Глава 7. Дело о сверхзвуковой невесте
К завтраку Дэвид Дубовны опоздал по неуважительной причине — проспал. А проспал он потому, что зачитался свежим выпуском любимого журнала, раздобытого еще на станции Института Болот, да так еще и не открытого. Этот номер, по счастью, избежал конфискации следователем…
Всё общество уже было в сборе, когда Дэвид, извиняясь, занял единственное свободное место аккурат между начальником и адвокатом.
— Словом, это милейшие создания, прекрасные компаньоны, — говорил господин Мягко-Жестоких, адресуясь к доктору и поглаживая рукоять своей замечательной трости. — Вы сами могли в этом убедиться.
Немертвых кивнул, продолжая поглощать, судя по всему, уже третью порцию. Очевидно, доктор стремился восстановить силы. Поручик Вит-Тяй смотрел на него с заметным уважением и некоторым даже благоговением.
— Вы последовали моей рекомендации? — поинтересовался адвокат.
— Разумеется, — кивнул Немертвых. — Очень интересный опыт…
— А она у вас, простите за любопытство, предпочла какой сорт мяса? — спросил Мягко-Жестоких. — Моя красавица употребляет исключительно куриное филе, правда, иногда соглашается отведать что-то иное.
— Белла, — доктор тоже погладил тросточку, — выбрала кострец высшего сорта. Но, по-моему, не прочь и разнообразить меню: я заметил, что она пробовала и другие… хм… блюда.
— Это очень, очень ценное свойство! — воздел палец адвокат. — Всеядность для мухоборов, насколько мне известно, нормальна, верно, госпожа Кисленьких?
— Именно так, — ответила Каролина, блиставшая сегодня в нежно-сиреневом платье и утреннем аметистовом гарнитуре. — Только, господин Мягко-Жестоких, они ведь как дети! Привыкнут к чему-то одному, потом откажутся питаться другим, капризничать начнут…
— Вот-вот, — печально кивнул тот. — А раскапризничавшийся мухобор — это… хм…
— Полагаю, не самое приятное зрелище, — поддержал доктор. — Каролина, так вы рекомендуете разнообразить рацион моей спутницы?
— Обязательно! — сказала та и погладила своё манто. — Вы ведь сами всегда мне так говорите…
— И верно, — усмехнулся Немертвых и вернулся к трапезе.
Дэвид понял, что опять ничего не понимает, но переспрашивать постеснялся. Остальные, кажется, знали, о чем идет речь, и стажер решил потихоньку выспросить у Яна или Берта, но только после завтрака.
— Кстати, надолго ли стоянка? — поинтересовался Бессмертных, давно покончивший с неизменной овсянкой и теперь мирно попивающий чай.
— Говорят, до вечера, — сообщил всезнающий проныра Ян. — Брехенбергские-то служащие разбежались, так что постоим здесь. Тут вот подошел ремонтный поезд с рабочими: болотную защиту снимут, проверят, что к чему, второй локомотив прицепят, и понесемся — график нагонять будем!
— Что поделать… — философски произнес Руперт. — А что там за мельтешение на перроне? Кажется, где-то даже оркестр играет…
— А это, — сказал Берт, — праздник сегодня в городке. Ну, какой праздник… я слышал, дочка бургомистра замуж выходит. Поэтому и оркестр, и прочее, как полагается! Не простая лавочница всё-таки…
— О, наверно, это очень мило! — загорелась Каролина. — Господа, чем сидеть весь день в купе, не сходить ли нам в город?
— Ну, это без меня, — решительно отказался Бессмертных. — Наблюдать за брачными играми мещан — вот уж увольте!
— Я, с вашего позволения, тоже останусь, — поддержал его Мягко-Жестоких, — полагаю, нам с Рупертом найдется, о чем побеседовать… на профессиональные, так сказать, темы.
— Непременно, — кивнул тот. — Думаю, Людвиг, мы устроимся в салоне, а буде кто посмеет нас прервать…
— Рояльной струной — того! — предложил кровожадный Ян.
— Ну зачем так грубо, — поморщился Бессмертных. — Полагаю, достаточно будет продемонстрировать мухобора…
— Я, пожалуй, присоединюсь к вам, — сказал доктор, — если вы не возражаете, разумеется.
— Как можно! — возмутился Людвиг. — Полагаю, у нас найдется, что обсудить. Бывали, знаете ли, случаи из практики, хотелось бы послушать мнение эксперта…
— А вы, Дэвид, прогуляйтесь, — велел следователь, и стажер чуть не разинул рот. Он-то предполагал, что ему будет приказано сидеть рядом с начальником и внимать премудрости, ан нет! — У вас что-то бледный вид, проветритесь, вам полезно.
Дэвид чуточку зарозовел: будет, пожалуй, бледный вид, если лечь спать далеко заполночь, а если быть совсем честным — то ближе к рассвету!
— Пол, а вы? — поинтересовалась Каролина.
— И я пройдусь, — ответил Топорны, чем вызвал некоторое замешательство. Офицер суда был нелюдим, в разговоры вступал неохотно, и подумать, что его заинтересует чья-то свадьба, было сложно.
— Мы тоже, — подал голос Ян. — Денек отличный, чего взаперти сидеть?
— А я пригляжу, — прогудел поручик.
— Да, вы уж присмотрите за ними, уважаемый Вит-Тяй, — усмехнулся следователь. — Мы, конечно, сможем задержать отправление поезда, случись что, но, право, не хотелось бы создавать очередной прецедент.
Беариец кивнул: ясно было, что он прихватит несколько своих гвардейцев, дабы оберегать младшую сиятельную госпожу от возможных неприятностей да и вообще — держать от нее на расстоянии всяких подозрительных типов.
— А вы, Дэвид, главное, не потеряйтесь, — наставительно сказал Бессмертных, и юноша снова покраснел. Историю о том, как он заблудился, когда шел на собеседование к следователю, он вспоминать не любил. — Ну что ж, мы с Теодором и Людвигом удаляемся обсуждать скучные старые дела, а вы, молодежь, веселитесь!
— Я только переоденусь! — воскликнула Каролина и умчалась, оставив за собой шлейф легкого нежного аромата. Ян потянул носом и блаженно улыбнулся.
— Собираемся через четверть часа на перроне, госпоже Каролине я передам, — сказал Берт. — Надо и впрямь приодеться, праздник, как-никак!
Дэвид тщательно почистил костюм (он не отказался бы иметь выходную пару, но увы, заработки пока не позволяли), надраил туфли до зеркального блеска, причесался, посмотрел на себя в зеркало и остался доволен.
Оперативники собрались еще быстрее — им было не привыкать. Топорны не собирался менять свой мундир на другой наряд, а поручик — так и тем более. Ждали только Каролину.
