Глава 4. Исламофобия

«Когда русские нанесли нам удар в спину и отказались от своей империи в 1991 году, мы остались на берегу с большим количеством заблуждений насчет нас самих и, что еще хуже, насчет остальной части мира», – саркастически заметил один нетипичный американец, то есть критически настроенный интеллектуал. «Заблуждения» быстро накапливались, росли как на дрожжах. Все радовались тому, что Запад выиграл «холодную войну». За много лет до этого подобное умонастроение Иосиф Сталин определил как «головокружение от успехов».

Америка, а следом за ней весь Запад пятьдесят лет существовали в страхе перед «красной угрозой». В конце концов враг покончил жизнь самоубийством, уйдя с исторической арены. И вдруг больше не стало никакой опасности. Все пути теперь были открыты для новых перспектив, расширения господства и экспорта цивилизационной модели, припасенных в западном спецхране. Тогдашний президент США Билл Клинтон получил срочный вызов от ведущих банкиров Уолл-стрита. Ему было сказано, что Соединенные Штаты в состоянии выступить в качестве глобального банкира. Они должны получить возможность «поделиться своим опытом и своими услугами» со всем миром. Кроме того, было сказано, что реальной альтернативы на горизонте нет и не предвидится.

Перед Западом открывалась эра непрерывного, нового, беспрецедентного господства. Истории, как писал упомянутый выше Фрэнсис Фукуяма, наступил конец. XXI век и, очевидно, все последующие столетия будут стопроцентно «американскими», глобальными в своем единстве. Раскаты грома от падения Берлинской стены в 1989 году услышали три миллиарда человек, которые к этому времени уже регулярно смотрели телевизор в новом едином и глобальном мире. Все успели посмотреть уникальный репортаж с места катастрофического события и воочию увидели конец эпохи.

Да, все мы видели этот репортаж. Все мое поколение видело его, и оно помнит об этом событии. Однако новое поколение уже забыло о нем, точнее, и не знает вовсе. Оно ведать не ведает (даже современники выпустили это из памяти), что Советский Союз не просто покончил жизнь самоубийством, а был уничтожен в результате длительной разрушительной кампании, важнейшими элементами которой были:

• внешнеэкономическая агрессия;

• воздействие многочисленной «пятой колонны»;

• мощная пропагандистская кампания, превозносившая зажиточность Запада, основанную на технологическом подъеме, и подавлявшая любую возможность управления коммуникационными рычагами оборонявшейся стороны;

• исчерпание «движущей силы» советской модели и однопартийной политической системы;

• неспособность СССР продолжать конфронтацию с Западом в условиях вопиющего технологического отставания;

• падение производительности труда в Советском Союзе и неспособность контролировать цены на сырье, которые являлись важным источником советского экспорта.

Стратегический паритет был обеспечен Леонидом Брежневым, но цена этого достижения была разрушительной. Тем не менее разрыв между уровнем жизни в СССР и на Западе на самом деле не был таким глубоким, как это рисовалось. Но разница была колоссальной в том, что касается сферы широкого потребления. Однако де-факто критерием, которым измерялся «уровень жизни» в Советском Союзе, стали принятые на Западе стандарты. И в одночасье миллионы советских граждан почувствовали себя нищими. Их убедили в том, что хуже, чем они, никто не живет. Правда, лет через десять те же граждане бывшей Страны Советов заметили, что и в системе западного капитализма им живется отнюдь не вольготнее. Им по-прежнему жилось очень плохо. В одночасье они стали отчаянно бедны, но делать нечего – было слишком поздно.

Прежде они думали, что бедность является результатом социальной системы, политического режима, при которых они родились и жили. В этом нельзя было винить их: широкие массы не состоят сплошь из историков, экономистов и философов. Вряд ли они в состоянии оценить свое положение в целом или хотя бы частично. Теперь у них не было опоры в виде системы ценностей, которую советская социалистическая система обещала, но не смогла сохранить. В любом случае было очевидно: Запад удачно экспортировал свои ценности. И свободу, и демократию. И то и другое служило олицетворением «Запада».

