13

Дайана крутила головой, всматриваясь в темноту с отчаянием утопающего. Она надеялась, что кто-нибудь увидит, как машина Николо удаляется от виллы на бешеной скорости. Но кругом не было ни души.

– Ты ведешь себя глупо, Лоренцо, – стараясь не поддаваться панике, принялась увещевать его Дайана. – Не понимаю, чего ты хочешь добиться этим.

– Удовлетворения, – бросил он и резко вывернул руль.

Вместо того чтобы проехать через деревню, он повел машину, причем на большой скорости, по узкой просеке между фруктовыми деревьями. Это была очень рискованная езда. От страха Дайана вцепилась обеими руками в сиденье. Она сжималась в комок каждый раз, когда ветви деревьев с ужасающим звуком скребли по корпусу «мерседеса».

Еще один резкий поворот – и они очутились на пыльной дороге, огибавшей долину. Дайане показалось, что они объехали долину за считанные секунды, и вот «мерседес» уже карабкался вверх. Она вспомнила наконец о ремне безопасности и пристегнулась, чувствуя, что у нее дрожат руки.

– Ты сумасшедший, – пробормотала Дайана, переводя дыхание.

Лоренцо лишь пожал плечами. Не снижая скорости на узкой дороге, он преодолел крутой поворот, и вдруг перед ними на несколько секунд открылась долина. Она лежала внизу, как на ладони. Дайана видела виллу, залитую праздничными огнями, видела людей, танцующих на деревянном помосте или стоявших небольшими группами поблизости. Она напрягла зрение, пытаясь рассмотреть высокую фигуру Николо. Но Лоренцо бросил машину в очередной поворот, и долина исчезла из поля зрения. На следующем витке Дайана снова увидела виллу, но теперь она казалась маленькой точкой, горевшей далеко внизу, и Дайана поняла, насколько высоко они забрались. Еще пара таких крутых виражей, и они достигнут перевала, где дорога переходит в опасную тропу.

Дайана не хотела оказаться там с Лоренцо. Как не хотела и продолжать эту гонку на сумасшедшей скорости по жуткой дороге, по краю которой тянулось ущелье глубиной в не один десяток метров.

– Останови машину, Лоренцо, – потребовала она дрожащим голосом. – Пошутил и хватит. И если тебе от этого станет легче, то я признаюсь – ты напугал меня. Остановись, я хочу выйти.

– И вернуться назад пешком? – насмешливо осведомился он. – В этом платье и на таких каблуках?

– Да, – с вызовом ответила Дайана, готовая пройти и вдвое большее расстояние хоть босиком, лишь бы уйти от Лоренцо.

«Мерседес» сделал еще один резкий поворот. Раздался визг покрышек, и машина вошла в штопор. Дайана чуть не вскрикнула, когда перед ней вдруг возникла стена непроходимой темноты. У нее было полное ощущение, что они летят в пропасть. Сердце у нее так колотилось от страха, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Она пришла в себя лишь после того, как поняла, что машина по-прежнему мчится по дороге.

– Меня уже наверняка хватились, – не оправившись еще от страха, с трудом выговорила Дайана, решив сменить тактику. – И обнаружили, что машина Николо исчезла. Я не сомневаюсь, что он уже сидит у нас на хвосте. Ты думаешь, он не видел огни «мерседеса», когда мы взбирались наверх? Высади меня, Лоренцо, и у тебя будет шанс удрать живым и невредимым. Если не остановишься, Николо догонит нас и убьет тебя. Это я тебе гарантирую!

– Начинаешь уже паниковать, да? – Он ухмыльнулся и лихо проехал очередной поворот.

– Лоренцо! – пронзительно вскрикнула Дайана. – Остановись!!!

Но тот не собирался останавливать ни автомобиль, ни свою дикую безрассудную гонку, ни глупость, которая заставляла его совершать все это.

– Было бы интересно посмотреть на лицо Николо, когда он найдет тебя лежащей на дне ущелья среди искореженных деталей его собственной машины, – ехидно сказал Лоренцо и, насладившись видом побелевшего лица Дайаны, добавил: – Но я не такой кровожадный. Мой первоначальный план мести устраивает меня гораздо больше.

