Книга: Оружейный барон
Назад: 3
Дальше: 5

4

Ночь провел вдвоем с женой на шикарной графской кровати в просторном купе. На холодящих шелковых простынях. Ох, и устроила она мне благодарение за предоставленный комфорт. С подвизгом, чего она явно стеснялась проявлять дома, в горах. А теперь отвязалась… Благо, стены и дверь графской спальни предусмотрительно изнутри оббиты толстым слоем конского волоса под зеленой кожей.
— У меня настоящее свадебное путешествие, — томно промурлыкала Элика, зарываясь носом мне под мышку и шумно, с наслаждением вдыхая запах моего свежего пота. — Как в сказках. Я днем от окна не могла отлипнуть. Только на кормление сына и прерывалась. Это не поезд. Это какой-то сказочный дворец на колесах. Только мне не понравилось, как этот мужик готовит.
— Вставай к плите сама.
— А то. У меня всяко лучше получится, — заявила гордо.
Не знаю я, чем жена недовольна, железнодорожная еда в исполнении стюарда была вовсе даже не плоха.
— Начни с завтрака, — подначил я ее. — Поридж, тосты с джемом, яйца-пашот и кофе с кориандром.
— Че-э-э-э-го? — вскинула она голову.
— Меню на завтрак, уже утвержденное мной.
— А если я что другое захочу?
— Тогда за завтраком выдашь свои предпочтения стюарду на целый день. Он запишет и в точности исполнит.
— Все так сложно?..
— Ну а как же? Ему надо продукты подготовить, сама готовка занимает определенное время, и подать к заявленному сроку.
— Я так не привыкла.
— А ты как думала, что люди везде будут жить, как ты привыкла у себя на высокой горе? Не-э-э-эт… Это тебе придется менять свои привычки в соответствии с ожиданием нашего окружения. Так что после завтрака будешь с нянькой учиться пользоваться приборами, а то за ужином ложку держала в кулаке. И это жена королевского флигель-адъютанта? Да я со стыда сгорю.
— Неправда твоя, ложки не было! Зачем он надо мной издевается? Три ножа и три вилки положил. Как будто одной недостаточно.
— Три блюда в перемене. Каждое едят своей парой ножей и вилок.
— И ты их все знаешь?
— А то! Настоящий офицер его королевского величества лейб-гвардейской артиллерии всегда держит вилку в левой руке… а котлету в правой!
— Ты это знал раньше? В своем мире ушедших богов?
— Знал. Только ты про мир ушедших богов не говори никому. Не стоит. Пусть это будет наша маленькая тайна. Одна на двоих.
Да… как вспомню свой первый настоящий поход в гости в студенческом качестве в Москве, так до сих пор краска стыда заливает лицо. Банкет проходил в хорошем ресторане по всем правилам с предупредительными официантами. Нет, никто меня за незнание застольного этикета не гнобил, но веселые переглядки остальных гостей и хозяев были весьма красноречивые. Пришлось срочно брать уроки у людей знающих. Оказалось все до безобразия просто. Бери те приборы, которые с краю. Не хочешь какой-либо перемены, положи крайние приборы на пустую тарелку — унесут.
— А ты споешь мне «Вечную любовь»? — неожиданно попросила Элика.
— Спою.
— Сейчас!
— Ночь же…
— Ну и что… Я хочу! — и добавила с обидой: — Ты за весь отпуск мне ее ни разу не спел, подлый!
— Ну, если хочешь… То для начала я спою… Только для тебя одной. А потом…
И мелодия Шарля Азнавура зазвенела в просторном купе под перестук колес и редкие свистки паровозов.
Элика русских слов не понимала, но мелодия ее завораживала до задержки дыхания.
Потом меня любили. Чувственно, истово, страстно и долго. Девочка после родов вошла во вкус…

 

В первом же крупном населенном пункте — Гоблинце, где делали длительную остановку для заправки паровозов водой, я задержал эшелон на запасном пути и на извозчике покатил с Эликой в город, заранее узнав у стюарда, где здесь есть неплохой магазин готового платья, в котором одеваются жены чиновников и обер-офицеров.
За время войны мода успела несколько упроститься и ушла от присущей ей довоенной вычурности. Надеюсь, что навсегда. Тут и сокращение производства гражданских тканей сыграло свою роль, и прекращение импорта из воюющих с нами стран, и морская блокада торговли с нейтралами. Так что пышные рукава, драпированные юбки трех разных материалов и турнюры с бантами и бахромой на задницах ушли в историю. Основой современного стиля стал рационализм. Об этом с удовольствием поведал нам хозяин магазина — этакий текучий живчик с наметившимся животиком и педерастическими нотками в речи.
