***
…ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ МИ–6, СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО)
«Исходники» и их появление. Развитие. Причины торжества «исходников».
Распространение «исходничества» в лагере Касауц и дальнейшее его победное шествие по Молдавии, революция «исходников» как способ взаимодействия обездоленных слоев населения республики и государства Молодова…
Многие исследователи сегодня всерьез задаются вопросом, что же послужило причиной так называемой революции «исходников» в Касауцком лагере. Ведь, казалось бы, военизированный лагерь, окруженный колючей проволокой, с сильной и идеологически верно подкованной охраной — не самое лучшее место для распространения новой религии. Особенно представляющей собой смесь постулатов христианства с невероятно наивными представлениями молдаван о том, что значить жить в процветающем обществе. По примитивности воззрений аналитики относят «исходничество» к самым простейшим ересям, располагая их ниже даже скопцов и последователей культа карго. Не говоря уж о такой высоко развитой синтетической религии, как еврокаргианство, распространенной в Молдавии с начала 21 века. Тем не менее, революция «исходничества» — последствия которой мы все сейчас будем расхлебывать, в попытке освободить глав государств–членов ООН – свершилась.
Каковы же причины этого вовсе не необратимого, на первый взгляд, события, ставшего вехой в истории современной Молдавии?
Главной причиной распространения «исходничества» среди заключенных лагеря Касауц и его надзирателей является, на наш взгляд, кризис Молдавии во всех его проявлениях — экономическом, социальном, политическом, культурном и идеологическом. Наверное, кризис подобного масштаба поражал лишь Древний Рим в третьем–четвертом веках нашей эры. Молдаване, подсознательно чувствуя это, всегда выводили происхождение своего народа из Римской империи, что, конечно же, не имеет под собой никаких фактологических оснований. Но каждому народу нужна легенда. Что мы и увидели на примере возникновения легенды «исходничества».
Итак, Касауцы, 2002 год. Тяжелая работа в карьере не оставляет никаких надежды заключенным на вероятное спасение. Средний срок жизни заключенного в лагере – от 4 до 8 лет. Условия содержания – ужасные и унизительные. Настолько негигиеничные и антисанитарные, что когда некто Абу–Валид, содержавшийся в Гуантаномо, попал в Молдавию, и был посажен в лагерь за контрабанду наркотиков, то, по его собственному признанию, впал в депрессию. Гуантаномо, по его признанию, было в сравнении с Касауцами настоящим санаторием.
Лагерь, разделенный на две части – мужскую и женскую – находился на ровном плато, что не давало надежд на побег никому из заключенных. Горизонт здесь просматривается до 10–16 километров без оптического прицела, в чем убедились наши эксперты, срочно посланные в Молдавию этой ночью, и доложившие обстановку шифрованной телеграммой. Также они доложили, что обнаружили не просто полностью заброшенный лагерь, но и – невероятно, но так – абсолютно заброшенную страну.
Проще говоря, ни одного человека на двухстах квадратных километрах, мать вашу!
Но вернемся к исходничеству. Итак, кризис поразил Касауцкий лагерь. К сожалению, не кризис перепроизводства, потому что заключенные – несмотря на усилия надзирателей – добывали все меньше и меньше известняка. Этому способствовали два момента. Первый – не производительность рабского труда, и полное неумение молдавских надзирателей проводить умелый менеджмент работ. Второй – истощение природных запасов. Проще говоря, идиоты из Касауцкого лагеря – мы говорим об администрации – действовали в полном противоречии с установками ведения малого бизнеса и протокола, подписанного в Киото развитыми странами, по охране запасов природных минералов. Они копали, копали и копали. Неудивительно, что со временем им просто нечего стало копать.
Истощение запасов известняка привело к тому, что лагерь стал меньше зарабатывать. А это – с учетом некоторых особенностей работы молдавской пенитенциарной системы – было для администрации смерти подобно. Ведь коменданту лагеря Плешке, назначенному вместо скоропостижно скончавшегося коменданта Филата, необходимо было платить так называемый «налог сеньора» исполняющему обязанности президента Молдовы Михаю Гимпу. А надзирателям, в свою очередь, нужно было платить коменданту. На фоне оскудения запасов известняка это привело к финансовому и экономическому кризису карьера. Система работы и добычи – напоминающая ту, которая наблюдалась в Древнем Риме, — оказалась неэффективной.