Отмечу мимоходом, что в этом ключ к пониманию новизны текущего времени. И раньше бывали войны, но теперешние разительно отличаются от всего предыдущего опыта. Новейшие войны совсем не похожи на битвы прежних эпох. Тогда война велась по линии фронта. В ней участвовали армии, каждая в своей форме. Население погибало или принимало участие в боевых действиях. Но чаще оно играло роль пассивного наблюдателя за столкновениями на своих полях, в своих лесах и городах. Война, в которой был побежден Советский Союз, была проиграна не на традиционном поле боя. Эта война обладала обобщенным, как бы незримым обликом и завершилась феноменальным реальным результатом.

Главное оружие, с помощью которого был разбит вдребезги Советский Союз, – абсолютное превосходство в сфере коммуникационных технологий. Запад на порядок превосходил советский потенциал. «Холодная война» обладала своими особенностями. Она разворачивалась в отсутствие «линии фронта». Шла постоянная вооруженная конфронтация между двумя антагонистами. Они были выстроены в боевые шеренги и готовы к боестолкновению, но огня не открывали. Война называлась «холодной», потому что не было слышно ни взрывов, ни автоматных очередей. Правда, не обходилось и без вооруженных стычек. Они случались в отдаленных местах и велись через «посредников». То есть люди погибали, но как бы с «третьей стороны».

Существовала угроза «взаимного гарантированного уничтожения» (MAD), она поддерживала баланс сил и помогала избегать прямой конфронтации. В истории «холодной войны» было только одно исключение – так называемый «карибский кризис» 1962 года. Тогда Советский Союз и Соединенные Штаты оказались на пороге прямого столкновения и задействовали соответствующие стратегические арсеналы. Опасность ядерной войны сохранялась в течение нескольких дней. Затем оба противника, Джон Кеннеди и Никита Хрущев, поняли смертельную ошибку и пошли на компромисс.

Тем не менее гонка вооружений за достижение превосходства многократно усилилась. Через несколько лет Советский Союз добился стратегического паритета, однако это классический пример пирровой победы. Тем временем Соединенные Штаты, уже признанный знаменосец Запада, открыли новое и не менее мощное виртуальное поле битвы. На нем они выиграли другую войну – за «завоевание умов». Точнее, войну за производство и распределение мечтаний, вожделений, чувствований, ценностных смыслов, которые мало-помалу внедрились с обеих сторон в умы широких масс. На этом поле боя паритет не представлялся возможным – по структурным причинам.

Капиталистический Запад это сражение уже выиграл вчистую на внутреннем фронте, в среде определенных групп населения. Запад успешно экспериментировал в области массовой лоботомии. Вся капиталистическая система перешла на экономику потребления. Главной ее целью было превратить человека в законченного потребителя. Заразить жаждой потребления другие народы было нетрудно – не труднее, чем воткнуть горячий нож в масло. Коммуникационные барьеры были сметены благодаря новым технологиям в области связи и информации. Физические барьеры были преодолены. Отныне не существовало препятствий для «колонизации» умов. Телесная оболочка страдала, но раны радовали взгляд и вызывали приятные ощущения. Сам вид «Ферарри», показ мод в Милане, супермаркет, ломящийся от товаров, красивые и доступные женщины – отныне все у тебя в руках, все превратилось в «реальность», перед которой невозможно устоять.

На противоположной советской стороне этого странного поля боя не было ни одного воина. Победа Запада была обеспечена уже до начала боевых действий. То немногое с советской стороны, что возникало на экранах, – сплошной мрак однопартийной системы, цензура, ограничение личных свобод, верховенство, пусть и формальное, общественного над личным. При этом в СССР потребления почти не существовало, речь шла только о простой повседневной жизни. Города без рекламных сияющих щитов казались темными и угрюмыми. На Западе общество спектакля веселилось и праздновало победу салютом. Запад целиком и полностью стал обществом спектакля, благодаря чему и победил.

Советский стратегический ядерный паритет ржавел в сейфах. Совсем другие ракеты в несметном количестве безболезненно и мягко прибыли к месту назначения, поразив умы и сердца советских людей. К тому же новый постсоветский лидер, приснопамятный Борис Ельцин, первый «демократический президент», избранный бывшим советским народом, спешно вручил Западу секретные коды своих настоящих ракет. Публично этот факт никогда не предавали огласке, ведь есть все-таки пределы непристойности. В противном случае новые обитатели Кремля обнаружили бы свой страх перед народом. Ракетные коды сыграли роль обменной валюты, на которую была куплена пожизненная безопасность кремлевской номенклатуры.

