Преступления бывают оконченными (фактически почти все) и неоконченными – когда человек уже начал совершать преступление, но ему что-то помешало совершить его в полном объеме.

Был такой случай. Середина 1990-х годов, захолустье, т. е. маленький городок. Это было особое послесоветское время, «атмосфера» (психосфера) в провинции была страшная, грязная, безысходная. Она и при коммунистах была тюремно-быдловатая, а при гниении коммунизма пришибленность, отчаяние и разруха в головах стали совсем уж нечеловеческими. Две пьяные, придурковатые и окончательно «одемократиченные» девки решили что-то украсть – то ли в какой-то там конторе ЖКХ, то ли в клубе… не помню. Лето, жарко, темнеет. На первом этаже конторы в старинном окне дореволюционного здания постоянно открыта большая форточка, а сразу за окном – высокий стол, это все знают. Одна девка подсобила другой лезть через форточку, та полезла, в надежде руками встать на стол, а стола-то нет! То есть он-то есть, но почему-то отодвинут от окна, и она не может до него дотянуться… (Возможно, что она в этой форточке еще и просто застряла. Я не в курсе всех деталей, но совершенно точно то, что она провисела в окне до приезда милиции.) Так она в окне и торчит, а другая девка бесится: то тянет ее обратно, то пихает внутрь, в общем – шум поднимает. Тут это дело кто-то, конечно, засек и – давай звонить в милицию. Сидит в отделении дежурный, никого не трогает, слушает дурацкие песенки, а тут ему звонят и сообщают, что нынче в этот теплый вечер девки из окон торчат, народ демократизируют на чем свет стоит. Приезжают милиционеры – не столько по адресу, сколько на душераздирающие пьяные вопли, а тут – одна в окне торчит в нижнем белье (юбка поодаль валяется) и орет внутри помещения, а у другой – истерика на всю ивановскую, проклинает и лупит подругу по ногам палкой, ее кто-то пытается утихомирить, дядя Ваня из-за калитки что-то кричит, из машины рядом музыка на всю катушку гремит, в общем – светопреставление. Чем все закончилось с правовой стороны – не знаю, потому как пробыл в том городке недолго.

Что мы тут видим, кроме двух опустившихся существ? Во-первых, соучастие в преступлении (о соучастии речь пойдет в другой главе). Во-вторых, мы видим, что преступление начато, но по объективным причинам не завершено. Не получилось. Девки собирались его продолжать и довести до конца, они не отказывались от его совершения, у них просто не получилось довести его до логического конца. Хотели украсть – не получилось. Должны ли они быть наказаны? Конечно! Был умысел украсть, что-то случайно не срослось – и что, прощать? Нет. Налицо – преступление, но неоконченное. (Сразу же замечу, что, если у девок хватило бы ума твердо отрицать намерение совершить именно кражу, если бы они настаивали бы на том, что одна из них почему-то хотела просто залезть (придумали бы зачем) – они легко отделались бы. Но ума на это, как я понял, не хватило.)

Житейские дела имеют обыкновение не завершаться. Если же речь идет о совершении преступления, то тут вероятность не завершить преступление еще выше, ибо много помех.

Неоконченных преступлений происходит много. Глупо было бы надеяться на то, что в Уголовном кодексе они не учтены, что раз уж злоумышленнику что-то помешало довести преступление до конца, то его и не накажут, дескать, не было ведь последствий преступления, ну не дошел он до завершения преступления, не выполнил он всего объема работ, предписанных Уголовным кодексом, не все ему удалось сделать для того, чтобы соответствовать статье Особенной части Уголовного кодекса, чтобы быть наказанным, так вот сложилось, и все тут, в общем «на «нет» и суда нет»…

Это все от лукавого. Реальность такова, что ОСНОВНЫМ является то, что человек желал совершить преступление, готовил его, приступил к осуществлению своего замысла… а вот тот факт, что нечто из внешнего мира ему помешало осуществить задуманное – это не главное, это детали, это вмешательство случая. Воля человека, стремления человека («субъективная сторона преступления») важнее случайных внешних обстоятельств.

Речь не о том, что человек сам вдруг решил не продолжать преступление. Неоконченное преступление – это когда у злоумышленника получилось начать преступление, но не получилось его окончить. Он бы его и продолжал совершать, но что-то помешало. Об этом речь. Важна свобода воли человека, его стремление. Это важнее объективной возможности довести преступление до конца. И это правильно. Ну, представьте себе, что вы идете по улице, на вас бежит человек с палкой и, подбегая к вам, бьет палкой по вашей голове-головушке, но вы увертываетесь и он промахивается. Ну, и бежит дальше. Все. Вреда он вам не нанес. Если он по вам не попал – значит, все нормально? Можно идти дальше, почесываться и лизать мороженое? Можно этому наглецу все простить? Нельзя. Почему? Потому что его воля, его намерение нанести вам вред важнее того, получилось это у него или нет.

Таким образом, возникает вопрос о СТАДИЯХ совершения преступления.

Они в целом, если выходить за рамки Кодекса, примерно (очень примерно) таковы:

1) возникновение некоего полуосознанного желания, надоедливого энергетического клубка;

2) возникновение умысла, намерения;

3) принятие решения о совершении строго определенного преступления (а не «вообще чего-нибудь этакого»);

4) обнаружение умысла (проявление умысла вовне, его обозначение во внешнем мире);

5) приготовление к преступлению;

6) покушение на преступление;

7) совершение оконченного преступления;

8) распоряжение преступным результатом.