– Н-не понимаю, о чем ты говоришь, – стуча зубами пролепетала Дайана.

– Понимаешь, – лениво растягивая слова, возразил Лоренцо. – Ты хорошо образована и знаешь кое-что о древних обычаях. Если ты будешь считать меня законным владельцем того, что мы оставили позади, то история может получиться весьма захватывающей. В первую брачную ночь молодая жена крестьянина оказывается в постели владельца виллы. Право сеньора, слышала о таком?

– Николо не крестьянин! – гневно выкрикнула Дайана. – И если ты думаешь, что я позволю кому-то, кроме него, дотронуться до меня, то ты глубоко заблуждаешься!

– Ага, значит, ты притворяешься, что любишь этого ублюдка, – как бы констатируя факт, сказал Лоренцо. – Почему? Ты, наверное, закрываешь глаза, когда он дотрагивается до тебя, и воображаешь, что вместо торонтского головореза лежишь с бароном?

– Мне не надо притворяться, я действительно люблю Николо, – отрезала Дайана. – И, будь любезен, следи за дорогой, – добавила она, когда Лоренцо еле вписался в поворот.

– Перестань дергаться, – презрительно бросил он. – Я езжу по этой дороге с пятнадцати лет и знаю здесь каждый камешек.

Дайане оставалось молиться, чтобы это оказалось правдой. Одной рукой она держалась за ручку дверцы, другой – за ремень безопасности. Лоренцо, заметив ее напряженную позу, прошел следующий вираж на двух колесах. Дайана закрыла глаза, у нее уже не выдерживали нервы.

– Ты вышла за него, потому что взамен он предложил оплатить долги твоего отца, – блеснул своей осведомленностью Лоренцо. – Любовь здесь ни при чем.

– Я вышла замуж за Николо, потому что не могу жить без него.

– Врешь! – Он презрительно фыркнул. – Тебя купили! Купили за деньги, за титул! Купил ублюдок синьора Джакомо ди Фонсека! – злобно выкрикнул Лоренцо. – А ты собираешься лечь с ним в постель и закрыть свои прекрасные глазки, чтобы не думать о его бездомном прошлом, о его мамаше-проститутке и о его сомнительных миллионах. Потому что это очень удобно: закрыть глаза и притвориться, что он барон Николо ди Фонсека, а не мошенник, который ограбил собственную семью!

– Николо ничего не крал у тебя.

– Он украл у меня титул! – гневно выкрикнул Лоренцо. – Украл мои деньги и мой дом! Украл то, что мне было Богом дано от рождения! – В приступе ярости он ударил кулаком по рулю. – Но я тоже украду у него кое-что, перед тем как исчезнуть отсюда навсегда, – злобствовал Лоренцо. – Я украду у него первую брачную ночь. Каждый раз, когда мой братец будет смотреть на тебя, он будет знать, что первым его красивую жену поимел я! И это будет для меня наградой!

Дайана даже рассмеялась, настолько абсурдным был его план.

– Мы с Николо любовники уже несколько лет! – торжествующе сообщила она. – Ты не можешь украсть то, чего уже давно нет.

– Ничего, зато его первая брачная ночь будет моей, – упрямо повторил Лоренцо.

Он совсем обезумел, с содроганием подумала Дайана.

– Это ты украл у него все, а не он у тебя! Вы даже не единокровные братья! – перешла она в наступление. – Твоя мать обманщица и лгунья, она вытеснила свою родную сестру из жизни синьора Джакомо, чтобы занять ее место! Она сплела интригу и повернула все так, будто это у матери Николо, а не у нее был любовник. Бруне удалось занять место сестры в сердце синьора Джакомо, но перед этим она удостоверилась, что Паола уехала в Канаду, будучи беременной от него!

– Это ложь! – выкрикнул Лоренцо.

Машину бросило к краю дороги, и Дайана снова испугалась за свою жизнь. Не спорь с ним! – строго сказала она себе. Пусть говорит что хочет, лишь бы съехать с этой ужасной горы целыми и невредимыми.

