Глава 10. Исчезающие чернила

Сказать, что разразился скандал — значит, ничего не сказать. Хорошо еще, громовещатели не проходили, иначе мы бы тут все оглохли!

Директор попытался как-то побеседовать с Джинни наедине, а она отказалась, заявив, что это неприлично, и без присутствия родственницы женского пола либо приравненной к ним дамы она ни на какие беседы не согласна. А поскольку мамочка наверняка будет оказывать на дочь давление, то нельзя ли пригласить миссис Лонгботтом? Против МакГонаггал Джинни тоже не возражала, но та почему-то пошла на попятную. Может, вспомнила нашу мамочку в юности? Видимо, помнили ее и прочие дамы, потому что у всех нашлись срочные неотложные дела… Ну а старостой у нас теперь был парень, Джемма-то окончила школу, так что и тут не сложилось.

— А ты был прав, Рон, — сказала она вечером, когда мы сидели в библиотеке. — Ничего ужасного в Слизерине как факультете нет. Ну а люди — можно подумать, на Гриффиндоре не имеется… альтернативно одаренных, как миссис Лонгботтом выражается.

Сидевшая за соседним столом Грейнджер посмотрела на нее с возмущением, но, слава Мерлину, промолчала, а то ее даже наш декан не всегда в состоянии заставить ее умолкнуть.

— Мне нравится, — заключила Джинни.

— Я рад, — невозмутимо ответил я и вежливо привстал навстречу Миллисенте, Невилл тоже. (Отчего-то она страшно не любила, когда ее имя сокращали до Милли, поэтому я всегда подчеркнуто называл ее только полным именем.)

Как я мог понять, мои заигрывания не остались незамеченными. Даже если сама Миллисента и не поняла, другие девочки, побойчее, живо просветили ее насчет того, что означают мои неуклюжие маневры. Миллисента вроде бы не возражала, а после каникул начала вдруг мне улыбаться время от времени. Думаю, посоветовалась с родителями, и, не сомневаюсь, они озвучили ей ту же или примерно ту же идею, что сложилась у меня. Да, я далеко не красавец, вдобавок гол как сокол, но нужно же работать на перспективу! Малфоев на всех не хватит, а девочкам в нашем мире стоит задумываться о своей судьбе еще раньше, чем мальчишкам, потому как холостяк — это одно, его никто не осудит и не осмеет, а старая дева (если она не сделала себе имя в науке или политике, что не всем дано) — совсем другое. Консерватизм, сказала миссис Лонгботтом, послушав мои не вполне связные измышления. (Кстати, быть может, Буллстроуды и с нею переговорили, потому что Миллисента точно знала — я на лето отправляюсь к Невиллу.)

Кстати, наши девочки живо взяли под крыло Джинни, я уверен, с подачи Миллисенты. А то, что Джинни сама напросилась на знакомство и принялась вызнавать, что можно делать, чего нельзя, что допустимо, а что неприлично — вопрос второй. Сестренка — серьезная пробивная сила (это у нее тоже мамочкино), от нее так просто не отвяжешься, а уж после уроков миссис Лонгботтом… Она живо прилепилась к старшекурсницам (с однокашницами тоже общалась, конечно, но не так активно), и порой приносила крайне интересные сплетни и новости так называемой светской жизни.

Последняя из этих новостей мне крайне не понравилась. Я еще поспрашивал Драко, тот по обыкновению хохмил, но в итоге все-таки подтвердил: имела место стычка между его отцом и моим. Ну как стычка… Повстречались в книжном: повели Поттера, который у них гостил (как он попал к нам домой — отдельная история), за покупками. Малфой-старший, который нашего папочку недолюбливает по ряду очевидных причин, отпустил некое двусмысленное замечание на тему предательства крови. (Я уже давно понял, что Драко удался в папашу — шуточки у обоих на грани фола. А иногда и за гранью.) Папочка вспылил и — вот тут я мысленно застонал — полез в драку и даже успел поставить Малфою-старшему фингал. Не сомневаюсь, публика была в восторге: служащий Министерства с кулаками бросается на далеко не последнего человека в магическом обществе!