Эти аспекты «демократического транзита» являются существенными, поэтому рассмотрим их подробнее. Они важны для понимания того, что затем повторяется в более широком масштабе, однако с существенными различиями. Между тем многие россияне съели западную фигу с маслом и не поперхнулись. Им пришлись по нраву безделушки Великой фабрики снов и купание в потоке лжи. Но тем временем Запад увяз в болоте крупных неприятностей. Они видны невооруженным глазом. Витрина померкла, и уже нет такого количества айфонов, чтобы возвратить первоначальный блеск.

Главное достижение противостояния – исчезновение коммунизма. На протяжении всего периода «холодной войны» коммунистическая угроза была тем адреналином, который удерживал Запад в единении. Поколения американцев и европейцев были тщательно оболванены таким образом, что само слово «коммунизм» стало вызывать у них павловскую рефлекторную реакцию и атрофию мозга. На самом деле склонность к потреблению товаров является одним из основополагающих рефлексов. Главное, чтобы в кормушке была еда. За неполную кормушку все нападали на коммунизм. Так что пришлось Америке заплатить за кормовую базу. Но что делать теперь, когда коммунизма уже давно нет?

На самом деле коммунизм кое-где все еще сопротивляется. Он притаился, например, в Китае. Но Китай записали в категорию «аномалий». Конечно, существует Коммунистическая партия Китая, что считается крайне неприличным. Однако «китайщина» рано или поздно будет преодолена. Ведь Дэн Сяопин и китайские коммунисты ввели госкапитализм по собственной воле. Согласно аксиоме, господствующей в Вашингтоне, капитализм является синонимом демократии. Достаточно подождать несколько лет, и китайский коммунизм будет подавлен рынком, что, по вашингтонским выкладкам, заставит Китай стать более демократичным. Иными словами, «демократия = выборы = Америка». Если для избавления от коммунизма даже Москву заставили покончить с собой, то почему то же самое не произойдет в Пекине?

Збигнев Бжезинский обосновал эту схему за несколько лет до падения Берлинской стены. Схема, изложенная в его «Великой шахматной доске», предусматривает, что после гибели СССР Россия распадется на «слабую» конфедерацию из трех регионов – Европейского, Западносибирского и Дальневосточного с руководством, назначаемым соответственно Европой и Японией при активном участии Китая, который в скором времени растворится под воздействием гомогенизации и лиофилизации, иначе говоря – глобализации, как сказали бы мы сегодня, в лоне западного рынка. Так что крах китайского коммунизма можно назвать отложенным событием в ожидании желательных для Запада перемен. Между тем огромный Китай служил и продолжает служить мировому рынку, производя товары по бросовой цене.

Югославский социализм придушили без особых церемоний. С экономической точки зрения он не представлял никакой ценности, а с точки зрения политической он сидел как бельмо на глазу в центре Европы и, что хуже всего, был неудобен как напоминание о минувших днях. Мелким, но все равно досадным доказательством возможности существования альтернативной экономической системы в окружении торжествующего глобального мира. Ликвидация мелкого югославского сорняка с «неизбежным» кровопусканием произошла вскоре после падения Берлинской стены. В дополнение к бомбардировкам Белграда и других сербских городов впервые применили новейший метод «цветной революции». Речь шла об оригинальной системе «народных восстаний», свергающих неугодные Западу правительства в «государствах-изгоях» (rogue states). В югославской операции впервые широко применяли социальные сети под монопольным управлением США, а также внешнее финансирование при массированном вмешательстве спецслужб. Отныне спецслужбы являются главным действующим лицом в подрывных военно-политических операциях в любом уголке мира.

Правда, осталась одна незначительная проблема, которую еще предстоит решить, – это Корейская Народно-Демократическая Республика. После ее ликвидации о коммунистическом вопросе можно будет совершенно забыть и потешить самолюбие Френсиса Фукуямы с его «концом истории». Строго говоря, режим Пхеньяна технически не может быть назван коммунистическим (да и сам он не считает себя таковым). Однако Запад счел, что ему выгоднее продлить существование северокорейского режима, чем уничтожать его. Вполне возможно, что в корейском «пакете» в один прекрасный день всплывет немало сюрпризов. Коллективное воображение, особенно в тихоокеанских странах, все еще нуждается в «красной угрозе». Их необходимо периодически взбадривать, например в виде стикеров на двери холодильника, как напоминание перед походом в супермаркет.

