Айра Уайз

Снова замужем

1

– Не люблю тебя! Не люблю!

– Но Санди, маленький мой, я же не сделала тебе ничего плохого, за что ты меня обижаешь?

Малыш посмотрел на мать, по его красным щекам ползли слезы злости и гнева.

– Ты заставляешь меня ехать в Испанию, к ним, а я не хочу. Там…

Санди резко замолчал и собрался было юркнуть под одеяло, чтобы выплакаться в свое удовольствие, но Анджела удержала сына за руку.

– Нет, скажи, пожалуйста, что там такое! Бабушка говорила, тебя друзья ждут не дождутся…

При упоминании о друзьях Санди застыл на полпути под одеяло.

– Папа тоже по тебе скучает, – осторожно добавила Анджела.

При упоминании об отце Санди снова расплакался, упав носом в пеструю подушку. Анджела взяла с колен книжку, которую собиралась почитать сыну на ночь, положила ее на пол, чтобы не мешала, и стала гладить сына по темным кудрявым волосам, ласково приговаривая:

– Неужели папа тебя обидел? Не может этого быть…

Санди молча помотал головой, не отрывая ее от подушки.

– Или он слишком строгий?

Малыш рывком сел, откинув одеяло, и оказался лицом к лицу с матерью.

– Он меня не любит и я ему не нужен! А ты хочешь, чтобы я к нему ехал! Не поеду! Вот!

Анджела, терзаемая возникшим подозрением, сжала хрупкие плечи сына.

– Кто тебе сказал, что папа тебя не любит?

Санди отвел в сторону карие глаза и промолчал, размазывая по щекам слезы рукавом пижамы.

– Нет уж, скажи, сделай милость, будь мужчиной!

Уловка сработала. Санди тяжело вздохну, и признался:

– Черная тетенька, которую так любит бабушка… – А потом закричал: – Ненавижу тебя! И папу! Не люблю тебя больше!

Выйдя из комнаты сына и тихо закрыв за собой дверь, Анджела устало привалилась к ней. Санди наконец уснул, но до матери еще доносились всхлипы, сотрясавшие во сне тело шестилетнего мальчугана.

Так дальше продолжаться не может, с болью подумала Анджела. Слезы, вспышки гнева – раз за разом скандалы, которые закатывал сын, становились все страшнее. Не стоило прятать голову в песок, надеясь, что неприятности сами собой рассосутся: ситуация лишь ухудшалась.

Уже давно настало время принять решение, пусть даже эта перспектива наполняла сердце Анджелы ужасом. И действовать следовало срочно. Обычно донья Исабель вылетала из Валенсии утренним рейсом, и необходимо было поговорить с ней немедленно, чтобы не причинять лишнего беспокойства ни в чем не повинной свекрови.

– Вот дьявольщина! – пробормотала Анджела, спускаясь по лестнице. При мысли о предстоящем разговоре у нее внутри все сжалось.

Войдя в гостиную и плотно закрыв за собой дверь, Анджела задумалась, что же сказать свекрови.

Самым простым и разумным казалось набрать номер и без околичностей уведомить Исабель, что ее внук отказывается лететь завтра в Валенсию. И объяснить почему. Однако это значило не учитывать душевную тонкость и ранимость собеседницы. И не принимать в расчет возможный взрыв враждебности, направленный на Анджелу: именно ее сочтут виноватой…

Молодая женщина раздраженно вздохнула, затем, случайно заметив свое отражение, повернулась к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть себя.

Н-да, выглядела она как сущее пугало, по правде говоря, это было совершению неудивительно. Сражения с Санди становились все тяжелее день ото дня по мере приближения даты отъезда. Тени под глазами свидетельствовали о ночах, проведенных без сна, а кожа стала такой бледной, что, если бы не сияние золотисто-рыжих волос, Анджела напоминала бы небольшое привидение.