Словом, разойтись-то они разошлись, но было кое-что еще, о чем Драко говорить отказался, но я приблизительно догадывался: его отец вряд ли бы стал нарываться на скандал в публичном месте без далеко идущей цели. А что могло быть этой целью? Папочка? Да как же! Следовательно — Поттер. Но что именно задумал Малфой, я понять не мог, а Драко либо не знал, либо не желал говорить. Понятно, что шумиха эта нужна была для отвлечения внимания собравшихся (там еще и презентация какая-то проходила), но от чего?

Я сделал мысленную пометку последить за Поттером. Зачем? А мало ли! Сам-то он мне даром не нужен, но если это как-то связано с моей семьей, то лучше уж проявить бдительность! И так неприятностей предостаточно — чего стоит история с угоном папочкиной машины (за которую ему, как я слышал, перепало отдельно) и похищением Поттера из дома… Близнецы, как обычно, отделались легким испугом, а машина вот пропала, говорили, удрала в Запретный лес. Не дай Мерлин, оснует там колонию диких автомобилей, будто акромантулов с кентаврами мало…

Пока я размышлял, Джинни мило чирикала с Миллисентой о своем, о девичьем, а Невилл, высунув язык от старания, сочинял эссе по гербологии. Потом поднял взгляд, увидел что-то и густо покраснел.

Я посмотрел в том же направлении: к стойке мадам Пинс подошла та странноватая девочка с Рейвенкло. Она была очень симпатичная, только всегда витала в каких-то заоблачных высях, да и выглядела своеобразно. Впрочем, Невилл может позволить себе выбирать кого угодно, у него бабушка и к магглорожденным лояльно относится.

— Невилл, познакомься уже с ней, — шепотом сказал я. — Что ты маешься?

— Как?! — прошелестел он.

— Подойди и скажи «привет»!

— Ага, а она скажет, что со слизеринцами не общается!

— Откуда ты знаешь, если не пробовал? — вмешалась Джинни, прислушавшись к нашей перебранке пианиссимо.

— И верно, — неожиданно поддержала Миллисента, взглянув на меня с явным намеком. — Ты ведь действительно не пробовал. Попытайся.

— Да вы что, я не смогу… — прошипел Невилл, явно стараясь спрятаться под стол.

— Ладно, я сама, — пожала плечами Джинни, встала и решительно направилась к той девочке, вдумчиво перебиравшей книги.

Миллисента с интересом посмотрела ей вслед.

— А разве Джинни не сговорена с Невиллом? — спросила она неожиданно.

Тот покраснел еще сильнее, хотя, по-моему, дальше уже было некуда.

— Нет, — честно ответил я. — Просто нам нужен был повод, чтобы убраться из дома. Миссис Лонгботтом опекает нас неофициально, как-то договорилась с нашими родителями. Ну да она может… Хотя, не скрою, был у меня план женить Невилла на сестренке!

— Плохо спланировал? — улыбнулась она, а я отметил, что улыбка Миллисенту очень красит, и даже немного неровные передние зубы ее не портят. У Грейнджер вон какие — а что толку?

— Спланировал хорошо, но оба кандидата оказались решительно против, — вздохнул я.

— В следующий раз подбирай кандидатуры тщательнее, — посоветовала Миллисента, глядя с явным намеком.

— Это была тренировочная партия, — не остался я в долгу, — теперь я постарался учесть свои промахи.

— Будем надеяться, — серьезно сказала она и встала, чтобы уйти.

Я приподнялся вслед — наука миссис Лонгботтом. Конечно, в классе не будешь вставать, когда встает девочка, но здесь хотя бы обозначить жест уважения можно.

Невилл тяжело вздохнул.

— Вот ты шпаришь, как по писаному, — сказал он. — А у меня сразу сердце в пятки уходит, руки трясутся, и я вообще забываю, что хотел сказать.

— Невилл, ты не поверишь, — ответил я, — у меня сейчас под мантией вся спина мокрая. Придем в спальню — покажу рубашку.

— А как же ты…

— Силу воли натренировал, — сказал я. — Ну и заранее придумал несколько фраз, которые в любой ситуации можно использовать, если вообще не знаешь, что сказать. Правда, сейчас импровизировал, потому и взмок.

— Надо попробовать, — кивнул он, — а то вон Малфой за словом в карман не лезет, а я стою и мычу, как дурак… хорошо, если завтра придумаю, как можно было ответить!

— Потому и говорю — заготовки нужны, мало ли, растеряешься, — ухмыльнулся я, и тронул его за рукав: — Смотри.

