15

Я часто думал о том, что моя улица, и мой парк, и мой город – это целый мир.

Если чем и отличается 38-я улица от остального мира, так это размерами. Не буду врать – она значительно меньше. Как будто Бог-отец подарил сыну уменьшенную копию вселенной, чтобы тот, когда подрастет, смог управиться и с оригиналом. На 38-й и в парке есть все – святые и пророки, грешники и праведники, преданность и ложь, а еще разбитый асфальт тротуаров, в трещинах которого осенью волнуются холодные моря. Есть свои герои и Геростраты. Сады Семирамиды представлены на 38-й улице горшками с геранями, кактусами и другой живностью, которая разговаривать и двигаться не умеет. Эти горшки в теплое время года хозяйки выставляют на карнизы. И усталый путник, бредущий в винный магазин «Аистенок», радуется, глядя в зеленые окна, и на несколько мгновений забывает, куда, зачем и почему идет. Сумерки сглаживают морщинки у глаз его, и что-то очень доброе сжимает сердце. Но у дверей магазина путник спохватывается, нечаянно столкнувшись с пожилым мужчиной в костюме и с папкой в руках, – тот пьет пиво, глядя на мир бесцветными глазами; узнав в нем своего бывшего учителя физкультуры, путник выжидательно улыбается и проходит в стены храма. Храма отчаявшихся и убогих, спившихся, жаждущих, похмельных и просто покупателей минеральной воды, думаю я с умилением.

Магазин «Аистенок» ничем не заслужил своего нежного и трепещущего, как белое перо под жесткими пальцами, названия. Стены его грязны, а с южной стороны так вообще поросли вьюнком. Но магазин – старожил 38-й улицы. Он воздвигнут до ее основания, он прародитель ее и будет возвышаться над полуразрушенными остовами зданий улицы году в 2500-м. То-то полюбуемся. Об него разбивались бурные волны национально-освободительного движения, к нему идут, как к матери, и засыпают, спокойно и доверчиво, как на руках матери, и многие жители 38-й ненавидят его, как многие же – матерей. Много раз писали жалобу в городское управление с просьбой снести его, убрать. Но твердыня устояла.

Я думаю об этом, вздыхаю и тихонько, чтобы не разбудить, иду на кухню. Матери снова нет. В кровати, конечно, Лена. С Матушкой Енотихой мы уже месяца два-три. Я к ней привязался и трахается она супер.

Интересно, а как это делает Белоснежка?