Глава 5
– Помнится, я вам говорил, что уволил его за пьянство во время работы.
Сегодня мистер Зиглер восседал не в кузове грузовика, а в тени открытой двери склада. Увидев приближающуюся Джейн, он выключил радио и побрызгал себя дезодорантом из аэрозольного флакончика.
– Сбежали из рая? – спросила Джейн, кивая в сторону опустевшего грузовика.
– Жара стала совсем поганой. Даже моя шкура не выдерживает. Жена беспокоится, что я могу получить рак кожи. Не хочет, чтобы я помирал. Меня это жутко удивляет. Ведь она столько лет подряд травит меня своей стряпней.
– Я не знала, что вы женаты.
– Первые несколько лет я тоже не догадывался, из-за чего схлопотал себе проблему. А если серьезно, мы вместе уже тридцать два годика совместной жизни отпрыгали, и наш с ней дом я бы не сменил ни на какой другой. Раз уж мы заговорили о браке, у вас с Калебом тоже к этому идет?
– Сама не знаю. Разговоров и у нас было предостаточно. Но трудно что-то планировать сейчас, когда на носу этот конкурс в Лос-Анджелесе. Сейчас обе наши головы только и заняты приготовлениями.
Мистер Зиглер кивнул:
– Мне будет недоставать вашего парня. Работать он умеет. Теперь придется брать двоих ребят. А он один справлялся. Но я сразу знал: он у меня не задержится. Некоторые парни у меня по десять с лишним лет работают. Калеб – из другого теста. Он создан для работ поинтереснее, чем ящики таскать. Это по его глазам видно. Присмотреться только надо. И когда уезжаете?
– Калеб едет на следующей неделе, во вторник.
– А вы что, не поедете с ним?
Джейн покачала головой:
– Калеб хочет, чтобы я поехала, но я не могу.
Мистер Зиглер вопросительно поднял брови.
– В общем… я ведь до сих пор не нашла работу. Калебу в Лос-Анджелесе не придется платить ни за жилье, ни за еду. Все оплачивают устроители. Но и ему они не заплатят ни цента. Только если пройдет первый отборочный тур и попадет на шоу в прямом эфире. Вот тогда он получит какие-то деньги. Потому Калеб и вкалывает у вас по две смены. Но вы не волнуйтесь. Он выдержит. Он сейчас внутри?
– Думаю, он с Брэдом уехал. – Мистер Зиглер повернулся на стуле, присмотрелся. – Весь день развозят заказы. Бары торопятся запастись пивом. У нас скоро начнется очумелое времечко. Мы его зовем «жаркие остинские ночи».
Джейн заметила, с какой жадностью мистер Зиглер поглядывает на мешок в ее руках. Улыбнувшись, она протянула мешок ему:
– Здесь два сэндвича. Надеюсь, когда Калеб вернется, ему достанется хотя бы один.
Мистер Зиглер виновато улыбнулся и взял пакет. Джейн пошла к машине. За спиной раздался хруст отрываемого мешка.
– И оставьте ему один пакет чипсов! – крикнула она, обернувшись через плечо.
* * *
Джейн проснулась раньше Калеба. Она лежала, глядя на ячеистые картонки потолка, и слушала шум океанского прибоя из аппарата звуковой терапии. Это был их последний совместный уик-энд перед его отъездом.
Джейн любила выходные. Мистер Зиглер почти никогда не вызывал Калеба на работу. Да и она не чувствовала себя виноватой из-за безуспешных поисков работы. Это время принадлежало им. Они гуляли по берегу озера имени леди Бёрд, ходили на дневные киносеансы, а то и весь день валялись в постели, занимаясь любовью. По вечерам, если у Калеба не было концерта, они шли на улицу. Джейн садилась, обхватив колени, и слушала, как Калеб играет для прохожих. Сам он говорил, что делает это преимущественно для вдохновения, однако денег в его футляре хватало на две щедрые порции мороженого или еду в круглосуточной забегаловке. Джейн не представляла, чем заполнит время, когда Калеб уедет.