Однако слова сами слетали с губ Дайаны:

– А через несколько месяцев твоя мать вышла замуж за синьора Джакомо, хотя уже носила ребенка от своего женатого любовника. Этим ребенком был ты, Лоренцо! – почти дословно процитировала она написанное в дневнике отца Николо. – Так что твоим настоящим отцом был лучший друг синьора Джакомо, женатый друг! И когда ты после рождения впервые открыл глаза, синьор Джакомо увидел, что на него смотрит его лучший друг. И он понял, что твоя мать обманула его и использовала. С того самого дня он считал Николо своим наследником, и ты всегда знал об этом!

– Откуда тебе все это известно? – Голос Лоренцо звучал уже не так уверенно.

– От самого синьора Джакомо, – с мстительным наслаждением сообщила Дайана. – Он вел дневники, в которых подробно описывал происходящие события, включая годы, которые потратил на то, чтобы найти Паолу и своего родного сына. Кстати, он пишет, что никогда не скрывал от тебя это обстоятельство.

– Я ненавидел этого идиота, – задыхаясь от злобы, прошипел Лоренцо. – Сколько помню себя, он рыдал по сыну, которого ни разу не видел, и не замечал меня, хоть я был рядом и ждал его любви!

– Он был не прав, что относился к тебе так сурово, – смягчилась Дайана и решила предпринять еще одну попытку достучаться до разума Лоренцо и заставить его вернуться на виллу. – Но оттого, что ты совершаешь сейчас необдуманный поступок, лучше никому не станет.

Однако ее увещания лишь подстегнули обиду Лоренцо. Он громко выругался, с силой нажал на педаль газа, и они со скрежетом пролетели крутой поворот. Передние фары скользнули по кромешной темноте, и Дайана решила, что это конец. Крик ужаса застрял у нее в горле.

Машина с грохотом влетела в глубокую колею, и пронзительный крик Дайаны вырвался наконец на свободу. Лоренцо давил на газ, крутил руль в разные стороны, пытаясь освободить колесо. Он изрыгал ругательства, Дайана продолжала кричать, а «мерседес» мотало из стороны в сторону.

Сейчас мы разобьемся, вертелась в голове Дайаны мысль. Машина сорвется с обрыва, и мы полетим вниз. Нас никто не найдет там.

Инстинкт самосохранения заставил Дайану схватиться за рычаг ручного тормоза и рвануть его на себя. Горячие покрышки взвизгнули, «мерседес» накренился и боком заскользил к краю дороги. У Дайаны от ужаса расширились зрачки.

Вдруг машина ударилась обо что-то твердое – валун? – и в следующий момент начала скользить в обратном направлении – колеса были прочно зажаты тормозными колодками. Не успела Дайана обрадоваться, что они вот-вот остановятся, как «мерседес» снова стукнулся обо что-то, раздался ужасающий скрежет металла и автомобиль плавно завалился на бок.

Дайана, от шока потерявшая какие бы то ни было ориентиры, сидела несколько секунд в полном оцепенении. Из этого состояния ее вывела боль в височной области. Она сразу вспомнила, где находится и что с ними произошло. Дайана боялась повернуть голову в сторону Лоренцо, но все-таки заставила себя посмотреть на него. Он был без сознания, по меньшей мере. Дайана протянула руку к его шее и дрожащими пальцами нащупала слабый пульс.

– Слава Богу, – прошептала она, прикрыв глаза. – Слава Богу. – Что теперь? Как далеко мы находимся от края дороги? И что я должна теперь делать?

Тут она заметила, что фары машины до сих пор горят. Очень осторожно, боясь нарушить равновесие автомобиля, Дайана передвинулась вперед, к ветровому стеклу, которое, как ни странно, даже не треснуло. Фары освещали твердое полотно дороги, а ее край, обрывом уходивший в ущелье, находился на приличном расстоянии от них.

Дайана поняла, что «мерседес» опрокинулся, угодив в яму у самой горы. Это их и спасло. Она откинулась на спинку сиденья в полном изнеможении и несколько минут ждала, когда сердцебиение придет в норму. Затем она отстегнула ремень безопасности и попыталась выбраться из машины.

Это оказалось нелегко. Мало того, что ей приходилось удерживать дверцу открытой, так когда Дайана уже почти была на свободе, свадебное платье зацепилось за что-то и послышался характерный звук рвущейся ткани. Пока Дайана возилась с подолом, она потеряла туфли. Наконец она выбралась из «мерседеса» и мешком свалилась на дорогу.

