Глава 6

В кабинете командира авиабазы пилотов «Су-24» ждали полковник Грубанов, представитель разведки майор Суслов и испуганный турок изможденного вида.

Грубанов приветствовал прибывших офицеров и представил им этого человека:

– Перед вами Адом Чаглар, один из помощников крупного нефтяного контрабандиста Дениза Элмаза, караван которого вы уничтожили в Джарове.

Чаглар как-то завороженно посмотрел на летчиков и тихо проговорил:

– Так это вы.

– В чем дело, Чаглар? – спросил Суслов.

– Извините, просто когда рвались автоцистерны, мне показалось, что наступил ад на земле. Его принесли с небес эти люди. – Турок кивнул на экипаж.

Масатов повысил голос:

– А ты что, ждал, что мы вам, как американцы, оружие и боеприпасы сбросим? Или подарки для ваших жен?

– Помолчи, Костя! – сделал ему замечание командир экипажа, повернулся к Грубанову и спросил: – Перебежчик готов показать, где находится нефтехранилище?

Ответил ему майор Суслов:

– Да. Но он привык ориентироваться по карте, слепленной мастерами из ИГИЛ где-нибудь в подвалах Эр-Ракки. Конечно, наши специалисты сумеют довести ее до ума, но это требует времени. Целесообразней будет, если в разговоре с Чагларом вы, товарищи офицеры, сами поймете, где находится данная цель. Извините, я должен оставить вас. Чаглар же в полном вашем распоряжении. Работайте с ним столько, сколько будет нужно. – Представитель разведки козырнул и покинул кабинет командира авиабазы.

– Присаживайтесь, начнем потихоньку, – проговорил Грубанов. – Я смогу поработать с вами от силы час. Полеты, сами понимаете.

– Да мы и без вас справимся, Виктор Алексеевич, – сказал Пестов. – Так что можете работать по своему плану.

Полковник улыбнулся и осведомился:

– Да? Ты мне разрешаешь?

– Извините, не так выразился. Я хотел сказать…

Командир базы прервал Пестова:

– Я понял тебя, Павел Сергеевич, если сами, то так тому и быть. Кабинет в вашем распоряжении. Как закончите, передайте перебежчика дежурному офицеру штаба.

– Есть!

Пестов и Масатов поднялись, когда полковник пошел на выход, затем присели напротив перебежчика.

Майор спросил:

– Говоришь на русском языке?

– Да, не очень хорошо, но мы сможем понять друг друга.

– Может, английский знаешь лучше?

– Нет, давайте на русском.

– Хорошо. В отделе разведки тебя допрашивали?

– Да. Я ответил на все вопросы, на которые смог. Я готов к сотрудничеству, сделаю все, что в моих силах.

Масатов нагнулся к турку и полюбопытствовал:

– А чего это ты, потомок янычаров, рванул от своего хозяина?

– Я уже объяснял это майору из разведки.

– Объясни и нам. Интересно.

– Элмаз обвинил меня в том, что я по халатности подставил караван под удар, собрал его целиком на одной стоянке.

– Он был прав. Кто же скапливает столько техники на небольшом пятачке?

– Я действовал исходя из задачи, определенной мне, хотел уже начать выстраивать колонну. Но тут прилетели вы.

Масатов усмехнулся:

– Прилетел вдруг волшебник в голубом вертолете.

– Вы прилетели не на вертолете.

– Это я процитировал слова детской песенки, очень популярной в России. Значит, ты собрал караван в кучу, а мы накрыли его. Этот твой хозяин…

– Дениз Элмаз, – напомнил Чаглар.

– Этот твой Элмаз обвинил тебя в халатности, приведшей к уничтожению каравана, и что? Из-за этого ты бросил все и рванул к курдам?

– Я бы не ушел, но Элмаз приказал мне застрелиться. Он был в гневе, во всем винил меня, не желал выслушать слов оправдания.

Масатов взглянул на командира.

– Неплохо, да, Паша? Хорошие законы у них. Допустил ошибку, изволь застрелиться. – Он повернулся к турку: – А почему ты не послал его к черту?

– В случае невыполнения приказа Элмаз обещал уничтожить мою семью.

– У вас так принято, да?

– Таково решение Элмаза. Он убил бы всех моих близких, ослушайся я его.

– Все же ты ослушался, тем самым послал на смерть всю свою семью, – сказал Пестов.

– Это не так. Элмаз уверен, что я выполнил приказ. – Чаглар рассказал пилотам о том, как прибег к хитрости и в суматохе бежал.

– Это ты хорошо придумал, – проговорил Масатов. – Но уверен, что правда не всплывет?

