10

Анджела стояла у окна, глядя вслед красным огонькам отъезжавших автомобилей. Праздник наконец-то закончился – через несколько часов после отбытия Каридад. Мэтью ушел вместе с ней, и Анджела, несмотря на гнев, ощутила что-то вроде жалости к поверженной сопернице, видя, как холоден с нею ее сопровождающий: Анджела была не из тех людей, что пляшут на трупах побежденных врагов.

А Каридад окончательно убило то презрение, с которым к ней отнеслась Исабель. Трудно было ожидать такого от женщины, которая всегда умела увидеть что-нибудь хорошее в самой скверной ситуации.

Нет, Исабель, конечно, всплакнула, что отчасти избавило от неловкости Антонио и Анджелу, которые бросились утешать ее. А потом надо было возвращаться в дом, к гостям, как-то отвечать на вопросы о Каридад…

Анджела устало вздохнула, понимая, что утомительная ночь еще не закончилась.

– Ммм… ничего себе вечер, – раздался за ее спиной голос мужа.

Это была чересчур легковесная фраза – если принять во внимание, какое за ней стояло напряжение. Антонио не хуже жены знал, что им еще только предстоит объясниться.

– Как твоя мать? – спросила Анджела, не оборачиваясь.

– Еще не пришла в себя, – последовал ответ. – Но ты же знаешь: ей всегда тяжело видеть дурное в людях.

– Да, она любила Каридад, – задумчиво произнесла Анджела. – А когда узнаешь, что человек, которого ты любишь, не такой, каким ты его считала, всегда становится очень грустно.

После короткого молчания Антонио поинтересовался:

– Это в мой огород камень?

В самом деле? – спросила себя Анджела, потом утвердительно кивнула.

– Ты лгал мне, – сказала она. – Лгал о своих отношениях с Каридад.

– Да, – признал он наконец с тяжелым вздохом и встал рядом с женой. – Но это было давным-давно, и мне кажется, что тебе не стоит предъявлять претензии – Каридад ушла из моей жизни задолго до тебя.

– Однако твоя неискренность со мной давала ей возможность делать ядовитые намеки, – ответила Анджела. – Ты упорно все отрицал, она говорила обратное, и… – Анджела повернулась лицом к мужу, чувствуя, как дрожат ее губы, – Каридад знала о тебе сегодняшнем то, что может знать только любовница.

Вздрогнув, Антонио протянул руку и кончиками пальцев прикоснулся к губам жены.

– Прости меня, – хрипло произнес он.

Но этого ей было мало. Анджела отвернулась, глядя на темный тихий сад.

– Каридад той ночью подслушала, как мы выясняем отношения, – произнес наконец Антонио. – И взяла на вооружение все: мое вранье, наше взаимное недоверие, упоминание о Мэтью. Для нее это стало просто даром небес…

Анджела почувствовала, как по ее спине бегут ледяные мурашки при мысли о том, что Каридад – а хотя бы и кто другой! – стала свидетелем их в высшей степени личного разговора.

– Откуда ты знаешь? – с трудом выговорила она.

– Когда ты ушла в спальню, я остался поразмыслить, – начал объяснять Антонио. – Ведь если твоя версия событий того страшного дня соответствовала истине, то и другие твои слова могли оказаться правдой. И тут я услышал какой-то шорох. Я пригляделся и увидел, что одна из дверей, выходящих на галерею, приоткрыта. Затем кто-то вздохнул, и я почувствовал запах знакомых духов. «Стерва Анхела», – прошептала Каридад таким тоном, что у меня кровь в жилах застыла.

Антонио передернуло от отвращения, и он ударил кулаком по мраморному подоконнику.

– И как только такое может быть: думаешь, что знаешь человека, а он…

– Она любила тебя.

Анджеле казалось, что это все объясняет, но Антонио считал иначе.

– Это не любовь, а одержимость, жажда обладания! Тогда я сразу решил вышвырнуть ее из моего дома, чего бы мне это ни стоило. Поэтому я отправился в офис и работал всю ночь, разбираясь с ее делами. Вот и все. Ах, да: неделю в Париже я употребил на то, чтобы дать Каридад понять, что ей нет больше места в моей жизни.

