлительностью, повернулись округлым носом к штурмовику. Руся матернулся, и наш маленький кораблик взревел, как хороший трактор. Катера выстрелили одновременно, и штурмовик вновь резко нырнул вниз. Над головой засверкало, и я вскинула голову, глядя, как катера взрываются один за другим.

— Йа-ху-у-у, — заорал Руся.

Я бросила взгляд на вновь оживший экран и увидела, что над нами завязался бой. Кто-то из аттарийцев приблизился к нам, Брэн состыковался с ним, и нас потянули к «Гордости». Я еще какое-то время смотрела на вспышки в черноте космоса и устало прикрыла глаза. Так и сидела, пока Руся не сказал.

— Нет, все же первый ас. Как он их разом снес.

— Что? — я открыла глаза и посмотрела на аттарийца.

— Тайлар Грейн, — пояснил Руся. — Ин, ты чего? Ин, ты в обморок что ли падаешь?

Обморок? На хрен обморок, хотя было бы неплохо. Рома там?! Мой Рома там, где сейчас вспыхивают не понятно чьи аппараты? Истерика вновь подкатила, только теперь мне было страшно не за себя. Черт, да мне за себя так страшно не было! Застыв на месте, я уперлась взглядом в экран, ни черта не понимая в том, что он показывает, но все пытаясь увидеть моего синеглазого похитителя.

— Ты чего, Инусь? Первый и не в таких переделках бывал, успокойся, — попробовал меня подбодрить Руся.

— Рома там, — потрясенно прошептала я и перестала реагировать на Брэна.

Наверное, до меня только сейчас по-настоящему дошло, что мои мужчины военные, и чем это может грозить. Когда мы опустились в ангар, и люк откинулся, я все еще сидела в прострации. И когда Дима вытаскивал меня из кабины, что-то быстро и горячо говоря, и беспрестанно целуя меня, я тоже молчала. И лишь когда Ардэн нес меня по коридору, я сильно-сильно обняла его за шею и разрыдалась.

Дима принес меня на мостик, усадил в кресло и единственное, что я уловила, были слова:

— Ну а теперь по-взрослому.

После этого на мостик явился один из медиков, хотел забрать меня, но, встретившись с глазами легара, просто влил мне что-то в рот и исчез. Меня вынесло в другую вселенную, где какое-то время плавала в вязком тумане, находясь в странном состоянии сна и бодрствования одновременно. Временами я слышала команды, которые отрывисто отдавал Ардэн. Иногда голоса пилотов, заполнявшие рубку. Кажется, был голос Ромы, спрашивавший что-то про меня.

Состояние было тяжелым и даже неприятным, словно мне дали наркоз, и сознание не до конца уснуло. Дима время от времени наклонялся к моему лицу, всматривался в глаза, что-то шептал и снова возвращался к своим обязанностям.

— Крейсер блокирован, — в какой-то момент услышала я и кое-как стряхнула с себя оцепенение.

— Рома, — тягуче, будто мой рот был замазан жвачкой, произнесла я. — Где?

— Ты проснулась? — Дима тут же опустился передо мной на корточки. — Спи дальше, радость.

— Я не спала, — все так же заторможено ответила я. — Эску-улап га-ад, опои-ил.

— Странно, — Дима на мгновение отвлекся, и я попробовала встать.

Ни одна часть тела не хотела слушаться меня. И если бы не высокая спинка, то и голова бы, наверное, откинулась назад. Ардэн метнулся к нескольким полупрозрачным экранам, отдал указания и снова посмотрел на меня. Мне пришло в голову, что он похож на шахматиста, ведущего сеанс одновременной игры с несколькими противниками. Только фигурами были живые люди, и мне стало жаль моего легара. Слишком большая ответственность. Командир — это только звучит красиво. Хотела протянуть руку, но она так и не поднялась. Потом…

— Рома, — снова спросила я.

— Он еще там, родная, поспи, — ответил Дима продолжая свою партию. — Первый клин истребления! Вашу мать, куда вас несет?..

Глаза ненадолго закрылись, но я заставила себя снова посмотреть на Ардэна. Он выглядел непривычно, малознакомо, но все равно был родным, и это немного успокаивало. Почувствовав мой взгляд, Дима обернулся. Он подошел ко мне и нагнулся к самому лицу.

— Не спится? Я помогу, — прошептал он, целуя меня в висок, и в шею укусил старый добрый неправильный комар, как в день моего похищения с Земли.

Когда я пришла в себя, то обнаружила себя на том же мостике, только присутствовал здесь единственный вояка, устало улыбнувшийся мне и сказавшийся, что все закончилось. На вопрос о командире, военный просто махнул рукой, коротко сказав:

— Там.

Где, так и не смогла добиться. На мостике меня не удерживали, и я выбралась в коридор. Голова еще немного плыла, и пришлось опереться на стену. Я прислушалась, пытаясь выяснить, кто и где находится. Недалеко послышались шаги, и я направилась в ту сторону. Очередной тайлар вынырнул мне навстречу, склонил голову в приветствии и направился дальше.

— Где тайлар Грейн? — спросила я.

— В мед. блоке, — ответил аттариец.

— Что с ним? — мой голос сорвался, и мужчина остановился.

