Глава 14
Всего-навсего девять дней прошло с того момента, как все случилось, а по ощущениям – миновала вечность. Некоторые уже мертвы или неизвестно где, а кое-кто даже озвереть до потери человеческого облика ухитрился. Рогов знает… сталкивался.
Сегодня повезло: обошлось без нежелательных встреч. Но это пока что, ведь день еще не закончился, хоть и близок к этому, и всякое еще может случиться. Рогов не был суеверным, но при таких мыслях так и тянуло постучать по дереву.
Впрочем, даже если сдаться на власть отвергаемых суеверий, все равно постучать не получится, за неимением под рукой дерева, ведь Кэт в качестве позиции облюбовала остатки трансформаторной будки. Невысокое, надежное сооружение относительно неплохо пережило катаклизм. Стены покрылись трещинами, в одном месте темнел пролом, но крыша осталась на месте, пусть и слегка перекосилась. За бортиками по краям было легко укрываться, а трещины позволяли наблюдать за округой, не показывая голову. Еще большой плюс: в такое место если и полезут за трофеями, то в последнюю очередь. Ну что там можно найти ценного по нынешним временам? Цветной металл? Так кому он сейчас нужен.
Имелись и минусы. Главный – низкие бортики не очень-то прикрывали от ветра. Еще вчера Рогов бы завывать начал минут через пятнадцать такого лежания, но сегодня все иначе. Теплые крепкие ботинки, легкий комбинезон, непродуваемый ветром, термобелье, шапка и даже очки на половину лица. Опустившийся бомж преобразился в заблудившегося лыжника.
– Собака бежит, – заметил Рогов.
Кэт не отозвалась, но он не особо и ждал. Девушка с огромными странностями, особенно в той части, что касается общения.
Наблюдать за псиной было интереснее, чем вглядываться в унылую местность, где вообще ничего не происходит часами. Собака породистая, еще недавно за ней ухаживали, проблем с кормежкой не было, а человек казался вечным другом. Сейчас многое изменилось, и вчерашнее домашнее животное вело себя как зверь дикий. Огляделось, скрылось с глаз. Появилось опять в стороне, так же огляделось, так же скрылось. Не рискует показываться на глаза. Может, чует засаду на крыше? Вряд ли, ветер не на них, да и чутье у домашних питомцев не как у ищеек. Хотя как знать…
Собака наконец вышла на простор, да не одна, а с парой приятелей: одна пушистая домашняя собачонка, «вчера с дивана», вторая – обыкновенная дворняга. Троица совершала хаотичные на вид телодвижения, но чувствовалась система: крутятся, непрерывно контролируя окрестности. Зачем они вылезли из развалин на не защищенную от ветра пустошь? Непонятно.
Ответ на невысказанный вопрос пришел быстро. Может, нюх у этих шавок не как у ищеек, но все же присутствует. Троица целенаправленно покопалась в снегу, затем, похоже, псины начали ужинать. Что служило им пищей, Рогов через круговерть снежинок разглядеть не мог, но догадывался.
Собак холод не так одолевает, и с едой у них еще долго проблем не будет. Никто не считал, сколько трупов осталось непогребенными. Похоронами ведь никто не занимался, если не считать рассказ детей про две могилы. Так и лежат сотни, а может, тысячи, зверью на радость.
– Смеркается, можно выходить, – предложил Рогов.
Кэт не отвечала, и он усилил натиск:
– Нам еще добраться до «начинки» надо успеть. Мы там много расчистить успели, но не все, до еды еще копать прилично. Будем так и дальше сидеть, можем не успеть до утра. Здесь никого нет, сама видишь, только время теряем на предосторожности.
– Три человека, – неожиданно ответила Кэт.
– Что за три человека?
– Кроме нас здесь еще три человека.
– Где?!
– Прячутся в грузовике на склоне.
– Ты уверена?! Хорошо их разглядела?!
– Да.
– Они не могли спуститься к нему незаметно, значит, сидели там уже, когда мы пришли. Раз они до сих пор никак себя не проявили, значит, боятся нас.
– Они очень плохо наблюдают. Не всегда. Они не смотрели в тот момент, не видели нас. Теперь, когда смотрят, сюда не косятся. Не знают.