– А она? – с любопытством спросила Анджела.

– Напомнила, что моей матери это может не понравиться, – сухо ответил Антонио. – В ответ на этот грязный шантаж я решил выкинуть ее из моей компании.

Анджела недоверчиво и с изумлением взглянула на мужа.

– А у тебя получится? – выдохнула она.

Антонио улыбнулся, но улыбка вышла какой-то угрожающей.

– У нее не тот процент акций, чтобы перечить мне. Ты, конечно, опять скажешь, что я самонадеянный тип, но я считаю себя основной движущей силой «Валера инвестментс». Все будет так, как я захочу!

– Но ведь с ее уходом ты рискуешь потерять весьма прибыльных клиентов!

– Когда я поставил их перед выбором, они предпочли передать ведение своих дел мне, – торжествующе сообщил жене Антонио.

– Неудивительно, что она захотела отомстить, – произнесла Анджела, ошеломленная решительностью мужа. – Ты иногда пугаешь меня.

Обняв жену за плечи, Антонио повернул ее к себе.

– Ты тоже иногда пугаешь меня, – мягко произнес он. – Иначе с какой стати нам все время приходится воевать?

Потому что я люблю тебя и все никак не наберусь храбрости сказать об этом, мысленно ответила Анджела на вопрос мужа.

– Потому что мы зря поженились, – сказала она вместо этого.

– Нет, Анхела. Лично я считаю, что мы поженились, потому что не можем друг без друга.

– Если это касается секса, то да, – кивнула Анджела.

Антонио стиснул ее плечи.

– Не будь такой близорукой, – укорил он жену. – Ты же знаешь, что нас связывает не только это!

– Нет, не знаю, – покачала Анджела головой.

– Неужели ты не способна пойти на уступки? – резко произнес Антонио.

– О чем ты? – спросила она, инстинктивно напрягаясь.

– Я женился на тебе потому, что безумно любил и люблю тебя! – воскликнул Антонио.

– Тебе незачем произносить такие слова, чтобы удержать меня здесь…

– Я говорю правду! – настаивал Антонио. – Мне следовало сказать это тебе давным-давно. Сделай одолжение – поверь моим словам!

Анджела посмотрела в потемневшие от страсти золотистые глаза. Как ей хотелось верить мужу! Но…

Она беспомощно пожала плечами.

– Если мужчина любит женщину, он не бросается в объятия другой…

Антонио побледнел, и Анджеле нестерпимо захотелось взять свои слова обратно. Однако необходимо было поставить все точки над «i». Любой ценой. С тяжелым вздохом Антонио уронил руки с плеч жены.

– В тот день, когда ты потеряла ребенка, я не спал с Каридад. Хотя теперь ты вряд ли мне поверишь… Ты тогда просто сводила меня с ума. Еще в самом начале нашей семейной жизни дала понять, что тебя не очень-то устраивает положение моей жены. Ты была такая упрямая, так цеплялась за свою независимость, отказываясь признать, что нуждаешься во мне…

– Я нуждалась в тебе, – прошептала Анджела.

Антонио, казалось, не слышал ее.

– Жаркая, как Везувий, и холодная, как Эверест, – вздохнул он. – Я просто чувствовал себя мальчиком для постели, годным только на то, чтобы доставлять тебе удовольствие…

Ну надо же, а я чувствовала себя одалиской в гареме, удивилась Анджела.

– Но хотя бы в постели мы были вместе, – продолжал Антонио. – Так что мне нелегко пришлось, когда ты забеременела во второй раз. Неожиданно я обнаружил, что лишился последнего предлога – секса, – чтобы быть ближе к тебе.

– Но Тоньо, мы же занимались любовью! – запротестовала Анджела.

Тот сверкнул глазами.

– Это было как жиденький чаек после вина столетней выдержки.

– Не всегда получаешь то, что хочешь, – откликнулась она.