Тяжело дыша, Дайана поднялась и осмотрелась. Кругом стояла гробовая тишина, со всех сторон ее обступала темнота. Дайане стало страшно, ее вдруг начало трясти как в лихорадке. Дайана никак не могла унять дрожь. Это от потрясения, подумала она. Кто бы сохранил хладнокровие после того, что мне пришлось пережить за последние полчаса?

Последняя мысль вызвала у нее улыбку – Дайана знала одного такого человека. Вспомнив о Николо, она почувствовала себя лучше и стала размышлять, что делать.

В первую очередь надо позаботиться о Лоренцо – он нуждался в срочной помощи. Но помощь была примерно в десяти километрах, если двигаться вниз по горе, или километрах в пяти, если вернуться на виллу, откуда они приехали. Небогатый выбор, подумала Дайана, глядя на Лоренцо, который по-прежнему был без сознания. Но ведь кто-то же должен заметить на вилле, что я исчезла!

При чем здесь кто-то? – тут же сделала она себе замечание. Николо должен заметить это первым!

И вдруг в этой мертвой тишине Дайана услышала шум мотора. У нее подкосились ноги, она опустилась на землю, уткнулась гудевшей от боли головой в колени и обхватила их руками.

Это Николо. Дайана даже мысли не допускала о том, что это мог быть кто-то другой. По сути, Лоренцо совершил ужасную глупость, похитив ее. Неужели он рассчитывал на то, что Николо будет сидеть сложа руки, пока увозят его жену? Полный идиот. Зная Николо, Дайана предположила, что он наверняка блокировал дорогу, по которой Лоренцо собирался спуститься с гор.

Машина была уже совсем близко. Дайана отчетливо слышала ее мягкое, аккуратное движение на поворотах, улавливала звук переключения скоростей, натужную работу двигателя на крутом подъеме и приглушенное ворчание на ровных участках дороги.

И все же машина Николо неожиданно появилась из-за последнего поворота. Дайана подняла голову и смотрела, как он медленно подъехал к месту аварии и остановился в нескольких метрах. Яркие фары автомобиля были направлены прямо на Дайану.

Николо не сразу вышел из машины. Заглушив мотор, он некоторое время сидел, глядя на Дайану через лобовое стекло. Наконец Николо приблизился к «мерседесу» и, остановившись в двух шагах от Дайаны, осмотрелся. Кругом стояла такая тишина, что, казалось, можно было услышать, как муравей тащит соломинку. Небо было усыпано звездами, а темные горы стояли как грозные часовые.

– Где он? – спросил Николо без всякого выражения.

– В машине. Он без сознания.

Николо кивнул. Он даже не взглянул на Лоренцо. Повинуясь жесту его руки, из машины вышли трое мужчин, в одном из которых Дайана узнала Томазо.

– Займитесь им, – приказал Николо. Дайана похолодела, представив, как несчастного Лоренцо сбрасывают в глубокое ущелье.

– Нет, Нико, нет! Он ранен, ему нужна помощь. Я…

Николо наклонился, сгреб ее в охапку и, выпрямившись, направился к машине, на которой приехал. Дайана представляла, какой у нее сейчас нелепый вид: свадебное платье порвано и испачкано, кружевная фата болтается на голове грязной тряпкой…

Она осмелилась взглянуть в лицо Николо, и увиденное вызвало у нее слезы – первые слезы с той минуты, когда начались ее злоключения.

– Не отгораживайся от меня, – прошептала Дайана дрожащим тоненьким голоском.

Николо ничего не ответил. Усадив ее на переднее сиденье, он занял водительское место и включил зажигание. Ему пришлось проехать немного вперед, потому что на такой узкой дороге развернуться было нельзя.

Когда они проезжали мимо «мерседеса», Дайана увидела, как Томазо, используя свою недюжинную силу, вытаскивает оттуда Лоренцо. Но на землю он положил его осторожно и тут же стал внимательно осматривать. Это немного успокоило Дайану. Томазо не стал бы церемониться, если бы получил от Николо приказ избавиться от Лоренцо.

