ОТ «ЛИНКОЛЬНА № 1» ДО «БОЛЬШОГО ВИЛЛИ»

За 40 дней — со 2 августа по 10 сентября — Триттон и Вильсон создали машину, считающуюся первым в истории танком. Впоследствии, правда, первенство оспаривали Кромптон, Мак Фи и Несфильд, хотя сам Вильсон признавал приоритет за ранее упомянутым Л. де Молем (хотя нет никаких оснований считать, что Тритон и Вильсон были знакомы с проектом де Моля до 1919 г., когда его проект был извлечен из архивов). К тому же еще в начале 1915 г. бизнесмен Ф.С.Лоув из США пытался продать Комитету по сухопутным кораблям (хороша была все же секретность) чертежи 30-тонного бронированного трактора разработки Э.М. Уиллока. Ответа Лоув не дождался, а позже обвинил англичан в плагиате. Это было не первое и далеко не последнее громкое заявление в споре о приоритете в разработке танка. В 1919 г. специально утвержденная королем комиссия британского парламента признала «авторство» Триттона и Вильсона (Суинтон получил лавры «отца танков» позже), присудив им премию в размере 15 000 фунтов стерлингов. Популярная в нашей стране версия о постройке «первого танка» в России инженером А.А.Пороховщиковым в 1915 г. на поверку выглядит слишком натянутой (машина Пороховщикова, известная как «Вездеход», даже в проекте не несла ни брони, ни вооружения).

Машина «№ 1 Линкольн», подготовленная Тритоном и Вильсоном, представляла собой установленный на шасси трактора «Буллок Крипинг Грип» коробчатый бронекорпус с грубым макетом башни — позже планировали установить сверху корпуса башню кругового вращения с 40-мм автоматической пушкой «Виккерс». После испытаний, прошедших 10 сентября 1915 г., Суинтон докладывал: «Морякам удалось соорудить первый экземпляр гусеничной машины, переезжающей через канавы шириной 4,4 фт и возвышения в 4 фт 6 дм и вертящуюся вокруг своей оси, как собака с блохой на хвосте». Но ходовая часть трактора оказалась слабой для таких нагрузок. К тому же при переходе через траншеи нижняя ветвь гусеницы провисала, и гусеница спадала. Из трех вариантов решения — тросовая гусеница, армированная лента из суррогатного каучука, звеньевая гусеница с жесткой подвеской — Триттон и Вильсон выбрали последнее. Опорные катки, ведущее и направляющее колесо с гусеницей шириной около 500 мм смонтировали на отдельной коробчатой раме, трак состоял из опорного башмака и рельсовых направляющих. 28 сентября 1915 года закончили деревянный макет в натуральную величину, а к концу ноября подготовили к испытаниям новый вариант машины. Он стал известен под прозвищем «Маленький Вилли» (Little Willie) — работники фирмы усмотрели в ней внешнее сходство с Вильсоном. Карбюраторный двигатель «Даймлер» мощностью 105 л.с. и двухскоростная тракторная коробка передач обеспечивали машине скорость хода не более 3,2 км/ч передним ходом и 1 км/ч задним ходом. В передней части корпуса на жестких сиденьях размешались два водителя: правый водитель с помощью педалей управлял работой двигателя, рычага — коробкой передач, лебедки — колесным хвостом, левый подтормаживал правую или левую гусеницы с помощью ручных тормозов. Корпус собрали из листов котельной стали, укрепив их клепкой на каркасе из стальных уголков. В лобовой части выполнили установку под 7,7-мм пулемет «Виккерс», в бортах — лючки для стрельбы из личного оружия. Отверстие под башню заглушили крышкой. «Маленький Вилли» преодолевал ров шириной до 1,52 м («№ 1 Линкольн» -1,2 м), в чем ему помогал колесный хвост, отчасти скопированный с управляемой «колесной тележки» тракторов «Холт» и «Буллок» и включавший два спицованных стальных колеса диаметром 1,37 м.

Однако Суинтон считал, что «Маленький Вилли» еще не отвечает боевым задачам. Командование британских войск во Франции выдвинуло обоснованные реальными условиями требования к машине — двигаться по склону крутизной до 27° (45 %), преодолевать ров шириной 2,44 м и стенку высотой 1,37 м.

