Эпилог

На днях инженер Данияр Абдурахманов, майор запаса, праздновал новоселье в одном из новых районов Ташкента.

В свое время я обещал Абдурахманову, что мы вместе разопьем бутылку шампанского в мирные дни. Мне захотелось описать эту встречу в своем дневнике.

За столом, на котором было все, что могло утолить жажду и удовлетворить самый требовательный вкус, собралось много гостей. И Абдурахманов рассказал трогательную историю дружбы Мадраима и Андронова.

Закончив рассказ, он снова прочитал телеграмму, которую все время держал в руках.

— Ну, а теперь следует выпить вот этого вина, — предложил он гостям, указывая на бутылки. — Оно сделано из соков местного винограда, выращенного после войны, и называется Победа.

— Нет, Данияр-ака, — заявил один из гостей, — выпить мы всегда успеем. А раньше скажи, где сейчас эти герои?

Гости поддержали последние слова шумным одобрением.

— Лучше меня эту историю закончит Мадумар-ата, — хозяин поклонился в сторону румяного седобородого старика, сидевшего на почетном месте в центре стола.

Мадумар-ата был в том возрасте, когда всеобщее внимание не смущает человека.

Помолчав, погладив серебряную бороду и мягко улыбнувшись, он сказал не спеша:

— Мой сын Мадраим сейчас далеко. Он стал офицером, несет свою службу очень далеко отсюда, на границе. Что я еще могу сказать? Он мой сын, и мне не подобает говорить о его достоинствах. Но я рад слышать от боевых друзей слова похвалы, ибо это значит, что перед лицом опасности и смерти он был храбрым и смелым узбеком, достойным сыном своего народа.

— Вот это уже тост, — сказал кто-то, когда Мадумар-ата замолчал. — Теперь нужно непременно выпить.

Ароматное вино было налито в бокалы.

— Итак, выпьем за храброго, смелого узбека Мадраима-Кундака, — начал Данияр-ака, — и за его друзей, с которыми он делил труды и славу.

Все уже пригубили бокалы, как послышался тихий голос Мадумар-ата:

— Тост будет не полным, если не добавить: выпьем и за его подругу, которая на днях едет к нему делить радости и невзгоды пограничной жизни.

Яркий румянец выступил на щеках у девушки, стоявшей рядом с Мадумаром-ата. Она опустила густые ресницы, глядя на маленькую рюмку, которая слегка дрожала в ее нежных пальцах.

— Хоп! — хором воскликнули гости и осушили бокалы.