Джейн встала и, взяв аппарат звуковой терапии с собой, направилась в ванную, чтобы провести утренний душевой ритуал. Она зажгла свечу с ароматом ванили, пустила воду и оглядела свое отражение в зеркале. На животе виднелись белесые растяжки – следы ее беременности. Джейн вспомнила, как страшно и одиноко было ей, когда отец Мелоди ее бросил. Едва узнав о ее беременности, он сбежал. Те, давние ощущения, оказывается, никуда не делись. Возможно, они бы спали в ней и дальше, если бы не скорый отъезд Калеба. Но Калеб – он другой. Совсем другой. Она это знала. И хотя Джейн давно смирилась с растяжками на животе, она пока не была готова столкнуться с другими растяжками. Невидимыми.
Открыв шкафчик, Джейн достала все необходимое для ритуала. Потом взяла миску и ручную сбивалку. Первым она налила в миску немного кокосового масла. Затем добавила туда сахарной пудры и кофейной гущи, которую собирала каждый день. Орудуя проволочной сбивалкой, Джейн превратила содержимое миски в липкую коричневую смесь. Этой смесью она стала намазывать свое тело. Оставалось намазать икры и ступни. Джейн нагнулась, и вдруг дверь ванной открылась.
– Привет, малышка! Ты не возражаешь, если я… Ой, прости!
– Калеб, ты разучился стучаться?
– Прости, малышка. – Он прикрыл рот, чтобы не покатиться со смеху. – Я услышал шум воды и понял, что ты здесь. Мне надо пи-пи.
– Пи-пи можешь сделать и в другом месте.
– Но у нас только одна ванная.
– Думаешь, я этого не знаю?
Джейн не стеснялась ходить перед Калебом голой, однако эта маска для тела почему-то повергала ее в смущение.
Калеб улыбнулся и медленно вышел из ванной. Он уже почти закрыл дверь, но потом открыл снова и встал, прислонившись к косяку. Джейн поняла его вопрос.
– Это рецепт из медицинского телешоу «Доктор Оз», – сказала она. – А теперь закрой дверь!
Когда Джейн вышла из душа, ее ждал обильный завтрак. Должно быть, попытка Калеба загладить собственную бестактность. Она молча села возле барной стойки – кухонного стола у них не имелось – и стала ждать. Калеб так же молча разложил еду по тарелкам и сел рядом.
– Кажется, кому-то очень хотелось пи-пи, – напомнила Джейн.
– Я уже. Облегчился в кухонную раковину.
– Калеб! – Джейн пихнула его в плечо. – Скажи мне, что ты этого не делал.
– Хорошо. Я этого не делал.
– Правда? Иначе это нарушает наш уговор.
– Успокойся! – засмеялся Калеб. – Я не оскорбил кухонную раковину. Сбегал в ближайший супермаркет. Заодно купил апельсины. В туалет там пускают только покупателей.
– Как романтично, – язвительным тоном заметила Джейн. – А кофе ты заварил?
– Да. Налить?
– Уж сделай милость, налей.
– Хорошо, но только если ты обещаешь его выпить, а не размазать по телу. – Калеб засмеялся собственной шутке. Джейн снова пихнула его. Он сидел на краешке табурета и потом грохнулся на пол. – Ты мне за это ответишь. В постели, – сказал он. – А еще говорила, что приличная девушка. – Продолжая смеяться, Калеб встал и налил им по чашке кофе. – Мне всерьез интересно: как действует эта кожная дребедень доктора Оза?
Джейн намазала маслом поджаренный хлебный ломтик, по-прежнему стараясь не встречаться с Калебом глазами.
– Действует она превосходно. Он утверждает, что достаточно подержать смесь на коже всего семь минут. А про то, что потом еще тридцать семь минут отскребаешь душевую, он почему-то умолчал.
– Но результат есть?
– Пока не знаю, – ответила Джейн. – Может, просто не успела заметить.
Калеб подошел к ней и коснулся губами ее шеи.
– Позволь мне взглянуть, – тихо сказал он. – Взгляд со стороны всегда полезен.
Джейн пыталась не обращать внимания и продолжала намазывать хлебный ломтик.
