Колона солдат и обозных телег вытянулась почти на два километра. С этим ничего нельзя было поделать, лесная дорога была слишком узкой для такой большой армии. Во главе войска, выпустив перед собой несколько дозоров, двигался мощный отряд всадников. Вчера ему пришлось вступить в схватку: непонятно откуда появился отряд храмовых стражников. К счастью, их заметили издалека, успели хорошо подготовиться; мощную атаку не пережил ни один враг, но ноттингемцам так и не удалось узнать, кто это такие и что здесь делают. Робин предполагал, что это просто сильный дозор, высланный из Кораллиума, а возможно, карательный отряд. Под впечатлением первой победы пришлые ополченцы перепились тем же вечером, как свиньи, многие поутру не смогли вовремя подняться и теперь догоняли войско, пристраиваясь в хвост колонны.

Других столкновений больше не было, но без сюрпризов не обошлось. Два дня назад в лагерь заявилась парочка новых землян. Оказалось, что они скрывались в болотах целый год, даже не думая о поисках устройства связи. За это время они потеряли несколько человек в стычках с местным населением и хищниками. Прослышав о Ноттингеме, заблудшие собрались туда податься, но тут, к их счастью, пришла армия. Всего в общине насчитывалось девятнадцать землян. Их снабдили оружием и припасами, объяснили дорогу к городу.

Встреча с земляками всех обрадовала. Возможно, сохранилось ещё немало таких групп, прячущихся в глухих уголках Вертины; рано или поздно они узнают о Ноттингеме, наверняка захотят присоединиться. Каждый землянин, как хранитель уникальных знаний, был на вес золота.

Робина нервировало медленное продвижение армии, но делать было нечего. Скорость повозок, запряженных суфимами, была невелика, но обоз не бросишь. Возникала немалая опасность, что враг, прознав о наступлении ноттингемцев, успеет подготовить разные пакости, но помешать этому было невозможно. Тевтон предлагал послать большую часть всадников на опережение, но вождь не согласился. Растянутая колонна была уязвима для нападения из засады, не стоит оставлять войско без самых мобильных частей.

В поход выступило более тысячи солдат, но из них четыреста – обычные велиты, так что сильных воинов было немного. Основная надежда возлагалась на без малого две сотни всадников, ещё сотня единорогов шла без наездников, они могли мчаться в задних рядах при кавалерийской атаке, добивая уцелевших противников. К Робину чуть ли не ежедневно подходили заискивающие азаты разных деревень, просили принять к себе отряды их мужиков. Вождь настаивал, чтобы давали только охотников и крепких парней, но, разумеется, попадались всякие. Ополченцев набралось уже более трёх сотен, толку от них в бою не предвиделось никакого, но как обозные и осадные рабочие они не помешают. Охотникам выдавали стрелы со стальными наконечниками, каждый крестьянин получал короткое копьё в придачу к скудному вооружению, прихваченному из дома. Боеспособности это не прибавляло, но зато вид у горе-вояк становился более грозным.

К Робину подскакал вестовой:

– Наш дозор вышел к реке. На мосту сильная стража, не менее двух десятков солдат.

– Тевтон! – крикнул вождь, подзывая соратника.

– Что?

– Возьми свой отряд, переправьтесь ниже по течению, в прошлый раз мы там удобное место заметили, практически брод. Затем ударьте по этой караульной башне со стороны города, оттуда вас никто не ждёт.

– А почему бы ни переправиться выше? Там гораздо удобнее, и берег пологий.

– Не стоит. Единороги сильно замутят воду, пятно пойдёт вниз по течению, на башне его могут заметить, насторожатся. Ведь кому в здравом уме придёт в голову мысль лезть в воду, если рядом отличный мост?

– Добро, всё понял!

– Будь осторожнее, после нашего нападения там здорово усилили охрану.

– Не понимаю, почему они ещё не сбежали в город?

– Как ни странно, но, по-видимому, в Кораллиуме ещё не знают о нашем приближении.

– Ладно, я помчался!

– Удачи!

