Зима 52-го выдалась длинной и тяжелой, хотя и не такой жестокой, как предыдущая, которая, по оценкам многих, оказалась самой суровой зимой за последние сто лет. Выживание больше не было задачей номер один, и солдаты теперь сидели по хижинам с кучей свободного времени. Британские пленники, многие из которых воевали еще в прошлую войну, придумали, как справиться со скукой: они устраивали пьесы и варьете. Подхватив идею у британцев, Ленин и Тибор придумали свое собственное развлечение.

Тибор взял метлу и, держа ее как гитару, зажал нос и загнусавил: «В прямом эфире из студии CBS в Нью-Йорке мы представляем вашему вниманию разговорное и музыкальное шоу! Наш первый гость, прямиком из Бруклина, Нью-Йорк, встречайте – Леонард Кьярелли, который споет нам одну из своих любимых опер!»

Кьярелли, который вырос, слушая оперу по радио, и часто пел в душе, пустился горланить арию. Голос у него был ужасный, хотя он этого, похоже, не знал. Пятнадцать парней в комнате слушали довольно внимательно, хотя минимум половина из них была обкурена.

– Спасибо огромное за эту прекрасную песню, – сказал Тибор, когда Ленни закончил под аккомпанемент теплых аплодисментов. Кьярелли так растрогался, что немедленно начал заново. Последовали новые аплодисменты. Не сомневаясь ни секунды, он начал в третий раз.

Тибору вскоре стало ясно, что парням хватит на сегодня оперы. Половина лежала на спине, закрывая руками уши. Тибор знал, что сейчас самое время пошутить.

Ленни заканчивал арию в третий раз, а Тибор шептал ему «хватит, хватит». Но Ленни было не остановить – первые аплодисменты воодушевили его.

– Ленни, пора остановиться, – сказал Тибор, но Кьярелли глубоко вдохнул, закрыл глаза и с новыми силами пустился петь дальше.

Когда он наконец пришел в себя и оглянулся, Кьярелли обнаружил, что аудитория спит. Выступление застопорилось. Ленни медленно поплелся с импровизированной сцены, а Тибор его успокаивал: «Старик, многовато для южан. Они пока не готовы к такому».