Ого! Да она чуть ли не роман сейчас выдала. Или прогресс в отношении к общению, или сильно побаивается, что у этой троицы нехорошие замыслы.
В том, что Кэт осторожна до паранойи, он уже не раз убеждался. Но так и не понял, что толкнуло ее тогда пойти на такой риск. Ведь спасала она по сути совершенно незнакомых людей. Из-за банки персиков и селедки? Невелико добро, чтобы до такой степени быть за него благодарной.
Весьма странная девушка.
А еще, если верить детям, в первый же день катастрофы она убила человека. Хотя это вряд ли. Подробности Рогов постеснялся выспрашивать, так что, возможно, просто оглушила ударом сзади, она прекрасно умеет бесшумно подкрадываться. Но все равно серьезный поступок.
– Дай бинокль, – попросил Рогов.
Просьбу проигнорировали, а дважды повторять он не стал. Научен уже, знает – бесполезно. Впрочем, непогода не отступает, плюс смеркается, так что даже оптика сейчас мало поможет. А жаль, хотелось бы оценить внешность троицы. Положение у Рогова безвыходное, он ведь все поставил на этот магазин. Разворачиваться и уходить – тупиковый вариант. Надо действовать, а что тут сделаешь, если в пятидесяти метрах засела троица с непонятными намерениями.
– Они знают про магазин. – Рогов наконец вслух признал очевидный факт.
– Ты говорил, про него никто не знает.
– Эти знают. Они, как и мы, засели, наблюдают за ним.
– Там плохое место, неудобно наблюдать.
– Да, оттуда закрыты некоторые направления, но у них нет выбора. В плохой одежде на открытом месте не высидеть долго. По себе знаю: на местном ветру будто голый, как ни заматывайся. Я даже сейчас мерзнуть начинаю, а так бы уже околел. Ты же их видела, скажи: что за одежда?
Кэт не ответила, только кивнула едва заметно. Ну нормально: для нее это – как для других полуторачасовая речь.
– Знаешь… думаю, что не только я и Киря спаслись. Кто-то еще ушел, из старых, кто знал про магазин и знал, где он. Те, кто с Пашей пришли, не знали.
Кэт, конечно, понятия не имела об истории возникновения и развития коллектива, в который был втянут Рогов, но это не особо важно. Он сейчас говорил главным образом для себя: мороз все же донимал даже в такой одежке, хотелось отвлечься от неудобств.
– Им ведь тоже деваться некуда, вот и пришли. Долго без еды не протянешь, выбора нет. Всего боятся, ждут темноты. Стемнеет, спустятся.
– Их трое. Ты сможешь с ними договориться?
– Если это наши, то да.
– Они поделятся?
– Да они с нами уйдут, а нам народ нужен. Так что поговорить, конечно, стоит.
– Ты не знаешь, кто это.
Рогов подумал пару секунд, затем убежденно выдал:
– Кроме наших, точно некому. Я же говорил: никто об этом магазине не знает.
Кэт оторвалась от бинокля, повернулась, посмотрела в глаза:
– Уверен?
До этого она в лицо при разговорах не смотрела. Да и разговоров не было, если честно.
– Уверен. Я их должен знать.
– Те, кто напали на вас… Их много. Я видела двадцать шесть человек, но это не все. От них трудно уйти. Вы не ушли, почему думаешь, что у других получилось?
– Ночь, неразбериха, могло получиться.
– Тогда почему ты не ушел?
– Да я в самый центр драки попал, не повезло немного.
– Хорошо. – Кэт отвернулась. – Иди к ним.
– Прямо сейчас?!
– Ты только что сказал, что уверен в них. Никого, кроме них, здесь больше нет. И никто не придет в такое время сюда. Здесь только мы и они. Ты сам сказал, что мы теряем время. Иди к ним.
Да уж… поймали на слове. «Мужик сказал – мужик сделал»… Рогову ничего не оставалось, как кивнуть.
– Хорошо, я пошел. Но ты будь здесь, и если что… Ну мало ли… В общем, следи за обстановкой.
Надо же оставить последнее слово за собой, а то в подкаблучника быстро превратишься.
