Новое тысячелетие принесло долгожданное благополучие. Все складывалось неплохо – муж работал, сын поступил в институт, я по-прежнему вела хозяйство. Но в душу постепенно заползала тоска. Отчего? Я не понимала. Пыталась разобраться – нет, все ерунда. Претензии мои к жизни были, если разобраться, мелки, глуповаты и беспочвенны. Я это понимала. «Все хорошо, – повторяла я себе, как мантру, – все хорошо!» Только почему же так плохо? Мама здорова, подружки всегда рядом, денег на жизнь хватало. Но я часто застывала у окна и бессмысленно смотрела вдаль. Что меня так угнетало? Да, вырос ребенок, я уже не так остро ему нужна. Но это нормально! У него своя жизнь – и слава богу. У психологов есть такой термин – «синдром покинутого гнезда». Я все понимала.

Да, дел у меня поубавилось, и это тоже нормально. Подружка-оптимист смеялась и предлагала «заняться личной жизнью», имея в виду совсем не то, о чем вы, возможно, подумали. Речь шла о бассейне, фитнесе, встречах с подругами, посиделках в кафе. А чем плохи короткие путешествия «для замужних дам», например в Питер на пару дней. Или в Ригу. Ну, и магазины, конечно! Можно было, опять же, заняться каким-нибудь хобби – например, вышивать бисером, расписывать картинки по трафаретам или что-то мастерить, разрисовывать, склеивать, перешивать или вязать. Талант тут особенный не нужен, всему научат и обучат. Вперед!

Но вот незадача – неохота. Подружка-пессимист утверждала, что все от безделья. Работающие тетки не заморачиваются и от тоски не страдают. Но профессия у меня, увы, давно была утеряна, двадцать вычеркнутых лет – это не шутки. И я по-прежнему маялась, тосковала и пыталась найти себе дело. Вспоминала слова своей бабушки – дел у женщины должно быть много! Только тогда я начала понимать, что она имела в виду. Тогда, в юности, мне были совсем непонятны эти слова.

Дел у женщины должно быть много, чтобы не заскучала, не истомилась, не изгрызла себя. Чтобы в голову не лезли дурацкие мысли об отсутствии жизненного смысла, о неправильно, впустую прожитых годах. Вот тогда я поняла и еще поговорку – тоска не уморит, а с ног собьет. «Надо что-то делать», – твердила я себе, категорически не понимая что.

В самые трудные моменты поддерживали мысли о близких. Дети, слава богу, и у меня, и у моих подруг получились хорошие. Проблемы с ними случались, не без этого. Но разве бывает иначе? Влюблялись, иногда выпивали, что-то скрывали от нас, родителей, заваливали зачеты, не слушались, считали себя умнее нас. А мы, что, были другими?

Возраст, правда, у людей из нашего окружения, как говорится, был критическим. И случалось разное – один «верный» муж покинул семью, другой завел ребеночка на стороне. У подружки случился страстный роман, в который она упала, как в пучину, из которой не выбраться – только захлебнуться от счастья. И наплевать на хорошего мужа, достаток, родню. Она была так отчаянно счастлива, что это, наверное, оправдывало всё.

Часто я думала – слава богу, для меня эта тема закрыта, мы пережили все это давно: роман, развод, раздел имущества. Слава богу, я тогда была здоровее и моложе!

В те годы сбылась наша давняя мечта – мы купили наконец дачу.

Откуда у меня такая тяга к земле, к природе – сама не пойму! Бабушка моя, намучившись на съемных дачах, совершенно без всяких удобств да еще и под приглядом хозяек, дачную жизнь не любила. Мама скорее человек городской. Муж – тоже. Ему на даче быстро становится скучно – пожарить шашлык, посидеть с друзьями, потрепаться о жизни и – в город! К цивилизации, к телефону, к работе. Ну а я обожаю проснуться утром под пение птиц, выйти на терраску и охватить взглядом лес, его густую и успокаивающую зелень. Посмотреть, как утром раскрылись бутоны. Срезать ветку сирени и поставить в кувшин на обеденный стол. Уединение – вот что для меня главное.

Мой компаньон – любимая собака Глаша. Мы вместе гуляем по лесу и не мешаем друг другу.

Домик наш был совсем небольшой, летний – три комнаты, кухня, терраска. Все маленькое, компактное и уютное. Участок в восемь соток, на нем елки, яблони, сирень и чубушник. А что еще нужно для счастья? Летом прохладно – дом крайний от леса.

