Комментарии

ЛН – «Литературное наследство».

Собр. соч. 1956–1957 – М. М. Пришвин. Собр. соч, в 6-ти томах. М, Гослитиздат, 1956–1957.

ЦГАЛИ – Центральный государственный архив литературы и искусства, Москва.

В настоящий том вошли дневники писателя. Первый из них, «Натаска Ромки» («Из дневника охоты») – так Пришвин назвал одну из тетрадей записок об охоте 1927 года. Как сообщила В. Д Пришвина «Впоследствии, перечитав эти дневники, Михаил Михайлович собирался сделать из них книгу, назвав ее „Натаска Ромки“ Но жизнь перебила это намерение, и оно было забыто» (Новый мир, 1973, № 2, с 206).

В архиве Пришвина сохранился план предполагаемой книги. План неполный, но дающий возможность понять в сопоставлении с дневниковыми записями композицию повести о собаке: «1) Рождение 2) Стойка 3) У окна зимой 4) Совершеннолетие 5) Кость 6) Человек собаку съел 7) Первый урок 8) Маралово 9) Пойма 10) Бой с котом 11) Долгоносики 12) Белая радуга 13) Журавлиная радость 14) Натаска» (ЦГАЛИ)

В дневнике остались разметки Пришвина, следы подготовки дневниковых записей к изданию, некоторым рассказам о Ромке даны заголовки. В тетрадях 1927 года есть продолжение записок о Ромке, которые можно было бы условно назвать «Охота с Ромкой».

Есть родство между произведениями Пришвина «Календарь природы», «Натаска Ромки», «Лесная капель», «Глаза земли», – все они рождены из дневников, как собрание систематических, почти ежедневных записей, представляющих в итоге целостное художественное произведение.

Исследователями творчества Пришвина верно замечено, что борьба за реалистическое, «земное мирочувствование» вызвала его обращение в 20-е годы к дневниковому жанру как особому виду творчества. В это время была поставлена Пришвиным философско-художественная задача – сказать обо всем «от души, от себя самого и полным голосом».

«Чем дальше пишу (роман „Кащеева цепь“ – А. М.), тем все ненавистней становится классическая форма романа Сколько условностей' Сколько хитростей, чтобы умолчать о пустоте своего собственною сегодняшнего дня, и сколько цветистой придумки для выражения своей обыкновенной радости. Я хочу, чтобы мои сегодняшний день, от которого я исхожу, нашел непременно свое почетное место в романе, и с отвращением отбрасываю старую условность скрывать от читателя свое авторское бытие». Этой концепции творчества Пришвин не изменил до самой смерти.

В 1926 году вышла первая из его дневниковых книг – «Родники Берендея» (первая часть фенологических записок «Календарь природы») Некоторые рассказы этой книги записаны в тех же тетрадях, где и рассказы о Ромке, а ведь Пришвин утверждал позже в «Моем очерке» (1933), что свой метод он нашел в «Родниках Берендея», а затем и все так стал писать. Следовательно, в поисках нового художественного метода такой же творческой лабораторией явилась и «Натаска Ромки».

Важно и то, что Пришвин начал записывать в дневнике результаты натаски Ромки как бы набело, то есть сразу как рассказы будущей книги Если сравнить окончательный журнальный вариант таких художественно безупречных рассказов о Ромке, как «Первая стойка» или «Игра с Ромкой», с их первоначальным вариантом в дневниках, то можно заметить, что переменил Пришвин в журнальном варианте не больше десяти слов и вставил не больше двух-трех фраз. Так же были напечатаны и «Родники Берендея» – «почти без всякой последующей обработки», как говорил Пришвин. Эта особенность явилась в результате родственного внимания к природе. «Во всяком случае, понимание природы, о котором я говорю, есть чувство самого тела, сказать так: телом сливаюсь с природой и это описываю А то можно описывать или догадку, или отражение в голове» (29 марта 1927 г). Чуть позже среди записей о натаске Ромки он повторит. «Я до такой степени приблизился посредством охоты к жизни природы, что меня удивляет, зачем это писатели, не будучи даже поверхностно знакомы с жизнью природы, считают своей обязанностью описывать погоду, леса, реки, моря» (29 мая 1927 г.). В конце своей жизни Пришвин заметит, что больше всего ему нравятся рассказики, которые пишутся им быстро, и «пока пишешь, не успеешь надумать от себя чего-нибудь лишнего и неверного» («Кащеева цепь», 1953).

