Шестидесятидвухлетний финансист Хьюго Ланг вышел из своего частного самолета в аэропорте Цюриха и сел в маленький белый «Бэнтли», ожидавший, чтобы отвезти его домой. Дорога до роскошного дома на берегу маленького озера Пфаффикерсее занимала чуть более двадцати минут, и за это время он не обмолвился ни словом с водителем – стареющий швейцарец никогда не разговаривал с прислугой.

Назвать Хьюго Ланга финансистом – возможно, преувеличение, потому что все свое состояние он получил в наследство и ни дня в жизни не работал. Его отец, стальной магнат Эрнст Ланг, умерший семь лет назад, был одним из самых успешных бизнесменов в Европе, и многие, наверное, ожидали, что его сын будет управлять наследством, но Хьюго продал все компании. Он оставил замок в Швейцарии, владение на Бермудах, несколько квартир в Нью-Йорке, Париже, Лондоне и Гонконге, но в остальном столетнее семейное производство «ЛангКрупп» и все дочерние компании перешли в другие руки. Те, кто ничего не унаследовал, дяди, тети, и другие непрямые родственники, сделали все возможное, чтобы помешать ему, – СМИ пестрели заголовками: Потрясенные родственники пытаются остановить продажу через суд, но он не изменил своего решения. Мнение других людей Хьюго Ланга не интересовало.

Он подождал, когда водитель откроет дверь машины, и вошел в роскошный дом, не глядя на людей, помогающих ему снять пальто и шляпу. Он никогда не снисходил до них. Смотреть прислуге в глаза. Им хорошо платили, чтобы быть в его распоряжении двадцать четыре часа в сутки, и он не видел никаких причин тратить на них время. К тому же, у него были дела посерьезнее, сегодняшний день должен был стать одним из важнейших дней за последнее время.

Он всегда занимался коллекционированием, но только когда его отец умер и он унаследовал все деньги, он смог по-настоящему отдаться своему увлечению. Отец был скрягой, но теперь это уже не имело значения, теперь он сам себе господин. Мать Хьюго Ланга умерла, когда ему было четырнадцать, внезапный инсульт, но Хьюго никогда по ней не скучал. Эрнст Ланг умер от рака крови, перед смертью долго пролежав дома в замке, они построили целое отделение только для него, это почти как жить в больнице, и Хьюго иногда туда заходил, не потому, что ему хотелось этого или ему было хоть в какой-то мере жаль старика, а лишь затем, чтобы старик вдруг не решил отписать свои деньги кому-нибудь другому.

После смерти отца он избавился от всего, что могло напомнить о родителях. Фотографии, одежда, портреты на стенах. Он не видел причины хранить это, ему нужно было место для своих коллекций. Он никогда ничего не испытывал по отношению к ним, так зачем держать все это старье в своем собственном доме?

В гаражах во дворе у него стояли машины. Он потерял им счет: он нечасто ездил на них, но любил владеть ими, трогать, смотреть, знать, что они принадлежат ему. В его коллекции в числе прочих были «Хеннеси Веном ГТ», «Порше 918 Спайдер», «Феррари F12 Берлинетта», «Астон Мартин Ванквиш», «Мерседес CL65 AMG Куп», и обычно первым делом, когда он приезжал из путешествия, как сегодня, он прогуливался по гаражам и проводил рукой по некоторым машинам, но не сегодня.

Обычно он еще заглядывал в свою аквариумную комнату, но в этот раз прошел и мимо дорогих рыбок. Он отправился сразу в свой кабинет, сел в глубокое офисное кресло, включил компьютер и почувствовал, как сердце забилось сильнее под рубашкой. Это бывало не так часто. Хьюго Ланг редко испытывал эмоции. Когда он что-то себе покупал, случалось, что он мог почувствовать легкое возбуждение. Как тогда, когда он купил самую дорогую на тот момент в мире марку, шведскую золотую марку номиналом три шиллинга 1885 года, единственный экземпляр. Он тайно поставил на нее на аукционе и купил чуть дороже, чем за двадцать миллионов крон, и тогда он почувствовал это, какую-то дрожь в теле, но она быстро прошла. На следующий день он купил дорогое вино, ящик «Dom Leroy Musigny Grand Cru», чтобы попытаться вернуть то чувство, но это не особенно помогло.

Такой дрожи в теле он не чувствовал с тех пор как… да никогда. Может быть, увидев суммы на своих счетах, когда продажи завершились? Нет, те чувства даже сравниться не могут с этими.

Хьюго Ланг встал, пересек комнату по итальянскому мраморному полу и, удостоверившись, что дверь заперта, сел за компьютер. Пальцы дрожали, когда он набирал тайный интернет-адрес на клавиатуре.

Больше недели прошло с тех пор, как норвежская девочка в колесе исчезла с экранов, и ему уже не хватало ее. Он переместил сюда свою постель, велел приносить сюда еду, и они были все время вместе. Ночью, если он не мог заснуть, он часто подходил к экрану и касался его. Так хорошо было, когда она была рядом, и с тех пор, как она пропала, он сам не свой.

Хьюго Ланг видел подобные вещи раньше. Когда у тебя есть деньги и ты знаешь куда идти, всегда есть на что посмотреть, но редко это бывает настоящим. Он чуял это издалека, что перед ним разыгрывают спектакль, но это?..

Он нашел объявление несколько месяцев назад, там внизу, где обычно бывал, в самой темной части интернета, и ему понравилось именно то, что это эксклюзивно.

Five highest bidders only.

Только пять человек. Хьюго Ланг не любил ни с кем делиться, и с удовольствием забрал бы все себе, но пять – это не так много, четверых он еще мог стерпеть, пока не знал, кто они, а этого он, конечно, не знал, так же точно, как и другие понятия не имели, кто он такой.

Теперь ее не было, и он скучал по ней, но сегодня выберут новую, и пальцы шестидесятидвухлетнего богача дрожали так, что он едва попадал по клавишам. Он откинулся на спинку кожаного кресла с улыбкой на губах и почувствовал, как сердце забилось еще сильнее, когда страничка появилась на большом экране на стене перед ним.

Почти черная страница, с небольшой надписью по-английски.

И две фотографии внизу. Две норвежские девушки.

Внутри все так зашевелилось, что он едва усидел на кресле. На лбу выступил пот, и ему пришлось вытереть очки о рубашку, чтобы разобрать имена под фотографиями.

Две норвежские девушки. Одна светлая. Вторая темная.

Он так сильно скучал по той, но скоро будет новая. Одна из этих двух, и Хьюго Ланг уже почувствовал, что они обе ему нравятся.

Шестидесятидвухлетний коллекционер на мгновение задумался, а затем кликнул на одну из фотографий, закрыл страницу, встал с кресла и пошел в гардеробную переодеться к ужину.