Хотя на фоне уверений о том, что он не сомневается в дружественности троицы, прозвучало это как-то… В общем, Рогов понимал, что себя на смех немного выставляет, но тащиться вместе с Кэт навстречу потенциальным приключениям – последнее дело. Тут если рисковать, так ему одному, нечего других втягивать, тем более таких…
И дело не в женственности хрупкой, нуждающейся в защите. Как ни печально признавать такое, но для маленького коллектива пользы от необычной девушки с ее способностями сейчас куда больше, чем от него, так что не так жалко.
Только бы это оказались свои. Только бы свои. Ну никто ведь не знал и раньше про магазин, а сейчас, когда тут все засыпало снегом, даже знающие сомневаться должны.
Только бы свои…
К грузовику Рогов подходил, будто солдат к обездвиженному вражескому танку. Гусеницы перебиты, из моторного отсека валит дым, но грозная машина все еще подает признаки жизни. А ну как развернет башню и врежет из всех стволов? Надо бы побыстрее пресечь всякую возможность этого, для того и послали бойца, дав пару гранат и приказ без победы не возвращаться.
Гранат у Рогова не было ни одной. Был альпеншток, но замена явно неравноценная: одной гранаты на троих хватит, а пары так точно, а вот одного альпенштока может и не хватить. Особенно если противники окажутся не совсем уж рохлями.
Впрочем, приближаясь, Рогов фиксировал все новые и новые утешительные детали. Грузовичок лежал на боку, половину задней двери сорвало, вторая осталась на месте и основательно присыпана снегом. К тому же кузов деформирован, так что пространства для маневра немного и все разом противники выскочить не смогут. Одно дело, когда тебя трое молотят с трех сторон, и совсем другое, если они лезут поодиночке. При таком раскладе одновременно против Рогова будет выступать всего один. Если расправиться с ним быстро, то второй, может, вообще не полезет или полезет, но разделит его участь.
Рогов драться никогда не стремился, да и суперменом себя не считал, но не всю жизнь бумажки с места на место перекладывал и один на один, да с альпенштоком, что-то да значил. К тому же противник не слишком смел, раз просидел немало часов в считаных шагах от магазина, не рискуя высунуть нос при свете. Пришел заранее, заметая за собой следы, подгадав под ветер, чтобы замело быстро и основательно.
Остановился в трех шагах от грузовика. Застыл без движения надолго, не меньше чем на пару минут. И никакой реакции, только ветер норовит в рот снежинок сыпануть. Оглохли? Или Кэт решила пошутить и здесь никого нет и не было? Ну нет, при всех своих странностях так шутить она бы не стала.
Рогов шагнул вперед, вытянул руку, осторожно постучал по уцелевшей половине двери, отступил, как можно спокойнее спросил:
– Есть кто дома?
Ответа не было, но показалось, что в кузове произошла какая-то непонятная возня. Правда, здесь, под склоном, ветер разгонялся как прыгун с трамплина, и ни в чем нельзя быть уверенным.
– Да покажитесь, мы вас не обидим, не из таких, – продолжал Рогов.
О себе он говорил во множественном числе не потому, что как раз подошло время случиться дежурному обострению мании величия, а чтобы неизвестные не думали, будто им противостоит одиночка. А то ведь всякие мысли посетить могут насчет его дальнейших перспектив.
Из недр машины осторожно поинтересовались:
– Рогов, ты, что ли?
– Толик?! Я так и думал, что это кто-то из вас. Кто бы еще знал про это место.
– Ну ты нас и напугал!
– Ты с кем там?
– А ты?
– Да я тут… В общем, не бойся, народ нормальный, я с кем попало не связываюсь.
Из грузовика, уже не таясь, высунулся Грач:
– Рог, так ты и правда не подох?! Ну я так и знал, что ты мужик! Наши с тобой есть?
– Киря только.
– Ну тот вообще Кощей Бессмертный!
– А третий с вами кто?
– Да Федька. Ты прикинь, он заснул. Мы в этой морозилке околели, а он храпит. Вот же боров. А откуда знаешь, что трое нас?
– Да мы тут за окрестностями наблюдали, видели. Но не разглядеть кто.
– Так тут и в упор не поймешь, все замотаны одинаково. Постой… Рог, а ты где так прикинулся?! Ты че, китайский рынок нашел?!
– Вы магазин раскопали? – перебил его Толик.
– Если ты про этот, то нет. Пришли первый раз. А вы?