Тем не менее факт остается фактом: коммунизма больше нет. В то же время проблемы Запада спустя четверть века после внезапной кончины коммунизма настолько велики, что требуют срочных мер. Так что же происходит на Западе? Полным ходом действуют порочные механизмы: весь мир теперь несет бремя неоплатных долгов, и денежный пузырь продолжает раздуваться со скоростью, не поддающейся контролю. Финансовые рынки спекулируют в ущерб государствам и народам, неравенство доходов приумножается со страшной силой. Потенциальные покупатели нищают, но все гонятся за ростом любой ценой. Потребление природных ресурсов ничем не ограничено, ресурсы планеты катастрофически истощаются. Чем будут заниматься в Вашингтоне десятки научно-исследовательских стратегических центров? Разрабатывать чрезвычайные меры?

Снова призовем Збигнева Бжезинского, который, кажется, обладает пророческим даром. Разве не он автор сбывшихся предсказаний, или, говоря точнее, самосбывающихся «прогнозов», оформленных в виде алгоритмов действия? Через шесть лет после гибели советского коммунизма Бжезинский заметил проблему и взялся размышлять над ней. Кто виноват в кризисе западной системы в отсутствие главного врага? Не ставить в повестку дня этот вопрос – значит признать, что проблема является эндогенной, то есть кризис порождается самой системой. Как, например, объяснить (или лучше скрыть) тот факт, что темпы роста валового внутреннего продукта в мире продолжают падать? У Бжезинского объяснений этого кризиса нет, как и у всех прочих. Но не этим он был обеспокоен. Дело в том, что он прагматик до мозга костей.

Итак, поставлен вопрос: что делать? Бжезинский и прежде выступал с ужасными пророчествами. Например, что Французская революция 1798 года и большевистский переворот 1917 года в XXI веке покажутся легкой разминкой по сравнению с грядущими радикальными потрясениями. Он прекрасно понимал главное: приближается время жуткой трагедии, которая потребует от «хозяев Вселенной» решений несравненно более чудовищных. Народы, в частности американский народ и народы Европы, являются объектом обмана, но (до поры до времени) приходится сохранять демократическую форму общения с ними. Правда, необходимо провести кое-какой ликбез. Конечно, идеальный лектор-наставник должен выглядеть спокойным, разумным и приятным во всех отношениях. Однако в нынешних условиях трудно подобрать такую успокоительную формулировку. За несколько минут, доступных вниманию среднего потребителя, необходимо вселить в него надежду. Так что здесь нет места для неприятных известий, затрагивающих обывателя непосредственно. Ведь потребителям нравится, когда горячие точки где-то далеко от него. Так что ни в коем случае нельзя допускать новости, нарушающие спокойствие обывательского стада.

Бжезинский, как и все штатные сотрудники мозговых центров Вашингтона и Брюсселя, прикладывает усилия к тому, чтобы последние нейроны среднего компульсивного потребителя на Западе вышли из строя. Особенно когда он услышит жуткое пророчество Майкла Мура: «Господа, у меня есть пренеприятное известие – впредь вы не будете облизывать тарелки. Система сфальсифицирована в пользу избранных, а ваше место – не в числе избранных ни сейчас, ни когда-либо. Система настроена настолько хорошо, что большинство из вас верит, будто она работает в пользу благонамеренных, порядочных и работящих граждан. Система держит морковку так близко к носу, что можно даже понюхать ее». «На войне как на войне», – решил Бжезинский. Необходимо разыграть карту страха. Такой прием работает безупречно. «Таким образом, – писал пан Збигнев, обращаясь к «хозяевам Вселенной», – консенсус достижим только перед лицом жуткой и прямой угрозы со стороны вражеских сил, которые должны восприниматься обывательской массой в качестве непосредственной опасности».