Караульные помнили печальную участь предшественников и за мостом следили строго. Каждую телегу проверяли три мрачных стражника. Собрав положенную пошлину, они командовали в башню, только после этого открывались крепкие ворота. Но нападения с тыла никто не ожидал, да ещё такого массированного. Сотня всадников вынеслась из-за поворота дороги, каждый сжимал арбалет или лук. Стремительно подлетев к башне, они открыли огонь в упор. Солдат буквально выкосили, только несколько человек успели забежать внутрь, но закрыться им не дали – спешившиеся всадники быстро ворвались следом и устроили маленькую резню. Трое стражников, оставшихся на мосту, сделали правильные выводы и в панике попрыгали вниз, не снимая доспехов. Только тут они осознали, что бронзовые кирасы отличаются от спасательных жилетов, а глубина реки была приличной.

Тевтон немедленно послал гонца, и вскоре показался авангард войска. Робин притормозил обоз, вперёд послал сильный отряд велитов, за ними, гремя тяжёлыми доспехами, спешили кнехты. Вождь стремился хорошо закрепиться на левом берегу, поскольку опасался атаки противника. Если в Кораллиуме ещё не знают об их появлении, то это ненадолго, скоро там поднимется тревога. Противник силён, а войско на переправе очень уязвимо. Хороший военачальник может блокировать мост и сжечь.

Но никто и не думал им мешать. Отряд за отрядом спокойно переходили на другой берег, следом потянулись телеги; всё войско без помех миновало водную преграду. Подозвав старшего обозного, Робин отдал распоряжение о постановке укреплённого лагеря, сам же с кавалерийским отрядом Хонды направился к воротам города.

В Кораллиуме о них уже знали. На стенах суетились стражники, вдали поднимался чёрный столб сигнального дыма. Башню, снесённую загадочным магом, уже успели восстановить, она белела свежей кладкой. В бинокль было видно, как на её верхнюю площадку занесли носилки, в подготовленное кресло усадили толстого атона. Тот энергично жестикулировал, вокруг него метались слуги и посыльные. Робин заподозрил, что видит перед собой градоначальника – Линна акх Зирана; приметы сходились, да и телесная немощь указывала на это. После магической атаки атон заработал тяжёлые переломы ног, даже в условиях Запретного Мира они залечиваются не так скоро.

Робин удивлённо перевел взгляд вниз. Новенькие ворота распахнулись, оттуда потянулась колонна верховых стражников, разворачиваясь в строй вдоль стены.

– Это что ещё за делегация? – удивился Хонда.

– Похоже, они собираются устроить нам сражение в открытом поле, – сказал Робин.

– Похоже, у их военачальника пострадали не только ноги! – Хонда покачал головой. – Почему дуракам никогда не сидится на месте?

– Посылай вестовых, пусть гонят сюда всех бойцов.

– И ополченцев?

– Нет, толку от них здесь не будет. Пускай пока обустраивают лагерь, я сомневаюсь, что нам удастся взять город с наскока. Линн, конечно, не гений, но стражников у него хватает. Да не забывай о нурах, их здесь как саранчи.

Через ворота проходили всё новые отряды; враг действительно готовился к грандиозному сражению. Робин нетерпеливо ждал на холме, его войска подтягивались довольно медленно, особенно задержались кнехты и полевые баллисты. Выслушав доклад очередного вестового, вождь узнал, что они будут через несколько минут. Можно было начинать. Позвав Петровича, Робин скомандовал:

– Веди вперёд своих рейнджеров, начинайте обстрел. Следом я пущу велитов, если всадники попробуют на вас напасть, я немедленно ударю, наездников у них немного, менее трёх сотен, мы их спокойно разобьём.

– Тока не медли, – попросил егерь, – иначе нас сразу в блины стопчут, без копий в чистом поле делать нечего.

– Не бойся, мои единороги стоят наготове.

Из ворот показался первый отряд огромных нуров. Монстры, понукаемые младшими атонами, выстраивались узким прямоугольником, скорее цепочкой. Этим тварям не нужен был слишком глубокий строй. От леса поспешил небольшой отряд рейнджеров, их было немногим более пятидесяти. За ними потрусила шеренга велитов; помимо трёх тяжёлых пилумов, каждый нёс арбалет. Толстяк на башне засуетился, послал вниз вестового. Робин выругался, увидев, как стражники начали подгонять своих быков. Рейнджеры даже не успели приблизиться на дистанцию стрельбы; остановить сотни всадников они не смогут даже с помощью велитов, те не слишком хорошо владеют арбалетами и без поддержки сильных кнехтов атаку не выдержат.