Обо всем этом наши эксперты прочли в бортовых журналах лагеря, которые вел комендант Плешка. Примерно в это же время в лагере стали наблюдаться первые случаи проповеди «Исходников». Разумеется, само возникновение ереси относится к куда более ранним временам, но до разразившегося кризиса «исходничество» было религией нескольких десятков заключенных, прозванных «доходягами», а также было популярно в женской части лагеря. Остальные жители Касауцкого лагеря – заключенные, имевшие кое–какие силенки и надзиратели – над «исходничеством» смеялись, и откровенно презирали распятого основателя секты, некоего мифического Серафима Ботезату. Это, впрочем, образ собирательный, добавляют эксперты, поскольку никаких свидетельств о реальном существовании Серафима найти не удалось, равно как и его захоронения. С учетом того, что сектанты КАЖДОГО своего лидера, назначенного взамен умершего или погибшего, зовут Серафимом, мы почти уверенны, что «Ботезату» — просто–напросто собирательный образ.
Но вернемся к кризису. Как только он разразился, общество Касауц, напуганное переменами и финансовыми неурядицами, стало уязвимым для проповедей разного толка. Тогда–то комендант лагеря, генералиссимус Плешка, пишет в своем дневнике:
Сегодня с удивлением увидел среди надзирателей проповедующего «исходника», причем его не только не забили лопатами, но даже и дали договорить.
Забить его, как и надзирателей, не выполнивших приказа о пресечении любой религиозной агитации, пришлось мне, — добавляет комендант в своих записях.
Разумеется, репрессии не дали ожидаемого эффекта. Напротив. Все те, кто был, по приказу коменданта, казнен либо подвергнут дисциплинарному взысканию, обретали статус «мучеников», «святых» или «блаженных». Это, в свою очередь, привлекало к ереси все больше новых сторонников. Об этом комендант с тревогой отмечает в своем дневнике на страницах, посвященных разговорам с его гражданской женой, некоей Ниной. Она, как мы можем предполагать по уклончивым намекам господина Плешка, также была подвержена ереси «исходников» и всячески убеждала коменданта принять новую религию. Что, конечно, вызывало у него лишь раздражение и неприятие.
Кризис Касауц усилился после того, как исполняющий обязанности президента Михай Гимпу, в наказание за сократившийся поток денег из лагеря, обложил администрацию штрафом. Он, конечно же, лег на плечи наиболее уязвимых слоев населения лагеря, заключенных. Примерно в это же время мы встречаем с записях коменданта лагеря первые признаки недовольства, свидетельствующие о его возможной готовности пусть не склониться к «исходничеству», но хотя бы просто рассмотреть его возможные сильные стороны в теоретической дискуссии…
Проклятый карлик ненасытен, словно пивка, — пишет об исполняющем обязанности президента комендант лагеря, добавляя, — да… на…. в … к…чтоб… в…
Экономика, конечно же, отреагировала на вызовы времени. Если раньше Касауцы представляли собой большую рабскую плантацию, где рабы добывали известняк, то после кризиса все усложнилось и перешло на другую ступень развития. Так, появились специальные участки карьера, закрепленные за тем или иным надзирателем. Он не был собственником этого куска карьера, а получал его в дар. Таких номинальных владельцев курьера называли «карьеристами». Как установили этимологи нашего центра, это слово произошло в результате слияния русского «карьер» и латинского «прекарий» (дар). То есть, «карьерист» это человек, владеющий куском Касауцкого карьера на правах феода, обязанный выплачивать хозяину карьера – коменданту Плешке – арендную плату в виде не натуральных взносов, как раньше, а денег. Ведь деньги требовало центральное правительство, рассудив, что если известняк заканчивается, то пусть комендант Плешка расплачивается валютой. Само собой, обрабатывали участок карьера не сами «карьеристы» а заключенные, закрепленные за ними. Таким образом изменился и статус заключенных. Если раньше все они были рабами Молдавии, то теперь, являясь как бы рабами Молдавии, по факту каждый из них обрел нового и конкретного владельца.
Такой метод хозяйствования, разумеется, явился большим шагом вперед в развитии Касацкого карьера.
Так, например, «карьеристу» было совершенно неважно, что добывать на участке, ведь выплачивать арендные взносы ему нужно было деньгами. Поэтому некоторые надзиратели «карьеристы» завозили в карьер дерн, покрывали им свой участок, и выращивали на земле всякого рода сельскохозяйственные культуры. Мак, белену, марихуану, кукурузу, табак… Кто–то, напротив, решался стать заводчиком скота.
