Глава 16

Через две недели после происшествия с ягодами, ко мне подошла Марина. Последнее время у нас с ней отношения не заладились. Она на меня частенько обижалась, что я почти перестала принимать участие в ее розыгрышах, и обвиняла меня в том, что специально не хочу ей помогать в завоевании профессора. Я честно пыталась ей объяснить, что это ничего не даст, но она меня не слушала, только сильнее обижалась. В итоге я соглашалась принимать участие в ее розыгрышах, только не во всех. Я больше не хотела повторения истории с Бекирой, поэтому ограничивалась воздушными стенами, нитями, и скользящими дорожками.

Я уже заранее напрягалась, ожидая от Марины очередной «супер-идеи по завоеванию профессора», но в этот раз, все оказалось намного проще и в то же время сложнее. Марина пригласила меня на свой день рождения, на эти выходные. «Только девочки» – поход в паб «Докиримас». Как бы мне не хотелось, но пришлось соглашаться. Даже с ее дополнительным условием: в субботу мы все пойдем на рынок, и Марина поможет нам купить вещи, такие, в каких у нее дома ходили. Она сказала, что очень скучает по дому и родным, и так она сможет почувствовать себя лучше. Это и будет от нас ей подарок.

Мода Марининого мира была довольно странной, но никто не осмелился возражать. Все-таки мы все пообещали, да и хотели сделать ей приятное.

Самое странное в этом оказалось, что лицо нужно подкрасить. Глаза, губы. Я себя чувствовала очень неуверенно во всем этом, все время очень хотелось почесать, потереть, да просто пойти умыться. Судя по взглядам остальных, не мне одной. Да и, вообще, смотрелись, на мой взгляд, мы довольно странно.

Но Марина была счастлива, впервые почти с поступления в Академию она открыто улыбалась нам, и даже смеялась над, в большинстве случаев, только ей одной понятными шутками. А еще она нас убеждала, что нам очень идет, и мы очень красивые, и что у нее дома все парни были бы наши. И мы поверили, поверили просто потому, чтобы ее не огорчать.

Уже когда мы ушли от Марины, Лика по секрету мне сообщила, что о пабе «Докиримас» лучше никому не знать.

– Кьяра, ты куда собралась в таком виде?

– Да мы с Мариной и девочками собрались устроить посиделки и чуть погулять.

– Не ври мне.

– Я не вру.

– Кьяра, хватит, я не шучу, не зли меня!

– Фир, я не понимаю, о чем ты говоришь?

– Кьяра!!! Я прекрасно знаю, куда вы собрались, но хотелось бы услышать это от тебя.

Мы, какое-то время, молча смотрели друг на друга. Его злость и уверенность в своих словах, то и дело прорывались по нашей связи, ломая мою уверенность в правильности происходящего. Фир был абсолютно уверен в своей правоте, и это заставляло меня сомневаться. Наконец, я сдалась:

– Ладно, я иду в паб.

– Кьяра, это не тот ответ, на который я рассчитывал.

– Фир, ну что не так? Я с Мариной и девочками иду в паб «Докиримас». Там вроде какое-то шоу планируется, и Марина достала нам пригласительные, а еще у нее день рождения, и мы идем отмечать.

– Ты не пойдешь.

– Но почему?

– Что значит «почему»? Ты на себя в зеркало смотрела? Где ты такую одежду взяла? В борделе одолжила, или бегала в балаган к «девочкам»? И что это за краска на лице? И самое последнее, я считаю, что приличной девушке в таком месте как «Докиримас» делать совершенно нечего. Особенно тебе, Кьярусь. Поверь мне.