Госпожа Кисленьких поставила рекорд: опоздала к назначенному времени всего минут на десять, выпорхнула на перрон, поразив местную публику, явившуюся поглазеть на экспресс… Для присутствия на столь важном для города событии Каролина выбрала легкое платье нежного кремового цвета, изумительно оттеняющего цвет ее лица. На потемневших волосах лихо сидела крохотная шляпка-таблетка с микроскопической вуалеткой, а скромные украшения из морского жемчуга дополняли ансамбль.
— Идемте, господа! — воскликнула госпожа Кисленьких и устремилась прочь от поезда. — Не то мы пропустим всё веселье!
— Да они еще даже не начали, — успокоил Ян. — Времени у нас — вагон! Сейчас возьмем пару пролеток да и докатим с ветерком… хотя по их дорогам — только на танке бы ездить!
Экспресс замер на полустанке Мшистый Лог, обросшем со временем небольшим сонным городком. У того даже имени своего не было, и потому в справочниках он значился под порядковым номером, а вообще называли его просто «Лог».
Градоначальник его, прагматик и реалист, примерял к городку пышные названия, вычитанные в пухлом томе «Правдивой и Поучительной Истории Диких и Просвещенных Племен и Народов», автор которого предпочел остаться неизвестным, и каждый раз неудачно — названия спадали с городка, как чрезмерно свободное платье с изящной красотки.
— Дыра, — кратко охарактеризовал окружающий пейзаж Топорны и снова замкнулся в молчании.
Дэвид тоже посмотрел по сторонам. Городок как городок, он сам вырос в подобном. Небольшой, наверно, не слишком богатый, дороги и правда так себе… Но люди одеты празднично, все движутся к центральной площади: ясное дело, церемония будет проходить там, не абы кого замуж выдают!
Он задумался, а когда поднял взгляд, оказалось, что дорогу их компании загораживает девушка в темно-синем мундире, а за спиной ее возвышаются два здоровяка (тоже в форме), легко сошедших бы за беарийцев.
— Пол! — воскликнула девушка, не успел Дэвид подумать о полиции и сообразить, что форма на полицейскую не похожа. — Как прикажешь это понимать?!
Дубовны осторожно покосился на офицера суда и поразился — такая искренняя улыбка озарила это вечно бесстрастное лицо.
— Что это за безобразие? — продолжала возмущаться прекрасная незнакомка. — Тебя совершенно никуда нельзя отпустить! Я думала, хотя бы под присмотром господина Бессмертных ты сможешь не влипнуть в неприятности, но… — Она перевела дыхание. — И что ты на это скажешь?
— Я очень рад видеть тебя, дорогая, — нежно произнес Топорны, обнял фурию в мундире и поцеловал.
Дэвид остолбенел. Оперативники переглянулись. Каролина улыбнулась.
Пол обернулся.
— Прошу знакомиться, — сказал он, — моя супруга, Элиза.
Тут до Дэвида дошло, наконец, что это, видимо, и есть та белокурая красавица из медальона Топорны. Но чтобы у него оказалась этакая жена — невероятно!
— Но как ты здесь оказалась? — спросил Топорны, когда церемония знакомства завершилась. (Судя по всему, госпожа Топорны и госпожа Кисленьких прекрасно друг друга знали.) — Если не ошибаюсь…
— Мы спокойно патрулировали окрестности, — вздохнула Элиза и поправила фуражку. — И тут поступает срочная телеграмма — город захвачен, экспресс остановлен… Мы меняем курс, мчимся на помощь — и что мы видим?!
Оперативники переглянулись и ухмыльнулись.
— В итоге я решила сменить курс, дождаться экспресса в этом городишке и поговорить с тобой о твоем поведении, — закончила девушка.
— Но…
— Господин Топорны не имеет ко всему этому никакого отношения! — храбро встрял в разговор Ян. — Могу поклясться чем угодно! Мы все пали жертвой обстоятельств!
— Неужто? — с подозрением посмотрела на него суровая девушка.
— Совершенно верно! — сказала Каролина. — Ах, Элиза, это было коварное нападение, его никто не ожидал. К счастью, в поезде нашелся человек, освободивший город, но, даю слово, ваш супруг лишь готовился к обороне, а не… хм… совершал подвиги.
— Вам, Каролина, я могу поверить, — вздохнула та, но вдруг снова грозно взглянула на мужа. — А почему, позволь поинтересоваться, ты не совершал подвигов, а отсиживался в бронированном вагоне?
— Дорогая, а отчего ты и твои рулевые здесь, а дирижабль — в небе? — мгновенно перевел тему разговора Пол.
— Что?.. — Дэвид взглянул вверх, и действительно — над городком висела внушительная туша штурм-дирижабля, пришвартованного, кажется, к ратуше. Оставалось только поражаться наблюдательности Топорны.
— Элиза — капитан «Лунной радуги», — проинформировал офицер суда, и Дэвид в очередной раз потерял дар речи. Остальные не особенно удивились: видимо, они лучше стажера разбирались в форме разных родов войск. — И всё же, кто там вместо тебя?
— Ну кто, по-твоему? — пожала та плечами. — Август, конечно.
— Что ж, если за штурвалом старший помощник Лом, можно не опасаться за судьбы дирижабля и города, — философски произнес Топорны. — Ты решила, что Августу полезно побыть без опеки?
— О, не только. Очень забавно всё сложилось, — махнула та рукой. — Вы ведь собрались в город? Так идемте, нас ждет локомобиль, по пути я всё расскажу…
Локомобиль, судя по всему, конфисковали в гараже самого градоначальника: в него без труда поместилась почти вся компания, только рулевым и гвардейцам пришлось брать пролетки. Впрочем, приличной скорости на разбитой дороге локомобиль развить всё равно не мог, поэтому конные экипажи легко за ним угонялись.
— Сегодня свадьба дочки градоначальника, — сказала Элиза, когда все расселись. (Дэвид оказался зажат между дамами, отчего чувствовал себя неловко донельзя.)
— Мы как раз и хотели взглянуть на церемонию, — вставила Каролина.
— Думаю, вы были бы разочарованы: это местечковое торжество — унылейшее зрелище! — воскликнула госпожа Топорны.
— Ты сказала «были бы», — педантично заметил ее супруг. — Следовательно…
— О да, — ослепительно улыбнулась Элиза. — Видите ли, невеста… как же ее… Ах да, Эмилия Изможденски решила совершить брачный прыжок!
— Не может быть! — не поверила Каролина.
— Да, тогда мы точно не прогадали, решив съездить в город, — хмыкнул Ян.
Дэвид снова ничего не понял.
— И ты любезно предоставила для этого свой дирижабль? — уточнил Пол.
— Ну да, — ответила Элиза. — Всё равно мне нужно было дождаться тебя. К тому же, людям приятно, а зрелище ожидается незабываемое! Вы сами увидите…
— Со скольки прыгать будет? — поинтересовался Берт.
— С трех тысяч футов.
— Не высоковато? — приподнял бровь Топорны.
— Так пожелала невеста, — вздохнула его супруга.
— В благородные метит, — хихикнул Берт. — Как бы не промахнулась!