– Ну, Линн! Ну, шустрый парнишка, погоди! – Робин погрозил башне кулаком и повернулся туда, где под прикрытием холма стоял наготове отряд Хонды.

– К бою, – скомандовал вождь и поднял пику.

Выстраиваясь на ходу привычным клином, всадники пошли на перехват стражников. Те уже здорово разогнали суфимов и не сразу среагировали на новую угрозу. Неповоротливые животные, бешено осаживаемые наездниками, останавливались довольно медленно. Мало кто успел развернуть быков и достойно встретить стремительного противника. Робин приподнялся на стременах, выбрасывая вперёд правую руку – пика прошла над самым краем щита, ударив стражника в лицо. Разбег единорога усилил молниеносный выпад, лезвие легко пронзило голову, его даже прикрывавший затылок шлем не остановил. Легированная сталь легко разворотила бронзу и крепко засела в ней. Робин бросил древко, выхватил длинный меч, успел принять на щит скользящий удар арна, полоснул по кирасе противника, выбив его из седла, новым движением рассёк нос суфиму. Ромфаниум принял на рог очередного врага, и тут всё кончилось: они пронзили вражеский отряд, разделив его на две части.

Развернув единорога, Робин поспешил вернуться к противнику. Стражники торопливо останавливались, разворачивались; стремительный удар единорогов их ошеломил, надо было довершать начатое. Ноттингемцы почти все лишились своих пик, без них эффективность атаки была значительно снижена. Но конница сильна прежде всего своей скоростью, а у ноттингемцев её хватало. Сказочные животные могли разогнаться в несколько шагов, суфимы на это были совершенно не способны, а сейчас всадники атонов окончательно потеряли разбег и разворачивались статичными мишенями.

Перекинув щит на седельное гнездо, Робин заорал:

– В рубку не вступать! Готовьте арбалеты!

Подняв лук, он выпустил первую стрелу. Разворачивая Ромфаниума, вождь увлекал своих всадников за собой. Стрелы густо заколотили по бронзовым доспехам. Бойцы бросили поводья – умным единорогам не надо было указывать путь, они послушно мчались за вождём. Освободившимися руками стрелки быстро взводили рычажные арбалеты, некоторые стреляли из луков или бросали увесистые дротики. К такой тактике стражники были не готовы и десятками посыпались на землю. Однако их офицеры не растерялись и повели сильно поредевший отряд к городу, под защиту своих охотников и баллист. Рейнджеры успели выпустить вслед им пару убийственных залпов и пустились в погоню, стараясь успеть обстрелять разворачивающееся войско врага.

Хонда весело сделал в сторону отступающих стражников очень неприличный жест и обернулся к Робину:

– Мы их поимели!

– Ещё не вечер, – охладил его Робин, – сейчас начнётся самое главное.

Шеренга нуров двинулась вперёд, их набралось не менее двухсот. Очевидно, Линна взбесила неудача всадников и он не стал дожидаться подхода остальных монстров. Не поверив в такую чудовищную тупость градоначальника, Робин послал несколько разведчиков ко вторым воротам, опасаясь удара с неожиданной стороны.

Тем временем рейнджеры приступили к обстрелу нуров, однако больших успехов в этом не добились: передняя шеренга прикрывалась огромными дощатыми щитами, обтянутыми бычьей кожей, стрелы пробить их не могли. Обгоняя медлительных монстров, замелькали быстрые фигурки в меховых плащах – в бой пошли вражеские лучники, и стрелы теперь летели в обе стороны.

Велиты немедленно дали залп из арбалетов, уцелевшие охотники спрятались за спинами нуров. Легконогие воины бросились вперёд, в воздух взмыли тяжёлые пилумы. Они намертво застревали в огромных щитах, но сильным монстрам это не мешало, они легко несли свои дощатые укрытия невзирая на увеличившуюся тяжесть. Признав своё поражение, велиты бросились наутёк, стремясь укрыться от вражеских лучников.

За шеренгой нуров спешило каре пеших стражников, сбоку перегруппировывались уцелевшие всадники, а из ворот непрерывно появлялись новые отряды врагов. Бой разгорался. Робин остановил отступление велитов, велел им дожидаться подхода тяжёлой пехоты. В ожидании этого момента они вели стрельбу из арбалетов. Рейнджеры прекратили обстрел и поспешили назад, шеренга нуров была уже совсем близко, из-за неё непрерывно летели стрелы вражеских лучников.