Достигнув места, где дорога немного расширялась, Николо развернулся и поехал в обратном направлении. Когда они снова проезжали мимо «мерседеса», Дайана заметила, что позади него стоит другая машина, на капот которой опирался Лоренцо. От слабости он слегка покачивался. Мужчины, приехавшие с Николо, пытались убрать «мерседес» с дороги.

– Они не причинят ему вреда? – не без тревоги спросила Дайана.

– Нет, – буркнул Николо.

Но Дайана и такому ответу была рада. Ее вдруг снова начало трясти. Николо включил обогрев, но Дайана все равно не могла согреться. Реакция на шок.

– Расскажи, что случилось после того, как идиот слуга позволил Лоренцо обвести себя вокруг пальца и помог ему заманить тебя в мою машину.

– Когда ты начнешь кричать и ругаться, тогда я, может, расскажу. А так – нет.

– Хорошо. – Николо сжал пальцами руль. – Только сначала давай решим, что тебя не устраивает в моем самообладании. Ты хочешь видеть его мертвым? Хочешь, чтобы он болтался на веревке во дворе виллы? Хочешь, чтобы я перевернул машину, как сделал это он?

– Нет, – ответила Дайана сразу на все вопросы.

– Тогда скажи мне, что произошло после того, как ты села в «мерседес», – устало повторил Николо.

И Дайана тихим и таким же уставшим голосом рассказала ему все, что с ней приключилось, упомянув даже о том, что машина перевернулась по ее вине. Она только умолчала о той неприятной стычке, которая произошла у нее с Лоренцо из-за дневников отца Николо.

Когда они проезжали через деревню, все жители высыпали на улицу. Точь-в-точь как в тот день, когда они впервые приехали в долину. Но только тогда жители деревни провожали их машину любопытными взглядами, а сейчас они выглядели бледными и встревоженными. Дайана улыбнулась и помахала им рукой.

То же самое было и на вилле. Гости собрались у фонтана и с беспокойством ждали возвращения молодых. Николо остановил машину и мрачно велел Дайане оставаться на месте. Он вышел, ни на кого не обращая внимания обогнул капот и, распахнув дверцу со стороны пассажирского переднего сиденья, взял Дайану на руки. Кто-то ахнул, увидев, во что превратился ее восхитительный свадебный наряд.

Из толпы вышел Макдауэл и взял дочь за руку. Выглядел он ужасно.

– Я в порядке, папа. – Дайана заставила себя улыбнуться.

– Нет, ты очень бледная, – дрожащим голосом возразил он.

– Я нормально себя чувствую.

– Тем не менее я пойду с вами… – вмешался подошедший Адриано.

Первым человеком, которого Дайана увидела в доме, была Бруна. Лицо ее было белее только что выпавшего снега.

– Отпусти меня, Нико, – попросила Дайана. Не говоря ни слова, Николо поставил ее на ноги и, лишь после того как убедился, что Дайана может стоять без поддержки, отстранился. Дайана подошла к Бруне и обняла ее.

Та вздрогнула всем телом и окаменела. Дайана поняла, что Бруна не привыкла к проявлению дружеских чувств. Она, конечно, заслужила суровое наказание за свою подлость по отношению к собственной сестре, но сполна расплатилась за это. Расплатилась тридцатью пятью годами брака, где не было ни любви, ни привязанности.

– Не волнуйтесь, – прошептала Дайана так, чтобы слышала только Бруна. – С ним все в порядке. Люди Николо позаботились о нем.

– Он не должен был этого делать.

– Он обозлен, – объяснила Дайана. – И у него есть на это право, тетя Бруна, – мягко добавила она.

Та посмотрела на нее и понимающе вздохнула.

– Отец Якоб дал вам дневники.

Дайана кивнула. Женщины поняли друг друга. Из дневников Дайана знала, что если жизнь Николо в трущобах Торонто была несладкой, то жизнь Лоренцо на роскошной вилле оказалась не лучше. Он жил в доме презиравшего его человека, которого называл отцом, а мать отгородилась от него и от всего мира эмоциональным вакуумом, созданным собственными руками.

– Мы уезжаем сегодня, – сказала Бруна.

– Вы можете остаться, – предложила Дайана. – Это ваш дом и дом Лоренцо. Почему бы нам не попробовать жить вместе?