– В постели мы получали все! Мы были как две половинки, слившиеся в единое целое. И лишившись этого, я попытался было… – Антонио махнул рукой, – но меня не влекло ни к одной женщине, никто не выдерживал сравнения с тобой.

То, как он описывал свои ощущения, в точности совпадало с тем, что чувствовала сама Анджела. Она взглянула на мужа, удивляясь, как два человека, будучи настолько созвучны друг другу, сами этого не знают!

– И я все глубже опускался в пучину беспросветного отчаяния, – продолжал Антонио. – Пока все не кончилось той ужасной ссорой.

– А потом ты сорвался, – кивнула Анджела, возвращаясь в прошлое. – И сбежал к Каридад, ища утешения.

– Я сбежал, страдая от того, что не сдержался. Но не к Каридад, а к себе в офис. Там она меня и нашла в стельку пьяного. Она увезла меня к себе, где я пытался протрезветь, чтобы собраться с силами и вернуться домой. Только вышло все иначе, – вздохнул Антонио. – Пьяный, я так и остался валяться на диване у Каридад, повторяя твое имя. И когда очнулся, было уже поздно: все, что я любил, было вырвано из моих рук. Где-то через полгода я более-менее пришел в себя и осознал, что сам во всем виноват. Но легче мне не стало.

– Со мной было то же самое, – призналась Анджела.

– По правде говоря, – добавил Антонио неохотно, – три года одиночества, последовавшие за нашим разрывом, были самыми скверными в моей жизни, если тебе угодно знать.

Анджела слабо улыбнулась, начиная верить мужу. Возможно, он почувствовал это, потому что нежно коснулся ее щеки.

– Но я даже не представлял, насколько несчастен, пока не поднял трубку и не услышал твой голос. Как будто нажали на выключатель и вспыхнул свет.

Антонио улыбнулся, вспоминая.

– Ты был со мной холоден как лед! – удивленно воскликнула Анджела.

– Первое впечатление часто бывает обманчиво. И даже сражаться с тобой – это уже удовольствие, – ответил Антонио.

Одной рукой он коснулся шеи жены, другой обнял ее за талию, привлекая к себе. Анджела и не думала сопротивляться…

– Не пробыв в твоем доме и пяти минут, я понял со всей очевидностью, что должен вернуть тебя, неважно, какой ценой, – хрипло сказал Антонио. – Понял, что хочу просыпаться и видеть твою голову на моей подушке, засыпать, держа тебя в объятиях.

Склонив лицо к Анджеле, он прошептал:

– Короче, я понял, что хочу нормальной и любящей семьи. Мы с тобой, Сандро, мама – и ни единого облачка на горизонте! Ни лжи, ни подозрений… Что такое? – испугался Антонио, увидев, как Анджела внезапно переменилась в лице. – Я что-то не то сказал? Почему ты так смотришь на меня?

Анджела уже пыталась высвободиться из его объятий.

– Я…

– Не смей говорить, что не хочешь всего этого! – взорвался Антонио, неправильно истолковав поведение жены. – Я знаю, что хочешь! Я знаю, что ты любишь меня, Анхела, так же сильно, как я люблю тебя!

– Подожди, Тоньо! – взмолилась дрожащая Анджела. – Не сердись, но…

– Замолчи! – отрезал он и припал к ее губам словно для того, чтобы не дать ей говорить.

Анджела чувствовала, как дрожит Антонио, как тяжело бьется под ее рукой его сердце, и внезапно поняла, что этот человек, который так любит ее, не может лгать!

– Т-ты не понял, – простонала она, отрываясь от мужа. – Я должна…

– Ничего не желаю слушать! – На его лице Анджела снова увидела то выражение, которое Исабель описывала как испуганное. – Ты – моя! Ты же знаешь это!

С этими словами Антонио подхватил жену на руки.

– Ты же только что сказал, что не хочешь больше лжи! – воскликнула Анджела. – Так дай мне шанс быть честной с тобой, как ты был честен со мной!

– Нет, – сказал Антонио, падая вместе с Анджелой на кровать.