– Ммм… – Калеб целовал ей шею по кругу. – Пока не могу сказать ничего определенного. А если здесь? Теперь чувствую. Должно быть, этот твой доктор Оз – настоящий гений. Не припомню, чтобы твоя кожа была такой гладкой.
– Дурень! Уши я не мазала.
– А вот здесь? В этом месте ты точно мазала.
Его губы дотронулись до ее ключицы. Густые волосы щекотали ей грудь. Слой масла на ломтике к этому моменту достиг дюймовой толщины. Джейн отложила ломтик и нож, после чего запрокинула голову.
– Интересно, а чуть ниже тоже есть результат? – спросила она.
Калеб развернул Джейн лицом к себе, затем поцеловал. Оторвавшись от ее губ, он задрал на Джейн просторную футболку и провел языком по соску.
– Может, здесь? – спросил он.
– Возможно, здесь.
– Надо проверить все остальные места, – сказал Калеб, передвигая язык ко второму соску. – Давай я произведу тщательный осмотр, а потом мы напишем этому теледоктору благодарственное письмо.
– А может, тебе все это только кажется?
Калеб принялся стаскивать с нее футболку. Джейн инстинктивно подняла руки. Калеб швырнул футболку на пол, обеими руками приподнял подбородок Джейн и поцеловал ее. Вскоре она могла думать только о нем. О его сексуальной улыбке, его зовущих глазах. И о его теле. Боже, какое у него тело! А какие руки! Руки, умеющие делать настоящую мужскую работу. Умеющие играть красивую музыку. Руки, умеющие ласкать.
Сейчас эти руки стаскивали с нее шорты.
– Что ты делаешь? – дрожащим голосом спросила Джейн.
Но Калеб прижал палец к ее губам и продолжил стаскивать шорты. Помогая ему, Джейн привстала, выпрямила колени. Упрямые шорты упали сами, оказавшись рядом с футболкой. Калеб отошел, любуясь ею в косых лучах солнца, падающих из неплотно зашторенного окна. Будь на месте Калеба другой мужчина, Джейн почувствовала бы крайнюю неловкость. Она сидела на высоком барном табурете совершенно голая. Но Калеб не вызывал у нее подобных мыслей. Он смотрел на Джейн глазами, полными желания и предвкушения, и от этого она чувствовала себя наградой, которую он будет завоевывать снова и снова. Всю оставшуюся жизнь.
Калеб торопливо стянул с себя рубашку, бросив не глядя. В утреннем свете его кожа была золотистой. Джейн подумала, что природа щедро наградила Калеба, подарив ему такое великолепное тело. Его сверстники часами потели в тренажерных залах, пытаясь создать себе рельефную мускулатуру. А он… всего лишь таскает ящики на складе мистера Зиглера. Вслед за рубашкой на пол полетели его шорты. Теперь Джейн могла любоваться его длинными, сильными бедрами и выразительно оттянутыми «боксерами». Чувствовалось, Калеб уже на пределе.
Джейн хотела продолжения в постели и потому начала вставать. Но Калеб выразительно покачал головой, заставив ее снова сесть. Нагнувшись, он нежно поцеловал Джейн, а потом опустился перед ней на колени. Его язык скользнул по ее бедру, а вслед за языком – и его густые волосы. Джейн чуть подалась вперед и раздвинула ноги. Еще через мгновение она вздрогнула от удовольствия. У Калеба были не только изумительные руки, но и не менее изумительный язык. Обхватив ей ляжки, Калеб широко раздвинул ее ноги. До этого момента глаза ее были закрыты. Однако Джейн захотелось смотреть на него. Ну кто бы еще мог стоять перед ней на коленях и вот так нежно ласкать сокровеннейшие места ее тела? На мгновение Джейн почувствовала себя королевой. Барный табурет стал троном. Весь окружающий мир трепетал перед нею, а ее королевство находилось под надежной защитой.