– Нет. – Бруна покачала головой. – На самом деле, я даже рада, что уезжаю. Пора. Наверное… – она вздохнула, – наверное, уже давно пора начать нам жить собственной жизнью.

Дайана понимала ее. Лоренцо, во всяком случае, надо было уехать отсюда. Только вдали от этого места он сможет преодолеть свою обиду и ожесточение.

Послышался шум подъехавшей машины, это прибыли люди Николо. Дайана поспешила к мужу, чтобы увести его до того, как они приведут сюда Лоренцо.

– Дядя, – обратилась она к Адриано, – Лоренцо нуждается в вашей помощи больше, чем я.

Тот собрался возразить, но, взглянув на Николо, передумал и кивнул. Дайана обняла и поцеловала отца, сказав, что увидится с ним завтра. Пол Макдауэл сообразил, что от него избавляются. Отойдя в сторону, он смотрел, как маленькая рука его дочери скользнула в крепкую ладонь Николо, который тут же сомкнул свои длинные пальцы. Вместе они стали подниматься по широкой мраморной лестнице. Как только за ними закрылась дверь спальни, на Дайану навалилась усталость. Ноги у нее ослабели, и она опустилась на ближайший стул. Николо, по-прежнему молчаливый, сразу прошел в ванную, и вскоре Дайана услышала шум льющейся воды.

Вернувшись в комнату, он увидел, что она сидит на стуле, обхватив ладонями лицо. У него дернулась щека, и это было единственное, чем он проявил свое эмоциональное состояние. Николо наклонился, осторожно снял с Дайаны фату вместе с диадемой, и снова поднял ее на руки.

– О, ты меня балуешь, – попыталась Дайана оживить напряженную атмосферу.

Николо не отреагировал на ее шутливую ремарку. Он молча отнес Дайану в ванную, поставил на ноги и повернул к себе спиной, чтобы расстегнуть платье.

– Если ты не начнешь со мной разговаривать, я закачу скандал, – спокойно заявила Дайана. Шелковый шнур ослаб, и лиф начал сползать вниз. Она едва успела подхватить его, чтобы прикрыть обнажившиеся груди. – Нико! – возмущенно воскликнула Дайана, резко повернувшись к нему.

В его глазах полыхало яркое пламя. Ярость, которую он долго удерживал в узде, вырвалась через эти горящие темные глаза и превратилась в неистовую страсть, которая тут же поглотила Дайану. Николо прильнул к ее губам.

Это был ни с чем не сравнимый поцелуй. Он не обжигал, он поглощал ее. Поцелуй был такой силы, что Дайане пришлось обнять Николо за плечи, чтобы устоять на ногах.

Ее уже не волновало, что платье сползло на пол, она не обращала внимания на то, что болела голова, что мраморные плиты обжигали холодом голые ступни и что Николо сжимал ее в объятиях так, что мог легко сломать ей ребра.

– Я люблю тебя, – сказала Дайана, лихорадочно вдохнув порцию воздуха. – Я безумно тебя люблю, но ненавижу, когда ты прячешься от меня, замыкаясь в себе!

– Или прятаться, или поглощать тебя, – пробормотал Николо и вновь припал к ее губам.

И Дайана знала, что, как бы фантастично ни звучали его слова, это была правда. Чувства Николо к ней настолько сильны, что он должен постоянно сдерживать себя, иначе они просто не вылезали бы из объятий друг друга и из постели.

Николо отнес ее в спальню и бережно опустил на ложе таких необъятных размеров, что на нем могли свободно разместиться несколько человек, не мешая друг другу. Что касается Дайаны, она могла бы жить на этом острове любви неделями, довольствуясь горячими поцелуями, роскошной смуглой плотью и страстью мужчины, равного которому в мире не было.

– Нико… – робко позвала Дайана, когда они, утолив свой голод, лежали в объятиях друг друга. – Мы можем поговорить? О Лоренцо?

– Только если это необходимо, – натянуто ответил Николо.

Хотя его тон совсем не располагал к продолжению разговора, Дайана решила не отступать.

