Поражает то, что в ранних церковных документах, особенно в записях Отцов Церкви, повсюду встречаются сообщения о психическом учении, которое было весьма распространено в то время, и его практическом воплощении. Ранние христиане жили в тесном контакте с миром духов. Их абсолютная вера в новое учение и преданность ему основывались на позитивных знаниях каждого из них. Они считали не подлежащим обсуждению тот факт, что смерть – это всего лишь переход к другой, бесконечной и содержательной жизни, который можно было бы более точно определить словом «рождение». Поэтому они не страшились смерти и желали ее гораздо больше, чем доктор Ходсон, когда тот воскликнул: «О, я жду этого с нетерпением!». Подобное отношение к смерти никак не влияло на их земную жизнь, что отмечали неоднократно даже их враги. Если мысленно отправиться в отдаленные уголки Земли, то можно с грустью констатировать, что после принятия христианства и вплоть до наших дней многое там изменилось не в лучшую сторону, потому что христианство, которое они приняли, утратило свой непререкаемый авторитет и убедительность, составлявшие его славу в прежние дни.

Кроме свидетельств ранних Отцов Церкви мы располагаем сентиментальным наследием ранних христиан, которое они оставили на надгробиях в римских катакомбах. Интересная книга об останках ранних христиан, захороненных в Риме, принадлежит перу преподобного Спенса Джонса, настоятеля собора в Глостере, которому пришлось заниматься этими удивительными по своей патетичности надписями. Они имеют неоспоримое преимущество перед всеми другими документальными свидетельствами той эпохи, поскольку подлинность их очевидна. Доктор Джонс, изучивший сотни их, говорит: «Ранние христиане говорят о мертвых так, будто они живы. Они продолжают общаться с усопшими». Это совпадает с точкой зрения современных спиритов, но Церковь отказалась от нее давным-давно.

Могилы ранних христиан, захороненных в катакомбах, представляют странный контраст с могилами язычников, соседствующих с ними. Последние всегда говорят о смерти, как о свершившемся и окончательном факте, ужасном и бесповоротном событии. «Прощай навсегда!» – вот что является итогом их жизни. Христиане же, наоборот, убеждены в счастливом продолжении жизни. «Эгип, ты будешь жить вечно», «Виктория, покойся с миром и с Христом», «Пусть Господь укрепит твой дух», «Твоя жизнь – в Боге» – эти надписи достаточно убедительно доказывают, что новый и бесконечно утешительный взгляд на смерть снизошел на человечество.

Можно отметить, что захоронения в катакомбах доказывают простоту и доступность раннего христианства. Эти качества были характерны до той поры, пока эта вера не «обросла» разнообразными сложными понятиями и абстрактными терминами, которые распространились из Греции и Византии. Они не принесли миру ничего, кроме вреда. Символ, доминирующий в катакомбах, – Пастырь Божий, заботящийся о бедных и беззащитных своих овцах (идея, близкая сердцу человечества во все времена). Усыпальницы первого века нашей эры не содержат ни одного упоминания о кровавом жертвоприношении или девственном рождении. Вы найдете там лишь атрибуты доброго Пастыря, якорь надежды, ладонь мученика и рыбу – словом, все те «шарады и ребусы», которые олицетворяли имя Христа. Все это указывает на примитивный характер религии. Христианство находилось в расцвете, пока оно было религией бедных, простых людей. Именно богатые, властные и сильные мира сего привели христианство в упадок, усложнили и разрушили его.

Изучение надписей на гробницах, однако, не позволяет сделать каких-либо заключений об их психическом характере. Для этого нам придется обратиться к Отцам доникейской поры, и здесь мы находим такое множество сведений, что из них можно составить целую книгу. Проникновение в смысл этих сообщений потребует соответствующей перестройки нашего мышления и усвоения непривычной лексики: например, «пророчество» следует понимать как медиумизм, а «ангел» в нашем представлении – Высший Дух, или направник.

Теперь проанализируем несколько типичных цитат из великого множества сообщений.

Блаженный Августин в своем труде «De cura pro Mortuis» говорит: «Духи умерших могут быть ниспосланы живым, они могут раскрыть им будущее, которое они узнали от других духов, или от ангелов (духовных наставников. – А. К. Д), или посредством святого Откровения». По современным понятиям речь идет о Спиритизме. Августин не мог выразиться точнее, так как, видимо, не был достаточно знаком со Спиритизмом, но мы не находим в его словах ни малейшего намека на недозволенность последнего.

Блаженный Августин вновь обращается к этому вопросу в своем труде «О Граде Божьем», где говорит о практике, которая позволяла эфирному (неземному) телу человека общаться с духами и высшими направниками посредством видений. Сегодня мы называем таких людей медиумами – это название определяет их посредническую позицию между телесными и бестелесными существами.

