Егерь
Дикая охота короля Стаха держала в страхе молдавское село Калараш больше
четырехсот лет.
— Место это проклятое, — честно предупреждали покупателя каларашские
домопродавцы, — знайте, если что…
Признавались они не из честности, а просто потому, что дикую охоту короля Стаха
скрыть было нельзя. И каждый, кто только подъезжал к Каларашу, уже ежился, и с
тревогой глядел на краснеющее над соломенными крышами закатное небо. Дикая охота
короля Стаха не пропала даже после того, как человечество познало прогресс. Дикая
охота короля Стаха мчалась в лесах под Каларашом, даже когда над верхушками
деревьев пролетел первый аэроплан Бессарабии, управляемый сыном еврейского купца
Аарона Шмоиля. Дикая охота короля Стаха неслась, гикая и визжа, как тысяча чертей, -
а там, говорили очевидцы, и была тысяча чертей, — даже когда в Калараше рвались
снаряды, и из села, ставшего к середине 20 века городом, советские военные выбивали
немцев, и наоборот. Дикая охота короля Стаха вытаптывала поля, сбрызнутые
купоросом, дикая охота короля Стаха похищала пригожих селянок прямо с тропинки,
где встречала этих селянок, и не возвращала их никогда…
В общем, дикая охота короля Стаха была проклятьем Каларашского района.
— Проклятье Калараша, — сказал старенький и слепой Мойше Шмоиль, когда-то
первым из бессарабцев пролетевший над краем в аэроплане, — это дикая охота короля
Стаха…
Напротив маленького, будто гном, еврея, сидел усатый молодой гигант со смешно
вздернутым носом. Старшина милиции, рослый белорус Тимофей Лорченков,
оставшийся в Молдавии после того, как был ранен в боях под Кишиневом в 1944 году,
демобилизовавшийся и призванный во внутренние органы, пил чай. Делал он это, в
отличие от многих своих коллег, аккуратно и не шумно. Видно, кровь сказывалась.
Несмотря на то, что писал в графе "происхождение" Тимофей всегда "потомственный
рабочий", мать его была польской дворянкой захудалого рода Шафранских. Об этом
старшина никому не рассказывал, намекнул только маленькому еврею из Калараша, что
у него, Тимофея Лорченкова, есть далекие польские корни. Рабочие, конечно.
— Рабочие, — недоверчиво смерил взглядом голубоглазого белоруса чудом
выживший при немцах Мойше, — ну, пусть будут рабочие…
Встреча между старшиной милиции, присланным раз и навсегда разобраться с какой-то
там "дикой охотой короля Стаха" (какие-то местные суеверия, морщась, сказал
начальник Тимофея, ты там разберись…) и Мойше Шмоилем проходила, как пишут в
газетах, в обстановке секретности. Все знали, что Мойше был сыном купца, но
красные его не расстреляли, потому что чудаковатый еврей еще до революции, после
смерти батюшки, деньги раздал нищим. Но все-таки Мойше был сыном купца. И
встречаться с ним старшина советской молдавской милиции должен был тайком.
Избежать встречи не получалось: Мойше был образованный старожил Калараша, и
знал о дикой охоте короля Стаха все.
— В 1346 году, — объяснял он Тимофею, — когда эта земля, я говорю о Молдавии,
принадлежала королевству Польскому, здесь проезжал король Стах. В Калараше он
остановился буквально на денек, чтобы передохнуть. А целью его поездки было
побережье Черного моря….
Ну, а чтобы королю не было скучно, пусть даже он и отдыхал, местные дворяне
решили устроить для короля охоту. Ведь в 14 веке здесь были на пашни, как сейчас, а
дикие леса. Кодры. Стах с удовольствием согласился. Он, и человек 50 его знати,
поехали в лес, и стали загонять зубра. Но когда король увлекся охотой, его фаворитка,
подкупленная изменником, пронзила Стаха кинжалом, и отрезал у мертвого короля
голову. Из 50 человек тридцать оказались заговорщиками. Они перебили оставшихся
20 преданных вельмож Стаха, и покинула Калараш. А король Стах и 20 его верных
слуг с тех пор несутся по лесам Кодр, убивая всех, кто попадется им на пути. Они
мстят всему человечеству за измену. Женщин убивают, потому что в каждой из них
Стаху мерещится изменница, а мужчин — за то, что не знают, где ее, изменницу, искать.
И исчезнет дикая охота короля Стаха только после того, как найдется смельчак, что
возьмет себе в жены изменницу короля…
— Глупости какие, — вежливо сказал Тимофей Лорченков, отставил чашку, и встал. -
Но за чай спасибо. Я все-таки думаю, что в лесу орудует шайка кулаков и фашистских
оборотней. А легендой про этого Стаха они пользуются, как прикрытием. Ну, мы
разберемся… Вы, дедушка, не волнуйтесь.
— Я не дедушка, — проскрипел беззубый Мойше, — не дедушка. Мне в будущем году
50 лет стукнет…
Тимофей Лорченков взглянул на семидесятилетнее лицо Мойше, — единственного еврея
Калараша, из 40 тысяч выжившего при румынах, — и передумал спрашивать еще что-то.
Просто выложил из кармана шинели буханку хлеба, — свое довольствие на день, — и
молча отдал еврею. Тот, прикрыв глаза, что-то бормотал, и старшина стал собираться.
— У вас, — не открывая глаз, сказал еврей, — доброе сердце, старшина.
— Нет, — подумав, намотал портянку и надел сапог Тимофей, — я не жалостливый.