Джейн запустила руки в густые волосы Калеба и потянула его к себе, к своим губам. Она делала это не потому, что недополучила ласки. Нет, ей хотелось еще больше. Его рот был соленым и сладким. Джейн чувствовала, что сходит с ума от желания. Теперь Калеб стоял перед ней. Табурет имел достаточную высоту, и их талии находились почти вровень. Одной рукой Джейн обвила его скользкий, напрягшийся член и почувствовала, как тот вибрирует от ее прикосновения. Другой рукой она коснулась его ягодицы, подталкивая Калеба к себе. Приглашая его туда, где его присутствие сейчас было нужнее всего.
Войдя в нее, Калеб застонал. Джейн тоже застонала. Поначалу его толчки были мягкими и ритмичными. Потом ритм сбился. Движения стали неистовее. Наклонившись, Джейн смотрела. Ее завораживала игра напрягающихся и расслабляющихся мышц его живота. Завораживал его большой, твердый член, норовящий достичь самых глубин ее лона.
– Трахай меня, – хрипло произнесла она. – Трахай сильнее.
Джейн почувствовала, как у нее покраснели щеки. Она никогда не произносила подобных слов. Но Калеб только улыбнулся:
– Малышка, тебе нравится? Ты хочешь, чтобы я трахал тебя сильнее?
– Да-а! Еще сильнее!
Калеб обхватил ее бедра, разведя ей ноги на предельную ширину. Сейчас он был похож на одержимого сексом, которому не терпится поскорее выплеснуть накопившуюся сперму. Джейн была близка к оргазму. Ее тело сделалось невесомым. Каждый нерв сладко ныл от наслаждения. Толчки Калеба стали совсем безумными. Табурет качался. Джейн уперлась руками в разделочный стол за спиной, отпихнув всю еду, какая там была. Она была похожа на живую звезду, лучами которой служили широко разведенные руки и ноги. А Калеб продолжал свои безумные толчки. Его грудь блестела от пота, из полуоткрытого рта вырывались стоны. Это продолжалось, пока Джейн не услышала свой пронзительный крик:
– Да, черт тебя побери! Да! Да! Да! Еще! Калеб, давай еще!
Ее захлестнуло шквалом оргазма. Джейн онемела. Ее трясло. Калеб это почувствовал. Джейн даже не заметила, когда он кончил. Табурет опасно наклонился. Тогда Калеб подхватил Джейн на руки, оттолкнул табурет и, не выходя из нее, мягко опустил на пол.
Постепенно ее сердце перестало бешено колотиться. К Джейн вернулись звуки окружающего мира… Соседка вовсю барабанила в стену их спальни. Аккомпанементом, естественно, служило собачье тявканье.
– По-моему, эту тетку давно надо трахнуть, – прошептал Калеб.
– Если бы потом и псина умолкла, я бы благословила тебя на подвиг, – пошутила Джейн.
– Только позже. Сейчас я все силы потратил на тебя.
– Нет, мистер Каммингс, – ответила Джейн, целуя его. – Я не желаю делить тебя ни с кем. Ты целиком мой.
Калеб перевернулся на спину. Джейн положила голову ему на грудь. Они лежали, слушая выплески бессильной соседкиной ярости.
– Калеб, я буду по тебе скучать.
– И я буду по тебе скучать, малышка. Но я пока еще не уехал.
– Эти дни пролетят совсем незаметно.
– Мы расстаемся всего на несколько недель.
– Для меня и час – это слишком долго. А так – три недели и еще два дня, если ты пробьешься на шоу в прямом эфире.
– Так поехали вместе, – снова предложил Калеб. – Не понимаю, почему ты отказываешься.
– Мы ведь с тобой обсудили эту тему вдоль и поперек. Я должна найти себе работу. Мои сбережения тают. И потом, что я там буду делать целыми днями? Сидеть в гостиничном номере и ждать твоего возвращения?
– Я могу не ехать.
– Что ты еще выдумал? – насторожилась Джейн. – Это твой величайший шанс.
– И все благодаря тебе, – сказал Калеб, убирая у нее со лба прилипшие волосы.
– Меня пока рано благодарить. Я боялась, что тебе может не понравиться.
– Мне обязательно понравится.
– И это меня тоже пугало. Тебе там может слишком понравиться.