– Я люблю тебя! – закричала она, и Антонио застыл, не успев поцеловать ее.

– Повтори, – потребовал он.

– Я люблю тебя, – послушно произнесла Анджела. – Но выслушай меня, прежде чем…

– Если собираешься признаться, что вы с Мэтью Рочестером были любовниками, тогда оставь это при себе! – отрезал Антонио.

– Мы с Мэтью никогда не были любовниками, – произнесла Анджела слабым голосом.

Антонио опустил ресницы, словно пытаясь скрыть глубочайшее облегчение, и грубовато произнес:

– Ну ладно. Давай признавайся, в чем хотела, и покончим с этим.

– Я люблю тебя, – с нажимом повторила Анджела. – И всегда любила. Поэтому не могу скрыть…

– Чего ты не можешь скрыть? – нахмурился Антонио.

Анджела вмиг лишилась смелости и вместе с ней – дара речи. Вместо слов она нежно поцеловала мужа. Но сердце ее бешено билось, и Антонио должен был чувствовать это.

– Ради Бога, не томи! Неужели ты собираешься сказать мне нечто ужасное?

В глазах Антонио снова плескался страх. Анджела прикусила нижнюю губу, по ее щекам покатились слезинки.

– Я не приняла те таблетки, – сорвалось наконец с ее губ. – Я… я не смогла… убить жизнь, которая, возможно, зародилась благодаря нам.

– Нет… – Антонио с ужасом начал осознавать случившееся. – Нет, ты не могла сделать подобную глупость!

– Мне очень жаль, – выдохнула Анджела, дрожащими пальцами прикасаясь к побледневшим губам мужа.

Антонио вскочил и посмотрел на Анджелу сверху вниз, как будто она была совершенно незнакомым человеком. Это оказалось гораздо ужаснее, чем она ожидала.

– Да что с тобой? – хрипло спросил Антонио. – Ты что, самоубийца, что ли?

Анджела села, обхватив колени, и пробормотала:

– Было слишком…

Из груди Антонио вырвалось нечто отдаленно напоминающее смех.

– Чушь! – взорвался он. – У тебя было семьдесят два часа на то, чтобы принять таблетки!

– Я хотела сказать, было слишком для меня! – воскликнула Анджела. – А если я забеременела, Тоньо? Это было бы как убить Сандрино!

– Ты прекрасно знаешь, что нет! – отрезал он. – Ты же годами принимала таблетки! Какая сейчас была разница? Ведь ты жизнью рискуешь!

– Мне все равно. По крайней мере, я могу быть уверена, что не убью снова своего ребенка.

Антонио побледнел до синевы.

– Ты не убивала своего ребенка! – крикнул он.

– Не хочу больше говорить об этом! – воскликнула Анджела и спрятала лицо в коленях.

– А я хочу. – Антонио приподнял голову жены от колен. – Ты снова все решила, не посоветовавшись со мной!

– Ты заставлял меня принять таблетки. Это был не совет: ты хотел, чтобы я выполнила то, что ты считаешь нужным.

– Так было бы лучше.

С этими словами Антонио выпустил лицо Анджелы и отвернулся.

– Прости… – начала было она, но муж, не слушая ее, пошел в ванную и захлопнул за собой дверь.

Анджела снова спрятала лицо в коленях. Да, Антонио был прав: и зачем она только солгала ему, сказав, что приняла те чертовы таблетки!

Она правда собиралась проглотить их. И лишь поднеся ко рту, поняла, что не может сделать этого. Из-за себя и из-за новой жизни, которая, возможно, уже зародилась в ее теле. Потому выбросила таблетки, а потом солгала мужу, наплевав на последствия.

А может, она на самом деле, не зная этого, лелеет мысль о самоубийстве?… Нет, смерть здесь ни при чем! Материнский инстинкт, столь же властный, как необходимость дышать, требовал сохранить новую жизнь.

Анджела ничего не могла с этим поделать. Но как заставить мужа понять ее? Собравшись с силами, она встала с постели и направилась в ванную.