Св. Климент Александрийский делает сходные намеки, и Бл. Иероним в своей полемике с Вигилантиусом Галльским также оставил похожие упоминания. Это, однако, происходило в более поздний период – после Никейских соборов.

Автором книги «Пастырь» считается Герма – личность до конца не установленная. По некоторым сведениям, он был другом Св. Павла и прямым учеником апостолов. Впрочем, точное установление авторства не имеет большого значения; книга определенно написана кем-то из ранних христиан и отражает идеи, которые превалировали в то время. В ней говорится: «Дух не отвечает всем, кто его испрашивает, не отвечает он и обычным людям. Дух, который был послан Богом, должен говорить не по желанию человека, а по дозволению Господа. Когда человек, которому явился дух от Господа (т. е. дух-наставник. – А. К. Д.), после произнесения молитвы входит в общество истинно верующих, то дух наполняет этого человека и он начинает вещать согласно воле Божией».

Это в точности совпадает с нашим личным психическим опытом, с тем, что мы испытываем во время удавшихся сеансов. Мы не призываем духов, как говорят невежественные критики, мы не знаем, что нас ждет, но мы молимся, читаем «Отче наш» и ожидаем развития событий. Затем избранный с позволения Господа дух приходит к нам и говорит или пишет через медиума. Герма, как и Августин, не приводит никаких подробностей, позволяющих сделать вывод, будто он имел личный опыт в проведении спиритических сеансов.

Толкования Оригена также во многом напоминают психическое Учение. Мы могли бы продолжить наши ссылки, но остановимся, пожалуй, на краткой цитате, взятой из его дискуссии с Цельсом: «Многие люди вошли в лоно христианства несмотря на то, что их души неожиданно чувствуют перемену в себе после общения с неким духом, снизошедшим к ним во сне или наяву». Именно таким путем лидеры материализма (и среди них доктор Эллиотсон) возвратились к вере в жизнь после смерти и определили свое отношение к этой жизни через изучение доказательств психического свойства.

Именно ранние Отцы Церкви наиболее определенно высказались по поводу этой проблемы и были ближе всего к ее психическому источнику. Так, Иреней и Тертуллиан, жившие в конце II столетия, писали о психических явлениях, хотя Евсевий позже скорбел о том, что они не приемлемы для Церкви. Иреней писал: «Мы слышали о многих собратьях по церкви, обладающих пророческими (медиумическими – А. К. Д.) дарами: говорящих посредством духа на всех языках, проливающих свет на общие достижения скрытых достоинств человеческих, излагающих таинства Господни». Что лучше этого отрывка может описать функции медиума высокого класса?

Когда Тертуллиан выступил с опровержением взглядов Марциона, он использовал спиритические возможности для проверки истинности аргументов спорящих сторон. Он утверждал, что подобные таланты проявятся в великом изобилии и упомянул о трансречевых сообщениях, о пророчествах и откровениях, проливающих свет на скрытую от глаз истину Сегодня все это вызывает насмешки и осуждается современными священнослужителями, а в 200-м году подобные способности поощрялись христианством. Тертуллиан в своем труде «De Anima» («О Душе») сообщает: «Среди нас сегодня находится сестра, обладающая природным даром Откровения. Она получила его от духа в церкви во время службы во славу Воскресения Господня, во время которого она испытала экстаз. Она разговаривала с ангелами (так он называет Высших Духов. – А. К. Д.), постигая тайны, читая в сердцах некоторых людей и принося исцеление тому, кто просил ее об этом. „Среди прочих, – сказала она, – мне явилась душа, принявшая форму тела, похожая на духа, но не пустая. Казалось, что можно осязать ее: она была мягкой, прозрачной и имела очертания человеческой фигуры, которую можно было разглядеть во всех деталях“.»

Еще одним источником информации об устройстве ранней христианской Церкви являются «Апостольские постановления». В действительности они не принадлежат перу апостолов, но такие исследователи, как Уистон, Краббе и Бунзен, утверждают, что по крайней мере семь из восьми книг подлинные и относятся к доникейскому периоду, а именно к началу III столетия. Изучение их привело к открытию малоизвестных фактов. Во время церковной службы использовались ладан и кадильница, которые присутствуют и в современном католическом богослужении. Священники и епископы были женатыми людьми. Существовала система негласного бойкота тех, кто нарушил церковные правила. Если кто-либо из священников продвигался по церковной лестнице, используя мирские связи, то его лишали сана. Верховенство епископа или Папы принималось безоговорочно. Вегетарианство и полный отказ от вина не одобрялись и даже наказывались. Последнее особенно удивительно: возможно, такие установления были направлены против ересей, связанных с этими привычками. Священник, которого заставали в таверне, временно отстранялся от службы. Всем священнослужителям – согласно иудейской традиции – разрешалось есть только бескровное мясо. Пост соблюдался строго: один день в неделю (как правило, по четвергам) и 40 дней в Великий пост.