– Фир… – у меня пропали все слова. Я очень обиделась. Я ведь старалась. Красилась так, как меня научила Марина, и еще платье мы с ней искали очень долго на мою тощую фигуру, да и самое главное, мне самой не очень хотелось идти. Но очень хотелось сделать что-то хорошее для Марины, ведь ей и так не просто вдали ото всех своих родных. Да и еще эта ее влюбленность в Фира. Ведь я не раз видела, как она страдает и плачет. А Фир так вот! Даже не дал объяснить ничего. Даже если что-то было и не так, все равно мог бы и поддержать, сказать как-то тактичнее, а он так вот ответил мне. Да еще и запретил, не просто сказал: «лучше не нужно, Кьяра», а именно запретил, еще и сравнил с продажными девочками. Ну как он может вот так? Может, Марина и права была, когда рассказывала о своих родственниках, может, и Фир меня совсем не любит больше, и я ему стала в тягость, может, он специально все делает, чтобы мне было плохо, и я не могла развлекаться. Неужели все действительно так? А его злость? Она просто сметает. Я ничего такого не делала, чтобы так на меня злиться. Зачем он так со мной? Ведь прекрасно знает, как его чувства бьют по мне. Неужели он специально позволяет мне прочувствовать все свои эмоции. Неужели Марина была права – все взрослые другие, им не дано понять? Если нет, то почему же он так поступает, он же мой друг, даже ближе – он моя семья, дороже его у меня никого нет, а он вот так вот со мной говорит и убивает своими чувствами? Стало очень обидно и больно.

– Не расстраивайся, Кьяра, давай пойдем с тобой вместе куда-нибудь в другое место, или поиграем в шахматы с мышатами, что ты мне тогда подарила. Ведь мы с тех пор так и не играли с мышатами.

Я решила попытаться еще раз его уговорить, попытаться объяснить. Ведь это же – Фир. Он всегда на моей стороне был.

– Фир, пойми, я хочу пойти…

– Нет.

– Но почему? Ты ведь ничего не знаешь…

– Нечего тебе там делать, и нечего мне знать…

– Но, Фир, меня будут ждать там.

– Кто?

– Марина и девочки!

– Нет.

– Фир, но ты не понимаешь…

– Нет, Кьяра…

– Но почему, нет?

– Кьяра, поверь, тебе там делать нечего, тем более в таком виде.

– Но, Фир…

– Нет, Кьяра, и не проси, ты мне потом еще спасибо скажешь.

Он опять начал. Волны злости, раздражения, а еще появилась брезгливость какая-то. Сколько можно? Почему он опять так поступает, почему стал так относиться ко мне, ведь раньше он мне ничего не запрещал и позволял принимать свои решения, а сейчас его будто подменили. Он больше совсем не похож на моего эльфа, с которым мы облазили все деревья в лесу. Он все мне запрещает! Надоело! Сколько можно, я уже не ребенок и могу делать что хочу.

– Не скажу, Фир, пойми, я уже взрослая, я хочу туда пойти.

– Нет, я тебе не разрешаю.

– Я все равно пойду!

– Нет.

– Пойду!!! – прокричала я срываясь…

Я не заметила, как моя магия мне помогла, и в следующую секунду, Фира отбросило небольшим смерчем к стене. Он сильно ударился и сполз на пол.

Он так и остался сидеть на полу, даже не пытаясь подняться, и смотрел куда-то в сторону. А внутри все замерло. Никаких чувств больше от Фира не приходило…

В комнате стало вдруг очень тихо. Будто все звуки исчезли, и мы остались совсем одни во всех мирах.

Я никак не могла отвести глаза от НЕГО. Я не могла поверить в то, что произошло. А потом, вдруг я увидела, как маленькая струйка крови стекает из-под волос с виска, на скулу и дальше на шею за воротник его рубахи.

– Фир…

Шаг.

– Фи-ир…

Еще шаг.

– О, боги, Фир, прости…

Уже возле него, на коленях:

– Прости меня, прости!! – уже плача кинулась я к нему, обнимая и помогая подняться. – Прости, пожалуйста, я не знаю, как так вышло. Я не хочу так, прости, прости, Фир!! Ну чего ты молчишь, Фир, прости, прости меня… я не хотела…

Фир молча поднялся, а потом выдрал свою руку из моих и чуть шатаясь, направился на кухню.

– Фир… Я ведь не хотела, – шепотом сказала я, в уже исчезающую в дверях кухни спину, но так и не двинулась с места за ним.

Он так ничего и не сказал. Просто ушел. Он меня совсем не слышал и вряд ли простит. Ведь это – Фир. Вернее, для меня теперь, как и для всех – профессор Фирантеринель. Говорить ему «Фир», я уже теперь не имею права, после того, что натворила…

Сил двигаться не было совсем. А надо бы. Теперь я тут никто. Нужно уходить, возвращаться в Академию. Фир не потерпит в своем доме чужака, и тем более угрозу. Спасибо, хоть не убил сразу. А мог. Вполне мог. Я теперь для него чужая и тем более после того, как ударила магией – стала угрозой. Хотя, что там я ему, лишь пальцем пошевелить и меня размажет по стене тонким слоем.