Нет не то чтобы небольшое – все-таки рост у нее был вполне нормальный. Просто она отличалась хрупкостью сложения. А на вкус некоторых была даже излишне худой. Под «некоторыми» подразумевался, естественно, Тоньо. Антонио Рудольфо Хуан Валера – таково было полное имя человека с внушительным состоянием. Человека высокомерного, великолепного, чрезвычайно изощренного в искусстве любви… убийцы любви.

Раньше Анджела любила его, теперь ненавидела.

Молодую женщину передернуло, и она обхватила себя за плечи, словно защищаясь. Потом отвернулась от зеркала, чтобы не видеть, как усталое выражение лица сменяется на озлобленное – так было всегда, стоило ей вспомнить о муже. Она ненавидела даже мысли о нем. Антонио был кошмаром ее прошлого, связанного с настоящим множеством нитей. И главной из них был Санди.

С точки зрения Анджелы, единственным достоинством мужа было обожание, с которым тот относился к своему сыну. Мальчик платил ему ответной привязанностью. Теперь, однако, под сомнением оказалось и это вроде бы бесспорное утверждение.

«Ненавижу тебя! И папу! Не люблю тебя больше!»

Анджела скорчилась от боли, вспомнив злые слова сына. Санди говорил то, что думал и чувствовал. Бедный мальчик, как ему, видимо, плохо!

И Анджела вернулась к тому, с чего начала: надо было что-то срочно делать с Санди. Взгляд ее словно против воли обратился к телефону, стоящему на столике возле софы. Выглядел он вполне невинно, но сейчас казался молодой женщине бомбой замедленного действия, которая взорвется, стоит лишь снять трубку. Потому что Анджела ни разу за последние три года не звонила в Валенсию. Общалась она с мужем через адвокатов, да еще Санди переписывался со своей бабушкой, с Исабель. Так что наверняка звонок из Дублина повергнет в смятение все семейство Валера еще до того, как Анджела объяснит, в чем дело.

Стиснув зубы, она глубоко вздохнула и заставила себя опуститься на софу, закрыла глаза и помолилась, чтобы никого не оказалось дома.

Ну ты и трусиха! – мысленно обругала она себя. И тут же возразила: «А почему бы и нет?» Если вспомнить прошлое, то бояться Антонио весьма разумно. Анджела очень надеялась, что если кто и поднимет трубку, то это Исабель. Тогда, по крайней мере, можно будет попробовать взять себя в руки и разговаривать нормальным голосом.

– Си… – раздался в трубке глубокий баритон, звучащий в высшей степени соблазнительно.

Анджела вздрогнула, а ее глаза широко распахнулись, мгновенно поменяв цвет с зеленого на серый. Проклятье, это был Антонио! Жар волной прошел по ее телу, в горле застрял ком. Молодая женщина почувствовала, что ничего не может сказать. Тогда она закрыла глаза, и муж предстал перед ее мысленным взором – черные волосы, смуглая кожа, стройное мускулистое тело…

Сегодня выходной, время в Валенсии приближается к обеду, а в семействе Валера принято одеваться к воскресным трапезам, как на прием. Так что на Антонио сейчас черный костюм с белой сорочкой и черной бабочкой.

Анджеле даже чудилось, будто она видит его глаза – волнующе, золотисто-медового цвета, с загнутыми ресницами, длинными и густыми. Поглядев в эти глаза, уже совершенно невозможно оторваться от них. Так что Анджела не стала этого делать даже мысленно, а перевела взор на рот Антонио, прослеживая плавные и одновременно твердые очертания его чувственных губ. Она совершенно отчетливо осознавала, что сейчас произойдет – и действительно ее бросило в дрожь.

Это были губы прирожденного любовника. Прекрасный, соблазнительный, удивительно выразительный рот, который мог улыбаться, изгибаться в презрительной усмешке, целовать… И лгать…

– Прошу прощения, с кем я говорю? – требовательно произнес Антонио по-испански.

