Полковник Лебедев
Спускаться в подвал не хотелось. Я укрылся за грудой битого кирпича — все, что осталось от какого-то сооружения, возможно, еще совсем недавно украшавшего хутор. В этих развалинах удобно было маскироваться, а главное, отсюда можно было хорошо обозревать прилегающую местность.
«Недаром, — подумал я, — капитан Александров выбрал этот подвал для своего командного пункта».
Высунув голову из-за камней, я увидел цепочки наших окопов и заметил даже два пулеметных гнезда в кювете на повороте шоссе.
Наши молчали. Гитлеровцы усиливали огонь: к воющим звукам минометов присоединился треск пулеметных очередей. Можно было ожидать, что вскоре заговорит и вражеская артиллерия.
Странно было смотреть на поле, покрытое зелеными ростками озимых всходов, освещенное теплым весенним солнышком, над которым в грохоте устрашающих звуков витала смерть.
Вдруг я услышал за собой громкий возглас:
— Черт побери! Вы там спите, что ли?!
Я оглянулся: за углом дома, у входа в наш подвал стоял какой-то военный. Он энергично размахивал руками и кричал. Что именно, я уже не разобрал, так как волна обстрела снова перекрыла все звуки.
Пригнувшись, я побежал на зов. Каково же было мое удивление, когда я увидел перед собой полковника Лебедева. Я отрапортовал.
— Позвольте, а где же капитан Александров? А я-то подумал, что это он в лирическом, так сказать, уединении, пренебрегая телефоном и прочими видами связи, ведет наблюдение за полем боя.
— Боя еще нет, товарищ полковник.
— Но он может начаться каждую минуту…
— В эту самую минуту, товарищ полковник, я буду как раз на месте, — эту фразу произнес Александров, появившийся из-за спины полковника и слышавший последние его слова.
Коротко поздоровались.
— Докладывайте обстановку.
Мы спустились в подвал. Самодельная лампа была погашена. Маленький голубой квадрат узенького оконца и открытая дверь пропускали света столько, сколько нужно было, чтобы двигаться, не задевая табуреток и стола. Зато воздух стал немного свежее.
Александров доложил полковнику, что обстановка осталась без изменения.
Лебедев некоторое время молчал, постукивая пальцами по столу, как бы прислушиваясь к тому, что происходит снаружи.
Обстрел затихал.
— Вы правильно сделали, капитан, что не вступили в перестрелку, — наконец промолвил полковник. — Скажите, чем вы руководствовались?
Александров ответил не сразу. Он как будто подыскивал слова для выражения своей мысли.
— Маскировка, — ответил он коротко.
— Маскировка? — переспросил Лебедев. — Я понял вашу мысль. Но я бы назвал это иначе: сохранение военной тайны…
— Пожалуй, и так, товарищ полковник. Я не хотел, чтобы противник знал что-нибудь о нас. Неизвестный враг — самый страшный. А о них мы уже кое-что знаем.
— Да, капитан, ваши разведчики доставили нам очень ценные сведения. Оказывается, наши знаменитые друзья Мадраим и Андронов снова вместе и результаты последней разведки — их работа. Добро! Как говорится, на ловца и зверь бежит!
По лестнице кто-то быстро шел. На пороге появился солдат. После яркого дневного света он не сразу увидел нас в полумраке подвала. Наконец, все еще стоя у порога, он гаркнул:
— Разрешите доложить!
— Докладывай, только потише, — ответил полковник Лебедев. — У нас у всех хороший слух.
— Против позиций второго взвода скапливается противник. В районе высоты, на которой находится разрушенный сарай, происходит движение отдельных групп. Лейтенант Бобров спрашивает ваших распоряжений.
— Разрешите, товарищ полковник, — обратился Александров к Лебедеву.
— Да, пожалуйста.
— Почему не доложили об этом по телефону? — спросил капитан связного.
— Кабель оборвался. Сейчас ищут место обрыва.
Командир роты молчал, как бы обдумывая ответ. Лебедев посмотрел на часы.
— Капитан, — сказал он, — распорядитесь, чтобы лейтенант Бобров по-прежнему вел тщательное наблюдение за противником, огня не открывал и ожидал дальнейших распоряжений.
Когда связной покинул подвал, нам показалось, что с его уходом ушли и последние звуки перестрелки. Но это была уже не та мирная тишина, которая была ранним утром. Чувствовалось, что эта тишина не долговечна и первый выстрел может так всколыхнуть ее, что вокруг начнет бушевать ад кромешный.
Лебедев снова посмотрел па часы. Помолчал, вынул массивный серебряный портсигар с замысловатым вензелем на крышке и угостил нас хорошими папиросами.
Голубоватый ароматный дымок наполнил наш подвал запахом мирного, уютного жилья. Исчез кислый запах махорки, давно немытого тела и видавших виды солдатских портянок.