– Я люблю тебя, моя пугливая глупышка! – засмеялся Калеб. – Слушай, пол у нас с тобой далеко не стерильный. Давай встанем и закончим завтрак.
– Он уже остыл.
– Тогда как насчет завтрака в «Магнолии»? Угощаю.
– Я не прочь, – ответила Джейн. – Но вначале мне нужно снова пополоскаться в душе.
Калеб захохотал.
– Ты чего?
– Ничего.
– Ты ведь смеялся не просто так.
– Я просто подумал, не намазать ли тебя свежей кофейной гущей.
* * *
– По-моему, ты выбрала самый отвратительный косметический салон.
– Не капризничай! – одернула его Джейн. – Не надо делать вид, что тебе здесь не нравится. Мы оба знаем: втайне ты наслаждаешься всеми этими процедурами. И они ничуть не уменьшают твоей мужественности.
– Ваша девушка права, – сказала визажистка, покрывая отбеливателем очередной лист фольги. – И вы знаете, что говорят о тех, кто слишком много возражает.
Калеб хмуро уставился в зеркало. Почти вся его голова была покрыта листами фольги. Джейн мысленно призналась себе, что вид у него и впрямь странноватый. Главное – не прыснуть со смеху.
– Вид у меня идиотский, – поморщился Калеб. – При таком обилии фольги я становлюсь живым приемником. Сейчас я принимаю какую-то русскую станцию.
– Все гораздо проще: эта музыка сейчас играет в салоне. Только она не русская, а украинская. Салон принадлежит украинцу, – пояснила визажистка.
– Ты лучше подумай о том, как выигрышно ты будешь смотреться на телеэкране после всех этих процедур, – сказала Джейн.
– На телеэкране? – переспросила визажистка и подмигнула Джейн. – Я не думала, что вы собираетесь в поход за славой. Тогда, раз уж вы здесь, вам обязательно стоит покрасить ресницы и провести восковую процедуру для бровей.
Калеб отчаянно замотал головой, отчего несколько листов фольги упали на пол. Он уже хотел вскочить с кресла, но визажистка, смеясь, усадила его обратно:
– Молодой человек, я пошутила. У вас прекрасные брови.
После салона они зашли в ресторан «Хоффбрау стейкс». Час для обеда был еще ранний, но оба проголодались. Табличка у входа с гордостью сообщала, что ресторан был открыт в 1934 году. Судя по тесному залу и обшарпанным столикам, поставленным чуть ли не впритык, интерьер ресторана не менялся и не обновлялся со дня открытия. Но зато здесь были очень демократичные цены. Изумительный чесночный салат, порция жареной картошки и жареные ребрышки стоили менее пятнадцати баксов. При этом ребрышки плавали в изумительном масле, приправленном лимонным сиропом, который так вкусно поглощать, макая в него воздушный бездрожжевой хлеб. Хлеб в счет заказа не входил, и его можно было лопать, сколько душе угодно.
Насытившись, они взяли по бокалу диетической колы и стали развлекаться тем, что писали на бумажной салфетке самые немыслимые кушанья, которые якобы заказывали посетители ресторана. Когда официант принес чек, Джейн и Калеб оба потянулись к нему.
– Ты платил за завтрак, – напомнила Джейн.
– Помню. Но я подумал: если я заплачу еще и за обед, то могу рассчитывать, что ты потом все это отработаешь.
– Мужской шовинизм, приправленный расчетом, – улыбнулась Джейн. – Я позволю тебе заплатить, но только если ты воспользуешься этой штучкой. – Она бросила Калебу кредитную карточку.
Калеб взял карточку, повертел в руках. Вид у него был смущенный.
– Как это понимать? Почему на карточке – мое имя?
– Я заказала эту карточку для тебя. Она привязана к моему счету.
– Но я люблю расплачиваться наличными.
– Знаю. Только ты будешь жить в чужом городе, где тебе срочно могут понадобиться деньги. Я люблю тебя и не хочу, чтобы к волнениям из-за конкурса добавлялись другие.
Калеб улыбнулся и убрал карточку в карман.
– Я воспользуюсь ею только в случае крайней необходимости, – сказал он, выкладывая наличные деньги за обед. – А обед в этом ресторане – случай заурядный. И я тоже тебя люблю.