– Всю ночь вчера копали, а потом быстро снегом засыпали, чтобы не видно было. Ветерок потом получше замел, будто и не было никого.
– Достали что-нибудь?
– Пока нет, но совсем чуть-чуть осталось. У нас домкрат, трос, ведь почти все здесь так же и осталось, побросали. Смешные люди, дрова прихватили, а такое добро на потом оставили. Ну будто знали, пригодилось ведь сейчас. Ту железяку в сторону уже оттащили, там немного не успели до низа добраться. Вас сколько, Рогов?
– Со мной только один человек, – признался тот. – Есть еще Киря, он сидит метрах в трехстах, в развалинах. У нас рации есть, но разговаривать страшновато, вдруг у них тоже связь есть, могут услышать. Договорились заранее, кнопкой вызова сигналы подаем, чужие не поймут.
– У кодлы той рации могут быть, некоторые тоже прикинуты хорошо, – кивнул Грач.
– А у вас какие планы вообще? Или только тупо обчистить магазин и все съесть?
– Рог, да какие тут планы, нам бы пожрать чего и переспать где. Ты разве не видишь сам, какие тут дела творятся?
– Ладно, о планах по ходу дела говорить будем, время не стоит терять. Надо раскопать до конца уже.
– Весь не раскопаем, наверное, – засомневался Толик. – Вроде небольшой магазин, а работы еще много.
– Будите Федю, а я вам Кирю приведу и еще кое-кого.
Грач, поддев очередной обломок, устало выдохнул:
– Рогов, толкани на меня чуток. Пни его, пни давай, засел, паразит, будто зубами цепляется.
После, когда уже можно было не напрягаться, потише спросил:
– А она чего, немая, что ли?
– Нет, просто неразговорчивая.
– Да нет, это уже так не назовешь. Я ей «здрасте», а она вообще полный игнор во всем. С большим приветом она, похоже.
– Да мы все ненормальные, потому что нормальных уже собаки доедают, – завел свою шарманку Киря. – Я вот на жмуриков местных насмотрелся, и что в глаза даже такому, как я, полностью темному человеку бросается? А то, что на многих не видно жизненно угрожающих повреждений. То есть их не плитами раздавило или там камнем стукнуло по куполу, они просто так померли, не знаю по какой причине. Вот почему бы им не помереть по причине именно того, что они были абсолютно нормальными? И что перенос этот таких вот нормальных жестко фильтрует, оставляя всех остальных чуток помучиться.
– Ну я точно не псих, – уверенно заявил Грач.
– Ха, да ты, похоже, не знаком с клинической психиатрией. А там, мой юный друг, подобные утверждения нередко считаются косвенными признаками душевного расстройства. Потому как только нормальному свойственно в себе сомневаться, а псих ни за что не станет таким голову забивать. Он же не просто так, он ведь пуп земли, центр вселенной, какие тут могут быть сомнения. Так что ты не прав.
Грач чем-то зашуршал во мраке, довольно выдал:
– Сухарики, и много. К пивку. Скажи раньше, что пиву рад не буду, а вот не рад. Сейчас бы чаю, горячего. Ну водки тоже бы дернул, согревает зараза.
– Водки не обещаю, но чай у нас есть. Без сахара, правда, и вообще без ничего, но есть.
– Так у вас там пара детей еще, и все?
– Ну да.
– У нас, получается, Влад и Наташка из наших, и еще одна, Светка, приблудилась. Мало совсем народу получается. Хотя это как глянуть, припасов ведь тоже мало. Здесь не тот магазин, чтобы хорошо разжиться.
– Так вы как, надумали с нами?
– Рог, я с тобой. Тут ловить нечего. Вообще нечего.
– Да мы все с тобой, – влез Толик. – Влад приболел, били его сильно, похоже, ребро поломано. Врача нет, не понять толком. Сам знаешь, возраст у него…
– Ну не старик еще.
– Все равно труднее ему, чем молодым. Феде вон голову разбили и в бок нож воткнули, а он работает сейчас, и не скажешь по нему.
– Вы как ушли тогда? Как вырваться смогли?
– Да когда стена развалилась и эти полезли разом, наши многие бросать все начали и бежать. Там, в углу, место у нас слабое было, помнишь? Его еще прикрыли щитом рекламным. Вот он упал тогда, и в дырку эту некоторые и помчались. Ну не все, конечно. Дальше мутно все было, похоже, за ними кинулись почти все эти. Улюлюкали на бегу, ржали как кони.