Уйти я не успела. Фир вернулся в комнату. У него в руке было две бутылки вина. Настоящего, эльфийского. Такого, как мы тогда пили с мальчишками и Мариной. Он подошел ко мне и схватил за руку повыше локтя.

– Пошли, – хрипло сказал он. – Раз тебе так хочется, то лучше я сам тебя напою и изнасилую, чем потом буду искать по подворотням твое тело, проводить обряды удержания души, а потом ночь сидеть и приводить в сознание, вливая свою магию по глотку…

Он тянул не упирающуюся меня к себе в спальню.

В комнате он толкнул меня на кровать, и поставил рядом две бутылки.

– Пей, – приказал он.

Я только опустила ниже голову.

– Я сказал: пей!! – крикнул он.

Я, дрожащей рукой взяла одну из бутылок и сделала несколько глотков. Насколько мне в прошлый раз показалось вкусным это вино, настолько сейчас мне было его противно пить. Слишком сладко, слишком приторно, все слишком.

Я отстранила от себя бутылку, но Фир подлетел ко мне и начал мне насильно вливать это вино. Не обращая внимания на то, что я не успеваю глотать, и вино льется по подбородку и шее на платье.

– Нет уж, дорогая моя, ты все выпьешь. Как же без этого-то! Пей, я сказал! Пей! Ведь ради дешевого вина и каких-то мужиков ты применила против меня свою магию! А тут заметь: дорогое эльфийское вместо дешевого пойла, да еще и эльф, вместо грязного мужика в придачу. Не всем так везет. Пей, я сказал. Пе-е-ей!!! – прокричал он.

Я сидела, плакала и давилась насильно вливаемым Фиром в меня вином. Как бы я ни хотела, но отстранить бутылку от себя не удавалось. Он сильнее, он в своем праве наказать. В какой-то момент мои глаза встретились с его.

Секунда. И бутылка, одна, а потом и вторая, летят в стену и разлетаются на маленькие кусочки, оставляя на стене и ковре ярко-красные пятна, а эльф выбегает из комнаты, хлопнув за собой дверью.

Я лежала на кровати, поджав под себя ноги. Я не знаю, сколько времени прошло после ухода Фира. Сначала я, какое-то время, горько плакала. Мне было жалко и себя и Фира, а еще мне было очень стыдно. За свое поведение перед ним. Да и, вообще. Я не понимала, что в последнее время на меня нашло, ведь это – Фир, он меня любит, всегда любил и поддерживал, почему вдруг я решила, что он против меня, он столько для меня делал и делает, а я? Только и приношу ему какие-то проблемы и неприятности. Я уже не понимала, почему мне так хотелось идти в этот паб, зачем, вообще, туда идти нужно было. Неужели Марина без меня не справится, не такие мы уж и подруги, чтобы из-за нее нужно было ругаться с единственным родным для меня существом. Как я, вообще, могла испортить с ним отношения, зачем мне этот паб был нужен, почему я не послушалась Фира, неужели мне было бы так плохо провести вечер с Фиром, без этого дурацкого паба?

Потом, пришли безразличие и усталость. Мне стало уже все равно, и на Фира, и на паб, и на Марину с ребятами. Мне было все безразлично. Хотелось только одного: лечь и не вставать, а еще лучше, умереть.

А потом пришел сон. Без сновидений. Сколько я проспала, я не знаю. Когда я открыла глаза, за окном была уже ночь. Голова была пустой, тяжелой и болела.

Я кое-как сползла с кровати и пошла на выход. Под ногами пару раз хрустнули осколки бутылок. Нужно было уходить из этого дома. Я была уверена, что Фир меня не простит. Такое не прощают даже семье, а кто я для него – приблуда, которую он пожалел. Что ж, пусть будет так. Я сама все разрушила. Сама виновата, что лишилась того единственного существа, для которого была еще важна. Но сначала нужно поговорить с Фиром, извиниться. Знаю, что не простит, но я обязана, так воспитали… так нужно и сделать… да и вернуть ему подарки, наверно…

Я решила, что верну все подарки. Вот только Демона и Киша не смогу отдать. Они стали частью меня. У них уже давно кусочек моей души, а у меня их. Мы единое целое, и отдать я их никак уже никогда не смогу, как бы не хотела, или Фир не требовал.

