Книга: Демон-самозванец
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13

Глава 12

К моменту, когда солнце склонилось к горизонту, я почти начал понимать, — за что солдаты так уважают своего генерала. Похоже, он зря словами не разбрасывается, и если что сказал, то так и будет. Ведь именно в этот момент нога ступила на относительно твердое дно. Мы либо добрались до противоположного берега, либо вышли к большому острову, что менее вероятно.
Человек, который умеет держать слово, уже только за это достоин уважения. А он не просто обещания раздает, он делает заявления в духе «будет именно так, как я сказал». И ведь сбывается, несмотря на все трудности. Солдатам не так много надо, чтобы начать превозносить своего командира. Армия очень многое упрощает.
Настораживает только то, что по поводу наших дальнейших действий генерал ничего не говорил. Похоже, вероятностей слишком много, и большинство настолько плохи, что рисковать репутацией человека, знающего цену каждому слову, он не хочет.
Грул не позволил выбраться на сушу. Нам пришлось остановиться на мелководье, перебирая ногами, иначе донная жижа засосет по колено, а то и выше. В таком положении мы пребывали до возвращения разведчиков. Те доложили, что следов противника поблизости не обнаружили, но в то же время признали, что до опушки может быть далеко, а именно там должны сновать конные разъезды фанатиков. Им ведь не надо забираться в чащу. Некогда в этих местах тянулись сплошные джунгли, но за время колонизации топоры дровосеков превратили леса в пастбище, и лишь здесь, вокруг бесполезной трясины, остались жалкие реликты былого. Имея приличные силы, нетрудно окружить зеленый островок, после чего остается дождаться, когда солдаты выберутся. Я вообще не видел смысла в отправке погони по нашим следам, ведь мы не сможем долго прятаться в этом мокром аду. Пусть сумеем добыть пропитание, но климат, губительный для белого человека, сделает свое дело. Уверен, что у нас и так уже не один и не два человека на днях свалятся от болячек, которые подцепили от москитов и прочей нечисти.
Сумерки в тропиках стремительные, так что последние пару сотен метров к опушке мы преодолевали в полной темноте. Здешний лес и при дневном свете — то еще испытание, а теперь я едва сдерживал себя, чтобы не раскрыть ранец. Заряд в батареях прибора ночного видения еще есть, такая техника весьма кстати, а то на каждом шагу рискуешь остаться без глаза — острых веток вокруг полным-полно.
Опять сделали остановку, разведчики ушли вперед, стараясь выяснить, что нас ждет дальше. По мне, так пустая трата времени, ведь в кустарнике, который протянулся от опушки, можно две дивизии укрыть, а ты пройдешь в двух шагах и ничего не заподозришь. Но солдаты обманули мои ожидания, вернувшись с новостями:
— Тропа впереди узкая, и ветки по сторонам обломаны. Конные проехали недавно, может, и часу не прошло.
— Много? — уточнил генерал.
— Не понять. В обе стороны следы, может, одни и те же ездят, может, два отряда. Десятки точно, но вряд ли больше сотни.
Сила приличная, а еще плохо то, что здесь нет трясины, из которой неприятель не сможет атаковать быстро. И патронов у нас тоже почти нет. У меня всего шесть осталось, из которых один не более чем сувенир — тот самый, который двойную осечку дал. В надежности остальных тоже имеются сомнения. Из трофеев достался самый настоящий мушкет с кремневым заводным замком. Чтобы его зарядить, надо засыпать в ствол заряд из пороховницы, забить шомполом цилиндрик пыжа, затем то же самое устроить с пулей — настоятельно не рекомендовалось две последние операции объединять в одну. В общем, долгая история, и в серьезном бою вряд ли дадут сделать второй выстрел. Зато меньше риска осечки, да и бороться с ней проще. Плохо только, что эта штука тяжеленная, а моим плечам и одна винтовка успела смертельно надоесть.
Но я терпел. И даже прихватил с поля боя еще один трофей — короткий палаш. Сталь на вид получше, чем та, из которой куют солдатские сабли. По пути через болото показал себя с хорошей стороны, успешно справлялся с лианами, не затупившись. Глядишь, и в бою может выручить, потому как одного штыка может оказаться недостаточно, а нож — хорошее оружие, но в некоторых ситуациях почти бесполезен.
Мушду после доклада разведчиков разволновался и осмелился выдвинуть предложение:
— Господин генерал, если это патруль, они заметят наши следы. Нам надо оставить лишний груз и раненых, иначе погибнем все.
— Молчать! — рявкнул Грул. — Я разве давал разрешение открывать рот?! Есть еще желающие оставить раненых?! Я тогда с радостью оставлю именно их, и пусть развлекают братцев стрельбой, пусть и недолго! Мы или все выберемся, или останемся тоже все! А теперь взяли себя в руки и вперед, без остановок! Нам придется шагать всю ночь без привалов, если кто-то отстанет, пусть лучше сам застрелится, потому что я с ним поступлю куда хуже!