– Не уверен. Однако пока у Элмаза нет оснований подозревать, что я жив. А это даст время, позволит спасти семью.

– Кто ее спасет?

– Ваш майор, который привел меня сюда, обещал, что мою семью в ближайшие дни доставят в Россию.

– Тогда другое дело.

– Он сдержит обещание?

– Сдержит. Но давай по теме. У нас две карты. Покажи на своей, где находится нефтехранилище.

Чаглар, не раздумывая, ткнул пальцем в карту, изготовленную в ИГИЛ.

– Здесь, в пяти километрах на юго-восток от селения Тайл.

– На юго-восток? – переспросил Масатов. – Это что же, нефтехранилище находится в пустыне?

– Нет, на плато перед перевалом.

– Но ты говоришь – на юго-восток, а перевал на севере.

– Это потому, что карты различаются.

– Так, смотри на нашу. Вот Тайл. Об этом населенном пункте идет речь?

– Да.

– Пять километров на север – плато, ограниченное выступами, переходящими в горы, и невысоким безымянным перевалом. Я ничего не путаю?

– Мне трудно ориентироваться по вашей карте.

– Черт бы тебя побрал, турок! – вспылил Масатов. – Ты же сам говорил, что нефтехранилище находится на плато, севернее Тайла, у перевала.

– Это на вашей карте?

– Да какая разница?

– Не горячись, турок и так боится всего, – сказал Пестов своему штурману.

Масатов посмотрел на Чаглара:

– Успокойся. Посмотри на обе карты, вспомни, может быть, хранилище имеет какие-нибудь ориентиры?

– Да, – воскликнул турок. – Есть ориентир. У резервуара, ближнего к основной насосной станции…

– Погоди! Так хранилище – не единое целое?

– Нет. Это примерно десяток узких, но глубоких, объемных резервуаров, соединенных между собой трубами, перекрывающимися вентилями.

– Как расположены резервуары? Квадратом, кругом, в линию, беспорядочно?

– В две линии.

– А что за основная насосная станция?

– Это главный объект системы. Нефть сама не может течь по трубам. Ее прокачивают насосами, установленными на станции.

– Если есть основная, значит, имеется и запасная?

– Да, таких станций две. К запасной подходит отводной нефтепровод.

– Так, с этим точнее разберемся позже. Что за ориентир указывает на нефтехранилище?

– Там холм высокий. На нем камень необычной формы.

– Что еще за камень?

– Словно перст, указывающий в небо. Еще с этого холма к перевалу тянется гряда. Прямо от камня.

– Ну ты и завернул! – Пестов всмотрелся в карту. – Так, холмы примерно одинаковые, а вот высота сто тридцать четыре и восемь. Она крупнее, от нее тянется гряда. Хоть один ориентир определили.

– Покажите, где этот холм, – попросил Чаглар.

– Смотри. – Пестов повернул к нему карту, обвел маркером высоту 134,8.

– Да, это тот самый холм. Значит, резервуары все вот здесь. – Турок провел карандашом две линии. – Между ними метров по пятьдесят. А станции вот тут, внутри холма с перстом. – Он поставил точку на российской карте.

– И основная, и запасная? – спросил Масатов.

– Да, холм большой, внутри пещеры. Между станциями примерно метров сто пятьдесят.

– Так, со станциями разобрались, с резервуарами тоже, но мне до сих пор не понятно, как проложен нефтепровод. Ты говорил, под землей, но как тогда он проходит перевал?

– По ущелью, которое слева.

– От станций идет вдоль перевала, поворачивает в ущелье, по нему выходит на равнину, с нее – к морю, к порту, так?

– Совершенно верно.

Пестов покачал головой и спросил:

– А ты, Чаглар, ничего не путаешь? Мы бомбили и плато, где, по твоим словам, находится хранилище, и ущелье, по которому идет нефтепровод. Никаких результатов!..

– Да, вы наносили удары по плато и ущелью. В первом случае бомба попала в свободный резервуар, а в ущелье повреждены пустые трубы. Нефть качают только с десяти утра до двух дня. Потом вентили перекрываются. Станция чем-то заполняет трубы. Сам процесс перекачки не прерывается.

– В нефтепроводе должно поддерживаться постоянное давление.

– Ничего не могу сказать по этому поводу.

– Хорошо, мы попали в пустой резервуар, это возможно, но разрыв трубы, по сути, вывел из строя систему.

– Так оно и было, но недолго. Резервуар восстановили, трубы поменяли. Нефть вновь пошла к порту, к танкерам.

– Хрень какая-то, – проговорил Масатов. – Как духи могли так быстро восстановить систему?