Три сотни кнехтов выстроились тройной шеренгой, за ними встали уязвимые велиты. Робин расположил всадников Хонды позади всех пехотинцев, с высоты седел они вели эффективный огонь над головами солдат. Выждав, когда до монстров осталось менее сотни метров, он заорал:

– Гранаты!

Подготовленные кнехты выскочили из задних рядов, каждый держал огромную жестянку на коротком ремне. Подпалив фитили факелов, они бросились вперёд, закрутили свои страшные снаряды и бросили их вперёд. Зрелище было потрясающим! Небольшие заряды чёрного пороха взметнули фейерверк горящих напалмовых брызг, дико завыли горящие монстры, заметались в разные стороны. Стена щитов полностью разрушилась.

– Кнехты! Ложись!!! – крикнул Робин.

Велиты разрядили арбалеты над головами присевших пехотинцев. Залп вызвал гораздо большие потери, чем обстрел зажигательными снарядами: на этой дистанции болты наносили страшные раны. Перезарядить оружие они уже не успели – нуры бросились вперёд.

Их встретила стена пик, но мощь монстров была велика: даже проколотые в нескольких местах, они продолжали рваться в бой, а погибая, уносили с собой засевшее в теле оружие. Если бы не велиты, бьющие из арбалетов поверх голов кнехтов, то нуры смели бы латников в одну минуту. Начали стрелять полевые баллисты, но они целили в сторону приближающихся стражников, обстреливать чудовищ было теперь невозможно, неминуемо зацепишь своих солдат. Понимая, что долго строй сохранять не удастся, Робин обернулся и замахал мечом, указывая влево. Тевтон, единственным глазом видящий лучше, чем многие двумя, повёл в атаку своих всадников, обходя поле сражения с левого фланга.

Убедившись, что его указание выполняется верно, Робин повёл за собой отряд Хонды, охватывая врага справа. Миновав нуров, они помчались на пеших стражников, по пути вытаптывая замешкавшихся охотников. Клин легко рассёк жидкое каре. Ромфаниум успел поднять кого-то на рог, Робин дважды взмахнул мечом, вынесся на чистое поле и, не останавливаясь, плавно повернул, направляя бойцов в сторону ещё не оправившейся кавалерии противника.

Пехота, не успев прийти в себя, попала теперь под атаку отряда Тевтона, он окончательно расстроил их ряды. Тем временем верховые стражники поспешно развернули быков, стремясь поскорее вернутся к стенам. Они чётко запомнили, что атаку единорогов им не сдержать. Завидев хвосты суфимов, Робин изменил направление атаки и повёл всадников на выручку тяжёлой пехоте. Больше всего он жалел, что у них не осталось пик, в спешке боя собирать их было некогда.

Разметав остатки охотников, единороги опустили головы, сбавляя ход: им не хотелось по инерции растоптать своих. От рога зелми защиты не существовало, мерцающие бивни вскрывали нуров, как молочных поросят. Мощным ударом Робин снёс занесённую лапу ближайшему монстру, тот взревел и повернул к вождю свою страшную морду, украшенную арбалетным болтом. Вытянувшись на стременах, Робин вонзил клинок в огромный глаз.

– Отходим!!! – заорал он, хлопнув Ромфаниума по боку.

Потеряв скорость, всадники были сейчас беспомощны перед сильными монстрами; их спасло только то, что изменённые нуры не отличались большим проворством и разворачивались довольно медленно. Единороги схлынули белой волной, а ободрённые кнехты, наоборот, шагнули вперёд и стали быть врагов уцелевшими пиками. Монстры оказались меж двух огней, но помня, кто им нанёс самые большие потери, ринулись на всадников. Те легко уклонялись от схватки, выманивая чудовищ подальше от своей пехоты. К этому моменту атоны-поводыри были уничтожены и, разумеется, уже не могли управлять своими неразумными созданиями.

Робин легко отвлёк взбешённых нуров на себя, отвёл их подальше, подставив под удар отряда Тевтона. Разогнавшиеся единороги ударили монстрам в тыл, уцелевших дружно расстреляли из луков и арбалетов.