— Э-э… — произнес Дэвид, поняв, что сейчас попросту сойдет с ума. — Простите… а для чего нужно поднимать дирижабль? И причем тут свадьба?
В салоне локомобиля воцарилось молчание.
— Дэвид… — осторожно произнесла Каролина. — Вы что, никогда не видели брачного прыжка?
Дубовны густо покраснел и помотал головой.
— Но вы хоть знаете, что это такое?
Тут стажер замялся, припомнив один случай… Как-то, еще в студенческие годы, он заметил красивую даму, вошедшую в комнату однокашника (Дэвид тогда обитал в общежитии). Что творилось за тонкой стенкой ночью, Дубовны даже вспоминать стеснялся: отчаянно скрипел матрац заслуженной пружинной кровати, слышалось тяжелое дыхание, дама время от времени охала и ахала…
Наутро не выспавшийся Дэвид мрачно поинтересовался у встреченного в умывальной соседа, что там у него происходило, а тот чуть смущенно ответил, что всю ночь готовился к брачному прыжку. На плечах у него при этом красовались многочисленные синяки, а кое-где даже и ссадины…
После этого случая Дэвид, выросший в семье крайне строгих нравов, уверился в том, что брачный прыжок — это что-то до крайности непристойное. И обсуждать это с дамами?!
— Дэвид, ну как же так! — пожурила его Каролина, поняв, что ответа не добьется. — Жить в столице и даже ничего не слышать? Вы что, и газет не читаете?
— Только криминальную хронику, — понуро сказал Дубовны, интуитивно поняв, что упоминать о «Марсианских красотках» сейчас не следует.
— Могли бы и в светскую заглянуть, — фыркнула госпожа Кисленьких. — Там всегда публикуют новости о таких прыжках. Ну, рост, вес невесты, высоту…
— Это в солидных газетах так, госпожа Каролина, — поправил Ян. — А во всяких там «Столичных инсургентах» такого начитаешься… — Он прикрыл глаза и процитировал по памяти: — «На фоне пасмурного неба ярко выделялись розовые панталончики госпожи Н. от фирмы «Фестончик и К0 », совершавшей свой брачный прыжок с высоты пяти тысяч футов. При посадке восьмидюймовым каблуком прыжковой туфельки (кожа питона, ручная работа) госпожа Н. пропорола плечо супруга. Несмотря на серьезную травму, господин Н. мужественно донес новобрачную до экипировочного павильона, после чего был госпитализирован».
Дамы прыснули со смеху, Дэвид понял, что сейчас сгорит от стыда. Пол сохранял полнейшую невозмутимость.
— Не смущайте Дэвида, — сказала Каролина и погладила того по плечу. Он попытался было отодвинуться, но с другой стороны сидела Элиза… — Он у нас юноша совершенно неиспорченный!
— Редкость по нынешним временам, — вздохнула госпожа Топорны.
— Надо вас просветить, пока едем, — деловито сказала госпожа Кисленьких, старательно не замечая багрового колера физиономии Дубовны. — Чтобы были готовы к зрелищу!
Дэвид кивнул и пожалел, что не может провалиться сквозь пол локомобиля.
— Обычай брачных прыжков возник очень давно, — начала Каролина. — Откуда именно он пошел, достоверно неизвестно, но есть легенда: одну благородную девицу родители решили выдать замуж за человека, которого она не переносила, она же мечтала воссоединиться с возлюбленным, но увы — ее не послушали! И вот, когда ее переодели к свадебной церемонии, эта бедная девушка решила, что лучше погибнет, чем станет супругой немилого, и прыгнула с башни. Но! — воздела палец рассказчица. — Вместо того, чтобы разбиться насмерть, девушка спланировала на кринолине на лужайку, где дожидались гости, прямо на своего жениха и возлюбленного! При посадке, конечно, кринолином накрыло их обоих, под ним что-то подозрительно копошилась, девушка хихикала, краснела… А потом из-под ее юбки вылез возлюбленный и заявил, что при приземлении она угодила жениху каблуком в висок, отчего тот и скончался.
— Достоверно неизвестно, от этого ли удара он скончался, — усмехнулась Элиза.
— Какая разница? — пожала плечиками Каролина. — Главное, девушку немедленно выдали замуж за ее возлюбленного. Во-первых, не отменять же церемонию, гости приехали, стол накрыт… А во-вторых, он ведь очень много видел! С тех пор и повелось: благородная девица ради подтверждения своего статуса должна спрыгнуть в руки жениху, а тот, соответственно, обязан ее поймать…
— Но, — попытался встрять Дэвид, — это же опасно!
— Конечно, опасно, — удивленно ответила Элиза. — И, разумеется, без специальной подготовки никто не прыгает. Все девушки хорошего происхождения этому обучаются: сперва с парашютами, потом уже на кринолинах, с инструкторами. Молодые люди тоже учатся, есть школы, есть частные учителя… Многие берут уроки перед самой свадьбой, чтобы освежить навыки.
Дэвид вспомнил своего соседа по общежитию и устыдился.
— Я, например, заканчивала институт госпожи Лёгоньких, — продолжала госпожа Топорны.
— А я — пансион госпожи Пуховатых, — обрадовалась Каролина. — У нас даже высота вышки для прыжков одинаковая! А еще госпожа Пуховатых, я помню, переманила вашего инструктора по посадке!
— Да, это было не слишком красиво с ее стороны, — вздохнула госпожа Топорны. — Он был очень опытным специалистом.
— Инструктор по посадке? — вставил Дэвид.
— Ну да, есть инструктор по прыжкам, а есть — по посадке. Девушку же надо поймать, — пояснила Элиза. — А еще обучить ее, как правильно при приземлении завалить кринолин, чтобы жених смог ее подхватить, куда не нужно попадать каблуком… Очень уважаемая профессия, а работа тяжелейшая.
— Да уж, таких ребят всегда по шрамам узнаешь, — хмыкнул Ян. — Господин поручик, а я слыхал, раньше в инструкторы беарийцев набирать пытались?
— Пытались, — погладил бороду Вит-Тяй. — Только не вышло. Наша религия самоубийств не одобряет.
Дэвид поперхнулся.
— Ну да, определенный процент несчастных случаев есть, — вздохнула Каролина. — Кринолин, например, может не раскрыться… жениху, конечно, положено ловить невесту и в этом случае.
— И… что? — спросил Дубовны, тайком потрогав ухо. Ухо, судя по всему, пламенело.
— Ну, тогда на общем надгробии пишут три даты, — легкомысленно ответила госпожа Кисленьких. — Две — рождения и одну — смерти.
Повисла тишина, нарушаемая только ревом мотора.
— А у одного из наших императоров была небом данная супруга, — пророкотал Вит-Тяй, чтобы разрядить обстановку. — Это какую-то из ваших барышень ветром унесло.
— Да, казусы случаются, — хихикнула Каролина. — Я слышала, как-то две лучшие подруги одновременно выходили замуж и решили устроить групповой брачный прыжок. А женихи перепутали, кого ловить, представляете?