Успешные «карьеристы» выкупали участки земли у своих менее предприимчивых коллег и, в результате, ряды бедноты и социально угнетенного класса Касауцкого карьера значительно пополнились. Это не могло не привести в религиозным противоречиям. Проповеди «исходников» становились все популярнее не только среди заключенных, но и среди обедневших надзирателей, которые получали статус «босяков». Такие «босяки» хоть и не носили кандалы, как заключенные, но все же обязаны были пять часов в день отработать на лагерь, коль скоро не обладали возможностью внести свою часть арендной платы деньгами. Расслоение увеличивалось. Бедные беднели, а богатые богатели. Это, конечно, усилило апокалиптические настроения среди «исходников» и их паствы. Комендант лагеря Плешка делает тревожные записи о том, что среди 50 тысяч человек, находящихся в лагере – это и администрация и заключенные – по его подсчетам, уже около пяти тысяч исповедуют «исходничество». Все это – несмотря на продолжающиеся репрессии администрации. Так, например, посланные комендантом солдаты закололи штыками нового главу «исходников», Серафима Второго (у «исходников» такие обращения не приняты, их придумали мы, чтобы иметь возможность считать глав секты), и шестерых его помощников в катакомбах во время совершения богослужения.
Думаю, после этого все успокоится, — пишет, полный самоуспокаивающей лжи, комендант Плешка в своем дневнике.
Разумеется, ничего не успокоилось. Сектантами немедленно был выбран Серафим Третий – для них это и был Серафим изначальный, который просто переходил из тела в тело, — который продолжил сколачивание церковной организации. Комендант Плешка столкнулся с новыми вызовами.
Ситуация усугублялась тем, что администрация лагеря замалчивала свою проблемы в донесениях центральному правительству, и шла на прямой подлог. Так, например, на запрос Кишинева о том, как обстоит в Касауцах с исходниками, комендант Плешка доносил.
«Вырвали проклятую ересь с корнем тчк Во славу европы и Евроинтеграции зпт неустанно трудимся не покладая рук зпт ведомые солнцем нашей политики Михаем Гимпу воскл Всегда ваши зпт восторженно глядим на солнце зпт восходящее над Кишиневом и не сомневаемся зпт что уже в следующем году Молдавия зпт несмотря на происки подонков «европротивленцев» зпт будет в Европейском Союзе воскл во имя Евросоюза аминь воскл».
Ни одного слова правды в этом сообщении не было. «Исходники» в лагере поднимали голову, несмотря на репрессии и угрозы администрации. Но комендант Плешка не мог пойти на то, чтобы поставить руководство страны в известность об истинном положении дел в лагере. В таком случае он бы попал под суд, как человек, не справившийся со своими обязанностями и лгавший в своих отчетах и донесениях. Таких людей в Молдавии вот уже несколько лет вешали на одной и той же фортепианной струне. А комендант Плешка – по признанию в своем дневнике – с детства испытывал панический ужас перед любыми музыкальными инструментами. Видимо, предполагает комендант, все дело в занятиях музыкой, которые вела с ним репетитор с очень большой грудью.
Она клала мне свои сиськи на голову, а я задыхался, потел и играл гаммы вслепую, — вспоминает в своем дневнике комендант Плешка.
Так или иначе, но центральное правительство не знало об истинной ситуации в лагере. Комендант же Плешка делал все, чтобы это и далее оставалось тайной для Кишинева. Но отдадим должное генералиссимусу – как он указывает о себе в дневниках – он пытался бороться с «исходничеством» самостоятельно. Так что мы не можем поставить ему в вину сознательное потакание «исходникам». Речь идет, скорее, о неумении оценить обстановку и привлечь на помощь дополнительные силы.
Итак, что же предпринял комендант Плешка, чтобы пресечь распространение «исходничества»?
Он провел первый круг того, что сектанты в своих письменных источниках – все, что мы нашли, приложили к донесению, сообщают наши аналитики, — называют «гонениями на веру». Это было массовое мероприятие, целью которого комендант ставил выявить «исходников» и, по возможности, уничтожить их всех. В случае же, если «исходников» будет чересчур много, — рассуждал комендант Плешка в своих дневниках, — то он добьется отказа сектантов от их религии. Именно поэтому Плешка специальным указом велел в определенный день на центральной площади лагеря – где обычно производилась перекличка – возвести огромный алтарь. На нем было водружено знамя Евросоюза и поставлен гипсовый бюст президента Франции Николя Саркози.