Коротали с Глафирой дни с удовольствием и даже с энтузиазмом. Я расписывала старую мебель, оставленную прежними хозяевами: английский книжный шкаф, древний и тяжеленный комод – с места не сдвинуть, туалетный столик. Делала витражи на стеклянных дверях. Обтягивала новой тканью ветхие абажуры, обивала старые, но удобные диваны – грех их менять, натуральное дерево. Самое главное было – создать атмосферу старой дачи, из моего далекого детства. Той, которой у нас никогда не было и о которой я мечтала.

Мои фантазии садовника были очень скромны – только самое неприхотливое: флоксы, ромашки, вербена, садовые васильки.

Сидела я на даче в любую погоду, чем очень нервировала мужа: «Может, тебя забрать? На улице-то семь градусов – только начало мая!»

Нет, не забрать – нам с Глафирой тут хорошо. И плевать на погоду, сырость, дожди. Плевать на то, что надо растапливать печку и что из соседей – одни энтузиасты, вроде меня. Дача как-то вытягивала меня из тоски и уныния, давала силы жить. А сил после болезни было немного. Болезнь была долгой и очень жестокой. Впрочем, болезни всегда опустошают – ведь все силы уходят на борьбу. А после – бессилье, туман, ничего не остается. А жить как-то надо. Два года болезнь терзала, кусала и рвала на куски. Два года тупого отчаянья, душевной пустоты и почти безнадеги. Спас меня муж. Досталось ему – не приведи бог. Мне становилось легче просто от его присутствия. Он был рядом и все понимал – вот что главное.

Но не зря говорят: «Пришла беда – открывай ворота»! «Ворота» открылись, и посыпалось щедро: муж потерял бизнес. Хотите назвать «красиво» – пожалуйста: рейдерский захват. А на деле гораздо проще: отъем. Потерял в один день – это у нас бывает! Все просто, жаловаться некому.

В один день мы остались совершенно нищими. Копить никогда не умели, тратили легко и с удовольствием. Жили на широкую ногу – гости, поездки, покупки. Грела одна мысль – сын, слава богу, поступил в институт.

И в это самое время я начала писать.

Для себя, для души? Не знаю. Просто писала, чтобы отвлечься, чем-то занять себя, окунуться в чужую жизнь и спасти свою. Первые мои опусы были наивны и трогательны – сейчас мне самой немножко смешно. Все неумело, по наитию, но искренне. Писала я, разумеется, в стол – никаких мыслей о публикации не было, честное слово! Писала, кстати, от руки – компьютера тоже не было. Да и был бы – печатать я все равно не умела – до сих пор было ни к чему. Написанное читала мужу. Видела, что его это трогает, кое-где он даже хлюпал носом. Но я не обольщалась: муж есть муж, да и человек он сентиментальный. Словом, его оценка важна, но субъективна. Потом дала почитать подругам и маме. Все настаивали, что это надо показать. Кому, где? В наше-то время разве можно прийти с улицы и предложить опубликовать рукопись! Читала, что олигархи оплачивают увлечения своих жен – издают их творения за собственный счет. У нас этого счета не было, об этом просто смешно говорить! Мы еле выживали – так было тяжело.

Но – чем черт не шутит? И я решилась.

На ВВЦ как раз проходила очередная книжная выставка, и я поддалась на уговоры родных, повторявших: «Что ты теряешь?»

Ранняя осень, сентябрь, бабье лето, тепло. Неяркое и прохладное солнце. Мама поехала со мной – поддержать. Мы кружили по выставке, подходя к стендам разных издательств – больших, средних и совсем крохотных, малоизвестных. Я робко протягивала дискету с рассказами. Где-то отказывали честно и сразу: «Что вы, новых авторов мы не берем! Старых девать некуда». Кто-то выслушивал, но качал головой: «Рассказы «о жизни»? Спасибо, не нужно. Сейчас этот жанр не в чести. Вот если бы детектив! Или триллер!» Кто-то брал дискету, но я понимала, что она там же, на выставке, и останется – вряд ли ее прочитают.

Но – снова счастлив мой бог! Случайно – а сколько в жизни таких случайностей – моя многострадальная дискетка попала в издательство, которое мной заинтересовалось.

Через какое-то время раздался звонок:

– А у вас есть что-нибудь еще?

Я тогда разревелась – от неожиданности и счастья. Не верила ни минуты, что в жизни такое бывает.

Точно уверена в одном – никуда больше я не пошла бы со своей сиротской дискеткой. Сто процентов! Так, повелась на уговоры родни. Его величество случай. Как много он значит в человеческой жизни!

А через полгода вышла моя первая книга. Конечно, в тот же день мы рванули в книжный – помню, что это был Дом книги на Арбате. Нашли книгу не сразу, если честно. Я взяла ее в руки – и… Сложно описать это чувство: растерянность, радость, неверие. Счастье. Я гладила ее, переворачивала страницы, рассматривала обложку – ну только что не целовала!