Вот еще одна причина для уважения. Ведь пусть и обременяют нас раненые, а каждому приятно узнать, что, окажись в такой ситуации, не бросят, потащат на себе, даже рискуя жизнью.
Хотя я, слегка уже познакомившись с генералом, считал, что у него свои виды на раненых. Брось их здесь, среди кустов, пропадут без пользы. Или умрут сами, или выдадут себя, после чего их легко окружат и сомнут, не позволив вволю настреляться. Куда больше толку выйдет, если найдется позиция вроде той, на которой мы приняли бой посреди болота. Чтобы условия позволили эффективно применять огнестрельное оружие. Погибнут, но пустят немало крови, задержат преследователей.
Если такое место подвернется, генерал парой слов объяснит преданным солдатам, что для них лучший выход подохнуть прямо здесь. Умеет он управлять своими людьми.
К моему великому сожалению, о пулемете он так и не заикнулся. А ведь его перетаскивают три человека, используя для этого платформу, устроенную из жердей. Носильщиков надо время от времени менять, что добавляет хлопот. И пусть Мюльс уверяет, что все починил, толку нет, ведь последние патроны из единственной ленты давно растащили, они подходили для солдатских винтовок.
Кустарники были колючими и росли густо, так что все дружно вздохнули, когда выбрались из них на чистое место. Оба спутника планеты к тому времени успели подняться, а тот, что пошустрее, чуть ли не до зенита добрался. При их свете я разглядел хорошо знакомую местность: ровное пространство, поросшее короткой, подстриженной коровами травкой, какие-то жерди впереди, за ними темная груда, в которой угадывается стог соломы. На миг даже показалось, что мы вернулись туда, откуда пришли. Но вряд ли: нет обломков дирижабля, да и опушка там была куда дальше.
Скорость продвижения резко возросла, и сейчас стало хорошо заметно, что раненые и пулемет серьезно нас тормозят. Пусть и устал народ, но ведь не до такой же степени. Четыре километра в час даем? Скорее даже меньше. И это с учетом того, что стараемся торопиться. А сколько нам осталось шагать до безопасного места? Генерал темнит, так что легко догадаться: впереди приличное расстояние, скорее непреодолимое. Даже далекому от военных дел демону понятно, что на этой гладкой, как блин, местности у конницы фанатиков огромное преимущество. Пусть в темноте она неэффективна, но тропические ночи короткие, так что утром противник легко нас нагонит. Даже если получится найти укрытие, толку с того? Боеприпасов хватит на минуту боя, а потом начнется рукопашная, где врагов будет гораздо больше. Результат предсказуем.
Но генерал на что-то надеется, раз упрямо гонит нас все дальше и дальше. На что? И почему так сильно косится в мою сторону?
Это неспроста…
* * *
— Вот что, Леон, отвечай мне очень тихо, не надо, чтобы о содержании нашего разговора узнали солдаты.
— Хорошо. Но я пока что не слышал никаких вопросов.
Генерал, придержав меня под локоть, попросил:
— Не торопись, догнать остальных успеем. Разговор у нас серьезный. Дело в том, Леон, что все мы серьезно вляпались. Я благодарен тебе за дирижабль, но должен признать, что толку от него было немного. Мы, как и прежде, окружены со всех сторон, просто свободы чуть прибавилось. Но это ненадолго. Понимаешь почему?
— Лошади пугливы, и особенно это проявляется ночью. После рассвета все изменится, и нас быстро догонят. Местность открытая, спасительных болот далее, как я понимаю, не найти. Так что…
— К сожалению, ты прав. Эти твари не успокоятся, пока мы живы. Им нетрудно нагнать сюда сотни вакейро, а эти пастухи на своих лошадках весьма опасны. Будь у нас боеприпасы, еще можно что-то придумать, ну а так все ухищрения лишь оттянут разгром. Я даже раненых не стал бросать: медленно мы идем или быстро, разницы сейчас нет.
— Я думаю, вы отвели меня в сторонку не для того, чтобы поплакаться на судьбу-злодейку.
— Верно. Я решил еще раз воспользоваться твоими услугами. Дело в том, что мы идем не куда попало, у меня есть кое-какие планы. И подыхать от лап этих недотеп я не намерен. Если уж смерть неизбежна, лучше принять ее от ребят Валатуя. Те тоже дикие, но обходятся без глупых суеверий. То есть в моем понимании они стоят куда ближе к настоящим солдатам, чем эти свихнувшиеся на предрассудках ублажатели коров.
— Генерал, я знаю вас недолго и не могу поверить в то, что вы ведете своих людей на верную смерть.