Анджела снова вздрогнула, затем решительно сжала телефонную трубку.

– Привет, Тоньо, – хрипло пробормотала она. – Это я, Анджела…

Бомба взорвалась: в трубке воцарилась оглушительная тишина, повергшая молодую женщину в панику. Во рту у нее пересохло, сердце забилось с перебоями. Голова закружилась, руки и ноги словно налились свинцом… и внезапно Анджеле захотелось расплакаться. Но, поняв, насколько это было бы неуместно, она тряхнула головой и собралась объяснить цель своего звонка. Однако Антонио опередил ее.

– Что случилось с моим сыном? – резко спросил он, переходя на английский.

По его тону нетрудно было догадаться, что Антонио сделал совершенно неправильные выводы.

– Все в порядке, – поспешно произнес – Анджела. – Санди здоров.

После короткой напряженной паузы Антонио снова спросил, довольно холодно:

– Так чего ради ты звонишь мне… вопреки своему обыкновению?

Анджела состроила гримасу и прикусила губу, чтобы не ответить собеседнику какой-нибудь колкостью. Разошлись супруги отнюдь не мирно, и за прошедшие годы их отношения к лучшему не изменились.

Три года назад, когда Анджела бросила мужа, забрав с собой сына, Антонио повел себя настолько омерзительно, что позволил себе даже угрожать жене. От этих зловещих обещаний у нее до сих кровь стыла в жилах.

В ответ Анджела обратилась в суд, и Антонио было запрещено встречаться с супругой иначе как в присутствии третьих лиц. Вряд ли кто предполагал, что он простит жене то унижение, которому его подвергли, заставив поклясться перед судьей, что он не будет общаться с Анджелой наедине и не увезет Санди из Ирландии. Только после этого ему позволили встретиться с ребенком. С тех пор супруги не обменялись и словом.

Антонио целый год добивался разрешения взять сына в Испанию. А до того ему приходилось летать в Дублин, чтобы увидеться с малышом. Но даже теперь Санди забирала и привозила обратно бабушка, так что у супругов не было необходимости встречаться.

Единственное, что объединяло Антонио и Анджелу, был сын. Ребенок имеет право любить мать и отца одинаково, и неприязнь родителей друг к другу не должна влиять на мнение малыша. Эту мысль до расставшихся супругов со всевозможной твердостью довела бабушка Санди, оказавшаяся в роли посредника, когда взаимная враждебность взрослых достигла пика. Так что Анджела приучилась часами с улыбкой выслушивать рассказы сына о своем чудесном папе. Ее утешало только то, что Антонио был в точно таком же положении.

Но это не значило, будто неприязнь супругов друг к другу утихла. Нет, они просто скрывали ее ради блага сына.

– Если честно, я рассчитывала, что трубку возьмет Исабель, – объяснилась Анджела, как могла коротко и холодно. – Я была бы благодарна, если бы ты позвал к телефону твою мать.

– Повторяю: что заставило тебя самой позвонить сюда? – требовательно произнес Антонио.

Попятно, он не собирается в этот раз приглашать на помощь Исабель, недовольно подумала Анджела.

– И все же я хотела бы говорить с твоей матерью, – упрямствовала она.

Она скорее почувствовала, чем услышала, как ее собеседник заскрежетал зубами.

– Для этого тебе незачем звонить сюда, – отметил он. – Когда мать прилетит за Сандро…

– Нет, Тоньо, подожди! – воскликнула Анджела, в панике оттого, что Антонио мог прервать разговор.

Но он не бросил трубку. И измученная беспокойством Анджела поняла, что муж будет молчать, пока не услышит ее объяснений.

– У меня проблемы с Санди, – вздохнув, сдалась она.

– Какого рода?

– Такого, что я предпочла бы обсудить их с Исабель, – уклончиво ответила Анджела. – Мне н-надо поговорить с ней д-до ее приезда…

Неудивительно, что я заикаюсь, угрюмо подумала она, ведь последнее утверждение было враньем. На самом деле Анджела надеялась удержать Исабель от поездки в Дублин. Но не осмелилась сообщить об этом Антонио, по опыту зная, что за этим последует.