Он подошел ко мне и внимательно посмотрел.

— Вам стоит вернуться в свою каюту, — вместо ответа произнес он.

Мне показалось, что «Гордость» развалилась пополам, и я лечу в открытый космос. Воздуха стало катастрофически не хватать, ноги подкосились, но протянутую ко мне руку оттолкнула. Мне понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями и вспомнить, где находится мед. блок. Господи, как же весело все начиналось, и как закончилось?!

— Ромочка, — прошептала я, выдохнула и зло утерла слезы.

Мама говорила, что панихиду по покойнику служат, так зачем я уже начала отпевать любимого мужчину? Ну уж нет! Может, Ромка ногу подвернул, выбираясь из своей машины, а я тут сопли по полу размазываю, дура! Эта мысль придала сил и уверенности. Я прибавила шаг, а вскоре и вовсе побежала, отгоняя от себя дурные мысли.

Когда я уже была у цели, дверь открылась, и из лазарета вышел Дима. Увидев меня, он спешно шагнул навстречу, взял за плечи и заглянул в глаза.

— Проголодалась? — задал он нелепейший вопрос.

— Я хочу увидеть Рому, — ответила я, пытаясь вырваться и войти в мед. блок.

— Инночка, завтра, хорошо? Пойдем поедим, отдохнем, — терпеливо, как с маленьким ребенком говорил Ардэн.

— Что за на хрен?! — заорала я. — Что с Грейном?!!

— Его сбили, тайлари, — ответил медик, появившийся в этот момент в коридоре. — От тайлара Грейна мало, что осталось.

Дима резко обернулся и впился взглядом в белого.

— Еще чудо, что что-то осталось. От таких попаданий обычно вообще…

— Заткнись ты, слышиш-шь, — яростное шипение ударило по ушам.

Дима метнулся к медику, впечатывая его в стену. Он занес руку для удара, но стремительно обернулся ко мне и отбросил врача в сторону. На моем лице, кажется, блуждала глупейшая из улыбок. Как-то не доходил смысл того, что сказал мужчина в белом комбинезоне. Мало что осталось? После таких попаданий вообще, что? Ничего не остается? Но раз он в мед. блоке, значит, живой, да? Ведь так? Или здесь их морг? Морг…

В голове окончательно помутилось, и я тяжело осела на пол. Дима поднял, встряхнул за плечи и заглянул в глаза.

— Инна, все хорошо, слышишь? Все будет хорошо. Ром сильный, слышишь? Рома…

— Рома? — я, наконец, ухватилась за дорогое имя. — Он там? Я хочу его увидеть. Дима, я хочу…

— Там не на что смотреть, — снова вмешался медик. — Просто горелый кусок мяса.

— Закройся, придурок! — заорал на него командир, после поднял на руки меня и уверенно направился прочь от мед. блока.

Я вырывалась, кричала, требовала, чтобы мне дали остаться рядом, но Ардэн уносил меня все дальше, и когда моя истерика достигла апогея, снова сделал укол, погрузивший меня в сон.

— Сволочь, — выдохнула я и вырубилась.

Следующее пробуждение было уже глубокой ночью. Дима спал рядом, тихо посапывая мне в плечо. Я повернула голову, но Ромино место было нетронутым. В груди разлилась омерзительная пустота, словно из меня вырвали часть души. Я села, подтянула колени к груди и заплакала. Дима тут же проснулся и сел рядом, обнимая меня.

— Маленькая, послушай, — я вскинула на него глаза, и Ардэн осторожно стер мои слезы, тыльной стороной ладони. — Да, Грейн попал под перекрестный огонь, аппарат взорвался, и система жизнеобеспечения сработала медленней, чем должна была, огонь успел сильно повредить тело перед тем, как капсулу подобрали и вернули на базу. Ром, правда, очень сильно обгорел. И если бы он был землянином, то погиб бы мгновенно, но наши организмы гораздо сильней и совершенней ваших. К тому же наш уровень медицины. Не забывай, какие аппараты стоят в мед. блоке. Даже карманный регенератор исцелил, не оставив даже шрама от раны, которая была у тебя. И это менее чем за час. Универсальные регенераторы способны восстанавливать ткани полностью даже после таких жутких ожогов. Только нужно больше времени. Понимаешь? Два-три дня точно. Обещаю, как только кожные покровы восстановятся, мы сходим в мед. блок, и сможешь сама убедиться. Слышишь?

Я кивнула и уткнулась в плечо Ардэна. А если просто успокаивает?

— Я тебя не обманываю, — тихо сказал он. После приподнял голову за подбородок и заглянул в глаза. — Он жив и через несколько дней будет здоров, правда.

Дима легко коснулся моих губ и снова уложил, крепко прижимая к себе. В эту ночь я так и не уснула, думая о Роме и о том, что ему пришлось пережить. Сердце мое сжималось от боли и жалости, но я старалась не плакать, потому что сразу же просыпался Дима. А он был уставшим, это сразу бросалось в глаза, и мне не хотелось ему мешать.

— Я люблю тебя, — произнесла я одними губами, глядя на закрытые глаза Ардэна. — Я люблю тебя, — послала я мысленное признание Роме.

— И мы тебя, радость, очень, — ответил Дима, но, кажется, он так и не проснулся.