– Ага, – кивнул Грач. – Спины увидели и загорелись, значит, догнать. Решили, что все уже, кино закончилось. А мы в другом углу зажаты остались, думали уже, хана пришла: со всех сторон все горит, аж волосы на задах трещат, камни летают, железки. А тут смотрим: толпа мимо промчалась, а против нас одни доходяги остались, да и тех немного. Ну мы, размахивая железом, к бабам кинулись, давай им орать, чтобы уходили. Ну бабы, сам знаешь, курицы поголовно, только Наташку и вытащили, а те только визжали. Ну что с ними делать было? Плюнули, да и все. Так и помчались в ночь.
– И вам не мешали?!
– Да говорю же: одни доходяги остались. Орут, машут арматурой, а толку ноль. Бомжей каких-то понабирали, а толку-то от них. Как остановились, оказалось, что пятеро нас только и осталось. Вроде еще был кто-то, но мы там в таком угаре, не помним ни кто, ни что, а может, и показалось. Или потеряли по дороге. Владу вон помогать пришлось. Он сперва нормально держался, а потом поплыл вообще, хоть неси. Хорошо, что помнили, где новеньких забирали, у них будка осталась. Не очень, но день мы там провалялись нормально. Ушли потом, опасное место, на виду, эти рядом бродили.
– Что за «эти»? Что за народ вообще?
– Откуда я знаю? Много их. Похоже, из тех, кто наверху появился, банду сбили. Как и кто, мы без понятия. Там по виду серьезных мало, одни шаромыжники, но толпой, сам видел, опасно. Ловко они с тем бульдозером устроили. Пашка, царство небесное, такой подляны не ждал. Убили его вроде, сам я не видел.
– Да он вообще ничего не ждал, – пыхтя под тяжестью очередного обломка, произнес Толик. – Бутылки приготовить с бензином, как они, не приказал, хотя я сразу ему предлагал.
– Ты предлагал?!
– Ну да.
– И че он ответил?
– Сказал, что мы долбодятлы и пожар устроим.
– Ну верно в общем-то, пожаром все и закончилось.
– Да представь, что было бы, будь у нас они сразу? Бульдозер бы ничего не сделал – это ведь не танк, а на стену еще забраться надо. Луки тоже ему предлагал. Даже простые, из той же арматуры. Много ума не надо сверху вниз стрелять. А он загорелся: «Самопалы надо, самопалы, выстрелим, от грохота все разбегутся, штаны испачкав». Ага, разбежались… Хорошо хоть с прутьями заточенными приказ дал, хоть что-то.
– Вот ты, Толян, такой умный, вот чего сам не командовал тогда? – Грач ринулся защищать родимого Пашу. – Со стороны все генералы, а как возьми таких за грудки, поставь в дело, так и сдуваетесь. Мало ли что на уме у него было, да и времени не очень, чтобы все успеть. Что смогли, то сделали. Да и ты разве не видел, сколько их было? По пять рыл на каждого нашего. Не, Толян, там ловить реально ни одного варианта. И они сейчас развалины каждый день прочесывают, всех прибрать хотят. Ну натурально как каратели. Только не партизан ищут, а таких, как мы. Не знаю, как вы, а я бы и без слова Рога слинял отсюда. Потому как прятаться реально негде. Поймают, куда ни забирайся, без вариантов. Тут без огня жить ох как непросто, но как его теперь разводить? Я уж молчу про еду. Да что еда: мы воды не видели уже сутки, снег жевали. Рогова и Кирю вон спасла девчонка. Повезло. А я невезучий, мне всегда не прет, во всем. Я в карты с детства не играю, потому что козырь раз в час вижу, и то не старше валета. Светка рассказывала, что с ней трое было, их всех поймали. Мужики остались махаться с этими, а она убежала. Прикрыли ее, получается. Говорит, встречали паренька, который ушел от этих. Там, где пруд городской, бывший, ну где беседочки и всякое там… помните? Там сейчас загон устроили в павильоне и народ держат. Детвору, стариков, баб, которые мордой и по возрасту для радости не подходят. Остальных типа в армию свою гребут. Я вот думаю, чего они людей заперли ненужных? А мысль одна: есть у них те, кто считать умеет, и посчитали, что на зуб кидать особо нечего, не было в этом районе складов серьезных. Вот и не упускают случая пополнить припасы.