Джинни успела поздороваться с рейвенкловкой (это я заметил, пока говорил с Миллисентой), та кивнула в ответ, но больше никак не отреагировала. Сестренка для вида спросила какую-то книгу у мадам Пинс, а пока та искала нужное, завела разговор. Ну, попыталась завести… С другой стороны, у Джинни даже мамочка не вырвется.

— У тебя очень оригинальные украшения, — сказала сестра. — Тебе идет.

— Спасибо, — невозмутимо ответила девочка. — А у тебя очень красивые волосы. Почему ты их не распустишь? Так красивее.

— Неудобно, — пожала плечами Джинни, — они длинные, мешают, да и вообще в школе принято выглядеть опрятно. У тебя вот тоже волосы длинные и цвета необычного, только очень уж запутанные. Тебе бы пошла французская коса. Или другая прическа. Их ведь можно менять хоть каждый день.

— А как это — французская коса? — неожиданно заинтересовалась та.

— Могу показать, — коварно ответила сестра, — но, конечно, не в библиотеке. Встретимся где-нибудь на нейтральной территории, хорошо?

— Почему на нейтральной?

— Боюсь, твои сокурсники не поймут, если я приду к вам в гости, — притворно вздохнула Джинни, и я понял, что миссис Лонгботтом успела натаскать ее будь здоров, как. Раньше сестра тоже могла вить веревки из окружающих, только выражалась куда как проще.

— Почему? — повторила рейвенкловка.

— Я со Слизерина.

— И что? — не поняла та. — Ну… давай, я приду к вам.

— Я думаю, можно, — кивнула Джинни.

— Хочешь, я тебе такое же ожерелье сделаю? — спросила вдруг девочка, подергав себя за крайне своеобразные бусы.

— Не моя цветовая гамма, — не моргнув глазом, ответила сестра. — Тебе идет, а на мне будет смотреться плохо. Ты взяла книги? Пойдем, я тебя познакомлю с братом и его однокурсником. Не возражаешь? Кстати, меня зовут Джиневра Уизли. Можно Джинни.

— А я Луна, — сказала та. — Лавгуд.

Я покопался в памяти: да, есть такое семейство, кажется, тоже чистокровные.

— Рада знакомству, — ответила сестра. — Мадам Пинс, большое спасибо… Идем, Луна.

Она подвела Лавгуд к нашему столу, и я опять встал. Невилл тоже.

— Это мой старший брат Рональд, — сказала Джинни, и я кивнул, — а это Невилл Лонгботтом.

— Луна Лавгуд, — ответила та, разглядывая нас, и вдруг сказала Невиллу: — А я тебя знаю. То есть я знаю твою бабушку, она была в гостях у папы и рассказывала, что тебе не дается волшебство. Это так?

Невилл запунцовел, а я подивился непосредственности этой девочки.

— Раньше… в общем…

— У него поздно проявились способности, — пришел я на помощь. — Ну что, пойдемте? Думаю, наши девушки не будут возражать против гостьи.

— Не будут, — подтвердила Джинни и сощурилась так, что ей сложно было не поверить.

— У тебя ошибка, — сказала вдруг Лавгуд, преспокойно читавшая эссе Невилла кверху ногами. — Вот здесь. Это растение себя так никогда не ведет.

— Правда? А ты уверена? — изумился он, забыв даже заикаться от удивления. — В справочнике именно так написано!

— У нас такое дома живет. Может, в справочнике про дикое? Наше-то ручное…

— Расскажи! — загорелся Невилл. — Как вы его приручили? Оно же ядовитое!

— Ты прав, надо просто попробовать, — сказала Джинни, наблюдая за этой беседой.

Я молча согласился, подумав, что если у Невилла с Луной что-то склеится, то ему будет всяко лучше, чем с моей сестрой. Больно уж у нее характер… твердокаменный. Не знаю даже, в кого.

— Идите общаться в коридор! — призвала мадам Пинс, и мы, извинившись, удалились.

Разумеется, при виде Лавгуд, которая с огромным интересом рассматривала слизеринскую гостиную, кое-кто фыркнул, кое-кто отвернулся, но особого ажиотажа не воспоследовало. Это же не гриффиндорка, а девочка со вполне нейтрального факультета.

— Вы что, коллекцию решили собрать? — поинтересовался Драко, глядя, как Джинни советуется с Миллисентой. Кажется, они выбирали прическу для Луны.

— В смысле?