Заглянем в Кодекс, посмотрим статью 29, вот она вся:

Ну, и статья 30 тут же:

Странно как-то, не правда ли? Мы ведь с вами уже уяснили себе то, что наказуемо ТОЛЬКО нормальное завершенное ПРЕСТУПЛЕНИЕ. Но что такое преступление? Читаем снова статью 14 Кодекса:

Вот. Можно ли из статьи сделать вывод о том, что приготовление к преступлению (например, приобретение для совершения задуманного колющих и режущих предметов) – это преступление? В принципе – да. Поэтому приготовление к преступлению тоже наказуемо… И покушение на преступление тоже наказуемо.

Таким образом, получается, что есть три вещи, за которые (с некоторыми исключениями) человек несет ответственность:

 оконченное, полноценное преступление;

 приготовление к преступлению (суетился-готовился);

покушение на преступление (не приготовлюшечки, а уже начатое деяние).

А ведь бывает и совсем иначе: злоумышленник задумал преступление, стал к нему готовиться, но вдруг сам, по собственной воле решил его не совершать. Или задумал, подготовил и пошел дальше – уже начал его совершать, но уже в процессе совершения вдруг отказался от задуманного, все бросил, умыл руки. Это называется «добровольный отказ от преступления», о нем – чуть далее. А сейчас мы ведем речь о том, что злоумышленнику именно не удалось довести преступление до конца – по не зависящим от него обстоятельствам.

Итак, согласно вышеприведенной статье Кодекса неоконченные преступления бывают двух видов в зависимости от того, КОГДА именно они не окончены – на какой стадии:

1) приготовление к преступлению;

2) покушение на преступление.

 приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления;

 приискание соучастников преступления;

 сговор на совершение преступления;

 иное умышленное создание условий для совершения преступления,

– ЕСЛИ ПРИ ЭТОМ ПРЕСТУПЛЕНИЕ НЕ БЫЛО ДОВЕДЕНО ДО КОНЦА ИМЕННО ПО НЕ ЗАВИСЯЩИМ (!) ОТ ЗЛОУМЫШЛЕННИКА ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ.

Написанное в Уголовном кодексе надо понимать буквально. Если человек сидел-сидел себе во дворике в палисаднике, пил чай, и тут, «на ровном месте», взял, да и приступил к изготовлению стального меча – это не «приготовление к преступлению». А вот если он задумал совершить определенное преступление, в котором он намеревается использовать меч, и приступил к изготовлению меча с совершенно конкретной целью, а тут вдруг участковый через забор заглянул, заметил этакую бандуру и тем самым помешал и стал задавать каверзные вопросы – в этом случае уже можно говорить о «приготовлении к преступлению».

Есть такое понятие – «обнаружение умысла». «Голое» изготовление меча, ножа, рогатки, нунчак – это не «обнаружение умысла» вовсе.

Конечно же, бывают и такие случаи приготовления к преступлению, когда обнаружить умысел можно. Полицейские останавливают на улице человека с сумкой и просят предъявить документы. Нет документов. Они его задерживают. При обыске обнаруживаются: шапка-ермолка (лыжная шапочка) с отверстиями для глаз, труба, фомка, медицинские перчатки, веревка, наручники. Это все человек носит с собой по улице. Можно ли это назвать «приготовлением к преступлению»? Ну, смотря с какой точки зрения. Презумпцию невиновности еще никто не отменял.

А давайте спросим у задержанного. Задержанный отвечает: «Вы же – умные, книжки всякие читали… Вы считаете, что я готовил преступление? Ну, вот и доказывайте – какое, где и когда. Подозреваемый не обязан доказывать свою невиновность. Это вы обязаны доказать мою виновность, вот и доказывайте, а я звоню своему адвокату и говорю о том, что у меня обнаружили шапку с дырками и носки с дырками и считают, что этого им достаточно для возбуждения уголовного дела. Нижнего белья еще не проверяли. Руки – мытые. Зубы – чистил. Или вы считаете, что носить с собой наручники или веревку – это преступление? А где это написано? Покажите пальцем! Нигде? То есть вы меня обвиняете? Честного человека? Я на вас буду жаловаться!»

Теперь о покушении на преступление. Что это такое? Покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если опять же при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.

Отвечает ли человек за приготовление к преступлению? Уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлениям.

Отвечает ли человек за покушение на преступление? Да.

Теперь несколько слов о другой ситуации – когда человек начал готовиться к преступлению или даже уже стал его совершать, но, пораскинув мозгами, САМ, добровольно решил остановиться, не продолжать. Это называется «добровольный отказ от совершения преступления».

Добровольным отказом от преступления признается прекращение лицом приготовления к преступлению либо прекращение действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца. При этом лицо не подлежит уголовной ответственности за свои действия, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения своего преступления до конца.

То есть: отказался от совершения преступления – не несешь ответственности. Залез на крышу с винтовкой, прицелился, отложил винтовку, явился с повинной в отделение полиции – не виновен, свободен, ответственности не несешь. А если не явился в полицию? Это уже сложнее: если винтовка будет найдена – тогда возникнет вопрос: «По какой причине преступление не было доведено до конца?»

Тут есть одна загвоздка: надо отличать этот самый «добровольный отказ» от ситуаций, когда человек отказывается от доведения преступления до конца, потому что решил его перенести на другое время или ему мешают совершить преступление какие-то объективные причины. («Все пропало, шеф! Гипс снимают, клиент уезжает! Все пропало!») Отличить одно от другого частенько, разумеется, просто невозможно.

Ну, и не надо путать «добровольный отказ» с «деятельным раскаянием», потому что добровольный отказ от совершения преступления может быть только ДО окончания преступления, а «деятельное раскаяние» возможно исключительно ПОСЛЕ совершения преступления (о деятельном раскаянии – в другой главе книги).