ГЛАВА 44
Сила и ум (продолжение)
Портос подошел к окну, взял один из железных прутьев обеими руками, потянул его к себе и согнул, как лук, так что оба конца вышли из своих гнезд, где они, скрепленные цементом, плотно сидели тридцать лет.
— Вот, мой друг, — сказал д’Артаньян, — чего не мог бы сделать кардинал, несмотря на все свои дарования.
— Выдернуть еще один? — спросил Портос.
— Нет, одного вполне достаточно: теперь человек тут пройдет.
Портос попробовал просунуть в отверстие свой торс, и это ему удалось.
— Да, — сказал он.
— Действительно, хорошее отверстие. Теперь просуньте туда руку, — сказал ему д’Артаньян.
— Куда?
— В это самое отверстие.
— Зачем?
— Вы это сейчас узнаете. Просуньте же.
Портос повиновался, послушный, как солдат, и просунул руку сквозь решетку.
— Отлично, — сказал д’Артаньян.
— Значит, дело налаживается?
— Чудесно, мой друг.
— А теперь что делать?
— Ничего.
— Значит, все кончено?
— Нет еще.
— Мне все же хотелось бы понять, в чем дело, — заметил Портос.
— Слушайте, друг мой, и вы поймете с двух слов. Как видите, дверь караулки отворяется.
— Вижу.
— Два солдата, которые будут сопровождать кардинала, пройдут через этот двор.
— Они уже выходят.
— Только бы они затворили дверь караулки. Отлично. Они ее затворили.
— А дальше что?
— Тише. Они могут нас услышать.
— Так я опять ничего не узнаю?
— Нет, узнаете. По мере того как вы будете действовать, вы все поймете.
— Все же я предпочел бы…
— Зато это будет приятная неожиданность.
— В самом деле… Вы правы, — сказал Портос.
— Т-с…
Портос замолчал и замер на месте. Действительно, два солдата направились к окну, потирая себе руки, так как на дворе стоял февраль и было холодно.
В эту минуту дверь караулки отворилась, и кто-то позвал одного из солдат. Тот оставил своего товарища и возвратился в караулку.
— Это не портит дела? — спросил Портос.
— Нет, все идет отлично, — ответил д’Артаньян. — Теперь слушайте. Я подзову солдата и заведу с ним разговор, как сделал это вчера с одним из его товарищей, помните?
— Да, только я не понял ни одного слова из того, что он говорил.
— Он говорил с сильным акцентом. Но выслушайте внимательно все, что я вам скажу. Все дело в точности выполнения.
— Отлично. Точное выполнение — это по моей части.
— Я это знаю, черт возьми, и потому рассчитываю на вас.
— В чем же дело?
— Я подзову этого солдата и заговорю с ним.
— Я это уже слышал.
— Я повернусь влево, так что он окажется по правую руку от вас, когда встанет на скамью.
— А если он не встанет?
— Встанет, будьте покойны. В тот момент, когда он встанет на скамью, протяните вашу страшную руку и схватите его за горло. Потом приподымите его, как Товия поднял рыбу за жабры, и втащите в нашу комнату, стараясь прижимать его посильнее, чтобы он не крикнул.
— Хорошо, — сказал Портос. — А если я задушу его?
— Одним швейцарцем будет меньше. Но этого, надеюсь, не случится. Вы осторожно положите его здесь, мы свяжем его и, засунув в рот кляп, приищем где-нибудь для него местечко. Таким образом мы достанем для начала мундир и шпагу.
— Чудесно! — сказал Портос, глядя на д’Артаньяна с глубочайшим восхищением. — Но одного мундира и одной шпаги мало для двоих.
— Так что же? Ведь есть еще его товарищ…
— Вы правы, — сказал Портос.
— Итак, когда я кашляну, протяните руку, это будет сигналом.
— Хорошо.
Оба друга заняли назначенные места, так что Портос оказался совершенно скрыт от глаз солдата, проходившего в это время мимо окна.
— Здравствуйте, приятель, — сказал д’Артаньян самым любезным и мягким тоном.
— Допрый вечер, сутарь, — ответил солдат с ужасным акцентом.
— Вам, кажется, не очень тепло? — спросил д’Артаньян.
— Брр, — был ответ солдата.
— Я думаю, стаканчик вина доставил бы вам удовольствие?
— Стаканшик вина? Я пы от нефо не откасался.
— Стаканшик вина? Я пы от нефо не откасался.
— Рыба клюет! Рыба клюет! — прошептал д’Артаньян Портосу.
— Понимаю, — сказал Портос.
— У меня здесь есть бутылочка вина, — продолжал д’Артаньян.
— Путылочка?
— Да.
— Полная путылка?