– Не клади трубку, – коротко произнес он. – Я переведу звонок на другой аппарат.

Неужто Антонио уступил и позовет к телефону Исабель? Анджеле едва верилось в такую удачу, и она с трудом успела замаскировать вздох облегчения вежливым «спасибо».

Затем в трубке наступила тишина. Анджела слегка расслабилась – в целом разговор прошел не очень плохо, и слова, которыми они с Антонио обменялись впервые за последние три годы, были не столь ужасны, как того можно было ожидать…

Теперь надо было собраться с мыслями и решить, как начать разговор со свекровью. От намерения сказать правду Анджела уже отказалась.

Так что же делать? Свалить все на школьные проблемы Санди? Или на двойную жизнь, которую он вынужден вести, поскольку его мать живет в Дублине, а отец – в Валенсии?

Родители Санди жили не просто в разных странах, они обитали в разных мирах. Мир матери – это приличная улица в пригороде Дублина, с обычными домами, населенными семьями со средним достатком. А в тысячах милях оттуда жизнь была настолько далекая от всего среднего и обычного, что и взрослому человеку нелегко было бы приспособиться, не говоря уж о маленьком мальчике. Антонио тоже жил в пригороде, но на этом сходство кончалось, поскольку по сравнению с домом Анджелы его дом скорее напоминал дворец, а его образ жизни большинство людей назвали бы роскошным.

Когда Санди прилетал в Валенсию, его отец – глава известной всему миру компании «Валера инвестментс» – бросал все дела, чтобы побыть с сыном. А если все же уезжал на работу, то рядом всегда была бабка, готовая излить на внука потоки любви и обожания.

Анджела жила вдвоем с сыном. И пропадала в юридической конторе весь день. Так что после уроков Санди уводила к себе домой школьная воспитательница, откуда его забирала после работы мать. Но корень проблем был не в этом. Малыш Санди сам еще толком не понимал, что его тревожит. И матери пришлось приложить немало усилий, выясняя, что скрывается за капризами и раздражительностью сына.

Сегодня вечером правда окончательно вышла наружу. И Анджела, слыша гнев и боль, звучащие в голосе сына, ощутила, как по ее спине бегут мурашки. Она знала эти чувства, знала, как легко они разрушают веру в себя и в собственное достоинство. И если Санди сказал правду, она, Анджела, не могла винить сына за то, что тот отказывался иметь что-то общее со своей испанской родней. Ведь когда-то и она сама повела себя подобным образом…

– Все в порядке. Говори! – приказал мрачный голос.

Анжеле понадобилось несколько секунд, чтобы осознать происходящее.

– А где Исабель? – воскликнула она, снова напрягаясь.

– Что-то мне не кажется, будто я обещал позвать к телефону мать, – ответил Антонио ледяным тоном. – Позволю себе напомнить, что Сандро – мой сын. Если у тебя с ним проблемы, так давай обсудим их.

– Санди – наш сын, – поправила Анджела, лихорадочно соображая, что делать. Ей было бы трудно объясняться даже с Исабель, а уж с Антонио и подавно!

– Так ты наконец-то признала это.

Стрела попала в цель, и молодая женщина собралась было прикусить язык, чтобы не ответить ударом на удар. Однако слова слетели с губ Анджелы помимо ее воли.

– К чему этот сарказм, Тоньо? – насмешливо протянула она. – Вряд ли это поможет решить наши проблемы легко и безболезненно.

Тут до нее донесся какой-то странный звук: не вздох, а, скорее, сдержанный выдох. Анджела услышала, как поскрипывает кожа, и догадалась, откуда говорит муж. Из кабинета своего отца, а теперь и самого Антонио, с момента смерти старого Хуана Валера. Тогда Санди исполнилось полтора года.

