Секретные материалы

Зимой на Амои довольно-таки скучно. Да что там, попросту тоскливо. На терраформированных планетах всегда неустойчивый климат, это поняли уже много десятилетий назад, а балансировка его занимает не одно десятилетие и отнимает прорву средств. И, хотя некоторые — особенно удачно расположенные — планеты все еще пытаются приспосабливать для жизни людей, получается это из рук вон плохо. Амои, к слову сказать, еще один из лучших образцов, ибо была приведена в нынешнее свое состояние в те времена, когда на терраформирование даже таких неуютных мест, предназначенных всего лишь играть роль грандиозной колонии для заключенных, средств не жалели. Но, видно, исходный материал оказался столь неблагодатным, что в результате преобразований Амои все равно не слишком-то подходит для комфортного существования. В городах, на военных базах жить можно, и жить неплохо, но попытки жителей планеты основать вольное поселение где-нибудь вдали от городов всегда терпели полное фиаско. Мало того, что жить в изоляции от остальных не выйдет: иначе не разжиться ни питьевой водой, ни съестным, — так еще пустыня порой преподносит такие сюрпризы, от которых волосы дыбом встают. Известно, что при терраформировании была уничтожена практически вся и без того скудная биосфера Амои. Каким-то чудом выжили пустынные ящеры, застрявшие в своей эволюции где-то пару тысяч лет назад. Выжили неприхотливые лишайники и какие-то мхи, которыми ящеры и питаются. Но, судя по тому, что в пустыне частенько пропадают люди, имевшие глупость туда отправиться, а на то, что от них остается (если вообще удается что-то отыскать), не могут смотреть без дрожи даже паталогоанатомы, на Амои сохранились еще какие-то виды животных. Видеть их, правда, никто не видел, хотя солдаты с военных баз любят травить байки о якобы слышанных ими во время дежурства странных звуках и виденных непонятных следах на песке, но никто им не верит. Это все пустыня — чего только не померещится… А ветер, шелестящий в песке, порой издает такие завывания, что кому угодно станет жутко…

Итак, зимой в Танагуре тоскливо. Погода обычно стоит отвратительная, и если раскаленным летом о приходе зимы едва ли не молятся, с ее наступлением все столь же отчаянно начинают ждать возвращения лета. Зимой задувает ледяной ветер, не настолько сильный, чтобы поднялась песчаная буря, но до того пронзительный, что проникает в любую щель. Температура опускается сильно ниже нуля, а поскольку снега на Амои отродясь не бывало, то холод стоит просто-таки космический. Небо затянуто тонкой облачной дымкой, мутной, пепельно-серой, и оттого даже в разгаре дня кажется, будто на дворе сумерки. Солнце блеклым кровавым шаром висит низко в небе, но тепла от него не дождаться… Вроде бы ничего особенного, летние пыльные бури причиняют куда как больше ущерба и не в пример более опасны, однако ж… Однако зимой в Танагуре больше всего тянет удавиться.

Те, кто может себе это позволить, разъезжаются на зиму по знаменитым галактическим курортам. Те, кто победнее, перебираются хотя бы в другое полушарие, где в разгаре лето. Ну а те, кому деваться некуда, остаются в Танагуре, на все корки проклиная зиму, затыкая щели в окнах и надевая на себя все, что найдется в доме. Обитателям трущоб приходится хуже всех. Бывало, в особо суровые зимы, вымерзали целые кварталы. Не то чтобы это кого-то особенно огорчало, но все же… Впрочем, случалось, что целые кварталы выгорали дотла — отбросы общества частенько грелись, запалив в какой-нибудь бочке мазут или еще какую горючую дрянь, а много ли надо, чтобы полыхнули ветхие строения, набитые всевозможным барахлом?

Впрочем, есть и те, кому что зима, что лето — все едино. Обращать внимание на капризы природы им приходится лишь постольку-поскольку, а ледяному пронизывающему ветру никак не пробраться в неприступные апартаменты Эоса и роскошные особняки Апатии…

…— До чего же мерзостно, — с отвращением произнес Кристиан Норт, глядя в панорамное окно, за которым ветер нес по непривычно пустым улицам Танагуры всякий мусор.

— Можно подумать, это первая зима, которую ты встречаешь в Танагуре, — хмыкнул Себастьян Крей. Вот его погода не волновала совершенно определенно. Подвернись неугомонному начтрансу какое-нибудь интересное дело, и он — Кристиан голову на отсечение давал — преспокойно отправился бы на улицу, куда и нос-то высунуть было неприятно.

— Не первая, — буркнул Кристиан. — Но эта — какая-то особенно гадкая. В этом году вообще все идет наперекосяк. То летом черт-те что творится, то еще что… Не к добру это.

— Ты становишься суеверным, — сообщил ему Себастьян. — Это — точно не к добру. Крис, наслаждайся затишьем! Все идет своим чередом, ничего ужасного не происходит. Что ты дергаешься?

— Сам не знаю, — признался Кристиан. — На сердце как-то неспокойно, вот и все. Глупо, но я ничего не могу с собой поделать.

— Бери пример с Людвига, — предложил Себастьян. — Ему хоть кол на голове теши — его волнуют только его электростанции.

— Счастливец… — вздохнул Кристиан. — Предлагаешь сосредоточиться на выполнении служебных обязанностей?

— Именно, — кивнул Себастьян.

— Так не на чем сосредотачиваться, — посетовал Кристиан. — Сплошная рутина. Зимой к нам никого не заманишь, даже прием устроить повода нет…

— С каких это пор ты полюбил приемы? — аж приподнялся в кресле Себастьян. Нелюбовь Первого Консула ко всевозможным торжественным мероприятиям была общеизвестна.

— Типун тебе на язык, — отмахнулся Кристиан. — Не полюбил. По-прежнему терпеть их не могу. Но хоть какое-то разнообразие…

— М-да… — изрек Себастьян. — Пойду я, пожалуй, прогуляюсь…

— По такой погоде? — ужаснулся Кристиан. Два шага от подъезда Эоса до поданного автомобиля и то были сущей пыткой, а уж «прогуляться» его бы ничто не заставило!

— Ты не понимаешь, — ухмыльнулся Себастьян. — Промерзнешь до костей, продрогнешь, как собака, потом завалишься в какой-нибудь теплый уютный бар… такое блаженство!

— Я понял, — вздохнул Кристиан. — Ты неисправим. Иди уж…

— Я неисправим? — поднял брови Себастьян. — Все может быть… А знаешь, интересно, что о нас думает Юпитер… должны же у нее где-то быть подобного рода файлы?

— Если и есть, то так засекречены, что и Алистер не доберется, — сказал Кристиан. — Да и какая разница, что она о тебе думает?

— Любопытно, — изрек Себастьян и скрылся за дверью.