После полного разгрома двух сотен нуров Линн наконец сделал правильные выводы. Он спешно отозвал войско в город, под защиту стен. Ноттингемцы не препятствовали беглецам: рейнджеры опасались обстрела крепостных машин. Робин уже думал, что на сегодня всё закончено, но не оценил находчивости Крыса. Бывший бритоголовый боевик после осады Ноттингема вконец помешался на метательных машинах, став по ним лучшим специалистом. В нынешнем походе его назначили командиром всей артиллерии, и он оправдал оказанное доверие.

Неизвестно, как, но парень успел вновь запрячь быков и разогнать десять полевых баллист до скоростей, достойных «Формулы-1». Остановившись на дистанции уверенного выстрела, Крыс быстро расставил орудия, и они начали метать снаряд за снарядом. Крепостные машины дали по наглецам суетливый залп, но впустую. Пока враги перезарядили свои огромные катапульты, баллисты успели метко выпустить пару десятков зажигательных снарядов и шустро укатили из-под обстрела.

То, что творилось в воротах, не поддавалось описанию. Напалм разлился среди толп отступающих солдат и нуров, ужасающие крики достигли небес. Один из горшков угодил прямиком в бойницу, надвратная башня весело загорелась. Наверху заметались, перепуганного градоначальника спустили под ехидные улюлюканья ноттингемцев на стену с помощью верёвки. К сожалению, полностью башню сжечь не удалось, но и без того урон был нанесен немалый: в воротах сгорело около сотни нуров и стражников. Крыс до вечера выслушивал многочисленные поздравления.

Враги, потушив пожар, быстро угомонились, ворота закрыли наглухо; атонов больше не тянуло на подвиги. Робин выставил вокруг города усиленные дозоры, остальное войско отправил в лагерь: солдатам надо было отдохнуть.

Над воинским станом опустилась тёмная ночь, когда вождь приказал привести пленного офицера, схваченного после его падения с убитого быка. Пленный, несмотря на помятый вид, держался с заносчивой надменностью, пряча за напускной бравадой свой страх. На вежливые вопросы Хонды стражник презрительно отмалчивался или давал глумливые ответы. Пришлось позвать красавчика Ахмеда, тот разыграл своё любимое шоу с разогревом клещей, щёлканьем пассатижей и звериными ухмылками. После того, как Робин затеял с Хондой увлекательную дискуссию на тему, с какого яйца надо начинать процесс выяснения истины, пленник сник окончательно, бросая на джигита панические взгляды.

– Чего вы от меня хотите? – наконец соизволил поинтересоваться офицер.

– Уже ничего, – ласково успокоил его Хонда. – Упрямый ты больно. Но у нас никто зря не пропадает, пусть хоть Ахмедик немного повеселится. Бедняга уже дней десять не пробовал человеческой печени, осерчал вконец.

Пленник побледнел, судорожно сглотнул, однако пересмешник не остановился на достигнутом и повернулся к Робину:

– Спорим на его задницу, что он и суток здесь не протянет?

– Да ну, – усомнился вождь, – прошлого стражника он почти два дня разделывал, под конец не понятно было, жив тот или нет. Парень даже ничем пошевелить не мог.

– Конечно, не мог! У него же и не было ничего, чем можно было бы шевельнуть. Только дышал шумно, с кровавыми пузырями. Но тот парень крепкий был, а этот так, жалкий офицеришка. После каждого глаза его откачивать кипятком придётся, попомнишь мои слова!

Пленник окончательно сломался через несколько минут подобного диалога. Робин узнал количество солдат в гарнизоне и то, что в Кораллиум должно подойти подкрепление с севера. Оказалось, что ноттингемцы немного опоздали: перед их появлением прибыло полторы сотни стражников и несколько десятков нуров из Айтэг Бланориза, они вошли в другие ворота города. Друзья разочаровано переглянулись; жалко было упущенной возможности пощипать силы врага. Но бездарная вылазка и без того здорово подкосила силы гарнизона. Кораллиум лишился около половины своих нуров и примерно четверти солдат. Потери землян были минимальны, да и то в основном легко раненые, пострадавшие от стрел охотников.

Офицер не закрывал рта, даже когда его поволокли в загон к пленникам: он страшно боялся, что Робин сейчас передумает, отдаст его страшному великану, и продолжал сыпать самыми разнообразными сведениями. Но всё, что требовалось, стражник уже сообщил.