Но уйти оказалось не так-то легко: Лейланд настаивал, чтобы они сию же минуту, до ужина, разработали план действий.

– Поймите, – сказал он, – нам необходимо обложить Бринкмана, а вот он сам должен твердо верить, что за ним не следят. Задачка не из простых. Однако нас несколько выручит то, что по пятницам в Чилторпе показывают кино.

– Кино в Чилторпе?! – воскликнул мистер Поултни. – Да неужели?!

– Тут у них за домом священника есть большой сарай, и раз в неделю или в две приезжает передвижка. Цивилизация шагает вперед семимильными шагами – просто дух захватывает! Я подумал вот о чем: пусть наша подруга-буфетчица зайдет во время ужина в столовую и спросит, нужна ли она здесь вечером или ей можно проветриться. Не греша против истины, она сообщит, что коридорный собирается в кино и она тоже не прочь пойти. Миссис Дэвис, мол, будет занята в баре, поэтому на звон колокольчика отвечать некому, так что, если мы не возражаем, придется нам потерпеть.

– Макиавеллиевские приемчики, – покачал головой мистер Поултни.

– Тогда кто-нибудь – например, вы, миссис Бридон, – предложит и нам тоже сходить в кино. Ваш муж откажется, потому что, дескать, хочет побыть дома, разложить пасьянс.

– А что, мне этот план по душе, – сказал Бридон. – По-моему, все как надо. Надеюсь только, вы разрешите мне сдержать мое слово.

– Конечно, я к этому и веду. Все остальные согласятся составить компанию миссис Бридон, а вот Бринкман, скорее всего, нет. Вскоре после ужина – сеанс начинается в восемь – мы все отправимся из гостиницы в кино, а это, к счастью, совсем в другой стороне, чем гараж.

– И мне придется отсидеть в сарае до конца сеанса? – спросила Анджела.

– Нет, конечно. Вы с мистером Эймсом вернетесь в гостиницу, но другой дорогой – по аллейке, которая ведет к старой мельнице: тогда вы спокойно пройдете через живую изгородь во двор, а там и в дом. Вы, мистер Эймс, останетесь караулить в коридоре возле бара, а если Бринкман пойдет в бар подкрепиться на дорожку, спрячьтесь на подвальной лестнице. Надеюсь, ваша репутация от этого не пострадает. И держите под наблюдением парадный вход, на случай, если Бринкман выберет этот путь.

– Дурак он будет, если выберет, – сказал Бридон. – Во-первых, от черного хода по тропинке до гаража намного ближе. Во-вторых, на тропинке его не увидят, а выбери он парадную дверь, весь бар обратит внимание.

– Я знаю и намереваюсь полностью отбить у него охоту идти через парадную, а для этого поручаю и тебе тоже наблюдать за дверью. Ведь твое окно выходит на фасад, верно? Вот и отлично, будешь сидеть в номере, раскладывать пасьянс, но только у окна, пожалуйста, и при поднятых жалюзи.

– Но если он выйдет через парадную, мне что, идти за ним? Я же…

– Нет, не надо. Этим займется мистер Эймс. Ты останешься у окна со своим пасьянсом. Если Бринкман выйдет через парадную, вы, мистер Эймс, дождетесь, когда он свернет за угол, а затем на некотором расстоянии последуете за ним. Ваша задача – посмотреть, что он будет делать по дороге к гаражу. Ни догонять его, ни чинить ему препятствия не надо.

– Ясно.

– А мне что делать? – спросила Анджела.

– Думаю, по возвращении из «кино» вам неплохо бы потихоньку подняться в комнату к мужу. Для этого очень удобно воспользоваться черной лестницей. В номере вы можете чем-нибудь заняться, например почитать, а если Бринкман выйдет через парадную, ваш муж, сидя у окна и вроде бы ничего не замечая, подаст вам знак. Тогда вы спуститесь вниз и позвоните в гараж, чтобы мы подготовили Бринкману достойную встречу.

– Весьма символично. И бедному мистеру Поултни вы уготовили эту почетную и опасную миссию?

– Если мистер Поултни не против. Он уже освоился в гараже.

– Буду счастлив пройти дорогою славы. Если я погибну, надеюсь, вы поставите мне скромный, но изысканный памятник и напишете на нем, что я сложил голову, исполняя чужой долг.

– А как насчет двух твоих людей? – спросил Бридон.

– Одного я пошлю наблюдать за Симмонсом, ведь, как я уже говорил, его нельзя пока сбрасывать со счетов. Второй будет караулить на задворках, где именно – я укажу; если (точнее, когда) Бринкман выйдет через заднюю дверь и направится в гараж, мой человек проводит его туда и станет у ворот на случай, если возникнет необходимость прибегнуть к физической силе. Ну, вот, кажется, и все.