Вот так все и началось. Так перевернулась вся моя жизнь. Я вошла в какое-то волшебное зазеркалье, вышла на новую орбиту, попала в другое измерение. Долго не верилось – все это случилось со мной? Такое вот чудо, такие метаморфозы? Нет, так не бывает! До сих пор, кстати, не очень-то верю.

А потом все затихло. Два года я не писала. Почему? Наверное, не было мотивации. Подержала я свои книжки, порадовалась, погордилась – и всё.

И я пошла работать. Работа была интересная – подруга открыла антикварный магазин, точнее магазинчик – полуподвальный, домашний такой. Ну, и позвала меня. И знаете кем? Совсем смешно – товароведом! Но я попробовала, и оказалось, что интересно. Вначале я ни в чем не разбиралась – какой антиквариат? Я его в руках не держала. Но, слава богу, есть Интернет. И я начала копаться – фарфор, серебро, статуэтки, самовары с медалями, зингеровские швейные машинки, картины, кружева, сумочки с фермуарами, шляпки с перьями, обувь, платья 50-х, бусы, колечки, брошки – словом, винтаж. А еще клейма, пробы, года выпуска.

Не боги, как известно, горшки обжигают – кое-чему научилась. Обстановка в магазинчике была уютная, камерная – можно было с новыми знакомыми попить чай на кухоньке, поболтать о жизни с бабульками, принесшими кобальтовую вазочку, подарок покойного мужа, или старинную бронзовую чернильницу. В «лавку», как любовно мы называли наш магазин, часто приходили киношники и театральные режиссеры.

2010 год. Стоит немыслимая жара. Над Москвой висит плотный смог, удушливо пахнет гарью – город задыхается. Многие надели марлевые маски. Кто может – спасается, сбегает из столицы, прячется на дачах. Срочно эвакуируют детей и стариков. Мы тоже на даче, пару недель назад забрали из больницы маму – первый инсульт. Она не ходит, но стойко борется за жизнь. Передвигаемся как сонные мухи: хочется спать, спать и спать – очень жарко. Но и спать из-за жары невозможно. Жизнь начинается примерно в десять вечера – ловим слабое дуновение ветерка, который, увы, приносит не прохладу, а новую порцию гари. Тяжко. А тем, кто в городе? Кто ходит на службу? Мы-то хоть дышим вечером, а раскаленная Москва не остывает и ночью. Все мечтают о похолодании, о дождях и жадно вслушиваются в сводки погоды.

И вдруг – телефонный звонок. Мой редактор. «Не слышались» мы довольно давно, года полтора-два наверняка. Болтаем о том о сем, и в конце концов мне предлагают снова попробовать писать. Новое издательство (прежнее приказало долго жить) готово заключить контракт. Я растерялась: предложение не просто заманчивое – сказочное! Нереальная удача: самое крупное издательство страны, самое рейтинговое, самое-самое! Предложение, от которого отказаться нельзя: такой шанс выпадает лишь однажды. Но есть, конечно, условие: через два месяца я должна сдать новую книгу. А я… Я с мамой, которой сейчас очень сложно. Но, несмотря на растерянность, страх, неуверенность, я соглашаюсь, не очень, честно говоря, веря в успех.

Пишу на террасе – сторона солнечная, солнце не щадит, бьет в глаза, но в доме еще невыносимее. Приготовлен обед, все убрано, обихожена мама. Вечером должны приехать муж и сын, сестра с племянниками – значит, нужен и ужин. Пишу от руки – компьютер еще не освоен. Снова хочется спать – мысли растекаются, не собираются «в кулак», никак не могу сосредоточиться – ну никак. Теряю надежду, что что-то получится. Мысленно трясу себя за плечи, убеждаю, что все смогу.

В августе, день в день, я сдаю новую книгу.

Так случился крутой поворот в моей судьбе. И я снова очень люблю и очень ценю жизнь, хотя часто бывали моменты – не буду скрывать, – когда ценность ее в моих глазах почти девальвировалась.

И началась светлая полоса. Женился сын. После первого, неудачного брака (тогда все кончилось очень быстро – словно бабочка-однодневка сгорела в фитиле свечи) он снова стал счастлив. В наш дом пришла своя девочка, которую мы приняли сразу – она нам понятна, у нас схожи взгляды на жизнь. Она образованна, умна, остроумна и домовита. К тому же она изящна и красива. Наша девочка, наша.

Мое материнское сердце теперь спокойно – вот главное счастье.

И еще одна перемена – точнее, не перемена, а что-то большее. Мы спонтанно приняли довольно странное и неожиданное, по мнению многих, решение – продали городскую квартиру и перебрались за город, на природу.