– У них есть трубы, насосы, металл, техника и рабочая сила для проведения оперативных ремонтных работ, – ответил Чаглар.

– А откуда вообще тебе все это известно? – прищурив глаза, спросил штурман.

– Я уже объяснял майору. Я был там вместе с Элмазом. Он, если можно так сказать, один из основных акционеров данного производства.

– Вот как! Производства, слышишь, Паша?

– Слышу. У террористов перекачка нефти поставлена на промышленную основу. ИГИЛ планирует создание халифата в Сирии и Ираке. Это будет целое террористическое государство с органами управления, безопасности, промышленностью. Они этой перспективой и заманивают людей из Европы, да и из России. Мол, вот они, перспективы. Государство, которое станет богаче Катара, Эмиратов и Аравии. Не жизнь, а сказка. Каждому доля от продажи и транзита нефти и газа. Дворик с павлинами, для мужчины четыре жены, свой дом. Для женщины – муж, который обязан содержать ее! Тысяча и одна ночь, мать их. Но для того чтобы жить в этом сказочном мире, надо немного повоевать за него. Совсем чуть-чуть, до первой крови. Но вернемся к теме. Ты не устал? – поинтересовался Пестов у Чаглара.

Тот отрицательно покачал головой:

– Нет.

– Тогда следующий вопрос. Где находятся люди, обслуживающие систему?

– В Тайле. Это опытные нефтяники, которым не дали уйти в Европу. Они знают свое дело и вынуждены работать на ИГИЛ.

– А как и откуда в резервуары доставляется нефть?

– Со всей страны, автоцистернами, в основном замаскированными под тентовые фуры с обозначением различных благотворительных фондов и гуманитарных организаций.

– Ты сам все это видел? – Масатов недоверчиво посмотрел на турка.

– Да, мы жили в Тайле почти неделю.

Пестов сделал отметки на карте и заявил:

– Можно подвести итог. Как считаешь, капитан?

– Считаю, что можно. Мы имеем две основные цели. Резервуары, а это практически все плато. Плюс насосные станции, а это горы.

– Позвольте внести уточнение, – подал голос Чаглар.

Пестов усмехнулся:

– Ну, давай, уточняй обстановку, господин контрабандист.

– Все плато бомбить не имеет смысла. Могут пострадать ни в чем не повинные нефтяники. Резервуары выстроены, как я уже говорил, параллельными линиями недалеко от высоты, названной вами. Чтобы уничтожить их, достаточно одной бомбы, максимум пары. Атаковать надо с десяти до двух часов, когда все резервуары полны и вентили открыты. При этом погибнут только охранники и специалисты, нанятые боевиками.

Пестов начертил на карте два продолговатых овала и спросил:

– Эти места?

Чаглар кивнул:

– Да.

Масатов не доверял турку.

– А не слишком ли ты осведомлен по такому важному объекту для простого помощника одного из акционеров предприятия?

– Это действительно кажется подозрительным, но я все объясню, хотя уже говорил майору. Пока важные люди обсуждали, сколько кому достанется денег от продажи нефти, как увеличить объем поставляемого черного золота, у меня, как и у других помощников, которых не пускали на заседания, было много времени. Почти неделю мы ходили и смотрели на эту систему. Нам не мешали. Отсюда и информация.

– Что ж, достаточно. Если ты сказал правду, то мы уничтожим этот объект. Но если соврал, сбросил дезу, то я тебе не завидую.

– Я не соврал.

– Вот и хорошо, тогда можешь спать спокойно.

– Я буду спокоен, когда семья окажется в России.

– Окажется, если все пройдет как надо.

Пестов по телефону внутренней связи вызвал дежурного по штабу.

Тот ответил сразу же:

– Капитан Теплов!

– Витя, ты?

– Пестов?

– Он самый. А вроде в дежурке сидел старший лейтенант?!

– Мой помощник.

– Ты в курсе насчет турка, с которым мы работаем в кабинете командира?

– Да.

– Можешь присылать конвой. Он нам больше не нужен.

– Понял! Сейчас свяжусь с комендантской ротой, командир пришлет бойцов.

– А где находится полковник Грубанов?

– Был у начальника штаба.

– Ага! Какой номер у Королева?

– Ноль три.

– Благодарю, увидимся.

– Я на месте.

Пестов переключился на начальника штаба авиабазы.

– Слушаю, – ответил Королев.

– Майор Пестов, товарищ подполковник.

– Да?

– Полковник Грубанов у вас?

– У меня.

– Передайте, пожалуйста, ему трубку.

– Минуту.