Все эти древние документы пролили свет на споры о «даре», то есть о разных формах медиумизма, и на его психические корни. Тогда, как и ныне, медиумизм облекался в разные формы, как-то: речь, исцеление, предсказания и тому подобное. Гарнак пишет, что при каждой христианской церкви раннего периода числились три женщины: одна – для исцеления и две – для предсказаний. Этот вопрос подробно рассмотрен в «Апостольских постановлениях». Во избежание их самовозвеличивания над теми, кто не обладал подобным даром, они не получали никаких привилегий, ибо талант и добродетель не всегда совпадали.

Сами эти явления, как и в современном Спиритизме, способствовали обращению неверующих. Их целью было «не дарование преимуществ тем, кто обладает подобными способностями, но убеждение неверующих, тех, кого слово не может убедить в силе знамения. Кого-то могут смутить подобные знамения, но не нас – верующих, а скорее неверующих, иудеев и язычников».

Далее следует описание этих разнообразных талантов, которые при внимательном рассмотрении похожи на современные формы медиумизма: «Не каждый из тех, кто подает эти знамения и совершает чудеса, может судить тех верящих, кто не удостоился того же дара. Дары Божии, которые Он передал через Христа, различны: этот человек получает один дар, а тот – другой. Некоторые могут обладать словом мудрости (речь в трансе. – А. К. Д.), другие словом знания (наитие. – А. К. Д.), третьи – духовной проницательностью (ясновидение. – А. К Д.), иные – предвидением грядущего, словом веры (обращение к духам. – А. К. Д.), а иные – долготерпением». Все наши медиумы, несомненно, особенно нуждаются в последнем даре.

Те, кто не состоит в рядах спиритов, могут поинтересоваться, обнаружены ли упоминания о подобных духовных проявлениях в других Церквах, происшедших от одного раннехристианского корня? Да, присутствие высшего духовного начала признавалось всегда. Так, в «Рукоположении в сан епископа» мы находим следующие слова: «Святой Дух всегда с нами, так же как и духи праведников и духи-хранители». В целом, насколько я могу судить, мы сегодня более близки к полному пониманию психических явлений, чем авторы «Постановлений», которые, возможно, уже отошли от непосредственного общения со святыми, характерного для I века. Есть основание поверить в то, что психическая сила неизменна, что она набегает как волна прилива, но мы не знаем, насколько долго она сохраняет свою мощь.

Некоторые могут заметить, что поскольку наши знания о событиях, связанных с историей ранней Церкви, очень ограниченны, возможно, полезно было бы вступить в связь с некими высшими духовными умами, которые принимали участие в тех событиях и могли бы обогатить наши знания, предоставив нам новую информацию. На самом деле такая информация уже содержится во многих вдохновенных рукописях, и даже если доказательства, приведенные мною, подвергнутся уточнению, все равно они дают возможность проследить историю вопроса и показать всему миру, насколько тесна связь между сообщениями из потустороннего мира и религией. Не так давно были обнародованы две пространные рукописи, написанные рукой леди-медиума мисс Камминз, находившейся в полубессознательном состоянии и писавшей при этом со скоростью 2000 слов в час. Одна рукопись представляла собой описание миссии Христа Филиппом Евангелистом, а вторая – дополнения к «Деяниям апостолов», принадлежавшие, как утверждалось, руке Клеопы, который трапезничал с воскресшим Христом в Эммаусе.

Насколько мне известно, никто из критиков Спиритизма не изучал рукопись, написанную от имени Филиппа, но ее внимательное прочтение убеждает в безусловных достоинствах этого документа. Рукопись ясно и последовательно объясняет многие факты, приводившие в недоумение исследователей. История с рукописью Клеопы, однако, более примечательна, и я склонен признать ее наиболее значительным документом во всей истории движения, имеющим сверхъестественное происхождение. Она была передана доктору Остерлею – капеллану епископа Лондонского – одному из выдающихся авторитетов церковных традиций и истории. Доктор утверждал, что рукопись несет все признаки принадлежности ее руке современника эпохи, тесно связанного с кругом апостолов. Многое указывало на высокую эрудицию автора: например, использование имени первосвященника иудея Ханаана, известного англоязычным читателям под именем Анания; это обстоятельство служило также доказательством подлинности рукописи.

Обе рукописи, по мнению автора, представляют собой неоспоримое подтверждение реального общения с духами, и это невозможно отрицать.