Она подошла к душевой кабинке и открыла дверь, из-за которой вырвались клубы пара. Антонио стоял спиной к ней, прижав руки к стройным бедрам, расправив широкие плечи, откинув голову – словно для того, чтобы горячая вода хлестала его по лицу. Вещи грудой валялись в углу.

– Тоньо, – произнесла Анджела. – Нам надо поговорить.

Повернувшись к жене, он смерил ее холодным взглядом золотистых глаз.

– Смотри, не попорти платье, – сказал он и отвернулся.

Анджела стиснула зубы, чувствуя, как внутри закипает гнев. И, не раздумывая, шагнула в кабинку, под струи горячей воды, в чем была – в платье и драгоценностях.

Ага, наконец-то мне удалось удивить тебя! – подумала она, встречая недоверчивый взгляд мужа.

– Тебе все же придется выслушать меня, – сказала она, и Антонио шагнул к стене, освобождая жене место.

Прислонившись к кафелю, он сложил руки на груди и наблюдал, как сверкают бриллианты и как, намокая, красный шелк делается почти прозрачным.

– Ну ладно, – сказал Антонио, – давай поговорим…

– Я – женщина, – заявила ему жена, вздернув подбородок. – И стремление сохранить новую жизнь укоренено в моей душе настолько глубоко, что я предпочту пойти ради этого на смерть!

– Средние века кончились, – мрачно съехидничал Антонио. – Женщины больше не обязаны оставаться рабами своих гормонов.

– Я не о гормонах, а об инстинкте, – уточнила Анджела. – О том самом инстинкте, который заставляет мужчин оплодотворять женщин!

– Опять-таки мужчины тоже не обязаны быть рабами этого самого инстинкта. Есть такая вещь, называется безопасный секс – одно удовольствие, и никаких детей.

– А ты что, всегда пользуешься презервативами? – спросила Анджела.

У Антонио дернулась челюсть, словно его ударили в зубы.

– Нет, ты предоставил заботу о предохранении мне. Значит, если что-то не сработает, это мои проблемы.

– Но не с риском же для твоей жизни! – возразил Антонио.

– Ты сам сказал. Это моя жизнь. Возможно, я рискую, а возможно, и нет. Шансы – половина на половину.

– Ради Бога, Анхела! – не выдержал Антонио. – Твоя мать умерла родами!

В глазах Анджелы блеснули слезы.

– А я и не говорю, будто мне не страшно, – прошептала она.

Выругавшись, Антонио выключил воду и прижал жену к себе.

– Глупая ты женщина, – произнес он, но слова его не звучали грубо. – Как ты могла решиться на такое, когда мы только-только начали узнавать друг друга?

– Я хотела, чтобы ты не сердился на меня, а был мне опорой, – прошептала Анджела.

– Договорились, – пообещал Антонио. – Но не прямо сейчас. Сейчас мне больше всего хочется придушить тебя на месте за такие фокусы!

Анджела сквозь слезы взглянула на мужа и улыбнулась.

– Тебе не кажется, что ты сам себе противоречишь?

Антонио фыркнул и поцеловал жену. Потом расстегнул молнию красного платья и, бросив его валяться мокрой грудой в душевой кабинке, вывел Анджелу наружу. Взяв с вешалки полотенце, он принялся вытирать жену.

– Может, обойдется, – примирительно произнесла Анджела.

– С нашим-то послужным списком? Ты беременна, миа кара, – вздохнул Антонио, закутывая жену в полотенце. – Мы с тобой это прекрасно знаем безо всяких анализов.

Он обмотал вокруг себя еще одно полотенце и за руку повел жену в спальню.

– Я люблю тебя, – нерешительно произнесла Анджела, словно извиняясь, и эти слова оказались последней каплей: Антонио схватил ее за плечи и потряс.

– Ты не заслуживаешь моей доброты, – рявкнул он. – Ты все время споришь со мной, заставляешь меня мучиться, а я продолжаю любить тебя! Ты мне не веришь, бросаешь меня, не даешь видеться с сыном, а я все равно люблю тебя!

