Глава 7
Во все тяжкие
Развод дал мне долгожданную свободу, позволил расправить крылья. И я одурел. Надышаться не мог этой свободой. Она пьянила меня, заворожила… Я едва не рычал от восторга! Наконец-то все позади. Придирки, поручения, навязываемые правила. Все! Делаю, что хочу! Живу, как считаю нужным.
О, сколько было амбициозных планов! Я и раньше-то не был монахом, а уж теперь намеревался оторваться по полной программе. Вечеринки, девушки, посиделки до рассвета – в общем, жизнь удалась! Я даже подумывал сделать ремонт в своей новой квартире в красных тонах, чтобы создать соответствующую атмосферу – разврата, порока и полной вакханалии. Чтобы все гости, переступающие порог моей берлоги, знали, что за зверь здесь поселился. Там все должно было дышать сексом! Это была моя идея фикс. Полный улет.
Я уже не надеялся найти любовь. Безуспешно искал ее, будучи в браке. Искал последние года три, перепробовал все варианты. Когда отчаялся, то стал искать хотя бы постоянных отношений. Но попадались одни пустышки. У меня было множество первых свиданий, но очень редко случались вторые.
Почти все женщины меня раздражали: такие прагматичные, холодные, слишком разумные. Меня тошнило от этого! Я не хотел разума. Я хотел страсти, любви, эмоций! Я хотел безумия! Губы, искусанные в кровь, поцелуи на первом свидании, засосы на шее, прогулки по ночной Москве, чтобы кровать сломалась к чертовой матери! Чтобы мы умирали друг без друга, приходили друг к другу во сне, чтобы она бросалась мне на руки – и плевать, что подумают люди вокруг! Вообще на все плевать, кроме наших эмоций!
Но какой там! Вокруг были одни ледышки. То они не целуются на первом свидании, то им уже хочется спать, то совершенно убийственная фраза «ну так же нельзя». Чем больше возникало подобных ситуаций, тем больше меня это раздражало! Вокруг было очень много разума, а вот эмоций и чувств не наблюдалось вовсе. Такие серьезные, порядочные, все из себя на фиг разумные и сознательные, что мне хотелось выть! Откуда же вы такие взялись? Кто ж вас такими сделал? Какая злая ведьма лишила вас души, нацепила поводок, приказав не выходить за флажки? Кто погубил все живое и человеческое? Во что же вы превратитесь лет в 50, если в свои 20 стали консерваторами похлеще старых бабок?
Признаться, я никогда не любил мораль. Еще лет 60 назад в Америке негру было не зайти в кафе для белых, а сегодня – попробуй назвать негра негром и загремишь под суд! Вот она, эта ваша мораль! Сегодня люди придумывают одни законы, завтра другие, и что я, как китайский болванчик, должен молча кивать и со всем соглашаться? Сегодня не люблю негров, завтра обожаю? Да кому нужны эти фальшь и лицемерие?! Я люблю то, что люблю, и ненавижу то, что ненавижу, – плевать, что по этому поводу думает человечество! Пройдет несколько лет – и оно придумает себе новую мульку и будет носиться с ней как с писаной торбой! Ах, чего бы еще запретить, ах, чего бы еще посчитать безнравственным! Смех один!
Законы общества зачастую не укладываются ни в какие разумные рамки. Я вот, например, не очень понимаю такой режим как демократия, при котором и университетский профессор, и какой-нибудь раздолбай-наркоман обладают одинаковыми правами и их голос имеет одну и ту же ценность на выборах. Ну как такое может быть? Если один всю жизнь бухал, лежал на печи и ждал манны небесной, а другой развивался, работал над собой, приносил пользу обществу – как у них могут быть одинаковые права?
Или толерантность, которая сейчас так модна на Западе. К чему это все привело? Не так давно я вернулся из Америки. Очень много мусора на улицах, бомжей и мигрантов из третьих стран мира. Снимая отель в пятнадцати минутах ходьбы от делового центра Лос-Анджелеса, я никак не думал оказаться в мексиканском гетто. Все названия вокруг на испанском, рекламные вывески. Заходишь в магазин, а там и клиенты, и продавцы мексиканцы, и на улице 90 % мексиканцев. И невольно спрашиваешь себя, я все еще в Лос-Анджелесе или уже в Гвадалахаре?