— Полная, и она — ваша, если вы согласны выпить ее за мое здоровье.
— Э-э, — сказал солдат, приближаясь к окну, — я ошень пы хотел.
— Так берите бутылку, мой друг, — сказал д’Артаньян.
— С утофольстфием. Здесь, кашется, есть скамейка.
— Да, словно нарочно для этого поставлена. Влезайте на нее… Так, отлично, друг мой.
И д’Артаньян кашлянул.
В ту же минуту Портос, быстрее молнии, протянул руку, словно железными тисками схватил солдата за горло, поднял его, втащил в отверстие, чуть не содрав с него кожу по дороге, и опустил его на пол у ног д’Артаньяна, который, дав солдату только вздохнуть, тотчас же заткнул ему рот своим шарфом и принялся раздевать его с ловкостью и быстротой человека, научившегося этому делу на поле битвы.
Связав солдата по рукам и ногам, друзья засунули его в камин, где огонь был заранее потушен.
— Вот мундир и шпага, — сказал Портос.
— Я возьму их, — сказал д’Артаньян. — Если и вам нужны мундир и шпага, вы должны еще раз проделать то же. Да вот, кстати, и другой солдат уже вышел из караулки, направляясь к нам.
— Мне кажется опасным дважды повторять один прием, — сказал Портос. — Что раз удалось, второй раз, говорят, может сорваться. Если случится неудача, тогда все пропало. Лучше я сойду вниз, нападу на него незаметно, скручу и тогда уж притащу сюда.
— Хорошо, — согласился д’Артаньян.
— Будьте же наготове, — сказал Портос, — проскальзывая в оконное отверстие.
Все произошло так, как ожидал Портос. Гигант притаился на пути солдата, схватил его за горло, заткнул ему рот, связал и, словно спеленатую мумию, просунул в отверстие окна, после чего сам последовал за ним.
Второго узника раздели тем же манером, что и первого. Его уложили на кровать и привязали к ней ремнями. Так как кровать была из массивного дуба, а ремни двойные, то друзья наши могли быть за второго узника так же спокойны, как и за первого.
— Отлично, — сказал д’Артаньян. — Лучшего желать нельзя. А теперь примерьте-ка мундир этого молодца. Сомневаюсь, чтобы он был вам впору. Но если он окажется слишком узок, не горюйте: вам довольно будет перевязи и шпаги, а главное, шляпы с красными перьями.
К счастью, второй швейцарец был великаном, так что, хоть местами швы и затрещали, мундир отлично налез на Портоса.
Несколько минут слышалось только шуршание сукна, пока Портос и д’Артаньян торопливо переодевались.
— Готово, — сказали они в одно и то же время.
— Ну, друзья, — обратились они к обоим солдатам, — с вами ничего дурного не случится, если вы хорошо будете себя вести, но попробуйте только шевельнуться, и вам конец.
Солдаты лежали, совсем присмирев. Познакомившись с увесистым кулаком Портоса, они поняли, что шутить здесь не приходится.
— А теперь, — сказал д’Артаньян, — вы, вероятно, желаете, Портос, понять все до конца?
— Конечно.
— Ну так вот, мы спустимся во двор.
— Так.
— Займем места этих двух молодцов.
— Хорошо.
— Станем прохаживаться взад и вперед.
— Это будет неплохо, так как на дворе прохладно.
— Через минуту камер-лакей вызовет солдат, как вчера и третьего дня.
— Мы откликнемся.
— Наоборот, мы не станем откликаться.
— Как хотите. Я не настаиваю.
— Итак, мы не станем откликаться, а только надвинем шляпы на глаза и отправимся эскортировать его преосвященство.
— Куда же мы пойдем? — спросил Портос.
— Куда пойдет кардинал — к Атосу. Вы думаете, он нам не обрадуется?
— О! — воскликнул Портос. — Я понял!
— Подождите ликовать, Портос. Честное слово, вы еще не все поняли, — сказал д’Артаньян насмешливо-самодовольным тоном.
— Что же будет дальше?
— Идите за мной, — ответил д’Артаньян. — Поживем — увидим.
С этими словами д’Артаньян бесшумно спрыгнул через окно во двор. Портос последовал за ним, хотя с большим трудом и с меньшей ловкостью.
У связанных солдат зуб на зуб не попадал от страха.
Не успели д’Артаньян и Портос соскочить во двор, как одна из дверей отворилась, и камердинер крикнул:
— Караульные!
Дверь караулки тоже отворилась, и чей-то голос крикнул:
— Ла Бргойер и дю Бертуа, идите!
— Кажется, меня зовут Ла Брюйером, — заметил д’Артаньян.
— А меня дю Бертуа, — сказал Портос.