Я велел всем им целовать флаг, стоя на коленях, и лить масло на бюст, — пишет комендант Плешка, — чтобы таким образом показать, что человек, совершающий эти действия, не опасен для правительства, и является добропорядочным еврокаргианцем…
Расчет коменданта был бы точным, не окажись количество сектантов так велико. Плешка ошибался в предварительных подсчетах. «Исходников» оказалось десять тысяч. Каждый пятый человек в лагере исповедовал эту странную, непонятную и опасную ересь! Но, отдадим должное коменданту Плешке – которого мы настоятельно рекомендуем после освобождения глав государств–членов ООН разыскать и повесить, — он несколько задержал развитие «исходничества» в Касауцком карьере. После обязательного рескрипта о вознесении жертв бюсту Саркози и флагу ЕС под угрозой смертной казни, в среде сектантов начались разногласия. Все они разделились на три части.
а) те, кто принял участие в обряде и выполнил предписания администрации полностью (таких прозвали «сдавшиеся»)
б) те, кто принял участие в обряде частично, и ограничился целованием флага, масло же на бюст Саркози проливать отказался (так называемые «полусдавшиеся»).
в) те, кто не принимал участия в обряде, но путем подкупа получил удостоверение, где было записано обратное (их прозвали «документалисты»).
Это, а также участившиеся случаи столкновения «исходников» между собой, поставили новую религию на грань выживания. Ортодоксальные «исходники» считали, что тем, кто принял участие в обрядах, нет никакого прощения. Другие же выступали за более мягкое отношение к отступникам. В это же время некто Иван Павлов, из заключенных, стал утверждать, что природа Серафима не человеческая, а чисто божественная. Его оппонент, Петрика Албот, напротив, уверял, что в Серафиме ничего божественного не было, а лишь человеческое. Примирил соперников лишь Серафим Четвертый, по приказанию которого над спорщиками был проведен обряд купания в Тайной Купели, после которого и Павлов и Албот пропали, и споры прекратились. «Исходники» волновались и ожесточенные столкновения между теми из них, кто принес жертвы Евросоюзу, и кто не пошел на это, продолжались. Комендант Плешка, со своей стороны, делал все для того, чтобы укрепить раздоры в среде «исходников». Так, по его приказанию, в центре лагеря был выстроен маленький стадион, на котором дикие коты, на потеху толпе, растерзали самых непримиримых «исходников».
В то же время, масштаб репрессии вовсе не так велик, как утверждают сами «исходники»в своих писаниях. Администрация лагеря просто не могла пойти на массовые казни, потому что количество «исходников» — повторимся – было уже невероятно велико, и без массовых волнений массовые казни бы не прошли. Поэтому правительство Касауц и комендант Плешка пошли на точечные акции устрашения. Кроме травли непримиримых дикими животными этим стало распятие еще некоторых «исходников» на колючей проволоке и закапывание живьем в землю некоторых «исходниц» из женской части лагеря.
По просьбе охранников мы закопали самых симпатичных из них ногами вниз, а у непривлекательных наоборот, оставили над землей лишь задницу, — галантно добавляет в своем дневнике истинный сын своей страны и своего времени, комендант Плешка.
Акции устрашения на многих подействовали. «Исходники» все чаще стали задумываться о том, чтобы пойти на сотрудничество с властями. К тому же, социально–экономические условия Касауцкого карьера не оставляли сторонам конфликта никаких возможностей для маневра. Они, как христианская церковь и Рим, или должны были слиться, или погибнуть.
«Исходники» не собирались гибнуть – ведь сама их религия утверждала, что молдаване, квинтэссенцией которых «исходники» себя считали, просто обязаны выжить. Таков, якобы, их уговор с Богом, и их святая обязанность. Поэтому репрессии, как это не парадоксально, стали поворотным пунктом в отношениях администрации Касауц и сектантов, умеренной их части, конечно же. Этому способствовали и внешние факторы. Исполняющий президента Михай Гимпу, недовольный количеством денег, которые слал ему Плешка, объявил коменданта уволенным и разжалованным. В ответ на это комендант Плешка поступил, как и все уволенные и разжалованные молдавские чиновники.