– И надолго затянется наше бдение? – спросил Эймс.

– Думаю, максимум до девяти; в девять гараж закрывается, и, хотя владельца можно вызвать звонком, я думаю, Бринкман вряд ли пойдет на такой риск. Стемнеет сегодня рано, туч-то вон сколько; а если, как я сильно подозреваю, грянет гроза, ночь для него будет прямо как по заказу. Для нас это, наоборот, помеха, потому что я не выставил наружных постов, опасаясь потопа.

Если чаепитие было тягостным, то ужин оказался сущим кошмаром. Но когда буфетчица, тщательно проинструктированная Анджелой, попросила отпустить ее в кино, начался замечательный спектакль. Анджела превосходно отыграла свою роль, муж ее тоже достойно справился со своей флегматичной репликой; мистер Поултни с отменной пылкостью предложил сопровождать Анджелу; лейландовское недовольство программой и Эймсова юмористическая покорность судьбе довершили картину. Бринкман после гнетущей паузы сказал, что он, пожалуй, все-таки не пойдет. От кино, дескать, устают глаза.

– Ладно, – сказал Бридон, – в таком случае мы с вами побудем хранителями очага. Правда, я засяду наверху, у меня там начат пасьянс, и я не в силах с ним расстаться. Но если вы боитесь грозы, мистер Бринкман, милости прошу – заходите.

Мнимые поклонники кинематографа вышли без пяти восемь. К этому времени Бридон у себя в номере уже с головой погрузился в таинственные карточные манипуляции, и до дверей нашу компанию проводил виновато улыбающийся Бринкман.

– Вы нас не ждите, мистер Бринкман, если мы припозднимся, – сказала Анджела, чисто по-женски переигрывая, – мы бросим камешек в окно моего мужа.

Дверь гостиницы, смешная, в сине-желтую шашечку, закрылась за ними, и они услышали на лестнице шаги своей ничего не подозревающей жертвы. Пока они шли по улице, закапал дождь, тревожный предвестник бури. Анджела ускорила шаги, реалистичность ее актерства простиралась не настолько далеко, чтобы она захватила зонтик. Да и идти им с Эймсом было всего-навсего два шага: едва свернув за угол и тем самым скрывшись из виду, они поспешили обратно по тропинке, ведущей к черному ходу гостиницы. Там, на крыльце, они встретили Эммелину и коридорного; при виде этой пары невольно напрашивалась мысль, что, добравшись до кинотеатра, девушка определенно найдет себе кавалера поприятнее. Лейланд и Поултни постояли у поворота, а когда убедились, что все идет гладко, продолжили путь в гараж.

В гараже все было наготове. Хозяин, стоя у дверей, ждал распоряжений.

– Ну вот, – сказал Лейланд, – мы с этим джентльменом покараулим здесь некоторое время. Где у вас телефон? Ага, понятно. А спрячемся мы за этим фургоном – отличное местечко. Если кто придет и спросит вас, он может воспользоваться этим звонком, да? По телефону мы ответим и дадим знать, если звонят вам. Но пока что и вы, и ваш механик, я полагаю, подержитесь в тени, ладно?

– Конечно, сэр, насчет этого вы можете быть спокойны. И надолго ли вам нужен гараж, сэр?

– До девяти – вы ведь в это время закрываете? Возражения есть?

– Нет-нет, сэр, только вот мне надо вывести свою машину: я должен встретить на станции джентльмена, который приедет поездом в восемь сорок. Но если я выведу ее прямо сейчас, без долгих проволочек, все будет тип-топ, верно? Машина-то, как говорится, уже под парами.

– Отлично. Без двадцати девять… наверно, чуть раньше, тридцать пять девятого. Может, вы еще застанете нас тут, когда вернетесь, а может, и нет. Ну что ж, у меня пока все.

Как только хозяин исчез в глубине гаража за дверью мастерской, Лейланд и Поултни заняли пост за сенным фургоном, который обеспечивал им надежное укрытие. И в ту же секунду внезапная вспышка молнии вырвала из темноты гараж и дорогу, затем послышался отдаленный раскат грома. Поднявшийся ветер зловеще стонал в стропилах гаража, который, по сути, был всего-навсего большим ветхим сараем.