— Где вы? — спросил камердинер, который со свету он мог разглядеть в темноте наших героев.
— Мы здесь, — сказал д’Артаньян; затем, обернувшись к Портосу, спросил:
— Что вы на это скажете, дю Валлон?
— Скажу, что если так будет и дальше, это премило!
Оба новоявленных солдата важно последовали за камердинером, который отворил дверь прихожей, затем другую, которая, видимо, вела в приемную, и, указав на две табуретки, сказал:
— Приказ будет совсем простой: вы должны пропустить только одну особу, слышите вы, никого больше. Повинуйтесь этой особе беспрекословно. А когда вернетесь, ждите, пока я отпущу вас.
— Приказ будет совсем простой: вы должны пропустить только одну особу…
Камердинер был хорошо знаком д’Артаньяну: это был не кто иной, как Бернуин, который за последние полгода раз десять провожал его к кардиналу. Поэтому д’Артаньян вместо ответа пробормотал «ja» с превосходным немецким акцентом и без признака гасконского.
Что касается Портоса, то д’Артаньян велел ему, если уж молчать станет невтерпеж, проговорить только пресловутое «tarteifle».
Бернуин удалился, заперев за собой дверь.
— Ого! — сказал Портос, услышав, как ключ повернулся в замке. — Здесь, кажется, в обычае держать людей на запоре. Мы, видимо, променяли одну тюрьму на другую, теперь мы сидим в оранжерее. Не знаю, что выиграли мы от этого.
— Портос, друг мой, оставьте ваши сомнения и не мешайте мне думать.
— Думайте себе на здоровье, — ответил Портос, придя в дурное расположение духа оттого, что дело приняло совсем неожиданный оборот.
— Мы прошли восемьдесят шагов, — шептал про себя д’Артаньян, — поднялись на шесть ступенек, и здесь, как сейчас сказал мой знаменитый друг дю Валлон, должен находиться этот другой, параллельный нашему павильон, который называется оранжерейным: граф де Ла Фер, по-видимому, где-то рядом. Только двери заперты.
— Вот так затруднение! — сказал Портос. — Стоит только двинуть плечом…
— Ради бога, Портос, мой друг, поберегите ваши руки для другого случая, если хотите, чтобы от них был толк. Разве вы не слышали, что сейчас сюда должен кто-то прийти?
— Слышал.
— Ну, так он сам и отопрет вам двери.
— Но, мой дорогой, — возразил Портос, — если он узнает нас и поднимет крик, мы пропали: не хотите же вы, в самом деле, чтобы я прикончил эту духовную особу? Такие приемы годятся только с немцами или англичанами…
— Упаси нас боже от этого! — сказал д’Артаньян.
— Молодой король, пожалуй, и сказал бы нам спасибо, но королева не простила бы нам, а с ее чувствами мы должны считаться. Нет, у меня совсем другой план. Предоставьте мне действовать, и мы повеселимся.
— Тем лучше, — сказал Портос, — мне уже хочется веселиться.
— Тише, — сказал д’Артаньян. — Вот и он. Действительно, в смежной комнате послышались легкие шаги. Через минуту дверь заскрипела на петлях, и на пороге показался человек, закутанный в коричневый плащ, с низко надвинутой на лоб фетровой шляпой и с фонарем в руках.
Через минуту дверь заскрипела на петлях, и на пороге показался человек, закутанный в коричневый плащ.
Портос прижался к стене, но, как ни старался, не мог остаться незамеченным. Человек в плаще протянул ему фонарь со словами:
— Зажгите лампу на потолке.
Потом, обращаясь к д’Артаньяну, он сказал:
— Вы знаете приказ?
— Ja, — ответил гасконец, твердо решив ограничиться одним этим немецким словом.
— Tedesco? — проговорил человек в плаще. — Va bene.
И, подойдя к двери против той, через которую он вошел, он отпер ее и исчез, затворив дверь за собой.
— А теперь, — сказал Постое, — что мы будем делать?
— Теперь мы воспользуемся вашим плечом, если дверь эта окажется запертою. Всему свое время, друг Портос, и все на своем месте для тех, кто умеет ждать. Но сначала завалите чем-нибудь дверь, через которую мы вошли сюда; а после этого мы последуем за ним.
Оба друга тотчас принялись за дело и забаррикадировали дверь мебелью, какая была в комнате. Войти в дверь теперь стало невозможно, тем более что она отворялась внутрь.
— Так, — сказал д’Артаньян, — сейчас мы можем быть спокойны, что на нас не нападут с тыла. Вперед!
Назад: ГЛАВА 43 Сила и ум
Дальше: ГЛАВА 45 Подземелье Мазарини