– Глупость ты сейчас сказал, – возразил Толик. – Запасов в одном супермаркете столько, что даже сотня людей не один месяц продержится спокойно. Плюс по округе собрать можно еще прилично, просто искать гораздо труднее. Вот сам подумай: если держать людей как скот, то и кормить тоже надо, а то быстро умрут. Они за это время столько съедят, что из них столько мяса не получить. Не окупится такое. Если уж решили человечину запасать, так здесь проще все можно организовать. Надо просто убить и на морозе ночь продержать, а потом храни там, куда собаки не заберутся. Тут даже в полдень снег не тает.
– Слегка тает, – заметил Рогов.
– Совсем слегка, до наста только доходит дело. Мясо сохранить можно.
– Можно, конечно.
– Да и не верю, что у них так крыша поехала за несколько дней. Из человека не так уж просто людоеда сделать.
– Я кино видел, так там самолет разбился в таких же горах и пассажиры друг друга харчили, – вспомнил Грач. – Они это быстро начали, а не сказать, что в зверей превратились каких-то. Такие же нормальные. И написано в титрах было, что фильм по реальным событиям.
– Это известная история. И там правда никто не озверел, у них просто не было другого выхода. Они не друг дружку вообще-то ели, а трупы тех, кто убился при падении. И помогали друг другу без всяких зверств. Их потом даже церковь католическая оправдала, вроде как не согрешили, жизнь заставила.
– Все равно не то что-то с этими типами. Я вот думаю, может, они наркоту где-то нарыли. Ну там колеса какие, химию или еще что. Прет их явно. Они же не с Луны свалились, жили с нами, в городе одном. Мы в одни магазины ходили, одними маршрутками ездили. А теперь что творят? Нечисто что-то с ними явно.
– Да все чисто, – сказал подошедший Киря. – Будет время, расскажу тебе, друг мой юный, умную лекцию о том, кто есть человек по натуре своей биологической. Рогову вон рассказывал уже, он теперь помалкивает. Хотя, должен признать, в чем-то ты прав: как-то, скажем, необычно, что именно гнилой по сути своей народец сумел тут за руль усесться. У загнивающих капиталистов почти всегда так бывает во время любого мало-мальски серьезного кипеша, если за обывателями власть не приглядывает, а я все же больше в наш народ верил. Но сплошные разочарования получаются. Это я о том, что в народе все больше и больше разочарован: не так должно быть, как получилось. Не говорю, что мы тут коммунизм обязаны построить, но и в стаю бабуинов превращаться – не по-нашему. А теперь отвлечемся от диспутов, хочу предъявить вам светлый момент: тут со своего краю я раскопал пещеру Аладдина. Ящики в ней хранятся, и, к счастью великому, не со златом и яркими самоцветами, кои сейчас никому и даром не надобны, а с куда более полезными в нашем случае предметами. Мужики, бросайте на хрен все, помогайте мне, там всем хватит.
Ящиков оказалось и правда немало, что даже удивило: столько здесь найти не ожидали. И это стало проблемой, ведь за один раз все унести не получится. Вроде мелкий магазинчик, а запасы имелись приличные. Большинство не слишком нужное: соки, воды, сигареты и прочее. Впрочем, насчет сигарет не все такого мнения. Это Рогов некурящий, а те, кто сидят на никотине, не согласны бросать даже в таких условиях. Кое-что попортилось при катастрофе, но в основном передрягу продукты и курево перенесли достойно.
Рюкзаков было всего лишь три: никто ведь не ожидал, что возле руин магазина состоится встреча, можно сказать, с давними приятелями. Троица из грузовика приспособила для переноски трофеев пару мешков и обвязок, после чего не сговариваясь направились к убежищу группы Кэт. То, где сегодня остались Влад и Наташа, по их словам, тоже ненадежно, так что выбор для общей базы очевиден.
Следы не заметали – это можно сделать под утро. Вряд ли вражеские патрули будут шастать в такую пору, да и погода не располагает. Ветер такой, что, возможно, заметать ничего не придется: сам все сделает.