– Да, Павел? – ответил командир авиабазы.

– Мы закончили с турком.

– Обстановку прояснили?

– Так точно. Осталось немного работы для штурмана, но это уже мелочь.

– Значит, координаты цели определены?

– Так точно, но надо поговорить насчет плана операции.

– Турка еще не увели?

– Теплов обещал прислать бойцов из комендантской роты.

– Я через пятнадцать минут подойду.

– Понял, ждем.

– Давай!

Конвой явился спустя пять минут, увел Чаглара.

Потом пришел командир авиабазы, устроился в своем рабочем кресле.

– Давай, Паша, что у тебя по плану операции?

Майор пододвинул к полковнику российскую карту.

– Вот, обведенные районы и есть наша цель. Большой овал – нефтехранилище. Оно состоит из десятка отдельных резервуаров, размещенных в две линии и соединенных между собой насосами и заслонками для перекрытия перетока нефти.

– Подожди, – проговорил Грубанов. – Если мне не изменяет память, мы уже работали там.

– Так точно, работали. Одна бомба угодила в пустой резервуар, который был в дальнейшем восстановлен. Вторая уничтожила часть трубы, ее тоже починили. Остальные бомбы легли на плато и склоны перевала. Вторая цель – две компрессионные станции, основная и запасная, находятся внутри холма с хорошим ориентиром и каменной грядой до перевала. Если невозможно перебросить в район селения Тайла спецназ для подстраховки системы наведения с земли, то мы тоже точно не сможем навести управляемые бомбы. Тогда придется работать на малой высоте и низкой скорости, на бреющем полете сбросить «ФАБы». В этом случае одного нашего самолета будет мало.

– Добавить к вам еще один бомбардировщик проблем не составит, а вот работа на высотах досягаемости переносных зенитно-ракетных комплексов чрезвычайно опасна.

– Будем надеяться, что у боевиков нет ПЗРК.

Полковник покачал головой:

– В том-то и дело, что есть, Паша. Американцы снабдили оппозиционеров режиму Асада ПЗРК «Стингер», чтобы те могли сбивать машины сирийских ВВС. Уверен, что у такого объекта, как нефтехранилище, откуда боевики получают огромные деньги, «Стингеры» есть.

– Внезапность налета?

– Вам придется маневрировать вблизи объекта, боевики это услышат и успеют подготовиться. К тому же неизвестно, где могут находиться расчеты ПЗРК. Нет, парни, атака на бреющем полете отпадает.

Пестов пожал плечами и заявил:

– Тогда нужна подсветка с земли. Это группа спецназа, которая должна находиться на объекте. Либо надо установить хотя бы у одного резервуара и на холме дистанционники, активируемые с борта. Тогда мы наведем на объекты «КАБы».

В разговор вступил Масатов:

– А еще лучше пустить по этому нефтехранилищу со станциями пару крылатых ракет с «Ту-160» или с «Ту-95». Они там разнесут все!

– Нельзя, Костя, – со вздохом сказал Грубанов.

– Почему?

– Потому что применение крылатых ракет неизбежно приведет к гибели ни в чем не повинных нефтяников из Тайла.

– Так ракеты бьют точно.

– Да, но навести их на цель гораздо сложнее, чем ваш «Су-24». Ладно, обстановка мне ясна. Будем связываться со штабом сирийской армии. Может быть, они смогут помочь.

– Тем самым мы раскроем наш план уничтожения важного объекта ИГИЛ. Лично у меня нет никаких сомнений в том, что в штабе сирийцев полно тех самых персонажей, которые сливают информацию игиловцам. Бандиты платят бешеные деньги, а офицеры правительственных войск получают копейки, да и те с задержкой.

– Считаешь, информация уйдет в Эр-Ракку?

– Почему именно в Эр-Ракку? Она может уйти и в Анкару, и в Доху, что, в принципе, одно и то же. Смотря откуда предатели получают деньги.

– Да, патовая ситуация. Бомбить с малых высот мы не можем, подсветить объект с земли для атаки с высоты недосягаемости переносных зенитно-ракетных комплексов некому, применять стратегическую авиацию слишком рискованно. Нас и так обвиняют в гибели мирных жителей, а тут наверняка будут жертвы.

– Почему патовая, Виктор Алексеевич? – проговорил Пестов.

– Что ты имеешь в виду, майор?

– У нас же в море стоит флотилия.

– Стоит, ну и что? Предлагаешь послать в тыл врага морских пехотинцев?

– Нет, они не дойдут. На крейсере есть пусковые установки управляемых реактивных снарядов «Радиан».

– И что?