Шел 1997 год. Бжезинский успел выступить до разрушительного финансового кризиса 1998 года и за четыре года до 11 сентября 2001 года. Неужели эти даты не сохранились в остатках твоей памяти, дорогой читатель? Но не только Бжезинский размышлял на этой волне в те приснопамятные годы. В другой курортной местности – где-то между Вашингтоном и Санта-Моникой – в штаб-квартире корпорации «Рэнд» в поте лица трудилась группа, известная в дальнейшем под названием неоконсерваторов, или неоконов. Они написали по-настоящему исторический документ – «Проект нового Американского века» (PNAC).

Рабочая повестка этой группы интеллектуалов была выстроена на четырех краеугольных камнях: а) повысить и без того колоссальный военный бюджет США за счет социальных программ; б) расправиться с враждебными режимами или не выполняющими требования американских корпораций; в) навязать демократию силой в соответствии с американскими правилами во всех регионах планеты и приступить к масштабной приватизации всего государственного имущества во всех уголках планеты; г) подменить собой Организацию Объединенных Наций и приступить к строительству нового мирового порядка под эгидой США. Команда «Рэнд» заявила, что такая программа, безусловно, натолкнется на трудности в ходе реализации, если не произойдет какое-либо катастрофическое событие-катализатор вроде нового Перл-Харбора.

Нельзя не обратить внимание на поразительное сходство между осмотрительной фразой Бжезинского и ссылкой на «новый Перл-Харбор». Дата возникновения этих мыслей совпадает идеально – это 1997 год. Быть может, это простое совпадение? Как знать… Правда, спустя три года многие члены команды PNAC вошли в правительство Джорджа Буша-младшего, президента Соединенных Штатов Америки, назначенного в обход голосования Верховным судом США после поражения от демократического кандидата Альберта Гора. В ходе неоднократного подсчета и пересчета голосов в штате Флорида фальсификация выборов была документально доказана. Организовал ее губернатор Джеб Буш, брат будущего президента. В числе бенефициаров также вице-президент Дик Чейни, министр обороны Дональд Рамсфелд, два заместителя министра обороны, Пол Вулфовиц и Дуглас Фейт, вместе с Кондолизой Райс, советником по национальной безопасности, Элиотом Абрамсом, директором Совета Национальной Безопасности, и Ричардом Перлом, председателем Главного управления по делам обороны.

11 сентября 2001 года новый враг был найден. В этот день началась великая «война с международным терроризмом», которой, как предрекли президент Буш-младший и Дональд Рамсфелд, суждено было продлиться «целое поколение», или «50 лет». Бывший «красный» злодей стал «зеленым». Четырнадцать лет назад весь мир целиком был втянут в бесконечную войну, спланированную за письменным столом. Война в нарушение всех правил вспыхнула в Афганистане, а продолжилась в Ираке на основе улик, которые были признаны ложными еще до начала боевых действий. Обвинения насчет оружия массового уничтожения в руках Саддама Хусейна оказались американской фальшивкой.

Война не прекращается вплоть до сегодняшнего дня. Ее этапы – убийство Муамара Каддафи, разрушение ливийского государства, крупномасштабная война в Сирии, длящаяся вот уже четыре года, и внезапное появление ДАИШ (Исламского государства), не говоря уже о Йемене. Продолжаются теракты, совершаемые таинственными симулякрами Аль-Каеды в Лондоне, Мадриде и в Париже. Война идет посредством целого ряда террористических нападений, причем каждая следующая вылазка более чудовищна, чем предыдущая. Произошла и загадочная ликвидация Усамы бен Ладена в пакистанском Абботтабаде, в доме, которого в настоящее время уже не существует. Он снесен, стерт с лица Земли – возможно, во избежание мыслей о превратности судеб. В этом месте планеты «Хабеас корпус акт» давно не действует. За четырнадцать лет ислам вырос до масштаба врага Запада. Тем не менее необходимо проводить различия. Они обязательны, особенно в политически корректном подходе к событиям. Пятнадцать мусульман – четырнадцать из которых предполагаемые террористы плюс Усама бен Ладен – это еще не весь ислам, так же как несколько пап-убийц и развратников – это не вся Римско-католическая церковь. Но, как мы знаем, все это не имеет ровно никакого значения. Рядовой человек выучил назубок, услышал миллионы раз, что 11 сентября является результатом трагической и леденящей душу террористической атаки «исламистов» на Нью-Йорк и Америку. Истина словно высечена в граните безо всякого следствия всего через несколько часов после обрушения башен-близнецов. Сказано всего несколько простых слов – это дело рук Усамы бен Ладена.