Путь недолог, но вымотаться успели порядочно: под ногами не ровный асфальт, тяжело шагать по наметенному снегу, да и ветер неслабый в лицо бьет. В отличие от первых дней скорость продвижения, конечно, выросла: опыт ходьбы по руинам появился, да и тот же снег, слеживаясь, сглаживал опасные неровности. Но все равно темп не впечатлял.
В убежище проникли с нормального хода: Кэт не стала заставлять пользоваться «змеиной норой». Восторгу новоприбывшей троицы не было предела: открывшаяся под завалом картина проняла чуть ли не до слез. Отвыкли от всякого рода уюта, так что обстановка внизу показалась царской.
– Останусь я, Рог, жить тут, – заявил Грач как бы в шутку. – С вами точно замерзну в горах, а не замерзну, так толку с того? Маловато нас, чтобы целую планету под себя подмять. Так что оставьте мне пару пакетиков сухариков, а пиво я и сам знаю где брать. Или вы его забрать хотите? Да ну, ребят, по такому морозу в чем кайф? Зима – для водки, пиво к жаре самое то.
– Оно замерзло все, – заметил Толик.
– Разморожу.
– Моча по вкусу и то лучше будет.
– Вот откуда знаешь, что лучше? Да мне все равно сойдет. Ребят, я серьезно: нам бы тут дня три отлежаться, сил нет ни у кого. Мне не то что ходить, лежать уже тяжело.
– А если нас найдут за эти три дня? – спросил Рогов. – Уходить надо прямо сейчас. Ну не совсем сейчас, а завтра. День переждем здесь, не больше.
Грач страдальчески закатил глаза:
– У меня нога растерта, Влад вообще еле шевелится. Как пойдем? Мы ведь и куда идти не знаем. И что потом, как спустимся?
Ответил Киря:
– Сережа умный мальчик и рассказал, что потом у нас наступит светлое будущее. Тут есть вода и лишайники, так что станем варить из них супчик.
– Здесь есть люди, – неожиданно произнесла Кэт.
– Люди?! – удивился Сережа.
– Может, были раньше, не знаю точно… – продолжила Кэт. – Я статую видела, в горах.
– Так это наша статуя могла быть, – предположил Рогов. – С нами много чего перенесло.
Девушка покачала головой:
– Она в скале высечена была. Не могло же целую гору перенести. И еще надписи под ней непонятные. Старое все очень. Не наше это. Но изображен человек.
Все глубокомысленно промолчали, переваривая новость, затем Киря уверенно выдал:
– Лишайники, я так понимаю, статуями не занимаются: не их это дело. А вот люди занимаются. Если народ здесь живет, то и мы проживем. Так что хватайте рюкзаки, надо до утра успеть все перетащить.
Следы и правда не пришлось заметать: под утро разыгралась такая буря, что Влада и Наташу со Светой довели до убежища с трудом, едва не заблудившись и много раз падая. Погода такая, что любую неровность рыхлый снег выравнивает на глазах.
Хоть и не радует погода, а весьма кстати. Как снег ни заметай вручную, глаз лишь издали обманет, особенно если заметать пришлось не одиночную цепочку, а последствия прохода нескольких человек.
Ветер свирепствовал весь день. В тихую погоду днем и так никто наружу не рвался, а сейчас это стало и вовсе не возможным. Народ отсыпался и отъедался, но не сказать, что все без дела сидели. Дело было: готовились к походу. Кэт до бури успела притащить связку троса и массу других полезных вещей, включая одежду для новоприбывших. Все это надо было подготовить к походу, упаковать продукты, распределить грузы. Тащить придется много, и Федя предложил сделать сани. Сомнительный транспорт для условий высокогорья, но никто сильно не возражал: поклажи ведь и правда много, а физически крепких мужчин почти нет.
Вышли на следующую ночь, когда ветер начал утихать. Если повезет, успеет засыпать следы, ну а если нет… Самим такую дорогу замаскировать очень непросто, да и время займет, а его не хватает.
Ладно, там видно будет. Все предусмотреть невозможно. Народ будто кнутом подгоняли: все как один загорелись идеей уйти из руин как можно быстрее. Какое-то коллективное помешательство на почве немедленного бегства.
Или подсознание у каждого кричит одно: «Дальше будет только хуже!»