– А то, что если боеголовки заменить на заряды установки ориентиров, то «Радианы» ночью спокойно и точно забросят целеуказатели к резервуарам, на холм, и на высоту сто тридцать четыре и восемь. Координаты мы им дадим, дальности работы «Радианов» вполне хватит. Так что, товарищ полковник, если с кем и связываться, то с командующим флотилией.

Грубанов улыбнулся:

– Я всегда говорил, что ты у меня лучший!

– Только он? – воскликнул Масатов. – Между прочим, я подумал то же самое, но из скромности промолчал.

– Ладно, уломал. Ты тоже лучший. – Грубанов по внутреннему телефону вызвал помощника: – Саша, связь мне с крейсером «Москва», с контр-адмиралом Садаровым.

– Есть, товарищ полковник! Сейчас обеспечу. – Через несколько секунд помощник доложил: – Связь установлена, переведена на ваш телефон.

Полковник поднял трубку.

– Алло?! Александр Сергеевич? Это Грубанов. Здравия желаю!.. Спасибо, почти все по плану. Ну и хорошо. Так точно, видел, впечатлен. Есть просьба, Александр Сергеевич. Вы могли бы бросить в квадрат… – Полковник назвал цифры, – по улитке три и четыре лазерные целеуказатели, активируемые с борта? Я имею в виду установки «Радиан». Отлично… повторяю координаты… отклонения не более трех-пяти метров, если возможно. Прекрасно. Когда, спрашиваете? – Грубанов посмотрел на пилотов.

– Целеуказатели лучше забросить завтра ночью и проверить их, – сказал Пестов.

Полковник продолжил разговор с командующим флотилией:

– В ночь с четвертого на пятое, Александр Сергеевич. Отлично. Желательно проверить, как целеуказатели будут подавать сигналы. Хорошо. – Грубанов улыбнулся. – Спасибо, жду. Что? Да, думаем поработать там. До свидания. – Грубанов положил трубку. – Вот и договорились. Моряки установят целеуказатели и сообщат нам коды. Мы введем их с бортовой системы наведения и атакуем объект с высоты в пять тысяч метров. Решаем задачу шестого ноября.

– Это будет нечто. У мусульман праздничная молитва в пятницу, – заметил Масатов. – В полдень они могут не работать.

Пестов взглянул на друга-штурмана и осведомился:

– Ты не слышал, что сказал Чаглар?

– В смысле?

– В том смысле, что на производстве заняты специалисты-наемники. Им никто не позволит отрываться от работы, а вот местные пойдут в мечеть. Это то, что надо. Меньше риска, что зацепим нефтяников-сирийцев.

Грубанов ударил ладонью по столу.

– Все решено! Если что-то будет новое, вызову, сейчас по распорядку. Завтра, как я понимаю, у вас спланирован отдых?

– Посидим немного, – с улыбкой сказал Пестов.

– Без спиртного!

– Если только совсем чуть-чуть.

– Смотрите, вылет на боевое задание в десять ноль-ноль шестого ноября.

– Это мы поняли. Кто пойдет с нами?

– Поговорим, сообщу. С кем вы раньше работали в паре?

– С экипажем майора Васина.

– Это ноль двадцать второй?

– Так точно!

– Вот с ним, скорее всего, и полетите. Свободны, если нет ко мне вопросов.

– Вопросов нет.

– Да, чуть не забыл. Видел в штабе Топалову. – Командир авиабазы улыбнулся.

– Ну и что? – спросил Пестов.

– Не знаю. С чего бы это ей заходить в строевую часть?

– Мало ли.

– Да, конечно. Ступайте.

– Есть!

Пестов и Масатов вышли из штаба.

На улице штурман спросил:

– А к чему Грубанов упомянул Машу?

– Так у него и спросил бы.

– Ага! Ответил бы он.

– А я откуда могу знать? Завтра у нее и выяснишь.

Следующий день для Пестова и Масатова оказался переполнен заботами самого разного рода. На разборе полетов полковник хвалил командира и штурмана ноль тридцать четвертого, но не только их. Боевые задачи успешно выполнили все экипажи. Еще не было случая, чтобы кто-то вернулся на базу, не поразив цели.

С обеда Масатов занервничал. Пестов успокоил его. Не было смысла суетиться, если в данных условиях подготовить мероприятие не составляло никакого труда. Штурман принес еще апельсины.

В шесть вечера Пестов прогнал капитана в его отсек, куда пришли техник самолета Володя Юдин и капитан Левин. Формально они должны были появиться через полчаса после начала застолья, в 19.30.