Фир нашелся в библиотеке. Он сидел в своем любимом кресле. В руках его была прозрачная белая бутылка и, судя по запаху, там было что-то гномье, а значит, очень крепкое.

– Фир, я пришла еще раз извиниться…. Я действительно не хотела, чтобы так получилось,… а еще сказать… что вполне тебя понимаю… что ты теперь не хочешь со мной общаться… Я действительно, понимаю… мне очень жаль,… а еще, вот, – я сняла и положила на стол рядом с ним все его подарки. – Тут почти все. Демона и Киша, прости, я не смогу тебе вернуть… Не смогу… прости… сам понимаешь… В общем, прости, я пойду… Я тебя больше не побеспокою…

Я развернулась уже уходить, когда услышала тихий голос эльфа.

– В жизни я встречал разную боль… разные чувства… отношение… За что-то мог простить, за что-то нет… За многое я убивал… Но только теперь я понял, что больнее всего может сделать тот, кого ты больше всего любишь.

– Прости…

– Тебе, мышонок, я всегда прощу все, что угодно… даже свою смерть,… но только тебе… Единственное, что не смогу простить – если ты уйдешь… Так что забирай обратно все свои подарки, и не обижай меня больше таким. Дарил я в своей жизни подарки не часто, и каждый, поверь, не стоит того, чтобы с ним так обращались, и тем более возвращали. Такими подарками не раскидываются, и я тебе уже говорил, и не раз – никогда их не снимать, – сказал, как-то уж совсем устало Фир.

На меня вдруг нахлынуло такое облегчение. Он меня простил. Он меня не прогоняет. Я осторожно подошла к нему, все еще боясь поверить в такое счастье. А Фир, вдруг схватил меня за руку и дернул на себя. В следующую минуту, я уже сидела и плакала у него на руках, а он привычно меня обнимал и успокаивал. Гладил по спине, голове, целовал в висок.

– Ну все, все, моя девочка, успокойся, все хорошо, все уже прошло. Я тебя люблю, все будет хорошо. Я на тебя совсем не сержусь и не обижаюсь. Бывает, со всеми бывает. Ты еще не можешь полностью контролировать свою магию. Ну все… ну перестань, мой мышонок. Ну, давай вытри слезки.

От Фира пахло так необычно. Мед с мятой и кориандром. Может, потому, что он пил?

– Ты пил?

– Да.

– Вкусно?

– Нет.

– Зачем тогда пил?

– Мне было плохо, очень плохо. Я думал, что так станет легче.

– Стало?

– Нет… только хуже, – еще крепче обнял он меня.

– Прости меня, Фир.

– И ты меня, Кьяра,… прости… – у меня покраснели даже уши. От того, что вспомнила, что тогда сказал Фир и что собирался делать.

– Я, вообще, не хотела… ну, то, что ты говорил… меня просто пригласила Марина на день рождения, и в качестве подарка попросила одеться всех нас так, как ходят у нее дома…. Я… прости, Фир…

– Ох, мышонок, мышонок. Чего же ты ко мне не пришла и не сказала, почему я об этом узнал только от своего помощника? И все выглядело иначе, чем с твоих слов. Мы же с тобой друзья были, и всегда будем. Давай так – если тебе вдруг кто предложит куда сходить, ты мне расскажешь. Да и если станет скучно или одиноко, и ты захочешь выйти куда – ты придешь ко мне, и мы во всем разберемся, и если уж не поможет, то обещаю, что я тебя сам свожу везде, куда ты захочешь, даже в тот же паб «Докиримас», хорошо?

– Но ты же занят, Фир. Мне не хотелось тебя отвлекать, у тебя и без меня столько работы и забот.

– Ты такая еще дурашка, Кьяра. Для тебя у меня всегда будет время, чем бы я ни был занят. И давай уж, если все по-честному, то ты прекратишь свои фокусы и в Академии – мне надоело постоянно читать антискользящее заклятие, и покрывать тебя с твоими друзьями перед ректором.