– Я знаю, что ты имеешь полное право ненавидеть его и Бруну. И я признаю, что сегодня он совершил ужасный поступок. Но… – Дайана приподнялась на локте и посмотрела в глаза мужа, взгляд которых из нежного превратился в жесткий и холодный. – Но Лоренцо не виноват, что его мать так жестоко обошлась с твоей мамой или в том, что она обманным путем женила на себе твоего отца! Он также не виноват в том, что у тебя было безрадостное детство. Он твой кузен, и, поверь мне, его жизнь тоже была несладкой. Он рос в твоей тени, с матерью, полностью замкнувшейся в себе после совершения своей подлости, и с так называемым отцом, который отверг его сразу после рождения и который ненавидел его мать за то, что она заняла место его любимой женщины. Это очень печальная, трагическая история. Я понимаю, почему твой отец писал об этом с такой горечью и раздражением. Поверив твоей тете, вместо того чтобы выслушать твою мать, он разрушил собственную жизнь. И за это казнил себя до конца своих дней. Но почему Лоренцо должен платить за все это? Он…

– Где мой отец мог писать об этом? – перебил ее Николо.

– О! – в ужасе воскликнула Дайана, поняв, что проговорилась. Но, взяв себя в руки, она подумала, что, может, это и к лучшему. – Он писал об этом в своих дневниках.

Выслушав ее рассказ о том, что она прочла в старых тетрадях, Николо спросил, где находятся дневники, и, получив ответ, не говоря ни слова вылез из постели, надел халат и покинул спальню.

Спустя продолжительное время, когда Николо возвращался из комнаты Дайаны, он увидел Лоренцо и Бруну, которые стояли в холле с чемоданами. Глядя на их безрадостные лица с высоты галереи, на которой находился, Николо вдруг почувствовал, будто его что-то кольнуло в сердце. В сердце, которое многие считали каменным.

– Лоренцо! – окликнул он кузена. Тот резко обернулся. – Нам надо поговорить.

Николо видел, какая борьба шла под маской защитной агрессивности, закрывавшей красивое лицо брата.

– Не сейчас, – ответил Лоренцо. – Потом… когда-нибудь… – добавил он и отвернулся.

Бруна обратила к Николо свое бледное лицо и произнесла три коротких слова:

– Мне очень жаль.

Николо кивком простил ее. В конце концов, что еще она могла сказать? Прошлого не вернешь.

Когда Николо вернулся в спальню, Дайана встретила его напряженным взглядом, пытаясь по лицу угадать, что он сейчас скажет.

– Только что видел Лоренцо и тетю. Они уже уезжают, – спокойно доложил Николо.

– Я знаю. Бруна говорила мне, что они покинут виллу сегодня вечером.

– Мне не хочется, чтобы они уезжали, – вздохнув, признался Николо. – У меня и в мыслях не было выгонять их из дому. Семья есть семья…

– Какая бы она ни была? – подхватила Дайана. – Мне это понятно. – Она подумала о своем безответственном отце. – Ты прочел дневники?

– Кое-что я уже знал. Мать рассказывала, а потом отец, когда наконец нашел меня.

– Семь лет назад. – Дайана с грустью подумала об этих потерянных для них годах.

– Семь лет, – подтвердил Николо. – Тогда я приехал в Италию получить свои права на родовое гнездо, а вместо этого встретил женщину, которая предъявила права на меня.

– Мне очень жаль, – сказала Дайана, вспомнив, как ее отец безжалостно манипулировал ими, настроив друг против друга.

– Я сказал твоему отцу, что люблю тебя и хочу на тебе жениться. Он вежливо послал меня подальше и заявил, что я недостаточно хорош для дочери маркиза. В то время я согласился с ним. – Николо криво усмехнулся. – Я и сейчас так думаю.

– Но я все равно была бы твоей. – Дайана улыбнулась. – Ты, как и Лоренцо, как и мой отец, слишком целеустремленный. Вы во что бы то ни стало стараетесь добиться цели, которую ставите перед собой.

– Лоренцо был прав, когда сравнил жизнь отца с жизнью моего предка, который построил эту виллу, – заметил Николо. – История повторяется.

– На этот раз – нет, – живо возразила Дайана. – Барон получил свою женщину, поэтому печальная история долины ушла в прошлое. У нас своя история, и у нее счастливый конец.

– Очень счастливый, – согласился Николо и начал целовать ее…