– Это еще не все. – Джейн достала из сумки небольшую коробочку.
– Так на этом подарки не окончились? Если бы я знал, что женщины будут оформлять карточки на мое имя и делать мне подарки, я бы давно прошел через пытки косметического салона.
– Будущая знаменитость, ты сначала загляни внутрь.
Коробочка была упакована.
– Попробую угадать содержимое, – сказал Калеб, снимая упаковочную бумагу. – Носки для моей поездки?
– Да, – ответила Джейн. – Потому что в Лос-Анджелесе очень холодно.
Калеб засмеялся. Развернув бумагу, он достал из коробочки мобильный телефон. Джейн следила за выражением его лица. Вдруг Калеб подумает, что она пытается держать его на поводке?
– Я знаю твою нелюбовь к мобильникам, «Фейсбуку» и прочим игрушкам, – сказала она. – Но известность потребует что-то изменить в твоей жизни. Так почему бы не начать сейчас? У этой штучки много полезных свойств. И потом, мне хотелось, чтобы ты всегда мог связаться со мной, когда тебе станет грустно или захочется поделиться своей радостью.
– Джейн, мне нравится твой подарок. Спасибо.
– Я уже внесла туда свой номер.
– Малышка, твой номер у меня давно внесен в память.
– Включи мобильник. Теперь ты можешь позвонить мне, нажав всего одну кнопку. Вот эту.
Калеб включил телефон. На экране возникла стандартная картинка с приветствием. Через несколько секунд она погасла и появилась заставка дисплея. Ею была фотография, сделанная Джейн на свой мобильник, когда они ездили в аквапарк.
– Чудесный снимок, дорогая. Мне он очень нравится.
– В папке «Личное» ты найдешь еще несколько моих снимков. Но те ты будешь смотреть только во время нашего телефонного секса.
Калеб так громко расхохотался, что на него стали оглядываться.
– Теперь понятно, почему ты подарила мне этот мобильник. Ты собираешься звонить мне и возбуждать меня разными непристойными словечками. – Он озорно улыбнулся и добавил: – Наверное, ты уже и счет на своем мобильнике пополнила на пару тысяч.
* * *
– Может, я все-таки отвезу тебя в аэропорт?
Джейн стояла в проеме спальни и смотрела, как Калеб собирает дорожную сумку.
– Малышка, ты же знаешь, до чего я не люблю эти затяжные прощания. Зачем понапрасну тратить бензин и сражаться с утренним потоком машин, когда автобус довезет меня всего за доллар? – Он застегнул молнию сумки. – Малышка, почему ты плачешь? – Калеб подошел к ней, обнял. – Я ведь тоже буду по тебе скучать. Но меня могут очень быстро выкинуть с конкурса. Так что не успеешь и глазом моргнуть, как я вернусь.
Джейн вытерла глаза.
– Нет уж. Изволь победить, – наказала она. – Я заключила пари с мистером Зиглером. Если ты проиграешь, мне придется целый месяц кормить его ланчем.
– Тогда мне действительно нужно победить, – вздохнул Калеб. – Учитывая аппетит Зиглера, он тебя разорит.
Калеб взял лицо Джейн в свои ладони и поцеловал. Как хорошо и спокойно было ей в этих руках. Как все легко и понятно, когда они вместе. Джейн наслаждалась теплом поцелуя, биением их сердец. Любовь пульсировала между ними по незримой ленте Мёбиуса. Подумаешь, временная разлука. Ей надо привыкать: если его песенная карьера сложится, поездки в другие города и страны неизбежны. Не будет же она повсюду его сопровождать. Узы их любви крепки и помогут справиться с любыми трудностями. Это ей подсказывал каждый нейрон в мозгу, каждая клетка тела. Сто триллионов тоненьких голосков утверждали: «Он – твой. Твой единственный».
Джейн надеялась, что эти мысли сохранятся у нее, когда она останется одна.
– Ну что? Двинусь я, чтобы автобус не проморгать.
– Идем. Я провожу тебя до остановки.
