Подробно описывать движение России в Среднюю Азию не хочется. О всякого рода баталиях, так или иначе относящихся к той эпохе, — написано очень много, очень подробно и очень интересно. Но есть нюансы, на мой взгляд, не вполне ясные. Например: а на фига, собственно, все это затевалось? По крайней мере, именно в такой форме? Вот на том, пожалуй, и сосредоточимся. А уж там как пойдет…

Будем объективны. Очень много где Россия расширялась мирно, на благо и себе, и новым подданным, если и не сразу, то быстро свой интерес понимавшим. Но в Средней Азии все не так. Там завоевание (вернее, все-таки «включение в сферу влияния», ибо завоевано было далеко не все) не подлежит сомнению. И туда никто не звал. Люди жили своей жизнью, и людям было хорошо. Не всем, но кому-то наверняка, а остальным, по крайней мере, привычно и уютно. А русские пришли и всех поработили. Ну как поработили… Так, по крайней мере, принято считать нынче в некоторых молодых государствах. Во всяком случае, на официальном уровне, где все предельно от идеологии и запредельно на эмоциях. Особенно, если речь идет об учебниках, цель которых — выдрессировать подрастающее поколение в соответствующем духе, дать им правильную версию национальной истории, вне зависимости от того, история это или принятый и утвержденный в качестве истории миф. Что ж, тем интереснее попытаться вникнуть в суть. Поскольку, хотя теория поверяется практикой, но для такой поверки нужно сперва сформулировать теорию.

Отметая западную, рукопожатную и «суверенную» версии о «зверином оскале», в первую очередь, — по крайней мере, в советской и серьезной западной историографии, — называются экономические причины. Дескать, во-первых, караванная торговля, а во-вторых, во второй половине XIX века, после Реформы, резкий рывок промышленности и неизбежная потребность развивающегося капитала в вывозе товаров. А соответственно, поиск новых рынков сбыта, еще не освоенных вездесущими бриттами и прочими, успевшими раньше.

С первым пунктом спорить не приходится. Действительно, торговля с Востоком и Югом была одним из приоритетов России во все эпохи ее существования. Действительно, этим приоритетом обуславливались многие действия во внешней политике. И действительно, наконец, необходимость обеспечить безопасность на этих путях вынуждала Россию двигаться все дальше и дальше, в итоге дойдя до южной границы бывшего Дешт-и-Кипчак. Но вот пункт номер два вызывает определенное сомнение. Чисто в том смысле, что стремление свести все к соотношению производительных сил и производственных отношений сыграло с советскими историками злую шутку. Прошения заводчиков и фабрикантов на предмет помочь вывозу товаров в Среднюю Азию, пока там не укрепились англичане, безусловно, имели место. И знаменитый «меморандум Гагемейстера» («выгодно для России, что сбыт туда наших мануфактурных изделий усиливается, тогда как мы оттуда запасаемся разными сырыми произведениями» плюс «необходимо прекращение в Хивинском ханстве торговли невольниками и усмирение чрез это туркменских племен, кочующих на восточной стороне Каспийского моря») тоже. И «Проект устава товарищества для развития торговли в Средней Азии» С.А. Хрулева тоже факт истории.

Однако на сегодняшний день, — благодаря работам учеников (и уже учеников учеников) Н.А. Халфина и С.М. Медведева, — ясно: акценты несколько смещены. Все это были именно проекты. Не более. Реальная возможность выбрасывать товары на среднеазиатский рынок появилась у русских промышленников несколько позже, примерно к 1875 году, а движение России в направлении южнее Великой Степи началось все-таки раньше. Намного раньше. И никаких завоевательных планов у России не имелось. Все очень зыбко. Очень много догадок, очень мало подтверждений. Но если внимательно присмотреться к документам, — а их, по счастью, очень много, всех видов, от официальных бумаг до мемуаров и личной переписки, — ситуация начинает проясняться.