К радости Элики корсеты из китового уса успели стать дефицитом. Нижнее белье составляли тонкие кружевные рубашки, нижние юбки и кокетливые панталоны с разрезом в промежности (а вы попробуйте иначе справить хотя бы малую нужду при таких длинных юбках одной на другой). Для кормящих матерей уже был изобретен полотняный лиф на крючках.
А вот чулки тут подвязывали лентами под коленкой. Щелкнуло в мозгу, что пора изобретать пояс для чулок на простейших проволочных застежках — этот девайс в итоге всяко больше денег принесет, чем любое оружие. При правильной рекламе, конечно.
Пришлось купить большой чемодан, благо тот же магазин специализировался не только на одежде для дороги, но и на сопутствующих аксессуарах. Чтобы было куда сложить юбки, блузки, комбинации, ночные рубашки, чулки нитяные и шелковые, перчатки, зонтик и белье на первое время. Всякие потребные еще в пути мелочи. И пару круглых шляпных коробок — это святое. Тут женская шляпка — произведение искусства, и мять ее не рекомендуется.
Венчал гору покупок дорожный костюм-тройка из светло-коричневого материала, чем-то напоминающего плотный твид, с шоколадного цвета бархатным воротничком и обшлагами на рукавах короткого жакета. Элика как в него влезла, так и вылезать не хотела — все гляделась в большой трельяж, стоящий в торговом зале. Большие зеркала ее вообще умиляли. Дай ей волю, все на себя бы в них любовалась. Особенно когда надела шоколадного цвета велюровый укороченный цилиндр с узкими полями, украшенный шелковой с золотом лентой и кисеей.
Проблема встала только с обувью. Но мелкобуржуазный капитализм никогда не упустит возможности заработать лишнюю монету ценой дополнительной услуги. Тут же послали девочку-ученицу с меркой в обувной салон, и оттуда два молодца споро прибежали с десятком коробок в руках.
Я моментально отложил в сторону все, что там было с высоким каблуком, а на возмущенные вопли Элики авторитетно заявил, что такие туфли надо учиться носить с детства, а не изображать собой плохо подкованного стирха. Кошелек облегчился на удобные дорожные ботинки с высокой шнуровкой в тон костюму, туфли для городских мощеных улиц и домашние тапочки, а то Элика с нянькой по коврам салона-вагона босиком рассекают. Непорядок.
По прошествии утомительных для меня часов шопинга я получил из красивой крестьянки в этнической одежде прекрасную даму из общества. На вид. Особенно в дорожном наряде со шляпкой.
— Господин Пикар, не побоюсь этого слова, но вы — волшебник, — восхищенно высказался я хозяину магазина. — Подлинный художник.
Растроганный лавочник, которого признали художником, в свою очередь умилился и сделал «герою текущей войны» оптовую скидку. Ну с его-то ценами он в накладе всяко не остался бы, а мне приятно. Золото было потрачено не зря. Счастье любимой женщины стоит дороже.
Но женщины есть женщины, когда Элика садилась в коляску, то пожаловалась мне:
— Как они в этом тут ходят, когда везде жмет и давит?
Я ответил банальностью.
— Красота требует жертв.
На что получил быстрый взгляд, сродни удару. Но жалоб больше не последовало.
На перегоне от Гоблинца до следующей водяной заправки собрал у себя в салоне рецких унтеров и наводчиков, перезнакомился с ними уже обстоятельно, не на бегу, как во Втуце. Как нормальный командир — батяня — опросил их о жалобах и пожеланиях. Обещал решить проблему горячего питания в пути хотя бы раз в сутки — им в части только сухой паек выдали, который они с кипятком из вагонного титана и трескают, и совсем толику командировочных — только доехать до Будвица. Придется потратить свои… Они горцы, а я их вождь, приходится соответствовать традициям.
Объяснил им особенность службы на бронепоезде и какая это высокая честь — служить в гвардии у такого отважного воина, как король Бисер Восемнадцатый.
Рассказал о стрельбе в движении с максимальной скорострельностью, показывая вероятные цели за окнами.
О неудобствах обитания в боевых бронированных рубках, которые совсем не похожи на теплушки и тем более на плацкартный вагон, который они сейчас занимают.
О том, что будем воевать на острие главного удара по врагу.
Спросил их о готовности воевать и в ответ получил ожидаемую горскую гасконаду, что, мол, всех врагов порвем, как Тузик грелку. Осталось только надеяться, что для маркграфа в конно-горных батареях действительно отобрали лучших, а не по принципу «на тебе боже, что нам негоже».
Угостил соответственно, пока мы не на службе, а они у меня как бы в гостях. Но умеренно и слабым градусом.
Золотой кортик дал им в руки потискать по их настойчивой просьбе. Любовались на надпись и цокали языками с уважением. Но больше их волновало качество клинка. Нашли его достойным.