Ровно в семь к Пестову зашли майор Нерезов и лейтенант Топалова. Начмед был в полевой форме, Мария – в легком, очень идущем ей платье с тонкой ниточкой янтарных бус. Она выглядела шикарно, преподнесла виновнику торжества мужскую туалетную воду и букет невзрачных цветов, которые росли возле взлетно-посадочной полосы. Других на базе достать было нельзя.

– С днем рождения вас, Павел Сергеевич! Желаю здоровья, любви, счастья! Хотя ваш день рождения и не сегодня, но какая разница, да?

Пестов рассмеялся.

– Так вот зачем ты, Маша, ходила в строевую часть!

– Да, только там сказали, когда у вас день рождения. Ваши коллеги сделали вид, что не знают.

– Извини, ничего, что на «ты»?

– Ничего. Вот только до конца не пойму, почему вы решили разыграть этот спектакль? Ради своего друга Левина?

Майор развел руками.

– Маша, тебе не в армии служить, а в следственном комитете.

– Неужели вы думаете, что это было так сложно понять?

– Но иначе как капитан встретился бы с тобой?

– А он этого хочет? Мог бы просто пригласить меня прогуляться по городку.

– Но это вызвало бы кучу сплетен.

– Их и так хватает. Зовите уж его. Чего он мается в соседнем отсеке?

Пестов взглянул на начмеда.

Нерезов пожал плечами. Мол, я здесь не при делах, сам не ожидал.

– Что ж, вы присаживайтесь, а я позову офицеров.

Женщина улыбнулась:

– Да уж, вы ставили спектакль по всем правилам театрального мастерства.

– Не надо, Маша, сыпать соль на сахар. Я и так чувствую себя полным идиотом.

– Не корите себя, майор. Вы же для друга старались.

– Да, для друга. Сейчас. – Он прошел к стене, постучал.

Вскоре в отсек ввалились радостные Масатов, Левин и Юдин.

– С днем рождения тебя, Паша. Всего самого-самого.

– Да, командир, – вторил техник. – Главное – чистого неба.

– Ого! – изображая удивление, воскликнул Левин. – У тебя, Паша, гости, да еще какие! Доброго вечера, Мария Александровна. Вот не ожидал увидеть вас здесь.

– Так и не ожидали, Станислав? А шампанское для кого?

Масатов выставил бутылку на стол.

– Так это для всех.

Пестов подошел к бывшему штурману.

– Заканчивай цирк. Маша все знает.

– В смысле?

– Что день рождения у меня не сегодня, а шестнадцатого.

– Откуда? Да, строевая часть… Ну и что? Кто знает, что будет впереди? Сегодня все свободны, вот и решили отметить.

Но всем было видно, что капитан чувствовал себя неловко.

– Вот так! А что? Нормально, – сказал Левин, присел на стул рядом с Топаловой и повторил: – Да, нормально.

Женщина улыбнулась, посмотрела на Левина и спросила:

– Скучно стало, Стас?

– Нет, просто день рождения.

– Не надо. Вы хотели встретиться со мной, ведь так?

Станислав взглянул на начмеда.

– Ты, Коля, слил меня?

– Я вообще как рыба об лед.

– Никто вас не сливал, и вообще, что за жаргон? – вновь вступила в разговор Топалова. – Неужели думали, будто я не замечаю, какими глазами вы смотрите на меня?

– Какими же?

– Не буду комментировать. По-моему, все поняли, что к чему.

Левин вздохнул и заявил:

– Ну а поняли, тогда выпьем. – Он взглянул на техника и Масатова.

Юдин открыл бутылку водки.

Топалова перевернула бокал.

– Извините, я не пью!

– Что так? – поинтересовался Масатов. – Больны?

Командир повертел пальцем у виска.

– Думай, Костя, прежде чем говорить.

– А чего, командир, думать, раз все в открытую пошло? Ладно, нам нельзя больше двухсот граммов, потому что полеты, перегрузки и прочие неудобства героической профессии, а какие проблемы в медицинском пункте?

– А что, Костя, не пить человек просто не может? – с улыбкой осведомилась Топалова.

– Где-то и когда-то, еще в детстве, я фразу одну вычитал. За достоверность ручаюсь, запомнил. А звучит она так: «Ненавижу пьяниц, понимаю пьющих и с подозрением отношусь к непьющим».

– По-моему, это сказал Максим Горький. – Топалова вновь улыбнулась.

– Может быть.

– И к чему ты сказал это? – Пестов пожал плечами. – Я смотрю, мой герой-штурман совсем растерялся.

– Растеряешься тут! Говоришь, каждое слово обдумываешь, а вдруг бац – и без толку все усилия.

– Ладно, не переживай.