— Тут ты прав, я кое-что задумал. Мне очень надо поговорить с ребятами Валатуя. И не с первыми попавшимися, а с офицерами высокого ранга. У него войско больше на толпу похоже, но стараются наладить армейскую структуру, так что командиры со званиями, и даже знаки отличия имеются. Сейчас мы находимся на землях, которые как бы ничьи. Пастбища сильно истощены, работников здесь мало, выжать что-то на нужды войска трудно. К тому же Братство почти всех отсюда увело: и людей, и скот. Но дальше дорога, одна из лучших здесь. Валатуй держится за нее обеими руками, так что патрули по ней шастают днем и ночью, через каждые три-четыре мили стоят укрепленные посты, на мостах целые крепости устроены. Телеграфную линию братья режут постоянно, так что связь между постами сигнальная. Я хочу, чтобы ты добрался до одного из таких постов и поговорил с командиром. Ты должен ему объяснить, что мы теперь не враги, а такие же мятежники, как и они. И что я готов помогать Валатую своими солдатами, опытом и связями. Все понял?
— Понять несложно. Но есть вопрос — что-то очень уж простое задание. В чем подвох?
— А с чего ты взял, будто есть какой-то подвох?
— Будь иначе, на такое дело отправили бы обычного солдата или офицера. А я здесь на особом счету.
— Вообще-то ты мне не любимчик, тут прав — на особом. Я не могу доверить такое первому попавшемуся. Подвох в том, что ребятки Валатуя любят нас не больше, чем братцев. И мы и они у них давно уже поперек горла, причем мы застряли там куда сильнее, я ведь колотил их не раз. Надо хорошо постараться для того, чтобы тебя не прикончили сразу, а позволили говорить. И убедить тамошнего офицера в том, что мы вдруг стали чуть ли не друзьями, тоже задачка не из простых. Мои люди для такого не годятся. Хотя был один проныра, но ему не повезло при штурме тюрьмы. Так что остался у меня только ты.
— Я вообще-то вор, а не дипломат.
— Воровское племя изворотливо, так что не оправдывайся.
— Генерал, каким образом мне следует с ними говорить? Есть какие-нибудь секреты?
Чуть поколебавшись, Грул нехотя произнес:
— Офицеру можешь сказать одно слово: «Талг». Ему это ничего не скажет, но ты настаивай, что все поймет только сам Валатуй. Вряд ли его рискнут вызывать на разговор по световой связи, но попытаться можешь. В остальном думай сам, я больше тебе не советчик.
— Так можно идти?
— Да, Леон, иди. До дороги не больше трех миль, если я не ошибся. Мы направляемся прямиком к посту или выйдем чуть левее. Пост не из последних, офицер там тоже не самый мелкий командовать должен. Оставь оружие, оно тебе не поможет, а вот продвигаться без него можно куда быстрее. А нам до рассвета надо успеть все обстряпать. И это, Леон… Не верю в разную ерунду, но надеюсь, что ты и правда демон из ада. Потому как простому человеку выполнить такое будет очень непросто.
Хорошее напутствие… Ободряет…
* * *
Красная луна уже касалась горизонта, далеко успев опередить свою серебристую подругу, когда я наконец заметил первые признаки присутствия людей. Их правда и до этого хватало: жердевые изгороди, стога старой соломы (так и не понял, зачем они здесь и откуда ее привозят, если полей пшеничных не видел ни одного), один раз встретил колодец и длинное дощатое корыто рядом с ним. Очевидно, поилка для лошадей и коров. Но все это не в счет, потому как человек не встретился ни разу, все в прошлом, пусть и недалеком. А сейчас впереди горит огонек, и понятно, что это не порхающий светлячок. Также не вызывает сомнения то, что горит он не сам собой, кто-то должен его поддерживать.
Надеюсь, что генерал прав и это действительно искомый пост. В ночной степи единственный ориентир — небесные светила. В звездах я пока что ориентироваться не научился, поведение лун тоже загадка, так что мог если не заблудиться, то серьезно уклониться от прямой линии кратчайшего пути к дороге.
В темноте прошуршал какой-то неведомый зверек. Я уже перестал их пугаться, но то, что поджидало впереди, заставило вспомнить про чувство страха. Пост, где засело неведомое количество людей, каждый из которых испытывает негативные чувства при одном упоминании о Груле и его солдатах. И плевать, что я не давал присягу и вообще не имею отношения к армии — жалкие оправдания. За последний день столько смертей видел, причем по поводу и без, что не сомневаюсь в мизерной стоимости любой жизни. В этом мире она не ценится совершенно.
Мне надо добиться хотя бы того, чтобы не убили сразу. Дайте только сказать несколько слов, уж заинтересовать сумею. Вот только как это обставить?
Подойти поближе и прокричать что-нибудь дружелюбное? Ответ часовых предсказуем, а пули местных винтовок последнее, с чем жаждет познакомиться моя драгоценная шкура.
Не пойдет…
Тогда что? Тогда… Ну тогда для начала надо бы изучить пост поближе. Глядишь, и ответ отыщется.
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13