— И что? — удивился Дэвид.
— Ничего, так и живут, — пожала плечами девушка. — Поэтому, кстати, и с подружками невесты не прыгают: жених действительно может запутаться.
— Да-да, был и такой конфуз, — рассмеялась Элиза, — нам в институте рассказывали. Девушка прыгала с подругой, их сильно отнесло ветром, а в итоге какой-то женатый господин поймал обеих.
— И…
— Так и живут, — вздохнула госпожа Топорны. — А еще одна девушка страстно ненавидела жениха, поэтому на ее прыжковых туфельках каблуки были пятнадцатидюймовыми и тщательно заточенными.
— И она его…
— Он оказался ловок, от удара увернулся и всё-таки поймал ее, — ответила та.
— Так и живут? — пробормотал Дэвид. — Но… это же, наверно, страшно!
— В первый раз — конечно, — вздохнула Каролина. — Потом привыкаешь. Ну а уж кто совсем не может… Что поделать, естественный отбор!
— Благодаря этому отбору все знатные девицы… хм… — Берт что-то такое изобразил руками в воздухе, а Пол Топорны добавил более четкую формулировку:
— Стройны, легки и спортивны. А молодые люди отлично развиты физически.
— А высота прыжков всё увеличивается… — протянула Каролина.
— Почему? — удивился Дубовны.
— Ну, считается хорошим тоном перекрыть рекорд матушки и особенно будущей свекрови, — улыбнулась та. — Хотя Элиза подняла планку так высоко, что вряд ли в ближайшее время кто-то сумеет ее преодолеть!
Элиза польщено улыбнулась.
Дэвид же подумал о том, сумел бы он поймать падающую с неба девушку, содрогнулся от представленного зрелища и жалобно произнес:
— Но… но… Это же, получается, все гости видят…
— Вообще-то считается, — поучительно сказала Каролина, — что девушке благородного происхождения, во-первых, есть что показать, во-вторых, есть чем годиться, и…
— И дурак тот, кто плохо об этом подумает, — закончил Ян.
— Но вообще-то на свадьбы благородных господ приглашают только друзей, — добавила девушка. — Ну, конечно, всякие репортеришки прячутся по кустам с биноклями, не без этого… А вот на королевское бракосочетание вообще мало кого допускают.
— Что, и Ее величество — вот так?! — ужаснулся стажер.
— Конечно, она же благородная дама, — покосилась на него госпожа Кисленьких. — Но там, разумеется, есть свои нюансы. По этикету Ее величество прыгает со средней высоты с ранним раскрытием кринолина, а еще ее страхуют фрейлины-спасатели с парашютами… так, на всякий случай.
Дэвид перевел дыхание. Локомобиль притормозил.
— Приехали! — сказала Элиза, — Дальше пойдем пешком, смотрите, толпа какая…
Народу в самом деле собралось преизрядно, люди теснились по краю городской площади, на которой зачем-то мелом начертили преогромный крест.
— Разметка так себе, — сказала Каролина. Им легко удалось пробиться в первые ряды благодаря гвардейцам и рулевым Элизы, построившимся «свиньей».
— Скажите спасибо, что она вовсе есть, — вздохнула та. — А вот ветроуказателя нет.
— А что с него толку? — пожала плечами госпожа Кисленьких. — Не думаете же вы, что эта… как там ее… а, Эмилия обучалась в институте благородных девиц и знает, зачем нужна эта штука?
— И правда…
— А это, видимо, жених? — поинтересовалась Каролина.
— Да, сын городского казначея, некого Греби-Цапальски, — кивнула Элиза.
На лице довольно худосочного прыщеватого юноши, наряженного в дорогой костюм, читалась покорность судьбе.
— А вот и невесту ведут, — сообщил кто-то сбоку, и все взгляды устремились на нее.
Девушку вел под руку сам градоначальник, представительный мужчина со внушительными бакенбардами и солидным животиком. Невеста выглядела гордой донельзя и шла, задравши нос, отчего периодически наступала себе на подол.
Дэвид сравнил габариты жениха и невесты и отчетливо понял — шансов у юноши нет. Эмилия Изможденски явно удалась в отца, и никакой корсет не мог скрыть ее даже чрезмерно пышных форм.
— Кринолин где-то футов двадцать в диаметре? — переговаривались рядом дамы.
— Не меньше, это уж точно.
— В принципе, будь она вашей комплекции, Элиза, у нее был бы шанс… — Каролина, сама довольно высокая, окинула взглядом миниатюрную госпожу Топорны.
— Возможно, — хмыкнула та. — Но платье же безнадежно испорчено!
— А что с ним не так? — осмелился спросить Дэвид. На его взгляд, платье невесты выглядело очень даже недурно. Ему было далеко, конечно, до нарядов Каролины, но… золоченые кружева, вышивка, какие-то банты… Наверно, это всё стоило недешево!
— Ну это же очевидно! Смотрите сами…
Дэвид нахмурился, силясь понять, в чем тут дело, и мгновенно получил разъяснение: для брачных прыжков сооружают особые платья из лучшего парашютного шелка. Плюс ребра жесткости, плюс еще кое-что…
— Это, конечно, стоит дорого, — закончила госпожа Топорны, — но Каролевство оплачивает обязательное обучение и всё снаряжение для тех, у кого недостаточно средств.
Дэвид ошарашенно покрутил головой. Оказывается, целый пласт жизни Каролевства был ему вовсе неизвестен!
— Знаете, Каролина, по-моему, я узнаю эту модель, — заметила Элиза.
— Да-да, у нас в школе было несколько таких! — согласилась та и пояснила Дэвиду: — Это списанный учебный кринолин. Когда у них выходит срок службы, их выставляют на распродажу.
— Но зачем?..
— Геологи охотно берут, — сказала та, — туристы, опять же. Шелк отличный, лучше палатки не придумать: легкая, ставится мгновенно, дымовое отверстие есть…
— Вот, видимо, так он к невесте и попал, — заключила госпожа Топорны. — Но это же мещане! Вот и украсили по мере разумения бантиками и рюшечками, и не подумали даже, насколько это ухудшило аэродинамику… Не представляю, как может повести себя такой кринолин.
— Но… раз так, ее надо остановить! — вскричал Дэвид.
— Зачем? — изумилась Каролина.
— Действительно, — поддержала Элиза, — в конце концов, свадьба — одно из ярчайших событие в жизни женщины. Зачем же встревать?
— Кстати, обратите внимание, у нее нет банта расчековки, — отметила госпожа Кисленьких.
— А это еще что?.. — опешил стажер.
— Это на случай аварийной ситуации, — пояснила та. — Например, внезапным порывом ветра девушку понесет в озеро… Сами представьте, оказаться в воде в таком наряде! Ну вот, на классических прыжковых кринолинах есть аварийная застежка для его сброса. Мало ли…
— Говорят, — влез вездесущий Ян, — эти «расстежки» о-о-очень популярны у прелестниц из Злата-Красавы! Там, конечно, консерваторы негодуют, но…
Дэвид понял, что опять краснеет.