Техник разил водку, шампанское открывать не стал.

– Ну и за что пьем? – Начмед потер руки. – За день рождения вроде нельзя раньше времени.

– За знакомство, – предложила Топалова.

– Да тут все друг друга знают, – проговорил Масатов. – Хотя какая разница? Для повышения тонуса пьем.

Он опрокинул рюмку. Выпили и остальные офицеры.

Вскоре дело дошло до второй. Учитывая, что наливали по пятьдесят граммов, до контрольной дозы еще оставался запас.

Левин повеселел.

– Ловко вы нас раскусили, Маша. Могу я к вам так обращаться?

– Если по имени, то давай и на «ты».

– Согласен. Ловко ты нас раскусила.

– А для чего ты устроил этот спектакль, да еще друзей своих привлек? Не мог в свободное время зайти и сказать то, что хотел?

– Ты стала бы меня слушать?

– Не погнала бы. Все же я воспитанная женщина.

Начмед, еще до вечеринки принявший на грудь двести граммов спирта, тщательно охраняемого от других любителей горячительного, сказал:

– Да, Маша у нас из интеллигентной семьи. Отец…

– Не надо, Николай Владимирович. Это не столь важно.

– Как скажете, Маша.

После четвертой рюмки все расслабились, начмед же порядком захмелел.

Пестов отправил техника проводить майора до его модуля и шепнул у двери:

– Проводишь, ступай к себе.

Старший лейтенант Юдин кивнул:

– Понял, командир!

– Давай!

Топалова посидела еще некоторое время, поднялась и сказала:

– Я тоже пойду, товарищи офицеры. Вам отдыхать надо. Не пейте больше.

– Я провожу тебя? – спросил Левин, не питая особых надежд на согласие женщины.

Но Мария неожиданно непринужденно проговорила:

– Проводи, если хочешь.

– А не боишься, что по городку слухи разные пойдут?

– Нет, не боюсь.

– Ведь могут подумать…

– Так ты идешь? – прервала капитана Топалова.

– Конечно.

Стас кивнул бывшему командиру:

– Я ушел. Спасибо за все, Паша.

– Давай!

Левин с Топаловой ушли.

Пестов и Масатов быстро прибрались, убрали бутылки, помыли рюмки, которые надо было возвратить в столовую.

Бутылку шампанского майор поставил в холодильник и подумал:

«На Новый год выпьем. До него осталось всего ничего, два месяца».

Константин тоже ушел. Павел прошел в жилой отсек, присел на кровать, достал сотовый телефон, посмотрел на дисплей. 21.20, значит, дома одиннадцатый час. Сын, конечно, уже спит, а супруга вряд ли.

Она допоздна засиживалась со школьными делами, особенно после сочинений. Ведь каждое надо было прочесть и оценить. Трудная и малооплачиваемая работа.

Парадокс. Учителя, медработники, такие же государственные служащие, как и чиновники, скажем, в мэрии, областном правительстве. А ведь рядовой клерк в этих конторах получает на порядок больше, чем тот же учитель.

Про депутатов и говорить нечего. Те, пользуясь статусом, сами определяют, каким будет их денежное вознаграждение. Себя они, конечно же, не обижают, хотя зарплата эта им на карманные расходы идет. Посмотришь на списки депутатов областной или городской Думы, так учителей и медиков в них нет. Если только директора, ректоры и главные врачи. Остальные – банкиры либо предприниматели. Такая вот она у нас, народная власть.

Да и черт с ней. Доизбирались и дослужились. Доверие к местной власти составляет меньше десяти процентов, явка на выборы – не более семнадцати. Нормально, черт бы их всех побрал!

Пестов набрал номер жены.

Сперва послышались длинные гудки, потом наконец-то:

– Алло, Паша? Здравствуй, дорогой!

– Добрый вечер, Оля. Не поздно звоню?

– Господи, да я рада тебя слышать в любое время суток.

– Игорь спит?

– Да, в десять едва уложила. Все по смартфону своему переписывался с какой-то девочкой.

– А что за девочка, не узнала?

– Ему скоро пятнадцать. У него, Паша, уже есть личная жизнь.

– Не рано ли? А то эта самая личная жизнь может привести к беременности его девочки.

– О чем ты говоришь? У них до этого еще не дошло.

– Уверена? Сейчас молодежь другая, не то что мы.

– Молодые всегда одни и те же, вот только восприятие их поступков у старшего поколения иное. Нам кажется, что если мы были другими, то и дети тоже должны быть похожи на нас. Но времена меняются, Паша.

– Ладно, вернусь, посмотрю, что за личная жизнь у него началась.