— Лейтенант! — обратился ко мне полковник. — Могу вам предложить место в интересной боевой экспедиции.
Наблюдая за тем, какое впечатление произведет на меня его предложение, полковник после короткой паузы продолжил:
— …Экспедиции в расположение батальона майора Абдурахманова.
Я не мог сдержать радостного восклицания.
— Это как раз то, что мне нужно, товарищ полковник. Это мое редакционное задание…
— Отлично. Теперь это будет не только редакционным, но и боевым заданием.
Прогудел хрипловатым голосом телефонный зуммер.
Мы прислушались.
— Лейтенант Бобров докладывает, что связь восстановлена, — сообщил телефонист, прикрывая широкой ладонью телефонную трубку.
— Я сейчас сам поговорю, разрешите, товарищ полковник.
Лебедев кивнул головой.
— А мы с вами поднимемся наверх, — сказал он мне, — и посмотрим из-за вашего укрытия на ту панораму, которой вы недавно любовались.
У дверей мы встретили Андронова и Мадраима. Они о чем-то говорили с молодым подтянутым солдатом, судя по свежему виду обмундирования, шофером или ординарцем полковника. Полковник Лебедев сам был всегда подтянут и аккуратен и любил, чтобы все его подчиненные были такими же. Наши разведчики, как по команде, щелкнули каблуками.
— Здравия желаем, товарищ полковник.
— Здравствуйте, товарищи, — ответил он, подошел к ним и протянул руку. — Поздравляю с прекрасным выполнением боевого задания. Результаты вашей разведки отличны.
Андронов и Мадраим, конечно, не раз слышали слова одобрения и похвал от своих командиров. Но сейчас им довелось выслушать похвалу от самого полковника Лебедева, храброго офицера, за которым числилось немало боевых подвигов. Разведчики смущенно улыбнулись. Видно было по всему, что Андронову, нетерпеливо переминавшемуся с ноги на ногу, хотелось о чем-то сказать.
— С вашего разрешения, товарищ полковник…
Лебедев вопросительно взглянул на Андронова.
— Слушаю.
— Сколько лет воюю, а в такой разведке еще не был. Мальчишкой еще в книжках читал, что в 1812 году наши партизаны таким манером в плен подмороженных французов брали. Да деды говорили, что в турецкую кампанию так же вот турок водили, только им пуговицы у штанов отрезали…
— Времена меняются, — улыбнулся полковник, — но вы не осрамили своих дедов. — И он так заразительно засмеялся, что мы все дружно подхватили его смех.
Быстро взбежавший по ступенькам капитан Александров оглядел нас:
— Лейтенант Бобров доложил, что в лощине против его позиции быстро идет накопление боевой силы и техники…
— Что говорят командиры других взводов?
— Пока молчат…
— Отлично…
Полковник присел на корточки и, вынув из планшетки карту, сказал:
— Можете ли вы мне на этой карте отметить позиции лейтенанта Боброва и знаменитую лощинку?
Александров быстро нашел нужное место и очертил его красным карандашом.
— Теперь синим карандашом с наибольшей точностью отметьте позиции вашей роты.
Когда все было сделано, полковник аккуратно свернул карту, положил ее в карман и направился к груде битого кирпича, с которой я недавно любовался обманчиво-мирным ландшафтом. Теперь солнце стояло выше, лучи его щедрее поливали землю, и от этого все краски на ее поверхности стали ярче и гуще. Осмотр длился недолго. Лебедев круто повернулся к Александрову и короткими словами приказа сказал:
— Продолжайте упорно держать оборону. Огонь открывать только в крайнем случае. Ваше молчание нагоняет на гитлеровцев больше страха, чем огонь сотни орудий. Скоро мы вам поможем…
И вдруг, после секунды молчания, тихо и ласково спросил:
— Устали?..
Серые глаза Александрова, до того спокойные и усталые, вдруг вспыхнули горячими искрами.
— Никак нет, товарищ полковник.
По-моему, Лебедев не поверил ему. Однако он строго по-солдатски погасил улыбку и, крепко пожимая руку капитану, так же тихо, но твердо произнес:
— Молодец!.. Лейтенант, за мной. Теперь вы числитесь за экспедиционным корпусом.
Быстрым шагом он направился в сторону сада, к своей машине.
— Желаю успеха, товарищ капитан, — сказал я на прощанье Александрову.
Больше мне сказать ничего не пришлось, потому что в дверях появился старшина Сметанин и громко закричал:
— К телефону, товарищ капитан! Срочно зовет лейтенант Бобров…
Быстро спускаясь по ступенькам, Александров обернулся и, помахав мне рукой, крикнул улыбаясь:
— И вам — ни пуха ни пера!