Внезапно Анджела увидела кабинет так же ясно, как несколькими минутами раньше – Антонио. Большое светлое помещение, исполненное какой-то старинной элегантности. Нейтрального цвета стены, до блеска натертый паркет, антикварная мебель, исключая секретер черного дерева с инкрустацией из перламутра, за которой сейчас сидит Антонио…

– Ты меня слышишь?

– Да, – ответила Анджела, возвращаясь к прерванному разговору.

– Тогда, быть может, объяснишь мне, что с Сандро, прежде чем лопнет мое терпение?

На сей раз она удержалась и не вспылила в ответ на явную провокацию Антонио.

– У него сложности в школе. – Анджела решила, что это неплохое вступление. – Они начались уже давно, как раз после его последнего возвращения из Испании.

– Что, в твоих глазах, означает, будто виноват я?

– Я этого не утверждаю, – возразила Анджела, хотя нечто подобное крутилось у нее на языке. – Просто пытаюсь ввести тебя в курс дела.

– Тогда прошу прощения, – откликнулся собеседник.

Вот лицемер! – возмутилась Анджела и вздохнула поглубже, собираясь с силами.

– Он безобразничает в школе. Все время злится и дерзит.

Анджела не стала добавлять, что точно так же сын ведет себя и дома, поскольку это внесло бы ненужную путаницу.

– Однажды учитель пригрозил, что вызовет в школу родителей и пожалуется им на поведение сына. Санди ответил, что отец живет в Испании и не придет в школу, поскольку у него много денег и он не станет беспокоиться из-за такого пустяка, как его сын.

Анджела услышала, как ее собеседник втянул воздух сквозь стиснутые зубы: он явно был потрясен услышанным.

– С чего бы Санди говорить подобные вещи, а, Тоньо? – требовательно спросила она. – Получается, что ему дали это понять, не так ли? Он еще слишком мал, чтобы самому до такого додуматься, значит, эти слова он услышал от кого-то другого.

– И ты полагаешь, что от меня? – воскликнул Антонио, и Анджела раздраженно перевела дух.

– Я не знаю от кого! – огрызнулась она. – Потому что Санди молчит об этом! – Хотя у меня есть кое-какие соображения на этот счет, мысленно добавила Анджела. – Короче, – продолжила она вслух, – Санди отказывается лететь завтра в Валенсию с Исабель. Он твердит, что не нужен отцу, и поэтому ему на тебя наплевать.

– Так, значит, ты позвонила, чтобы уговорить мою мать не прилетать завтра, – подытожил Антонио. – Гениальный выход из положения! Теперь ты можешь окончательно выкинуть меня из своей жизни.

– Ты и так не имеешь никакого отношения к моей жизни, – ответил Анджела.

– Наш развод вступит в силу в конце месяца. По твоей инициативе, – не преминул заметить Антонио. – А ты не думаешь, что именно это является первоисточником проблем Сандро? И очень может быть, – решительно продолжил он, – что мне не надо долго искать того, кто оговаривает меня перед моим сыном!

– Полагаешь, что я стану уверять Санди, будто он для тебя ничего не значит? – задохнулась Анджела, оскорбленная предположением Антонио. – Если так, то пораскинь мозгами, – съехидничала она. – Это не я тороплюсь вступить в брак, как только развод обретет законную силу! И вовсе не я собираюсь навязать моему сыну настоящую злую мачеху из сказки!

Ох, не следовало ей этого говорить! Мысленно Анджела прокляла свой чересчур длинный язык. Однако в ее душе бушевала ярость – женщина тяжело дышала, зеленые глаза сверкали огнем.

– Какой идиот тебе это сказал? – угрожающе произнес Антонио, и Анджела тут же подумала, что он наверняка так же, как и она, вне себя от ярости.

Да-да, напомнила она себе самой, вот почему нам лучше не общаться! Потому что мы тут же начинаем плеваться лавой, как два вулкана.