– Но…

– А ты думала, что я не узнаю?

Я только кивнула. А Фир по-доброму улыбнулся и сказал:

– След, Кьяруська, след ауры. Обычно, он остается очень незаметный и неуловимый. Даже если ты специально зачищаешь. Вот только я твою магию знаю, как свою. Как знаю и тебя. Я видел, как она росла и формировалась, так что, меня ты никогда не проведешь, мышонок.

А мне вдруг стало очень стыдно и оставалось только кивнуть на все это.

– Прости…

А Фир уже вовсю смеялся.

– Ох, ты ж, мышь моя любимая. Пошли спать, хватит на сегодня нам потрясений. Пошли.

Фир на руках меня отнес в мою комнату, помог раздеться до нижней туники, да и сам разделся до бридж, и тут же улегся рядом со мной спать. Я не возражала совсем, ни ему, ни мне не хотелось, ни возвращаться в его комнату, ни вспоминать события, что там были, хотелось вот так просто побыть с ним рядом.

Я долго не могла устроиться, и все крутилась и крутилась, в отличие от эльфа, который вроде бы уже давно спал. Ну вот, вроде и улеглась. Подняла глаза. Фир спал на спине, закинув одну руку за голову, а вторую положив на живот.

– Спокойной ночи, Фир, я тебя люблю, – тихо прошептала я, боясь потревожить сон эльфа.

Фир сграбастал меня себе под мышку и поцеловал в висок.

– И я тебя люблю, малышка, а теперь, наконец, хватит крутиться и спи!!!

Утром Фир разбудил меня с рассветом, и мы помчались в Академию. О том, что было вчера, никто из нас больше ни разу не вспоминал. Вот только наши отношения изменились, они стали, если можно так сказать, еще ближе. Теперь, даже несмотря на занятость Фира, мы с ним проводили очень много времени вместе. Часто засиживаясь далеко за полночь.

С приближением праздников, у нас появилось много практики и всяких проверок знаний. Я, наверно, еще никогда так не нервничала, хоть все честно и выучивала, и готовилась. Часто, когда я начинала совсем уже дрожать и дергаться, Фир, как и когда-то, начинал рассказывать мне какие-то истории, смешные и не очень, но всегда общее в них было то, что они меня отвлекали, и я сама не замечала, как успокаивалась. А еще мы стали много гулять. Я выходила после учебы за ворота Академии, заходила в ближайший переулок, и там меня уже ждал Фир. А дальше мороки, и мы свободны, и нас никто не может узнать. Фир мне показывал город и уже через какой-то месяц – полтора, я могла ориентироваться в нем не хуже самого эльфа. Мне очень нравилось проводить время вместе с Фиром, но я, как и раньше, не настаивала и не напрашивалась. Я все еще боялась отвлечь его от чего-нибудь важного. Поэтому инициатором всех наших прогулок был Фир. Как я и обещала, я прекратила поддерживать Марину с девочками в их шутках. Они поначалу очень на меня обижались, а потом вроде как смирились. Я, конечно, стала не такой популярной, как раньше, но для меня сейчас это было не особо и важно, ведь теперь я все свое свободное время проводила с Фиром. Эльф в свою очередь, как и обещал, сводил меня в тот злополучный паб. Ой, если бы я только знала, то и носа туда не сунула. Все время, что мы там были, Фиру было весело, а вот я все время краснела и дергалась. Там, в общем, и мужчины и женщины раздевались за деньги, и предлагали себя. Мне было очень неудобно такое видеть, а особенно осознавать, что Фир обо мне тогда подумал.

Кстати, Лику туда тоже не отпустили, не знаю, кто ее рассекретил, но она, как и я, так и не попала в этот паб…

Единственное, что меня очень расстраивало, так это то, что после моего нападения, связь между камнями так и не восстановилась полностью. Я иногда могла услышать Фира, или он меня, но все равно не часто, и не было больше такого потока мыслей и эмоций, как раньше. Иногда что-то проскальзывало, и то случайно, хоть я и развязала все узелки. Фир посмотрел на камни и сказал, что с камнями все в порядке, и все дело в нас, а скорее всего, во мне. Что я не могу себя или его простить, вот и блокирую подсознательно связь. Что касается Фира, то я точно была уверена, что давно его простила, а вот себя – нет, я никак не могла себя простить за то, что обидела своего любимого эльфа.