Отметим, что новый «зеленый враг» идеально подходит для реализации целей, изложенных Бжезинским и авторами PNAC. Новый враг – «огромная» угроза (мусульман насчитывается примерно один миллиард человек) и «прямая» опасность (мусульмане сейчас повсюду соседствуют с сотнями миллионов западных людей). Что касается «массового» восприятия, то об этом позаботились организаторы атаки 11 сентября. Весь американский народ следил за ней в прямом эфире вместе с другими тремя миллиардами жителей планеты. До этого такого «восприятия» не существовало. Теперь оно существует и стало одной из движущих идей нашей эпохи.

Враг под зеленым знаменем ислама и его религия на Западе практически никому не известны. Западный человек что-то смутно помнит о Крестовых походах и, вероятно, думает, что его христианские предки были правы, когда двинулись на Восток. Об исламе он вообще ничего не знает. Да оно и к лучшему – так проще поверить в его злодеяния. Западные СМИ, которые тоже ничего не знают, как и средний обыватель, но более лживы, без труда превращают ислам в «религию врагов». У Запада накоплен большой опыт в этой области. Вездесущность ислама является одной из его тайных характеристик. Скрытый враг может притаиться повсюду и нарядиться в какие угодно одежды.

Борьба с международным терроризмом, правда, началась с войны против конкретной страны – Афганистана. Эту страну произвели в ранг Мекки терроризма. Вскоре исламисты станут располагаться в любом месте, к выгоде охотников за головами. С этого момента полем боя стал весь мир. Любой человек в любой стране ощутил на себе прямую угрозу. Охотники за головами получили право беспрепятственно действовать в каждом конкретном случае. На охоту были призваны все европейские спецслужбы. Они действуют в качестве филиалов ЦРУ и под непосредственным американским контролем.

Неоконсерваторы PNAC добавили в проект очень важный элемент – способность играть роль «катализатора событий» вроде «нового Перл-Харбора». Был использован исторический прецедент – знаковое событие, которое позволило Америке ввязаться в войну с Японией. Перл-Харбор находится на американской территории. Для того чтобы втянуть Соединенные Штаты в полномасштабную войну, понадобилась операция, очень похожая на нападение на территорию Соединенных Штатов. Понадобились и американские жизни, по аналогии с результатами японской атаки на Перл-Харбор. В теракте 11 сентября все условия были скрупулезно соблюдены.

Подозрение, что 11 сентября 2001 года не является результатом «исламского заговора», но операцией под ложным флагом, вполне оправданно (автор этих строк полностью уверен в этом). Речь идет о тщательно спланированной операции, в которой приняли участие отдельные подразделения американской администрации и «неподконтрольные» подразделения американской разведки, а также секретные службы Израиля, Пакистана и Саудовской Аравии. Все вместе они сумели создать обстановку для разжигания исламофобии в планетарном масштабе. Было создано мощное психологическое оружие массового поражения, которое заставило правительства и политических лидеров во всем мире, включая Соединенные Штаты, действовать под его давлением.

Конечно, для того, чтобы эта операция увенчалась успехом, требовалась послушная западная система средств массовой информации. Она должна была неукоснительно выполнять приказы тех, кто эту операцию задумал. С этим как раз не было никаких проблем. Средства массовой информации давно под контролем, и приказы выполняются точно и в срок. Любая попытка расследовать события 11 сентября 2001 года подавляется в зародыше. Речь идет о дискредитации и предании забвению каждого, кто хотя бы раз пытался высказать сомнения в адрес мейнстримных публикаций и поставить вопрос о правдивости официальных версий. Вне мейнстрима сражение еще продолжается, хотя и с неравными средствами. Так что официальная версия является обязательной и единственной. Мы все еще находимся в состоянии войны с исламом, потому что ослеплены исламофобией. Вот почему нам следует быть крайне осторожными во всем, что касается «русофобии 2.0». Речь идет о подготовке новой войны, самой опасной для существования человечества.