– Это правда? – выпалила Анджела.

– Не твое дело! – отрезал Антонио.

Сверкающие глаза Анджелы опасно сузились.

– Знаешь, Тоньо, я без тебя разберусь, где мое дело, а где нет, – произнесла она со всевозможной решимостью. – Я заторможу процедура развода, если ты и впрямь собираешься отдать Санди на растерзание Каридад.

– Ты не можешь помешать мне делать то, что я считаю нужным, – презрительно откликнулся Антонио.

– Ты так думаешь? – приняла вызов Анджела. – Ну что ж, посмотрим…

И она бросила трубку.

Телефон зазвонил снова через десять минут. Через десять долгих минут, в течение которых Анджела ходила по комнате взад-вперед, чтобы успокоиться, и удивлялась, до чего же быстро потеряла контроль над собой. Она ведь не собиралась говорить и половины того, что сказала!

Тяжело вздохнув, Анджела попыталась взять себя в руки и решить, что же предпринять. Опять позвонить в Валенсию, чтобы извиниться? Начать все сначала в слабой надежде, что теперь-то ей удастся удержать в узде свой норов?

Шансы на это были столь ничтожны, что Анджела даже слегка улыбнулась. Их с Антонио браку не суждено было продлиться долго. Оба супруга оказались на редкость вспыльчивы, оба были упрямы и мало склонны прислушиваться к чужому мнению.

Антонио и Анджела встретились на вечеринке. Явившись туда каждый со своим партнером, они ушли оттуда вместе. Это было неизбежно, подумала Анджела, вспомнив, как им хватило одного взгляда друг на друга, чтобы зажечься желанием.

Они стали любовниками той же ночью. Через месяц Анджела забеременела, еще через месяц состоялась их свадьба. А три года спустя супруги превратились в заклятых врагов. Их роман протекал весьма бурно и темпераментно – от страстного начала до отвратительного финала. И окончательный разрыв произошел через несколько дней после яростной ссоры – последней попытки удержать то, что оба теряли.

В постели все было замечательно. Но стоило разомкнуть объятия, как они уже через несколько минут начинали выяснять отношения. В тот раз Антонио взорвался, как обычно, и, когда на следующий день у Анджелы начались преждевременные роды, он в это время искал утешения в объятиях любовницы!

Какой униженной чувствовала себя Анджела, когда звонила Каридад и просила передать мужу, чтобы тот срочно ехал домой, ведь он так был ей нужен! Но Антонио все равно опоздал – приехал лишь в больницу, когда Анджела уже потеряла ребенка. Склонившись к жене, он бормотал слова утешения, благоухая духами другой женщины, – и это был конец.

Едва оправившись, Анджела покинула Испанию вместе с Санди, и Антонио никогда не простит ей, что она лишила его сына. Оба чувствовали себя преданными, брошенными, оскорбленными до глубины души. И если бы не Исабель, которая вызвалась играть роль третейского судьи, неизвестно, куда бы завело супругов взаимное ожесточение.

Благодаря Исабель они прожили последующие три года относительно спокойно, поскольку лично не общались. Но теперь мирный договор был нарушен, и Анджела ломала голову, как предотвратить войну. Однако выхода не находила – так как вторым участником конфликта был Антонио.

Когда телефон зазвонил снова, Анджела резко выпрямилась, а сердце пропустило несколько ударов. Первая мысль была не обращать внимания на звонок: Анджела чувствовала, что не готова к еще одной схватке с Антонио. Но в следующую минуту схватила трубку, подумав, что резкий дребезжащий звук может разбудить Санди.

– Анхела, это ты? – раздался знакомый голос. – Тоньо велел мне переговорить с тобой. Ради всего святого, что произошло?

Это была Исабель. Анджела обессилено опустилась на софу.

– Ох, Исабель, – выдохнула она, чувствуя облегчение. – Я испугалась, что это Тоньо.