Конечно, со временем все изменится и пройдет. Связь восстановится, не может и не восстановиться. Но вот сейчас, я себя чувствовала ужасно одиноко без шепота мыслей вредного эльфа, от чего становилось еще хуже.

Фир видел мое состояние и всячески пытался помочь. Все изменило всего одно слово. Всего одно действие.

В тот день Фир меня вытащил кататься. Было очень весело. Дороги уже промерзли, и кое-где пробивался снежок. Мы катались до самого обеда, и остановились только тогда, когда поняли, что у меня и Фира животы стало подводить от голода. Но, к моему изумлению, вредный эльф не вытащил готовую еду. Он, как когда-то давно, там, дома возле озера, пошел на охоту, оставив меня разжигать костер.

Было так спокойно, моя душа плавала в приятных воспоминаниях, ни на что более не обращая внимания. Так что появление сзади эльфа, я совсем не ожидала. Совсем-совсем не ожидала. Так не ожидала, что когда услышала шорох, то моя сила тут же отозвалась, и вот второй раз мой любимый эльф летит спиной вперед.

В этот раз было дерево…

– Фир… Фир… Боги, Фир, ну посмотри на меня… – Опять! Что же я наделала, как же так получается-то. Ведь это Фир. Почему же моя сила обращается ему во вред.…

Не было сил даже плакать.

– О, боги, Кьяра! Второй раз?

У него же кровь вон на затылке и опять виновата я…

– Прости меня, пожалуйста. Прости, Фир,… ну, пожалуйста,… прости… – я боялась посмотреть ему в глаза и увидеть там все, что он обо мне подумал, но так и не высказал.

– Ох,… Кьяра,… это ж я вроде пострадал… ладно, так дело не пойдет. Мне твоя совесть порядком уже надоела. Вот нужно было тебя самому воспитывать. Не было бы проблем. Нет, мало того, что приложила об дерево, так она меня еще решила совестью своей доконать. Хватит! Давай руку. Будем решать сейчас, раз и навсегда! Что смотришь на меня так?! Руку давай!

Я нерешительно протянула ему правую руку. Что-то в этот раз я, кажется, перестаралась. Или нет. Фир сдвинул рукава моей куртки и, не раздумывая ни секунды, укусил меня за запястье. Сильно. Больно. До крови!

– Ай!

– Вот тебе и «ай». Все, теперь мы с тобой в расчете. Ты меня об дерево и стенку в доме ударила? А я тебя укусил. Но вот чтобы всякая дурость в голову больше не лезла, заживать будет долго – недели три как минимум, и еще столько же чесаться. Так, в напоминание.

– Но, Фир,…– я никак ничего не могла понять.

– Все, Кьяра, хватит! Я устал уже от этого. Я устал от тишины! Я хочу, как раньше, переговариваться с тобой. Я скучаю по твоим комментариям моих лекций. Я устал от твоей совести. Мне все равно, что так вышло. Нет, конечно, кого другого я б уже давно отправил к прародителям, но ты моя семья. Я тебе уже сказал еще тогда. Я не сержусь! Я простил и прощу тебя всегда и все. Да, так вышло, что ты применила против меня магию! Да, не раз! Да, другой был бы уже мертв на твоем месте! Да, так вышло, что я такой, и ты как никто другой об этом знаешь! Но это же ты! Ты моя семья! Разве после того, как я тебя укусил и тебе придется, как минимум два месяца, страдать с этим укусом, ты меньше меня любишь или будешь от меня отказываться?

– Но это все другое, Фир. Укус не может убить.

Фир рассмеялся. От всей души. Давно я не слышала такого его смеха.

– Твоя магия меня тоже не может убить, Кьяруська. Ох, и самомнение у кого-то растет. Эльфеныш ты мой, эльфеныш. Не бери больше в голову ничего такого. Я тебе сказал тогда и повторю сейчас: Я тебя люблю. Очень сильно люблю, и такое недоразумение не заставит от тебя отказаться. Ясно?

– Угу, – наверно, эти его слова и заставили меня простить свои поступки. А еще жутко чешущаяся рука…

«Какой же он все-таки хороший».

– Только для тебя, Кьяруська. Только для тебя «хороший».