Просто порядок люблю.
— Вы бы смогли пожертвовать жизнью ради любви? Ради женщины? — спросил
Мойше, и голова у него затряслась еще сильнее.
— Нет, — просто и четко ответил старшина. — Блажь все это. Старорежимная блажь.
Жизнью, товарищ Мойше, надо жертвовать за счастье людей. За справедливость. Вот
за это — пожалуйста. Берите.
— Ясно, — попытался кивнуть Мойше, но не смог, потому что голова у него будто
прыгала.
Старшина обулся, постоял немного, и неожиданно мягко спросил:
— Как вы выжили, Мойше?
— Мы, — так же просто, как ему чуть раньше старшина, ответил еврей старшине, -
прятались в подвале. Я и еще десять человек. Двое молдаване. Коммунисты, что ли.
Одна девушка. Признаю, она мне нравилась. Очень. Более того, я был в нее влюблен.
Да и сейчас влюблен. Родственников у меня нет. А деньги, признаюсь, были. Я в 17-м
не все роздал.
— Зачем вам в подвале деньги-то нужны были?
— Я платил за каждый день за каждого человека. А когда денег стало меньше,
платил сначала за девятерых, потом за восьмерых… Ну, и так до конца, когда денег
только на одного хватало.
— То есть, хозяин дома вас обманул? — уточнил старшина.
— Нет, — удивился еврей, — почему обманул? Он все делал по договору.
— Фамилия? — спросил старшина.
— Шмоиль, — растерянно ответил еврей.
— Не ваша, — улыбнулся старшина, — хозяина дома?
— Титулеску, — сказал еврей, и заплакал. — Вы бы видели, как она плакала, когда он
сказал, что к ней пришла подружка, и просит выйти в дом, поговорить. А она ведь все
понимала. Знала, что тех, за кого не платят, выдают. Вы бы видели. Как она… Как
смотрела… На…
Еврей захлебнулся в рыданиях. Старшина кивнул, и похлопал его по плечу:
— Вот за то, чтобы такого больше никогда не было, мы, советские милиционеры, и
готовы жертвовать жизнью. Спокойной ночи, Мойше.
На следующий вечер старшина советской молдавской милиции Тимофей Лорченков,
расстрелял за селом кулака Титулеску. Потом, припрятав под сеном в телеге винтовку,
два обреза, и револьвер, поехал в лес. Форму, так хорошо оттенявшую его синие глаза,
он не надел. За свои 28 лет двухметровый старшина не выпил и стакана водки, и ни
разу не курил. Потому сердце его билось ровно, и был старшина весел. До самого
поворота в лес.
— Дяденька, — вышла на поворот девчушка лет семнадцати, местная, судя по всему,
— не подвезете до Пырлицы?
— Садись, — недовольно ответил Тимофей, — только по быстрому, тороплюсь я. Как
звать-то тебя?
— Ирина, а фамилия моя будет Пяст. Из поляков мы.
Тимофей подумал, что, когда встретится с шайкой, выдающей себя за "охоту короля
Стаха", спрячет девушку в сене, пока с бандитами разберется. А в том, что разберется,
старшина не сомневался. Потому, когда повозка была уже в лесу, на узкой дороге, и в
километре от них послышался шальной свист, Тимофей не испугался. Спросил лишь:
— Парни, небось, местные озоруют?
— Ой, — прикрыла лицо руками девушка, — нет, дяденька, то не парни. То дикая
охота короля Стаха!
Тимофей Лорченков улыбнулся, и на всякий случай вынул из кармана пистолет. В это
время из-за дерева появился конь, вставший на дыбы, и безголовый всадник
прокричал:
— Выдай нам эту девушку, мужлан, и ступай с миром. Я, король Стах, хочу
покарать изменницу.
Вслед за ним появились и другие всадники. Глядя на них, Тимофей Лорченков понял,
что легенда о дикой охоте короля Стаха — не сказки, записанные в хрониках
фольклорного отдела Национального архива МССР, а быль. Всадники светились
желтым, нехорошим, светом. И были кто без головы, кто без руки, а у кого зубы
торчали на полметра вперед…
Но в 1944 году, во время Ясско-Кишиневской операции, лейтенант черноморской
морской пехоты Тимофей Лорченков видел вещи и пострашнее.
— Отдай девушку, — верещали мертвяки, — отдай ее и сту…
Старшина хладнокровно выстрелил в коня, бросил в упавшего всадника гранату,
соскочил с телеги, и перевернул ее, защитив девушку. Сам перебежал за дуб, и открыл
меткий огонь по противнику. Когда патроны кончились, пришлось применить кое какие
приемы самбо.
Спустя двадцать минут с легендарной дикой охотой короля Стаха было покончено.
И сам король, и двадцать его приближенных, наконец-то умерли навсегда. Девушка
Ирина и впрямь оказалась той самой наложницей Стаха, что предала его. В ходе
короткого допроса Ирина показала следующее:
— Мне 15 лет было, когда он меня у папеньки-крестьянина купил. Не любила я его
никогда. А он еще дрался, и пьяный постоянно ночевать приходил, бугай этакий! Вот я,
когда мне кошелек золотых дали, и убила его. О чем не жалею. И хвати мне ухо
выкручивать, дяденька, больно же, ай!
Через год Тимофей и Анна поженились. Несмотря на разницу в возрасте, жили хорошо
и счастливо. Вскоре после свадьбы Тимофей уволился из милиции.
Устроился егерем.