Он объявил Касауцы отдельным государством, а себя его монархом.
… «Исходничество» возникло на развалинах классического восточноевропейского государства третьего мира, Молдавии. Секта, ставшая новой формой сохранения древних молдавских традиций – воровства, кумовства и т.п. — в новых исторических условиях, стала одновременно и условием развития и распространения новой религии, которая объективно выходила за рамки родовых общин Молдаван. Ведь «исходники» отрицали основу существования молдавского общества. Как написано с манускрипте номер 15, подшитом к делу нашими аналитиками, мифический Серафим говорил:
Если кум твой или нанаш (посаженный отец на свадьбе в Молдавии – прим. авт.) отверг меня, отвергни кума и нанаша своего.
Нужно хорошо знать особенности существования молдавского общества на любом его этапе, чтобы понимать, какой ересью звучат эти слова для каждого молдаванина, независимо от его социального положения. Ведь родовая община для молдаванина это то же самое, что общества «Бета–капа» для американца–студента, фратрия для древнего грека или футбольный клуб «Манчестер Юнайтед» для англичанина, который живет в Манчестере и болеет за «Манчестер Юнайтед». Это ВСЁ.
«Исходники», таким образом, пошли против всего, что составляет смысл существования Молдавии. Но просчитались ли они? Нам кажется, что нет. Ведь каким–то чутьем основатели секты – уже известные нам исторические личности, а не мифический Серафим, — поняли, что крах этой самой Молдавии наступил. И не «исходники» стали причиной того, что произошло с Молдавией и происходит сейчас, а, скорее, секта стала последствием необратимых процессов, происходивших в молдавском обществе более двух десятков лет…
Сближение «исходников» и новой государственной власти Касауц было тем более неминуемо, что к этому их толкали особенности экономического развития региона. Как мы уже упоминали, карьер был разделен на множество участков, которые обрабатывались заключенными, и каждым участком владел «карьерист». Часть этих «карьеристов» разорилась и пополнила ряды бедных неимущих надзирателей и «исходников». Другая, напротив, значительно усилилась и установила прямые экономические связи с другими районами страны. Так, мы нашли упоминание о лейтенанта Джуреску, который поставлял опиум на юг Украины, капитане Богза, скупившем дюжину участков и растившем там скот, который затем экспортировал на север Румынии… Укрупнение хозяйств неизбежно привело к появлению феодализма, и, как следствие, крупных феодалов, имевших свои, зачастую, противоречивые интересы. И, разумеется, все они были недовольны центральной властью в лице коменданта Плешки. Так что комендант, провозгласивший себя монархом Касауцкой страны, оказался в роли свергнутого им кишиневского правительства.
Именно поэтому комендант впервые оглянулся в поисках той силы, которая бы могла поддержать его в борьбе с хищными феодалами, поднимавшими голову. Это происходило стремительно: из дневников сверхмаршала – такое звание дал себе Плешка – мы узнаем о феодалах, ставших печатать свою монету, установивших шлагбаумы возле своих бараков… Коменданту, — как представителю центральной власти, от которой все ждали сильных и волевых поступков, — жизненно требовались союзники. И он нашел их.
Стоит ли удивляться тому, что ими стали «исходники»…
Давайте на несколько минут отвлечемся от злоключений коменданта, и совершим краткий обзор положения глав секты «исходников». Опираться в данном случае на манускрипты, которые они оставили в лагере перед последним Исходом, нужно крайне осторожно. «Исходникам» свойственно приукрашивать свои поступки и очернять действия своих противников. Так, например, в первых пятнадцати манускриптах, — наиболее ранних письменных свидетельствах деяний «исходников» — мы не находим ни одного доброго света о коменданте Плешка.
Он выступает в этих деяниях и как сын тьмы, и как антихристов последыш, и как дьявольский помет, и как, наконец, просто–напросто дерьма кусок!