— С этим приспособлением связан еще один забавный случай, — припомнила Каролина. — Одна девица футах в десяти от земли дернула «расстежку» и упала в руки мужу, как потом писали в прессе, фактически голой: в одном корсаже, панталонах, чулках, туфлях и перчатках!
— Да-да, а эту кошмарно аморальную сцену прикрыл спланировавший кринолин, — добавила Элиза. — В какой скандал это потом раздули разные ханжи из сопредельных государств…
— А что супруги? — осмелился спросить Дэвид. — После скандала…
— А что им сделается? Так и живут, — вздохнула госпожа Топорны. — О, смотрите, начинается самое интересное! Сейчас невесте предстоит подняться на самый верх ратуши, оттуда мои молодцы переправят ее на дирижабль и поднимутся до заявленной высоты…
— А потом мы посмотрим, что из этого выйдет, — подытожила госпожа Кисленьких.
Ждать пришлось довольно долго: очевидно, по лестницам ратуши в широком кринолине пройти было не так-то просто. Потом началось какое-то копошение, а в итоге невесту, насколько можно было разобрать снизу, втянули в гондолу, обвязав тросом.
Дирижабль начал медленно подниматься. Дэвид поежился от нехорошего предчувствия.
Ушлые торговцы проталкивались между рядами, предлагая бинокли.
— У меня свой, — сказала Элиза.
— У меня тоже, — удивила присутствующих Каролина, расстегивая сумочку.
Остальным пришлось раскошелиться. Теперь можно было, задрав голову, рассмотреть, что происходит наверху.
— И вот наступает долгожданный миг! — говорил тем временем почтенный градоначальник, отступая под защиту стен. — Моя дорогая дочь намерена доказать, что даже родившись в обычной семье, она способна…
— Прыгнула, прыгнула!.. — закричали в толпе. — Ой, нет, еще нет…
Что-то прилетело сверху и стукнулось о брусчатку.
— И туфли у нее не прыжковые, — подытожила Каролина, с интересом глядя вверх.
— В смысле? — поинтересовался Дэвид.
— Понимаете, во-первых, прыжковые туфли должны быть с ремешком на лодыжке, — пояснила та. — Иначе свалятся… вот как только что. Это во-первых. А во-вторых, принято прыгать в туфлях на шпильке. Причем чем она выше, тем лучше… Сами понимаете, даже на десятидюймовых каблуках не то что ходить, а даже и стоять невозможно! Поэтому, когда девушка приземляется, супруг относит ее в экипировочный павильон, помогает сменить туфли, потом она переодевается в другое, уже не прыжковое — платье, и праздник продолжается…
— А туфли бережно хранят, — подал вдруг голос Пол. — У тебя, дорогая, они были прелестны.
— Да, стальная шпилька, двенадцать дюймов, — улыбнулась Элиза. — А еще Каролина забыла упомянуть: вместе с туфлями хранят сертификат, где зафиксирована высота прыжка, ну и рисунки…
— К-какие рисунки?..
— «Невеста, вид снизу», «Приземление» и так далее, — сообщила Каролина. — Обычно приглашают художников, кое-кто специализируется именно на свадебных зарисовках. А тут даже карикатуриста завалящего нет!
— И контрольный завес невесты перед прыжком не проводили… — протянула Элиза. — Нарушение правил техники безопасности, между прочим.
— Ну, Эмилия все равно не прошла бы весовой ценз, — вздохнула госпожа Кисленьких и снова посмотрела вверх. — О, она, кажется, все-таки решилась!
Дэвид тоже поднял голову. В небе на мгновение раскрылся светлый купол, под которым болтались упитанные ножки в кружевных панталонах и оставшейся туфле, державшейся не иначе как чудом.
— Вы только посмотрите, она все же сумела раскрыть кринолин! — прошептала Каролина.
— Но что она делает ногами? — вопросила Элиза. — Ее же сейчас завалит!..
Купол и правда скособочился, но предсказанию госпожи Топорны не было суждено сбыться: наверху что-то случилось, кринолин вдруг воспарил, а Эмилия Изможденски стремительно полетела к земле, обгоняя собственный истошный визг.
В толпе ахнули.
— Отбегай, в сторону отбегай! — закричал кто-то жениху, но сын казначея, очевидно, решил идти до конца и затоптался на месте, пытаясь вычислить траекторию полета невесты.
— Правее! — советовали ему с другой стороны. — Левее! Еще левее! Назад отступи!
Позади (но все еще под прикрытием прочной стены) метались безутешный градоначальник и перепуганный казначей с супругами.
— Дэвид, лучше отвернитесь, — предупредила Каролина, но последовать совету он не успел.
Земля содрогнулась, когда Эмилия со всем набранным ускорением шмякнулась на грудь жениху. Дэвиду показалось, что в брусчатке образовалось солидных размеров углубление.
В толпе начали падать в обморок. К счастью для зрителей, сверху спланировал кринолин, прикрывший место трагедии…
— Ну что ж, праздник не удался, — вздохнула Элиза. — Чего и следовало ожидать.
— А теперь дело за вами, Дэвид, — произнесла Каролина.
— Что?.. Почему? — опешил он.
— А кто здесь стажер? Вот вам, пожалуйста, — улыбнулась она, — выясняйте, что привело к такому финалу!
— Но я… — попытался было упереться Дубовны, но его дружно выпихнули вперед. Правда, в качестве поддержки имелись Каролина, Пол и остальные, но… С чего было начинать?
— Оба, — констатировала госпожа Кисленьких, приподняв край кринолина. — Ну и немудрено…
— Э-э… — произнес Дэвид, переминаясь с ноги на ногу. — Очевидно, это несчастный случай… Девушка не прошла обучение и…
— А еще была нарушена техника безопасности, — напомнила Каролина. — И ведь не просто так с нее слетел кринолин!
— Кстати, да, — согласилась Элиза. — Имейте в виду, Дэвид, корсет должен быть зашнурован очень плотно, ну и кринолин крепится прочно, а тут, взгляните…
Стажер взглянул, подавил рвотный рефлекс, одновременно покраснел, но вынужден был признать, что да, корсет затянут слабо.
— Выходит, это чей-то злой умысел? — произнес он. — Кто-то нарочно не затянул шнуровку, чтобы девушка… То есть это убийство?
— Господа, господа… — протолкался к ним безутешный градоначальник, опасливо покосился на чету Топорны, но продолжил все же: — Это я виноват во всём!
— В чем именно? — Пол достал бланк приговора и начал сосредоточенно его заполнять, прекрасно понимая, что на Дэвида надежды мало.
— Я разрешил Эмилии это безумие, — всхлипнул толстяк. — Она так настаивала, долго тренировалась, прыгала даже с ратуши, и всё обошлось… ногу только сломала…
— После чего пролежала несколько недель в гипсе и набрала вес, — закончила Каролина.