– Местечко как по заказу, лучше не сыскать, – пробормотал старый джентльмен. – Жаль, нет у меня револьвера. Не то чтобы я умел пользоваться этим смертоносным оружием, просто для храбрости. Самое печальное, что, расскажи я в следующем семестре ученикам о событиях нынешнего вечера, они все равно не поверят, потому что любая информация, исходящая из такого источника, всегда вызывает у них сомнения. Для вас-то, поди, это будничное дело?

– Не верьте в такие басни, мистер Поултни. Большую часть жизни сыщик проводит в конторе, заполняя всевозможные формуляры, как любой банковский клерк. Кстати, у меня револьвер с собой, но, я полагаю, стрельбы не будет. Бринкман, по-моему, не того поля ягода.

– По вашему замыслу, я должен кинуться на негодяя и свалить его? В чем, собственно, состоит моя задача?

Лейланд несколько смешался. По правде говоря, он не вполне доверял мистеру Поултни и потому решил держать его при себе.

– Один ум хорошо, а два лучше, – наконец сказал он, – вдруг придется срочно менять план. Но с арестом нашего приятеля трудностей быть не должно. Если он выйдет через заднюю дверь, за ним присмотрит мой человек. Если через парадную – там на страже мистер Эймс. Так что никуда он не денется.

– Однако, если он сядет в машину и рванет прочь, мистеру Эймсу придется туго.

– Не беспокойтесь, мистер Поултни: я принял меры, без моего ведома этот автомобиль никто с места не сдвинет… Н-да, ну и ночка! Надеюсь, Бринкман не перетрусит.

Похоже, они и впрямь угодили в самое око грозовой бури – она бушевала вокруг, не задевая их. Каждые несколько секунд все небо озарялось быстрыми двойными вспышками, на мгновение из тьмы выступали черные контуры чилторпских кровель, и тусклой белизной светилась дорога. Шквалы дождя хлестали по гаражу, сточные желоба выплескивали целые водопады, а черепичная крыша превращалась в решето – из каждого шва лило ручьями; потом, без всякого предупреждения, ливень почти прекращался. Временами молнии сверкали ближе, огромными зигзагами через весь небосвод, словно зарываясь в вершины холмов над поселком. Когда стихии на секунду утихали, кругом воцарялась зловещая тишина – ни собачьего лая, ни звука шагов на пустынной дороге.

Оба они уже только и ждали новых и новых оглушительных раскатов, а потому вздрогнули, словно от ужаса, когда зазвонил телефон. Лейланд метнулся к аппарату и услышал в трубке сдержанный голос Анджелы:

– Это вы, мистер Лейланд? Бринкман сию минуту вышел из гостиницы через парадную дверь… Да, через парадную. Я, понятно, его не видела, но муж сказал, что вышел он совершенно спокойно, только посмотрел на наше окно, будто проверяя, следят за ним или нет. Я сразу же пошла к телефону. По пути заглянула в коридорчик возле бара – мистера Эймса там не было, думаю, он отправился за Бринкманом. Передать что-нибудь вашему человеку у черного хода?.. Да, у него был чемоданчик для бумаг, так что он наверняка скоро будет у вас… Хорошо, мы дождемся вашего возвращения.

– Все как будто идет по плану, – сказал Лейланд своему спутнику. – Давайте спрячемся. Но почему же он, скажите на милость, вышел через парадную дверь… черт, вот это нервы! Видно, тертый калач – с чемоданом, в парадную дверь и сюда, за моттрамовской машиной! Не высовывайтесь из-за фургона, мистер Поултни… Это еще что?

Дверь мастерской отворилась, и на пороге вырос хозяин, натягивающий автомобильные перчатки.

– Прошу прощения, сэр, тридцать пять девятого. Мне пора на станцию. Да-а, не приведи господь ездить в такую ужасную погоду – дождь заливает ветровое стекло, молния поминутно слепит глаза.

– Давайте быстрее, – нетерпеливо бросил Лейланд. – С минуты на минуту он будет здесь. Как вернетесь, подъезжайте к «Бремени зол»: вероятно, нам понадобится машина.

Взревел мотор, зашуршал гравий – такси выехало из ворот гаража. Лейланд и Поултни опять скрылись за фургоном и стали ждать. Послышался гудок клаксона – такси свернуло у моста, затем скрежет, когда чуть позже водитель переключил скорости, затем шум умолк – и опять тишина. Прошло пять минут, десять; кругом была все та же полутьма. Мысли у Лейланда крутились бешеным вихрем. Допустим, Бринкман делает крюк, чтобы избавиться от «хвоста», но разве это займет столько времени? Тут впору весь поселок обойти… Вдруг с улицы донесся топот бегущих ног. Лейланд выхватил револьвер и затаил дыхание.