И еще спрашивали, выдадут ли им такие же красивые штаны «с ушами» как у меня? Так их мое галифе впечатлило.
Поговорили за войну с Винетией, в которой они успели поучаствовать. Общее мнение у них сложилось, что винетцы не вояки. Все вкладывают в первый удар, и если он не получается, то сдуваются. Воевать против нас в горы пошли, а сами одеты в рубашки с галстуками. Красиво, конечно, но галстук по ночам не греет. Стреляли по винетцам они из коротких горных пушек, попадали, но не так эффектно, как дирижабль бомбил. Потому все награды летунам и достались.
Все вокруг ждали, чем закончатся мирные переговоры в Риесте. Но, чем бы они ни закончились, герцогство из войны уже вывели. Это ощущали все.
В общем, друг другом мы остались довольные. Посмотрим, как они дальше служить будут. Но в чужом окружении, чувствую, обрел я нечто похожее на личную преторианскую гвардию. Они даже по-огемски говорить не умеют. А по-имперски только унтера горазды, но все больше уставные команды. О театре, к примеру, с ними не поговорить… М-да…
Отправив на станции горцев в их вагон, сам в здании вокзала заказал по телеграфу службе ВОСО к следующей остановке состава доставить большую флягу горячего горохового супа с копченостями. Двадцати литров, по моему разумению, должно на них хватить.
Как всегда перед дождем, заныла раненая лопатка. Хоть волком вой, но я уже знал, что пока первые капли на землю не упадут, не уймется.
Встал, укрыл жену одеялом, оделся и вышел в салон.
Стюард не спал, надраивая столовое серебро.
— Долго нам еще до Будвица тащиться? — спросил его я.
— Через час где-то будем на месте.
— Ночью… — выдохнул я. — Это не есть хорошо. Присутствия не работают…
Взял газеты, но не читалось. Спина ныла.
Стюард бросил вилки-ложки и перенес ко мне на стол керосиновую лампу. Потом себе зажег другую, достав ее из шкафчика. Спичками.
— Покажи, — попросил я.
Он протянул мне коробок. Обычные спички с коричневыми головками. Разве что толще и длиннее наших. Коробок из шпона. Чиркалка на боку — а где ее еще делать? На этикетке вычурным шрифтом написано:
Махлиард, Вик и Ко.
САМОГАРНЫЕ СПИЧКИ
20 штук
Слово «спички» у имперцев означало еще и деревянные гвозди для модельной обуви. Только те никак не «самогарные».
— А другие сорта самогарных спичек есть? — спросил я, отдавая стюарду коробок.
— Нет, господин, только такие, — с готовностью ответил он. — Их на севере делают, в Гельдерне. На большой мануфактуре. Перед самой войной производство наладили. Состав головки держат в секрете. А древесина на них идет самая сорная — осина. Но удобно. И относительно недорого.
Угу… охотничьих спичек, значит, тут еще нет… Надо будет проработать вопрос.
— Что, и каминных спичек нет? Длинных таких.
— Нет, господин. Я не видел, — ответил стюард и предложил: — Хотите чаю?
— Не откажусь. Все какое-то отвлечение будет, а то старая рана ноет… — пожаловался я кокетливо. — Не уснуть мне уже сегодня. Проверено.
А сам не менее мучительно вспоминал химические отличия охотничьих спичек от обычных, что заставляет их и в воде гореть. Со шведами все ясно — они первыми заменили белый фосфор на красный — это мы еще в школе проходили, чем сделали спички безопасными от самовозгорания. Вспомнить бы еще, какая хрень туда входит кроме серы?
— Вы такой молодой, господин, а уже старые раны… — участливо произнес стюард, поставив небольшой посеребренный чайник на спиртовку. — Куда катится мир?
— Мир уже скатился в мировую войну, — ответил я. — Такая вот шизофрения разом у всех… Противоположные по смыслу слова «мир» и «война» соединили в единое целое…
Стакан в серебряном подстаканнике. Чай замечательно заварен. Стюард просто мастер. Впрочем, другого маркграф держать бы и не стал. Вкус и аромат напитка такой, какого в моем мире нет, наверное, уже нигде. Везде химия голимая.
И от ноющей лопатки горячее питье отвлекает, оттягивает…
— Будите моего денщика, стюард. Хватит ему дрыхнуть. Как приедем, пусть он ко мне начальника поезда вызовет. Состав в тупик отогнать надо. Часовых выставить. Остальных до подъема не будить. День будет длинный.
А тут и долгожданный дождик забарабанил в окно.
Здравствуй, весенний Будвиц. Как я по тебе соскучился.
Назад: 3
Дальше: 5