Но мы можем наблюдать, как меняется тональность высказываний в адрес коменданта. Вот, после наиболее ожесточенного взрыва во время Первых Гонений, наблюдается некоторое затишье. Потом вдруг мы встречаем первое упоминание Плешки без бранного эпитета. Просто «чиновник, рука властей». Потом «глава администрации». Затем «комендант». Ну и так далее. Это яркое свидетельство смягчение позиции сектантов, которые поняли, что единственный способ распространить свою религию по лагерю и, в дальней перспективе, — стране – это стать верной опорой государства. Таким образом, демагогия «исходников» теряла свою острую направленность против Плешки и властей. Речь в ней идет уже не о том, чтобы разгромить врагов веры в Молдавии и устроить Исход. Здесь мы встречаем мнение, что в Исходе должны участвовать ВСЕ представители молдавского народа: неважно, плохие они, или хорошие, врачами они были или инженерами, политиками или священниками, были они причастны к кумовству и коррупции, или не были…
«Исходничество» становится более мягким, более прощающим.
Естественно, это не могло не вызывать позитивных сигналов со стороны власти.
Именно поэтому комендант и монарх Плешка специальным указом отменяет итоги Первой Волны Репрессалий, отменив смертные приговоры всем, кто не принес жертвы флагу Евросоюза.
… Кстати, небольшое отступление. Как считают наши аналитики, мы совершили большую ошибку, не уничтожив Касауцкую монархию ракетным ударом с территории Польши или Чехии. Все дело в том, что Брюссель не совсем верно оценил ситуацию, узнав о появлении нового государства. Нас ввели в заблуждение телеграммы Плешки, который важнейшим приоритетом нового государства назвал вступление страны в НАТО и полную дерусификацию Касауц, отчего мы решили сыграть на противоречиях между монархией и Кишиневом. Хотя, как докладывают эксперты, никакими русскими в Касауцах никогда даже не пахло. И с Касауцами мы попали впросак также, как и с Гагаузским халифатом, которому помогали пять лет вооружениями, прежде чем поняли, что там у них принят в качестве основного закона шариат в самой строгой его форме…
Но вернемся к Касауцам и «исходникам». Комендант Плешка, чувствуя непрочность своего положения, проводит религиозную реформу в карьере. Отныне, заявляет он, в государстве объявлена свобода вероисповедания. «Исходничество» официально еще не признано – упоминания его в бумагах нет – но уже и не запрещено. Власти, как мы понимаем, благосклонно относятся к секте, и позволяют еретикам служить в катакомбах. В ответ на это «исходники» прекращают свою риторику против власти и в их теоретических писаниях проскальзывают первые намеки на то, что, де, представитель власти представляет Бога.
Того самого, который подверг народ молдавский испытаниям, чтобы наградить потом Новой Землей, — добавляет в большой задумчивости комендант Плешка, отчего мы делаем выводы о серьезном личностном кризисе монарха.
В это же время возникает и такая передовая для своего времени мысль, как выделение института Серафима. Человек, обладающий этим именем, становился, в представлении сектантов, носителем святого духа первоначального основателя секты. К тому времени, когда гонения на «исходников» прекратились, и комендант Плешка, в борьбе с феодалами Касауц, крепко взял за руку новую ересь, ее возглавлял уже восьмой по счету Серафим. Это был, по сути, глава новой церкви, полномочный представитель молдавского народа в его договоре с Богом.
Серафим представляет власть духовную, я же земную, — пишет в своем дневнике комендант Плешка, который чрезвычайно меняется в своем поведении под влиянием новой ереси.
Так, нам известно, что комендант разогнал гарем из проституток близлежащего в лагере публичного дома, и заключил гражданский брак со своей бывшей наложницей Ниной. Также он прекратил выпивать слишком часто и запретил казни в Касауцком карьере, заменив их пожизненным заключением. Все эти меры одобрил личный духовник коменданта, Серафим Восьмой.
Доверие Плешки к Серафиму стало тем крепче, что глава церкви блестяще проявил себя во время смертельной опасности, угрожавшей Уасауцкой монархии площадью тридцать квадратных километров. Речь идет о нашествии кочевников, ежегодном набеге гагаузских племен с территории Халифата Комратского. Как правило, подобные набеги завершались разрушительными и опустошительными штурмами населенных пунктов, угоном местных жителей в рабство и поголовной резней оставшихся, а также грабежом урожая.
Комендант Плешка, организовавший оборону Касауц, столкнулся с предательством феодалов, отказывавшихся исполнять свои вассальные обязанности, и вставших на путь прямой измены. Феодалы рассчитывали, что гагаузы помогут им скинуть центральную власть… В сражении под стенами лагеря армия Плешки потерпела поражения и конец, казалось, был неминуем. Государство спас Серафим Девятый, который вышел из лагеря в белом одеянии под пение хора и голубкой в руках, весь обернутый в белые простыни.