– Я не знала…

– Зато теперь знаешь! И что получается? Только я вернул тебя в мой дом, в мою постель, в мою жизнь, как ты заявляешь, что ценишь свою жизнь меньше, чем я!

– Все не так просто…

– С моей точки зрения все выглядит именно так! Но теперь ты будешь вести себя так, как я скажу. Договорились?

И Антонио снова тряхнул жену за плечи.

– Да, – покорно ответила Анджела.

– Никакой идиотской работы! Никаких попыток отстоять свою дурацкую независимость! Ты теперь будешь отдыхать, когда я скажу, есть и спать, когда велю!

– Да ты просто деспот… – произнесла Анджела.

– В самом деле? – откликнулся Антонио. – Вот поживешь девять месяцев со мной в качестве тюремщика, тогда поймешь, что такое настоящий деспот!

– Звучит весьма… соблазнительно.

И зеленые глаза Анджелы подозрительно блеснули.

– А вот про секс тебе придется забыть, – заявил Антонио жене.

– Ты что, издеваешься? – возмутилась Анджела.

– Будешь вести себя как сказано! – отрезал он.

Глаза Анджелы вспыхнули, она сорвала с себя и с мужа полотенца, а потом изо всех сил толкнула Антонио на кровать.

– Я хочу тебя прямо сейчас! – воскликнула она, падая на мужа и целуя, чтобы не дать ему возразить…

Когда все кончилось, Антонио прошептал:

– Ты права, ведьмочка моя…

– Вот и славно, – отозвалась Анджела. – Я люблю тебя. Ты любишь меня. Меня это ужасно возбуждает! Ну как, будешь еще выступать или займемся любовью? Только имей в виду, воевать со мной теперь нельзя…

Восемь месяцев спустя Анджела, разлегшись в шезлонге, читала книгу, пока Санди плескался в бассейне. Стоял апрель, но потеплело лишь недавно. Когда из-за дома показался Антонио, Анджела отложила книгу и села.

– Ты сегодня рано, – ответила она, подставляя щеку для поцелуя.

– У меня новости для тебя. Но сначала скажи, как себя чувствуют мои девочки?

Анджела улыбнулась, когда Антонио положил руку ей на живот. Они выяснили пол ребенка, как только это представилось возможным, так что Эухения Исабель очень быстро стала для всех еще одним членом семьи, как будто уже лежала в колыбели, а не во чреве матери. Как ни странно, на этот раз беременность Анджелы проходила почти без осложнений.

– Девочки себя чувствуют прекрасно, – уверила Анджела Антонио. – Что это ты принес? – спросила она, когда муж положил ей на колени официального вида документ с большими красными печатями.

– Ты ведь умеешь читать по-испански…

И Антонио носком ботинка подтолкнул к бассейну красно-белый мяч.

Пока они с сыном играли, Анджела прочла бумагу.

– Значит, она все же уступила тебе и продала свои акции…

– Угу, – буркнул Антонио с выражением угрюмого удовлетворения. – Когда наша дочь появится на свет, эти акции будут переписаны на ее имя.

– Не Санди? – спросила Анджела.

Антонио покачал головой.

– У него уже есть свой пакет акций. И потому… – Антонио наклонился и снова погладил живот жены, – эти акции перейдут к Эухении Исабель. А Каридад будет забыта раз и навсегда.

Анджела вздохнула, подумав о женщине, которая работала теперь в Нью-Йорке и, надо думать, излечилась от своей болезненной страсти стать доньей Валера, раз продала свои акции.

– Пора выгнать Санди из воды, пока он не простыл, – проговорила Анджела.

Антонио кивнул.

– Сандро! – крикнул он. – Вылезай и помоги мне поднять маму из шезлонга! Ей пора отдохнуть.

– Отдохнуть… – усмехнулась Анджела, глядя на сына. – Я только и делаю, что отдыхаю.

– Сама виновата, – улыбнулся Антонио. – Но не грусти, в этот раз я составлю тебе компанию.

И супруги весело рассмеялись.