— Именно! — мужчина вытащил клетчатый платок и утер слезы. — И корсет этот! Зашнуровали его — Эмилия брык в обморок! И так раза три… Ну я и понял: или она, ласточка моя, еще по пути задохнется, или надо просто портного позвать, чтобы платье расставил… Откуда же мне было знать!..
— Действительно, неоткуда, — вздохнула Каролина. Пол прекратил писать и хмуро посмотрел на Дэвида.
— То есть, — осторожно сказал тот, — если бы девушка не сломала ногу, не располнела, то, возможно, кринолин бы ее выдержал, и всё обошлось бы благополучно?
— Некая вероятность этого есть, — задумчиво произнесла Элиза. — Но небольшая. Ратуша не так уж высока, ей повезло. Но управлять кринолином на приличных высотах девушка попросту не умела, вы ведь видели, как ее мотало!
— Но шанс был! — гнул своё Дэвид.
— Был, был, — успокаивающе проговорила Каролина.
— Тогда я квалифицирую это как трагическое стечение обстоятельств, — заявил Дубовны. — Несчастный случай.
— А я бы вписал еще преступную халатность, — влез Берт.
— И злой умысел со стороны родителя, — добавил Ян.
— Несчастный случай! — повысил голос юноша и сказал смущенно: — И в конце-то концов, она ведь исполнила своё заветное желание, а к тому же воссоединилась со своим возлюбленным. Который, хочу отметить, вел себя как настоящий герой и пытался спасти Эмилию!
— По-моему, это был особенно изощренный вид самоубийства, — пробурчал себе в бороду Вит-Тяй.
— Я считаю, что расследовать здесь больше нечего, — сказал Дэвид и обернулся к градоначальнику. — Выражаю вам свои искренние соболезнования, господин Изможденски… и господину Греби-Цапальски тоже, разумеется.
Последнего отпаивали какими-то каплями.
— Ах, благодарю… — отец невесты закрылся платком, плечи его затряслись. — Моя несчастная Эмилия!..
Из-под платка Изможденски рассматривал остальных своих дочерей (всего семь, не считая покойной Эмилии). Каждую нужно было выдать замуж, за каждой дать приличествующее положению семьи приданое… Почтенный градоначальник рассчитывал, что полностью разорится еще на третьей дочке. Но если воспитать в них стремление к повышению статуса, то, может быть, и обойдется…
По счастью, читать мысли Дэвид не умел, а потому еще раз выразил соболезнования и поспешил скрыться с места трагедии.
— Дэвид, ну ведь этого Изможденски можно было притянуть по стольким поводам… — журчала Каролина.
— У него дочь погибла, — сердито отвечал молодой человек, — и не говорите, что она сама виновата. Ну… виновата, конечно, но всё равно жаль!
— Добросердечие вас погубит, — мрачно сказал Топорны, убравший бланки приговоров. — Господин Бессмертных с вами слишком мягок.
Дэвид попытался примерить на патрона слово «мягок», не преуспел в этом и молча пошел дальше.
— А вообще мероприятие вышло так себе, — заявила Каролина, поправляя прическу. — Ну что это такое, даже брачный поезд не заказали! Впрочем, что взять с мещан!
— Поезд? — невольно заинтересовался стажер, забыв на минуту о том, что вообще-то зол. — То есть роскошные кареты и…
— Нет, настоящий поезд, — терпеливо пояснила госпожа Кисленьких. — Дэвид, ну, право, вы будто не в столице живете… впрочем, про прыжки вы тоже только сегодня услышали.
Юноша понял, что сейчас получит очередную порцию информации о причудах знати, и приготовился слушать.
— Так вот, — начала Каролина, — в том случае, если брачный прыжок завершился успешно… в смысле, если все остались живы и относительно целы, невеста переодевается, а затем для новобрачных устраивают фуршет. А вот после этого молодые садятся в свадебный поезд и отбывают!
— Э-э… — сказал Дэвид, ничего не поняв.
— Надобно вам сказать, — поучительно произнесла та, подцепив его под руку, — что подготовка к свадьбе со стороны жениха непременно включает в себя прокладку путей до имения, где намерены обитать молодожены. Если тот собирается ввести супругу в дом родителей, то обычно там уже есть железнодорожная колея, и не одна… Разбирать их, конечно, не разбирают, как можно! В общем, приходится еще и рассчитывать маршрут, и плохой инженер, — а привлекать посторонних для расчетов строжайше запрещено! — здесь просто не справится.
— Гхм, — произнес стажер, понимая, что ни за что не женится. Не то что на благородной девице, а и вообще. Даже если над ним будет стоять Пол Топорны с расстрельным приговором в руках!
— Ну вот, — продолжала Каролина, — а в женских учебных заведениях помимо искусства брачных прыжков благородных девиц обязательно обучают водить паровоз.
— Зачем?.. — прошелестел Дубовны.
— А кто же поведет свадебный поезд? — изумилась госпожа Кисленьких. — Я ведь сказала: после фуршета молодые отбывают. Супруг разводит пары и подбрасывает уголь в топку, а супруга должна твердой рукой отвести локомотив в укромное место… — Она вздохнула. — Ах! Вы не представляете, какая это прелесть: кремового цвет сияющий паровоз, белоснежный спальный вагон… У Элизы они были просто роскошны!
— О да, — довольно улыбнулась госпожа Топорны. — А вместо герба Каролевства на локомотиве — обручальные кольца соответствующих размеров…
— …скрепленные цепью, — подхватила Каролина. — Ну так, для надежности… Так вот, Дэвид, некоторые ханжи из сопредельных государств считают, что наш монарх таким образом готовит парашютисток-диверсанток, можете себе представить?
Тот кивнул, вообразив, как ночью на чужой спящий город выбрасываются с дирижаблей ловкие девицы в темных кринолинах, захватывают локомотивы и…
— У них даже топки запираются на замки, — добавила Элиза. — Невероятная пошлость. Можно подумать, это кого-то остановит!
— Ну, дорогая, — вздохнула писательница, — конечно, все мы умеем открывать замки маникюрными ножницами или там пилочками для ногтей, но зачем же так пугать Дэвида?
— Я пошутила, — без тени улыбки уверила госпожа Топорны, и стажер ей не поверил. В конце концов… а если завтра война? Не хотел бы он оказаться по другую сторону фронта…
— Так вот, мы отвлеклись, — покрепче взяла юношу за локоть Каролина. — Всё это, конечно, просто грязные сплетни. На самом деле этот обычай всего лишь призван доказать, что дамы Каролевства — умны, хладнокровны и профессиональны, а мужчины — горячи и неутомимы.
Тот понял, что начинает краснеть.
— Когда свадебный поезд добирается до укромного места, облюбованного молодым супругом, — продолжала вещать увлекшаяся писательница, — молодожены переходят в спальный вагон, помогают друг другу омыть угольную пыль и… Дэвид, вам плохо?