Белые американцы бегут из собственных городов – вот к чему привела их страну толерантность. В частных разговорах они признаются, мол, да, раньше отличный был район, университет тут очень хороший, но как мексиканцы понаехали, жить стало небезопасно. Но что мы можем сделать?
Повсюду культивируется терпимость. Приличных, воспитанных людей заставляют смириться с тем, что происходит. Мол, не обращайте внимания на грязь вокруг – у этих ребят было тяжелое детство! А если вас здесь изнасилуют или деньги отнимут, вы уж их простите, это они не со зла, в душе-то они все белые и пушистые. Мы должны ко всем воспылать любовью. Аминь!
Людей с детства приучают к тому, что когда мужчина спит с мужчиной, а женщина с женщиной – это нормально. Да и не просто нормально, а, пожалуй, даже отлично! Какие удивительные эти люди – геи, такие оригинальные товарищи! Им, наверное, очень плохо живется в нашем суровом мире, давайте-ка разрешим им вступать в браки, усыновлять детей, снимем про них слезливые мелодрамы и расскажем, какие это прекрасные люди, с тонкой душевной организацией – не то что эти бесчувственные традиционные семьи!
Если ты сексуальный извращенец, приехал из страны третьего мира, умеешь отлично мусорить и продавать наркотики, мы не только не изолируем тебя от нашего процветающего общества, мы такие преференции тебе дадим, что сами себя почувствуем ущербными по сравнению с тобой! Нам еще и стыдно будет за свое высшее образование и традиционные семьи!
Кстати, я был сильно удивлен, что меня вообще пустили в Америку. Дело в том, что в далеком 1999 году я принимал участие в митинге у американского посольства, и все это действо снимала камера видеонаблюдения. И вот я думал, запусти они какую-нибудь программу распознавания лиц, не видать мне визы, как собственных ушей!
А протестовали мы тогда против бомбежки Югославии. Учился я на третьем курсе, и, помню, большинство студентов в нашей группе возмущалось беспардонной американской вылазкой. Кто-то предложил пойти и проявить свою гражданскую позицию. Никто не принуждал, не заставлял, никаких денег не предлагал, да в те времена это было и не принято, как мне кажется.
Митинг оказался несанкционированным, но в те юные годы нас совсем не волновали последствия. Российские власти не очень-то препятствовали, полицейский даже перегородил дорогу транспорту, заприметив нашу немаленькую инязовскую колонну. Народу собралось порядочно. Мы влились в толпу протестующих и подхватили бравурные лозунги: «Семь на восемь, восемь на семь USA отпидо… им»; «Сербии – патроны, Клинтону – гондоны».
Тогда мы искреннее полагали, что наша акция что-то изменит. Для убедительности забрасывали посольство банками с краской, кусками асфальта (который прямо на месте и расковыривали) и всем остальным, что попадалось под руку. Чуть позже приехал Жириновский со своей командой и привез яиц, которые тут же пошли в ход. Некоторые надували презервативы, выводили на них какие-то лозунги и запускали в воздух. Болельщики «Торпедо», «Спартака», ЦСКА и «Динамо» обвязали вместе свои шарфы (когда еще такое увидишь?) и дружно скандировали: «Сербия, фанаты Москвы с тобой».
В общем, атмосфера была отличной, чувствовалось самое настоящее единение, и на следующий день я с группой инязовцев вновь пришел к посольству. Правда, все было совсем не так, как вчера. Дорогу ради нас никто не перегораживал, а протестантов удалили от посольства на порядочное расстояние, и асфальт туда уже не долетал. У российских властей, как обычно, было семь пятниц на неделе…
Впрочем, я, кажется, немного отвлекся. Вернемся к нашей теме, то есть к женщинам… С женщинами у меня складывалось не очень, чего уж там скрывать! Ну я и решил: раз уж не суждено мне встретить безумной любви, ярких эмоций и всепоглощающей страсти – черт с ним! Пусть будет только секс. Но пусть его будет так много, как только возможно!!! Вот такой у меня был настрой. Я намеревался стать настоящим альфа-самцом.