Калеб закинул сумку на плечо и подхватил футляр с гитарой.
– Видишь, я еду с другой Джейн? – улыбнулся он. – Твой двойник, который постоянно будет напоминать мне о тебе.
– Я рада, – сказала Джейн, выходя из спальни. – И пока ты там, пусть гитара с моим именем будет единственной, кому твои пальцы дарят ласку.
Они стояли уже у двери, когда Джейн вдруг бросилась в ванную:
– Как же я забыла? Тебе это обязательно понадобится.
Калеб взглянул на пластиковую бутылочку:
– Думаешь, мне не обойтись без этого кондиционера для волос?
– Уверена. А после того как тебе сделали осветление, ты просто обязан им пользоваться.
Калеб не спорил. Усмехнувшись, он расстегнул сумку и всунул туда спасительный кондиционер.
– Сдается мне, что я не на конкурс еду, а на съемки новых серий «Хора», – проворчал он сквозь зубы.
На остинских улицах было еще сумрачно. Только восточный край неба был расцвечен золотистыми и оранжевыми тонами, предвещая очередной солнечный и жаркий день. Земля продолжала вертеться, не обращая внимания на чьи-то страхи и надежды.
Остановка автобусов находилась рядом с домом, на другой стороне улицы.
Калеб достал свой новенький мобильник, проверил время:
– Надеюсь, я не пропустил автобус.
– Может, я все-таки довезу тебя?
– Малышка, не волнуйся. На самолет я не опоздаю.
Они замолчали и просто смотрели туда, откуда на пустую улицу должен вырулить автобус. Джейн ощущала странную робость, как будто они с Калебом расставались после первого в их жизни свидания и она не знала, обнять ли Калеба, поцеловать или просто пожать руку. В это время из сумрака показался автобус с желтым глазом сигнала на крыше. Джейн вдруг поняла, что еще не готова к прощанию.
Зашипели тормоза. Широко открылась передняя дверца.
Джейн торопливо обняла Калеба:
– Я люблю тебя, мой родной глупышка. Ты это знаешь?
Калеб тоже ее обнял:
– Знаю и очень хорошо. Я тоже люблю тебя, малышка. Оставляю тебе охапки своих поцелуев.
Поцеловав Джейн в макушку, Калеб поспешил к входной двери. Она видела, как он поднялся в салон, потом запихнул долларовую бумажку в щель платежного автомата. Калеб прошел в конец салона и сел, поставив рядом сумку. Футляр он держал в руках и смотрел только вперед. Джейн он сейчас напоминал мальчишку-подростка, впервые покидающего родные места. Здесь оставался его привычный мир, от которого ему страшно уезжать, но он не хочет, чтобы это видели, и потому не оборачивается.
Заверещал двигатель, и автобус тронулся. Только тогда Калеб обернулся. Его рука была плотно прижата к стеклу. Вскоре Джейн видела только хвост удаляющегося автобуса и рекламу городской службы Остина, занимающуюся доставкой домой подгулявших любителей ночной жизни: «ДРУЗЬЯ НЕ БРОСАЮТ ДРУЗЕЙ ОДНИХ».
Джейн не вернулась домой. Достав из сумочки ключи, она побежала к своей машине, впрыгнула в салон и рванула с места, пристегиваясь на ходу. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, она поехала вдогонку. Где-то через полмили она нагнала автобус и посигналила фарами. Автобус продолжал двигаться. Он свернул на Конгресс-авеню с четырехполосным движением. Джейн тоже свернула и нажала кнопку звукового сигнала. Калеб повернул голову, увидел ее машину и улыбнулся. Подхватив сумку и гитару, он стал пробираться к выходу.
На ближайшей остановке Калеб выпрыгнул из автобуса, подбежал к машине и закинул на заднее сиденье сумку и футляр. Захлопнув заднюю дверцу, он открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья и молча сел рядом с Джейн. От него пахло мылом и такими родными запахами. Калеб улыбался во весь рот, но молчал.
Джейн тоже молчала. Она лишь коснулась его теплой руки и повела машину дальше, чтобы вовремя доставить своего жениха в аэропорт.