— Никак нет, — выдавил тот, стараясь смотреть куда-нибудь в облака. — Очень, очень интересно, госпожа Кисленьких! Я ничего этого не знал! А вы тоже умеете водить паровоз?
— Конечно, — кивнула та, — пусть в этом деле я была и не лучшей в нашем выпуске. Всё-таки занятие это не очень чистое, потом замучаешься копоть из волос вычёсывать!
— Осторожнее с такими вопросами, — подал вдруг голос Пол Топорны. — Спросить незамужнюю девицу о том, умеет ли она водить паровоз — это почти то же самое, что пригласить ее взвеситься.
— Взвеситься? — не понял молодой человек.
— Ну да, вы ведь слышали, что перед прыжком производится контрольный завес? В светской же хронике публикуют не мерки, а рост и вес, это важно… Так что имейте в виду, Дэвид, осторожнее со словами, не то предложите руку и сердце девушке, сами того не поняв. — Для Топорны это была очень длинная речь. Должно быть, сказывалось благотворное влияние супруги.
— Пол, не пугайте так бедного молодого человека! — строго сказала ему Каролина, чувствуя, что стажер вот-вот грохнется в обморок. — Дэвид, успокойтесь! Ничего страшного не произошло, я ведь прекрасно знаю, что ничего этакого вы не имели в виду, а вопрос задали исключительно по незнанию обычаев, ведь так?
Дубовны слабо кивнул. Госпожа Кисленьких заботливо помахала на него веером.
— Помнится, был забавный случай, — поторопилась сменить тему беседы Элиза. — Девица годами пятью старше нас с вами, Каролина…
— А! — вспомнила писательница. — Та самая, что вечно прогуливала занятия? То у нее мигрень от шипения пара начиналась, то маникюр от паровозного гудка портился… Словом, водить она так и не научилась.
— Да-да.
— А что с ней стряслось? — еле слышно спросил Дэвид.
— О! Она наняла какую-то девушку, чтобы та вела локомотив вместо нее, — пояснила Каролина, — а сама укрылась в спальном вагоне.
— И что же?
— А эта девушка, хоть и была стеснена в средствах, оказалась, тем не менее, очень сообразительной особой, живо оценила, каким талантом кочегара обладает молодожен, — Дэвиду снова почудилась некая двусмысленность, но он решил промолчать, списав свои подозрения на развивающуюся паранойю, — и попросту отцепила спальный вагон с настоящей его супругой!
— И?..
— Так и живут, — вздохнула Каролина. — А вот наша королева, к слову сказать, обожала водить паровоз, но родители наотрез отказались покупать ей собственный до свадьбы…
— Да-да, именно тогда она перешла на локомобили, — кивнула Элиза.
— Грузовые, — уточнила госпожа Кисленьких, — они больше похожи на паровозы. К гоночным она, насколько мне известно, пришла уже позже, когда разогнала один грузовой под горку и поняла, что в скорости что-то есть!
— Да, после того, как зажила сломанная рука, она и приобрела свой первый гоночный локомобиль, — закончила рассказ госпожа Топорны. — Впрочем, если бы не это увлечение, она бы могла и не познакомиться с будущим супругом, не так ли?
— Всё зависит от таких случайностей… — вздохнула Каролина и покосилась на Дэвида. Тот шел на негнущихся ногах и медленно, глубоко дышал. Чтобы разрядить обстановку, женщина спросила: — Ну что, возвращаемся на станцию? Вряд ли кому-то хочется осматривать город в трауре… тем более, что здесь и осматривать-то нечего!
— Я, с вашего позволения, задержусь, — произнес Пол и нежно взглянул на Элизу. — К отбытию вернусь.
— Хорошо, а мы тогда возьмем локомобиль! Элиза, рада была повидаться!
— И я рада, Каролина, надеюсь, встретимся в столице!
Чета Топорны исчезла в лабиринте городских улочек, рулевые Элизы отправились, видимо, на дирижабль, а остальные двинулись к оставленному поодаль локомобилю.
— Да-а… — глубокомысленно протянул Берт. — Госпожа Топорны — это да-а… Как она дирижабль пилотирует — мечта!
— А ты откуда знаешь? — поразился Ян.
— Да господин Топорны как-то записи смотрел, на маленьком таком проекторе, а я случайно увидел, — сознался тот.
— Уж так и случайно!
— А для чего госпоже Топорны рулевые? — спросил Дэвид. — И как же старший помощник без них обходился?
— Ну, во-первых, он никуда особенно не рулил, — пояснил Ян, — а во-вторых, это больше дань традиции. На старых дирижаблях они нужны были, это да, а на новехоньких, вроде «Лунной радуги», и один человек справляется. Но рулевых все равно держат, и на всякий случай, мало ли… И вот — вроде почетной охраны. Как гвардейцы у госпожи Кисленьких!
— А-а… — протянул Дубовны. На самом деле его интересовало не совсем это. — Интересно, где же господин Топорны познакомился с супругой? Он… э-э-э…
— Пол производит впечатление человека сухого и бесчувственного, — правильно истолковала его недомолвки Каролина и взяла юношу под руку. — В общем-то, так оно и есть, однако Элиза каким-то образом умудрилась поразить его в самое сердце. По официальной версии — своей невесомостью, она ведь даже следов не оставляет! Хотя откуда он об этом мог узнать, вот загадка… Сам Пол молчит, а с Элизой мы не настолько близкие приятельницы, чтобы спросить напрямик!
— А-а-а… — повторил юноша. — И госпожа Топорны, значит, тоже прыгала?
— И еще как! — воскликнула госпожа Кисленьких. — Это было незабываемо!
— А что случилось? — с любопытством спросил Дэвид.
— О! Ну, во-первых, среди школ для благородных девиц всегда идет негласное состязание, — начала Каролина. — У кого лучше инструкторы, выше прыжковая вышка, сложнее курс обучения… И известно, разумеется, кто из учениц чего стоит. Словом, когда Пол пригласил Элизу взвеситься, уже стало ясно, что свадьба точно будет необычной! Так вот, тогда уже начали заключать пари, с какой высоты будет прыгать невеста. Элиза же была одной из лучших в своем выпуске, так что…
— И кто выиграл пари?
— В том-то и дело, что никто! Элиза заявила прыжок с двадцати пяти тысяч футов!
— Что-о? — Дэвид решил, будто ослышался.
— Вот! И никто не поверил… кроме Пола, наверно. Потом уже просочились слухи, что невеста заказала кислородную маску и прочее необходимое для такого прыжка. — Каролина перевела дыхание. — Достать приглашение на свадьбу было просто невозможно! Ну, у меня-то оно было, конечно… Ах да, я еще забыла важную деталь! Помните разметку на площади?
— Помню.
— Это делается для того, чтобы девушка в прыжке могла сориентироваться и приземлиться в нужной точке. Так вот, Элиза поспорила, что безо всякой разметки опустится точно в руки Полу!