– А когда ты вернешься?

– Не знаю.

– Ты береги себя, Паша.

– Оля, я уже десятки раз тебе говорил, что служба у нас здесь ничем не отличается от гарнизонной, домашней, только летать чаще приходится. Но это хорошо, так и положено. Летчик должен летать, а не развлекаться на тренажерах.

Супруга Пестова вздохнула.

– Да все я понимаю, вот только… – Она замолчала.

– Оля, ты меня слышишь?

– Да, Паша.

– А я думал, проблемы со связью. Почему замолчала?

– Наверное, не стоило этого говорить.

– Что произошло?

– У нас ничего, а вот мне сегодня почему-то вдруг стало тревожно. Признаюсь, и сердце от страха сжалось.

– Сон плохой?

– Был какой-то, не запомнила. Но тревога и сейчас не отступает.

– Ты накручиваешь себя. Не смотри телевизор, всякие новости, где рассказывают о наших делах в Сирии. Ведущие все преувеличивают. Такая у них работа. На самом деле здесь все гораздо прозаичней. Живем по распорядку. Подъем, завтрак, медосмотр, вылет, обед, подготовка к следующему дню, полдник, ужин, свободное время, когда с Масатовым в нарды играем, отбой. Иногда разговор с тобой. Так постоянно.

– У вас же там и телевидение, и видеотехника.

– Местное телевидение захочешь, смотреть не будешь, наше качественнее, но тоже не подарок. Фильмы?.. Я и дома-то их редко смотрел. В основном с Игорем. Так что беспокоиться тебе не о чем. Сейчас тетрадки проверяешь?

– Как ты догадался?

– Я еще не отвык от нашей семейной жизни.

– Да, читаю сочинения своих оболтусов. Вот что вам в Сирию отправить надо. Развлечение еще то. Некоторые такое пишут, что и не знаешь, как оценивать. Но уже заканчиваю.

– Я тоже сейчас ложусь.

– Завтра вылет?

– Об этом узнаю утром. Вроде не планировали.

– Еще раз прошу, береги себя.

– А я еще раз прошу, не накручивай. Верь, все будет хорошо, отработаем, вернусь – дачу купим.

– Я люблю тебя, Паша.

– И я люблю тебя. Игорьку привет, маме тоже. Все, Олечка.

– Завтра позвонишь?

– Если после обеда.

– В любое время.

– Хорошо. Целую тебя.

– И я целую.

– Спокойной ночи, дорогая.

– Спокойно ночи.

Пестов отключил телефон.

В отсек тут же буквально ворвался Левин:

– А вот и я! Вы не ждали?

– Судя по твоему виду, отворота ты не получил.

– Не получил, Паша. – Штурман присел на стул у кровати. – Какая женщина, Паша! – восхищенно воскликнул Стас. – Я ни одной такой и близко раньше не видел.

– Ну и с чем тебе нынче поздравить?

– С установлением прочных отношений.

– Ты проводил ее до женского модуля?

– Да.

– Задворками?

– А вот и не угадал. Маша совершенно не комплексует по поводу возможных, даже неизбежных слухов. Мы прогулялись по центральной аллее, поговорили. Я рассказал о себе, она – о себе.

– Ты поведал ей о своей неудачной семейной жизни?

– Не хотел, но как-то само собой вышло.

– Как на это отреагировала Маша?

– С пониманием. У нее, оказывается, тоже роман еще в академии был. Ухажер в конце концов кинул ее, променял на дочку начальника факультета.

– Значит, ваши судьбы схожи?

– Есть такое.

– Надеюсь, ты не пытался навязаться к ней в гости?

– А куда? Их в отсеке четверо. К себе приглашать посчитал верхом бестактности.

– Верно посчитал.

– В общем, расстались мы, договорились встречаться. В свободное, естественно, время.

– Это успех, Стас.

Капитан закинул руки за голову.

– Эх, Паша, я сейчас готов на все. Не помню, чтобы от простого общения с женщиной испытывал такое наслаждение. С Ириной подобного не было. Ни в начале романа, ни в семье. Маша не Ирка. Я готов кричать от радости. Не знаю, смогу ли уснуть.

– Надо. У тебя завтра работа. Как бы не промахнуться.

– Обижаешь, начальник. Наведу на цель как на гарнизонный магазин. Еще раз спасибо, командир!

– Масатова благодари. Он больше всех суетился.

– Всем спасибо. Как обещал, ящик коньяка с меня!

– Спокойной ночи, Ромео.

– Спокойной! – Штурман прошел к себе.

Через полчаса майор Пестов и капитан Масатов крепко спали.