Зачем держаться за суетливый, шумный, перенасыщенный город? Терять время и нервы в пробках, дышать выхлопными газами, слышать, как у соседа за стеной падает вилка? Просыпаться ночью от музыки под окнами и криков подростков? Вздрагивать от рева ночных мотоциклов?

Я всегда любила природу, лес, тишину.

Искали мы новое жилье недолго – всего неделю. А когда нашли, я, едва войдя в дом, поняла: это то, что надо. Это мой дом. Помню первую ночь на новом месте – конечно, не спалось. Я бродила по комнатам, открывала окна, вдыхала запах хвои, любовалась деревьями вокруг дома. Улыбаясь от счастья, уснула с рассветом, под первые звуки птиц.

Мысль в голове была только одна – а можно…

Можно я побуду счастливой?

Ни разу – ни разу я не пожалела о сделанном. Свежий воздух, запах травы и цветов, пение птиц, тишина, густой лес прямо за окном, личное пространство у каждого – об этом можно было только мечтать. Тишина нас, правда, избаловала – в городе мне теперь шумно и пахнет. Точнее – воняет.

Мы посадили цветы, разбили газоны и впервые в жизни завели огород. Результат превзошел ожидания – огурцы мы ели все лето, зелень к столу – укроп, кинза, петрушка – теперь только своя. Тыквы выросли размером с хороший арбуз. Кабачков столько, что осталось и на зиму. А самое смешное – это картошка! Посадить грядку картошки просила мама. Мы смеялись – какая картошка, о чем ты? Каприз! Но все же посадили. Картошка, представьте, выросла! Когда стали копать, изумлению не было предела. Но приятно, а главное – вкусно. Теперь мы говорим: «Не пропадем! Мы на земле, если что – прокормимся».

Что еще случилось в эти годы? Родился внук. Что тут скажешь? Счастье!

Как быстро, почти мгновенно, пролетает жизнь! Еще вчера, вот только вчера, я бегала на свидания, стояла под венцом, осторожно несла свой живот, боясь поскользнуться и навредить малышу. Вчера, кажется, на крыльцо роддома вынесли туго спеленутый сверток с моим сыном и передали в руки его отцу. Бессонные ночи, соски, пеленки. Первый класс и букет цветов, зажатый в маленьком кулачке моего серьезного мальчика. На школьных ступеньках он оборачивается, и я вижу тоску и тревогу в его испуганных глазах – так надолго мы расстаемся впервые… Выпускной вечер и бурные слезы родителей – мы отпускаем своих птенчиков в большую жизнь. Свадьба и снова слезы – теперь ты не мой, как это горько… Совсем уже взрослый мужик – муж и отец.

Все-таки самые главные женские вехи – успехи детей. Самые грустные – их болезни, провалы, ошибки.

Разве я могла подумать, что двухтысячные будут у меня такими насыщенными, такими наполненными – куда больше, чем в молодости: поездки, командировки, телевидение, интервью, встречи и впечатления. Бывает, конечно, непросто – порой накрывает усталость. Но ни за что – ни за что – я бы не променяла свою «новую» жизнь на полный покой.

А хотела бы я вернуться в юность, в молодость? Ответ очевиден – нет, ни за что! Не потому, что там было плохо! Там было много прекрасного! И все же…

Молодость – это страсти, сомнения, поиски себя, друзей, спутника, истин и правды. Ошибки – роковые и так себе, проходные, без большого ущерба и особых потерь. Вечное томление духа. Чрезмерная резкость суждений и выводов, бескомпромиссность, которой гордишься, отсутствие жалости и милосердия.

В молодости нет еще желания понять и простить. А ведь это так важно! И в первую очередь – для себя.

Так что туда, в бесшабашность, в безбашенность даже, в легкомыслие и легкость, в необдуманность и в пустоту – не хочу. Слишком дорого и непросто мне дались осмысление и понимание.

Я научилась отделять зерна от плевел. Научилась не зависеть, отодвигать, позволять себе наплевать на незначительное, не тратить свое драгоценное время. Говорить «нет».

Мы учимся на своих ошибках, как ни банально это звучит. Учимся жить через «учительские слезы», как говорила бабушка.

Спасибо судьбе за то, что я научилась ценить многих и многое. Спасибо за встречи, которые меня изменили.

Часто думаю: считается, что жизнь переворачивается, кардинально меняется только в молодости, когда ты еще ждешь событий, жаждешь новизны, перемен – и, главное, – не боишься их, еще не боишься! А в зрелом возрасте резких и глобальных перемен уже почти не ждешь, да и немного боишься. Уже вполне себе «сладко» в своих привычках, в устоявшейся жизни, в определенном покое – все, отгуляли!

А вышло, что нет.

Ну что?

Снова гуляем?

И снова живем!