— С двадцати пяти тысяч футов? — уточнил Дэвид.
— Именно! Ну, она любит эпатировать публику… Словом, все только и следили, чтобы Пол не сдвинулся с места, ну да он стоял, как гвоздями приколоченный и, по-моему, даже не волновался.
— Не может быть! — запротестовал внимательно слушавший Берт. — Чтобы вот так, да не волноваться!..
— Ну, может, он и переживал, — сдалась Каролина, — но этого совершенно не было заметно… Итак, дают знать, что церемония начинается, все, разумеется, глядят в бинокли, подзорные трубы… Сперва ничего не видят, все-таки высота какая! Потом замечают крохотную такую фигурку… в алом!
— Э-э-э… — сказал Дэвид.
— Обычно прыжковые кринолины шьют двухцветными, клиньями, — пояснила та, — чтобы видно было на фоне неба. А у Элизы платье было вызывающе алым… И вот летит она с совершенно сумасшедшей скоростью, надо сказать, и высота уже, мягко говоря, опасная, а кринолин всё не раскрывается и не раскрывается!
Дэвид сглотнул.
— Мы все уже в панике, потому что купола нет как нет, и сейчас Элиза просто разобьется… — Каролина вошла в раж. — И вдруг разбираем, что кринолина-то никакого и вовсе нет!
— Как нет?.. — поразился молодой человек.
— Просто — нет! Длинное платье… со шлейфом, — сказала та. — И вот Элиза как-то так небрежно перехватывает этот свой шлейф, формирует парашют типа «крыло» и плавно-плавно продолжает спускаться, очень зрелищно было…
— Вот это да! — восторженно выдохнул Ян.
— Гости, понятное дело, в шоке, — продолжала Каролина, — потому что, как позже выяснилось, Элиза никого не предупредила. Тренировалась тайно у себя на базе, она тогда уже служила… Словом, несколько сердечных приступов она гостям точно обеспечила! Зрелище, конечно, сногсшибательное…
— Могу представить… — покачал головой Дэвид.
— И вот она медленно-медленно, как пушинка, — закончила рассказ писательница, — опускается точнехонько в руки Полу, вовремя отпускает шлейф, тот опадает красивой спиралью и, как написали потом в хронике, скрывает от гостей тайну первого поцелуя… Молодоженов потом пытались выспросить, не отрепетировали ли они это заранее, но так ничего и не добились — Пол с Элизой друг друга стоят!
— Вот это да… — протянул стажер.
— А над Полом потом подшучивали, что он не видел самого интересного, — добавила Каролина.
— В смысле?
— В смысле — панталончиков! — пояснила она, и Дэвид снова зарозовел. — А Пол только усмехался, ну, вы знаете, как он умеет, и говорил, что видел нечто куда более занимательное… И, по-моему, это он о чулках, под такое платье панталоны ну никак… Ох, простите, Дэвид! — спохватилась писательница. — Это я о своем, о дамском…
— Н-ничего, — выдавил он, старательно улыбаясь.
Они как раз добрались до локомобиля и разместились на сей раз с куда большим комфортом.
— Вот так, теперь вы гораздо более подкованы в этом вопросе, — весело сказала Каролина. — Если решите жениться на девушке из знатной семьи, будете знать, к чему готовиться. Но учтите, вам придется брать уроки, вы ведь вряд ли сумеете правильно поймать невесту…
— Я… я пока не задумывался о браке, — выдавил улыбку Дубовны.
— А еще, — похоже, госпожа Кисленьких села на любимого конька, — именно по причине возникновения этого замечательного обычая такое распространение получили односторонние брачные контракты!
— Почему? — заинтересовался Дэвид.
— Ну… — Каролина вздохнула. — Многие просто не уверены в своих силах. Я уверена, большая часть моих мужей заключала эти контракты именно по такой причине: я все-таки достаточно высока… а мало кто знает, что я способна пройти по трясине, не проваливаясь ни на палец!
— О-о! — глубокомысленно произнес стажер, решив, что это тоже последствия работы в Институте Болот.
— Вот именно, — сказала она. — Трусят! А какая разница? Зашиби я такого жениха при посадке, все равно считалась бы его вдовой… Что так вдова, что этак…
— Не везет вам с личной жизнью, госпожа Каролина, — сочувственно произнес Ян. — Уж простите, если что не так сказал…
— Да ничего! — вдруг воспрянула та духом. — Но знаете, что? Если найдется смельчак, который решит рискнуть… я буду прыгать ночью!
— Как? — поразился Дэвид.
— Кринолин с подсветкой — это, думаю, будет очень экстравагантно смотреться… — мечтательно произнесла Каролина. — Не одной же Элизе шокировать публику?
Дубовны понял, что еще немного, и его, как городского казначея, придется отпаивать сердечными каплями, но тут, по счастью, они прибыли на вокзал.
Руперт Бессмертных обнаружился у себя в купе.
— Что это у вас такой кислый вид? — спросил он постучавшегося к нему стажера.
— Мне прочитали лекцию о брачных прыжках, — ответил тот чистую правду.
— Вам понравилось? — серьезно спросил патрон, покусывая черенок трубки.
Дэвид опять покраснел, представив кринолин с подсветкой и всё сопутствующее…
— Вижу, информации оказалось слишком много, — констатировал Бессмертных. — Да, а как прошла поездка в город? Что интересного вы там увидели?
— Два трупа, — сообщил Дубовны.
— Даже так! — приподнял брови следователь. — И кто же это был?
— Жених с невестой… — вздохнул стажер. — Невеста неудачно выполнила брачный прыжок с дирижабля.
— Ну еще бы! Мещане ни с чего выше табуретки отродясь не прыгали, — фыркнул Бессмертных. — Кстати, откуда здесь взялся дирижабль?
— Патрульный, — уныло отвечал Дэвид. — Летел нас спасать. Но опоздал.
— А название?
— «Лунная радуга»…
— Понятно. Вовремя экспресс не отправится, — непонятно сказал Бессмертных и вернулся к основной теме беседы: — Так что вы сделали с трупами?
— Расценил происшествие как несчастный случай, — вздохнул Дубовны, — хотя госпожа Кисленьких и господин Топорны утверждали, что можно приписать сюда преступную халатность, нарушение правил техники безопасности, злой умысел отца невесты…
— Ну и зачем так усложнять? — поморщился Руперт. — Да и вообще, скажу я вам, вмешиваться не стоило. Пусть бы сами разбирались!
— Госпожа Кисленьких настояла…
— Вот плутовка, — усмехнулся следователь. — Ну да ничего! Идите-ка умойтесь, у вас до невозможности страдальческий вид, вы этак за ужином перепугаете всю публику! А я пойду, попробую оторвать Теодора и Людвига от крайне занимательной беседы о брачных обычаях мухоборов и вернуть их в лоно общества!
И тут Дэвид понял, что от слова «брачный» он будет краснеть еще дня два, никак не меньше…