— В смысле, мало нам подрывника Лонгботтома и предателей крови Уизли, вы еще и полоумную Лавгуд притащили? Которая, к тому же, не слизеринка!

— А в глаз не хочешь? — спросил вдруг Невилл, насупившись.

— Нет, — ответил Драко, и правильно сделал, потому что если Невилла раздразнить, он действительно может двинуть в глаз, а весовые категории у них с Малфоем сильно разнятся. — Но на кой она вам?

— Она Невиллу нравится, — пояснил я, и Драко только головой покачал, мол, что с вас взять, убогие. — А еще мы с ним поспорили, шарахнется она от слизеринцев или нет. Как видишь, Невилл проспорил.

— Да уж вижу… — вздохнул он и удалился.

Я же потянул Невилла за рукав к девичьей компании, которая явно экспериментировала с Луной, тем более, та не возражала.

— Вот так лучше, — удовлетворенно сказала Панси, поднося ей зеркало. — Верно ведь?

— А мои бусы? — невозмутимо спросила Луна.

— Гм… необычно выглядят, — сказала Миллисента, заметив мой взгляд. — Но лучше надевай их после занятий. В классе они очень отвлекают внимание.

— Верно, затем и нужна форма, чтобы яркие аксессуары не мешали сосредоточиться, — добавила Панси. — С волосами, конечно, ничего не поделаешь…

Тут она взглянула на Джинни, но та в долгу не осталась:

— Их можно перекрасить, неужели ты не знала? — спросила она с очаровательной улыбкой.

— Зачем красить? — вмешалась Луна, которая в причесанном виде стала еще симпатичнее, и добила: — Можно надеть шапочку.

«Из фольги», — вспомнил я маггловское выражение. Кажется, с Лавгуд такая точно не помешает.

— Можно, я запишу, как плести косу? — спросила она тем временем, порылась в сумке и достала тетрадку в черной обложке.

— Лучше нарисуй, — посоветовала Джинни. — Или дай, я попробую…

Девочки сгрудились над тетрадкой и тут же возмущенно загудели.

— У тебя перо не пишет!

— Это не перо виновато, чернила пропадают, ты разве сама не видишь? Может, бумага впитывает?

— Можно посмотреть? — попросил я, заметив, как напрягся Драко, и Миллисента потеснилась, пропустив меня. — Ух ты… Девушки, а может, это у вас чернила от моих братцев? Я слышал, была у них такая задумка: сделать исчезающие чернила и кому-нибудь подсунуть. Этак вот напишет Малфой эссе для профессора Снейпа, сдаст, а тот увидит пустой лист… Предствляете, какая будет буря?

— Но тут они что-то слишком быстро исчезают, — задумчиво сказала Джинни. — Наверно, они рецептуру не довели до кондиции.

— Да уж, шутники, — буркнула Панси, чьей чернильницей и воспользовались, и отправилась выливать ее содержимое. Остальные тоже разбрелись проверять свои письменные принадлежности.

— Луна, а откуда у тебя эта тетрадка? — спросил я, потому что был уверен: чернила тут совершенно ни при чем.

Она пожала плечами и ответила:

— Я ее нашла. Там, в библиотеке кто-то забыл учебник. Я понесла его мадам Пинс, а из него выпала тетрадка. Подписи нет, внутри пусто, и я взяла ее, вдруг пригодится? Или найдется хозяин, тогда я отдам.

— А какой был учебник? — насторожился я.

— Старый такой, потрепанный. Для второго курса, — припомнила Луна. — Трансфигурация.

Джинни внимательно посмотрела на меня, а я едва заметно кивнул.

— А ты раньше писала в этой тетрадке? — спросил я.

— Нет, она же чужая. Просто сегодня не нашлось чистого пергамента. Я подумала, одна испорченная страничка — не страшно, — безмятежно ответила девочка. — Только ее так и не вышло испортить, странно, правда?

— Очень, — подтвердил я. — Гм… Луна, я, кажется, знаю, чьи это учебник и тетрадка. Можно, она пока побудет у меня, а я спрошу у того человека? Если не его, отдам снова тебе.

— Конечно, — сказала она. — Невилл, а ты покажешь мне, как отсюда выйти?

Тот закивал.

Мы с Джинни снова переглянулись. Кажется, Лонгботтом нашел свою судьбу. Или она его. Неизвестно еще, что хуже.