Это был первый официальный и торжественный выход Серафима в свет. Ошеломленный роскошью носилок глав новой церкви, дикие гагаузы не решались даже подойти к шаману, как они окрестили промеж себя Серафима.
После этого благочестивый Серафим совершил чудо, уговорив кочевников, поражавших весь мир своими татуированными щеками и бородами до пола, ограничиться лишь выкупом, — пишет в своем дневнике комендант Плешка.
Главу же разбойников, вождя Сержиу Узуны, по прозвищу Фрумэч, что на языке неверных значило «кара божья», умиротворили молитвой и двумя десятками килограммов золота, собранного со всего лагеря «исходниками», — добавляет монарх.
Многие же женщины, включая блудниц, — умиляется он, — отдавали не только свои сбережения, но и даже снимали с себя серьги и кольца.
Так были спасены Касауцы, — свидетельствует монарх.
Для Касауц это было невероятным событием. Смягчить сердце кочевников… Многие видели в этом промысел Божий, и писали за рубеж родственникам–гастарбайтерам письма, в которых описывали этот потрясающий выход Серафима к свирепым гагаузам в самых восторженных тонах. Была даже нарисована икона по этому случаю, где Серафим был изображен в окружении сияния Божественных лучей, и с двумя белыми крылами на спине.
Все это лишь способствовало авторитету церковной власти.
Поэтому абсолютно логичным стал для правительства Касауц следующий шаг. Комендант Плешка объявил специальным эдиктом равноправие всех религий, и признал «исходничество» официальным вероисповеданием наравне с «еврокаргианством» и православием. Но последние две были упомянуты лишь из–за боязни перейти в прямую конфронтацию с Кишиневом. На деле, и православие и «еврокаргианство» стали в Касауцах жестоко подавлять. Ослабевшее молдавское правительство, неспособное справиться с бандами детей–беспризорников, орудующих прямо под окнами этого правительства, могло лишь бессильно грозить сепаратистам. Касауцкая монархия отвечала на это лишь лицемерными заявлениями и ничего не значащими телеграммами.
Наконец, император Касауц комендант Плешка официально принял религию «исходников», и был крещен лично Серафимом Десятым, сменившим умершего от чумы Серафима Десятого.
Слияние «исходников» с комендантом Плешкой дало ожидаемое укрепление вертикали власти в государстве. Владельцы наделов в карьере, терпевшие притеснения со стороны крупных феодалов, искали защиты у Плешки и получали ее. Авторитет «исходников» среди заключенных был невероятно высок. Ему не помешали даже слухи, распространяемые тайными недоброжелателями новой религии о том, что, якобы Серафим Изначальный был вовсе не унесен на небо, а, якобы, утоплен мертвым в выгребной яме. «Исходники» в ответ на эти сплетни и, как они утверждали, клевету, демонстративно стали относиться к месту у параши как к самому почетному, а не наоборот, как было раньше.
Радостно видеть, как распространяется среди подданных наших истинная религия, — пишет к этому времени в своем дневнике Плешка, — как шагает она по карьеру, словно красно солнышко…
Распространение «исходничества» в Касауцах к тому времени и правда происходило со скоростью света. По официальным данным, из 75 тысяч жителей карьера более 74 тысяч были крещенными «исходниками», остальные же просто еще не достигли сознательного возраста, когда можно принять новую религию. Исповедовать другой культ запрещалось под страхом смерти. Феодалы были приведены в послушание. Смычка церкви и государства процветала. Все это, а также обнаружение новых запасов известняка на краю карьера, способствовало кратковременному оживлению экономики государства.
Касауцы стали богаче, и правящая верхушка государства задумалась о внешних приобретениях.
В результате предпринятых комендантом Плешкой походов – которые были произведены под лицемерным прикрытием необходимости нести язычникам свет истинной веры, — комендант Плешка постепенно завоевал весь север Молдавии. Также Плешкой усмирены племена молдавских укров, традиционно варивших самогонку на границе с Украиной. На новых территориях огнем и мечом насаждалась религия «исходников»…
Тут может возникнуть вопрос. Каким образом мы, ЕС, пропустили все эти невероятные в 21 веке события, позволив кому–то под самым нашим носом устраивать религиозные войны, спросите вы? Ну, упустили же мы как–то из виду польский кинематограф и румынскую литературу, отвечу я! К тому же, ЕС стал жертвой ложных донесений молдавских властей, которые до последнего момента не желали признаваться в том, что происходит в их стране. Глупцы, в отчаянной надежде хоть когда–то вступить в Евросоюз – хотя мы им миллион раз уже говорили, что этого не будет никогда – всячески приукрашивали положение дел в своей несчастной стране.