Тогда в импровизированном бюро Триттона и Вильсона в номере отеля «Уайт Харт» в Линкольне родилась идея придать обводам гусеницы форму, близкую параллелограмму, для увеличения высоты зацепа верхнюю ветвь пустить поверх корпуса и вынести направляющее колесо вперед. «Это была достаточно неуклюжая выдумка, — писал позже Суинтон, — однако она обещала решить самую трудную проблему — улучшить способность взбираться по склону и преодолевать широкие окопы». Так к корпусу танка по обоим бортам добавились бронированные рамы, на которые монтировались гусеничные обводы. Поворотная башня слишком подняла бы центр тяжести такой машины, и установку вооружения решили «по-морскому» — в бортовых спонсонах, т. е. выступающих бортовых казематах, что могло обеспечить достаточные углы наведения оружия. Использовать эту конструкцию, позаимствованную у броненосных кораблей, в танках предложил якобы Д’Энкур. Совместный комитет на заседании 24 сентября 1915 г. принял за основу эту схему и требования к машине по проходимости, установив ей массу до 22 т. А уже 29 сентября группе офицеров продемонстрировали деревянный макет в масштабе 1:1. В ноябре завод Фостера приступил к изготовлению машины, известной под именами «Большой Вилли», «Машина Вильсона», «Кингз Сентипед» («Королевская сороконожка»). А 14 января «Большой Вилли» уже испытали на поле вблизи завода в Линкольне. Черчилль к тому времени ушел из правительства из-за провала Дарданелльской операции и находился на фронте в качестве командира пехотного полка. Однако продолжал являть свою бурную энергию и увлеченность новыми техническими решениями. 3 декабря он направил в Имперский комитет обороны и в штаб Френча докладную записку «Варианты наступления», в которой предлагал совместное использование бронированных гусеничных тракторов и пехоты, движущейся по полю боя под прикрытием колесных бронещитов. Записка попала к новому главнокомандующему генералу Дугласу Хэйгу, который для ознакомления с вопросом командировал в Англию подполковника-инженера Эллиса. 30 января 1916 г. компания Фостера представила новую машину на испытания, о чем Д’Энкур известил Китченера. По железной дороге машины доставили в Хетфильд, в поместье маркиза Солсбери, в парке которого под руководством Суинтона и Хеттерингтона возвели полосу препятствий.

Здесь 2 февраля «Маленький Вилли» и «Большой Вилли» продемонстрировали министру снабжения Д.Ллойд-Джорджу, военному министру Китченеру, министру иностранных дел лорду Бальфуру, начальнику Имперского генерального штаба генералу У.Робертсону, лордам Адмиралтейства, подполковнику Эллису. «Было сделано все, что в человеческих силах, чтобы гарантировать машину от поломок, — вспоминал Суинтон. — Это меня особенно беспокоило, так как ставка была слишком велика». Машины преодолевали рвы, воронки, эскарп. «Большой Вилли» произвел и большее впечатление. Ллойд-Джордж впоследствии так описывал свои ощущения: «Чувство удивительного восхищения овладело мной, когда я увидел это безобразное чудовище под названием „Королевская сороконожка“. Она легко двигалась через плотные заграждения, перелезала по глубокой грязи и через окопы. Напоминавшее слона чудовище прорывалось через кустарники, втаптывало молодые деревья в землю и оставляло после себя широкий след разрушений». Но Китченер остался при своем мнении: «Эта прелестная дорогая механическая игрушка не поможет выиграть войну». Полковник Кромптон презрительно окрестил машину «слизняком». Однако Хэйг, познакомившись с докладом Робертсона и Эллиса, уже 8 февраля просил передать армии первые же 40 штук. К этому времени машину начали именовать «танк». Считается, что этот термин появился 24 декабря 1915 г. в проекте решений Имперского комитета обороны, подготовленном Суинтоном и подполковником Дейли-Джонсоном, и стал детищем секретного делопроизводства. В целях сохранения тайны распространялись слухи, что англичане выполняют заказ Русской армии на «полевые емкости для воды» (сначала хотели упомянуть Месопотамию, но ее британцы успели потерять). Из предложенных названий «цистерна», «резервуар» и «танк» выбрали последнее (tank — «бак», «емкость»). При перевозке первых танков на них писали кириллицей: «Осторожно. Петроградъ» (правда, неграмотно написанное «ПЕТРОГРААЬ» показывало, что никто из русских в этой акции не участвовал).

8 февраля «Большого Вилли» показали королю Георгу V, а 12 февраля прошли уже официальные испытания. Поскольку это был первый образец, прародитель, за ним утвердилось прозвище «Мать» (Mother).

28,45-тонный танк (выдержать требования по массе не удалось) приняли на вооружение под обозначением Мк I, «Марка один».

Суинтон составил «Заметки об употреблении танков». Основные их положения: не использовать танки раньше, чем их будет достаточное количество, применять на широком фронте, внезапно, без долгой артиллерийской подготовки, на подходящей для движения местности. Массирование, внезапность, танкодоступная местность — три основных принципа, не сразу осознанные военным руководством, но полностью подтвердившиеся опытом. Суинтон обосновал и принципы взаимодействия танков с пехотой и артиллерией. При Комитете имперской обороны образовали Комитет снабжения танками под председательством лейтенанта Стэрна. Бюрократическая машина заработала — вскоре появился еще и Департамент снабжения танками при Министерстве снабжения Ллойд-Джорджа, которому решили подчинить Комитет снабжения танками. Министерство снабжения, отказавшееся в декабре утвердить строительство танков, в феврале, через несколько дней после вхождения Комитета в его состав, выдало заказ на 100 танков Mk I, хотя Суэттер и Суинтон считали необходимым 3000. Поскольку заводу Фостера это было не под силу, заказ распределили так: 25 — Фостеру, 75 — «Метрополитэн Кэриэдж, Вэгон энд Файненс Компани Лимитэд» (Бирмингем). Представителем Комитета в эту компанию назначили Вильсона (впоследствии вагоностроительные заводы не раз будут становиться танковыми). Приняв танки, сухопутные войска перевели к себе и специалистов — в марте 1916 г. Стэрн и Вильсон из флотских лейтенантов стали армейскими майорами. В конце августа образовался Департамент поставок механического вооружения. Его председатель майор Стэрн отвечал за дальнейшую разработку, производство и поставку танков.