– Тоньо только что вылетел из дому, вне себя от ярости, – пояснила Исабель. – Он ругался, кричал и велел мне сейчас же звонить тебе. Что-то с Сандро, Анхела? – встревоженно спросила она.

– И да, и нет, – ответила Анджела.

Затем, набрав воздуха в грудь, спокойно – ну почему они не могут так общаться с Антонио! – объяснила свекрови, что случилось. На сей раз, правда, обойдясь без упоминаний о любовнице мужа.

– Неудивительно, что мой сын так испугался, – отозвалась Исабель, когда невестка умолкла. – Я уже давно не видела на его лице этого жуткого выражения и надеялась, что никогда не увижу.

– Испугался? – удивленно переспросила Анджела: она и представить не могла, чтобы самонадеянный Антонио чего-то боялся.

– Ну да, испугался, что снова потеряет сына, – пояснила Исабель. – В чем же дело, Анхела? Неужели ты думаешь, что Тоньо и впрямь безразличен к Сандрино?

– Я? Да… нет… – промямлила Анджела, пораженная неожиданной горечью, прозвучавшей в голосе матери Антонио.

– Мой сын изо всех сил старается сблизиться с Сандро за то короткое время, которое они проводят вместе, – продолжала свекровь. – И услышать, что все его усилия пошли прахом… Неудивительно, что Тоньо так расстроился.

Три года Исабель вела себя совершенно нейтрально, и Анджела разочаровалась, поняв, что на самом деле все было не так.

– Ты тоже, как и Тоньо, полагаешь, будто Санди повторяет мои слова? Да, Исабель? – спросила Анджела, ощущая, что теряет единственного союзника.

– Нет! – немедленно ответила свекровь. – Конечно, нет! Мне жаль моего сына, но это не значит, что я слепа. Я прекрасно вижу, что вы оба любите Сандро и скорее отрежете себе язык, чем станете подобным образом причинять ему боль.

– И на том спасибо, – ответила Анджела довольно прохладно.

– Анхела, я тебе не враг.

Исабель точно читала мысли невестки.

– Но когда коса находит на камень… – Анджела слабо улыбнулась, – занимаешь вполне определенную позицию.

Свекровь промолчала, да Анджела и не ждала ответа.

– Так что же ты собираешься делать с Сандро? – поспешно спросила Исабель. – Хочешь, чтобы я завтра осталась.

– Ой, нет! – неожиданно для себя самой воскликнула Анджела, второй раз за вечер меняя решение. – Ты должна прилететь, Исабель! Вдруг он расстроится, если ты не приедешь за ним? Я просто хотела предупредить тебя о плохом настроении и капризах Санди, – пояснила она. – И еще… и еще есть вероятность того, что он откажется лететь с тобой, – озабоченно добавила Анджела. – Не отправлю же я его с тобой против воли!

– Я сама мать, – ответила Исабель, – и прекрасно понимаю тебя. Так, значит, я приеду, как было решено, и будем надеяться, что наутро Сандро передумает.

Будем надеяться, подумала Анджела, кладя трубку. Исабель ошибочно полагала, будто Санди потерял веру в отцовскую любовь, хотя на самом деле причина заключалась в ином. И эта причина звалась Каридад Карраско.

Давний друг семейства Валера, член совета директоров «Валера инвестментс», любовница Антонио была еще и законченной стервой. Высокая брюнетка, грациозная, стильная, наделенная огромным обаянием, Каридад была не просто хороша собой. Своими умом и красотой она пользовалась к вящей для себя выгоде, ловко скрывая истинное лицо.

С точки зрения Анджелы, в длительной кампании по завоеванию Антонио Каридад совершила большую ошибку, открывшись Санди. Ей, конечно, удалось отделаться от соперницы, но с Санди у нее этот номер не пройдет.

Только через мой труп она преуспеет в своем предприятии, поклялась себе Анджела, ложась в кровать.