В результате они обманули не только нас, но и себя…
Касауцкое государство, распространившее свое влияние на добрую треть Молдавии, становилось все сильнее и богаче. Поговаривали даже о походе на Кишинев, тем более, что число сторонников «исходников» во всей Молдавии росло с каждым днем. Но комендант Плешка сомневался. К тому времени нам – из его записей – стало известно о прибытии в лагерь двух человек из Кишинева. Это, учитывая полное отсутствие связи между районами Молдавии, где орудовали банды, правительственные войска, и банды правительственных войск, было невероятным. Само собой, явившихся людей заподозрили в шпионаже. Некий лейтенант Петреску, данные о которым мы сейчас разыскиваем, и некто Лоринков, занимавший должность сторожа Национального Музея, были взяты под стражу, и их некоторое время допрашивали. По намекам коменданта, допущенным в его дневнике, были проведены некоторые мероприятия, которые можно обозначить как пытки…
Сторож забавно матерился, когда его заставляли пить горячую воду, а полицейский мужественно терпел, когда его хлестали горящими кукурузными листьями, — пишет в своих дневниках комендант.
После этого мы, сличив манускрипты «исходников» и записи коменданта Плешки, приходим к выводу, что двое пришельцев, — по каким–то неясным для нас причинам, — были признаны посланцами Бога. Возможно даже,что и против своей воли. В любом случае, выбирать им не приходилось. Затем и происходит то, что наши аналитики называют «точкой отсчета». Известно, что в ту же ночь комендант поднимает всех 230 тысяч своих подданных и форсированным маршем покидает с ними территорию Касауцкой империи. При этом 12 человек, — включая, судя по предположительным данным разведки, — исчезают из поля зрения народа.
В то же время начинается таинственное исчезновение населения Молдавии. Страна пустеет, центральная власть в Кишиневе, не контролирующая уже даже и дворец правительства, слагает с себя полномочия. Исполняющий обязанности президента Михай Гимпу отказывается исполнять обязанности президента и тоже исчезает. Вся Молдавия – как докладывает наша комиссия, — представляет собой брошенную людьми территорию. Пустые дома. Брошенные магазины. Безлюдные города. Нет ни одного человека. Аналитики говорят, что это очень похоже на пейзаж после атомной войны, хотя, на наш взгляд, они несколько импульсивны, поскольку никому еще не доводилось видеть землю после атомной войны. Да и не доведется.
Мы предполагаем, что исход населения в уже известное нам место было сделан в целях исполнения обряда «исходников», который они считают последним звеном цепи своей преступной деятельности.
Ради самого Исхода.
Как удалось выяснить нашим следственным бригадам, которые роют день и ночь, все эти 12 человек, — верхушка «исходников» — отправились в Европу по подложным документам. У нас есть основания предполагать, что все эти люди устроились на работу в различные места, после чего, без особой спешки, сумели внедриться в ряды обслуживающего персонала саммита глав государств–членов ООН.
Участники которого и находятся сейчас в заложниках у тех самых сектантов.
Мы ожидаем того, что сектанты будут требовать у мировых правительств новой земли для жителей бывшей Молдавии.
Мы установили, что население Молдавии собралось в плавнях Днестра на границе с Черным Морем, ожидая, что Бог откроет для них воды, и они пройдут в Новую землю, выделенную им мировыми правительствами, прямо по морскому дну.
Мы рекомендуем понизить уровень воды в Днестровской ГЭС, чтобы люди без паники начали шествие по обмелевшему лиману, после чего начать штурм зала заседаний ООН.
Мы с высокой долей вероятности полагаем, что нам известны имена некоторых из террористов,
Это некто Родика и ее муж Петрика по прозвищу Железная маска (происхождение прозвища не установлено), а также… лейтенант Петреску, Серафим (Ботезату?), сторож Лоринков, комендант и император Плешка.
Имена остальных устанавливаются.