Повесть о натаске Ромки написана просто, без пышных метафор, без экспрессии – и в то же время глубоко эмоционально. Это проза «знатока духа языка нашего» (Горький). Именно в это время вырабатывается его новый художественный метод («пишу как живу, и живу как пишу»), который должен приблизить «человека к вещам и к человеку действительному» (3 января 1927 г.). Каждодневные записи, скрупулезно фиксировавшие действия собаки и человека, для иного егеря могут стать методическим руководством по натаске собак. И вместе с тем – это художественная психологическая повесть. Так же, как и в других охотничьих рассказах, писателя интересует прежде всего «собачья душа». Сделать ее родственной и таким образом сотворить себе друга – вот практическая цель «егеря». А у писателя есть и сверхзадача: в животном высшей породы, в его поведении и характере разгадать мир первобытного человека. Пришвин ищет разумную связь между животным и человеком, пытается ее объяснить или ставит читателя перед новой загадкой живой природы.

В поле нашего зрения постоянно находятся человек и собака, процесс натаски должен сблизить их или разделить: то ли егерь в своем деле «съест собаку», то ли она его «съест» – тогда выстрел оборвет ее жизнь. Таковы жесткие условия жизни в природе, и такова интрига книги о натаске.

Вот первый урок, и уже: «Два больших сомнения овладевают мной: первое – есть ли чутье у собаки <…> второе – в его огромном теле, в безумно загорающихся глазах таится сдерживаемая дикая воля – удастся ли мне повернуть этого волка себе на службу?» (10 июля 1927 г.). В этой борьбе будут достижения и у человека и у собаки. Достижения, которые Пришвин называет творчеством.

Не раз в дневнике Пришвин говорит о своем «пантеизме». Есть у него и прямое рассуждение об этом. Прочитав отзыв Горького о «Родниках Берендея», он записывает: «Горький <…> в своих статьях без всякой натяжки свидетельствует о моем пантеизме, посредством которого природа очеловечивается, и человек, перешагнув границы своей личности, расширяется, как природа <…> ключ к этому надо искать в личности автора» (8 ноября 1926 г.). Дневник – исповедальная форма прозы, здесь личность автора прямо открыта читателю. Поэтому в «Натаске Ромки» его личность явилась тем идейно-эмоциональным центром, вокруг которого расположился и весь остальной материал. И в этом центре главным мотивом оказалась проблема «сотворения» друга: то она эмоционально грустная, то радостная, то является трагической – и в этом сотворчестве как раз и происходит расширение личности творца: «Может быть, от перехода к одиночеству и от книги (Пришвин закончил первую часть „Кащеевой цепи“. – А. М.) к единственному делу – „натаске Ромки“ – является с такой отчетливостью сознание отсутствия в моей жизни близкого понимающего меня друга <…> Только теперь надо бы найти образ этому другу» – отмечает он в дневнике 16 июля 1927 года.

Есть в «Натаске Ромки» вставная новелла, которая называется «Сюжет для рассказа». В ней говорится о трагедии охотника: «все положил на собаку, а не знает, выйдет или не выйдет». И если ученая собака не вышла – егерь убьет ее. Этот драматический сюжет Пришвин дополняет мотивом спасения собаки, ставя помету: «Моя идея». В этом гуманистическом отношении к природе и происходит расширение личности автора. «Нет, други мои, той собаки нет уже в моем Ромке, ту собаку я съел, а Ромка теперь уже не просто собака, собака в нем преображена моим творчеством, она – друг человека». Одновременно с ней явилась книга, обогащающая мир жизненным опытом писателя – опытом согласования своего творческого поведения с творчеством природы, самой жизни.

Пришвин опубликовал только два рассказа из цикла записанных в дневниках рассказов о Ромке: «Первая стойка» (Красная нива, 1926, № 46) и «Школа в кустах» (Охотничья газета, 1928, № 13). В извлечениях из дневника рассказы о натаске Ромки печатались в журн. «Огонек» (1963, № 6), «Наука и жизнь» (1964 № 3), «Новый мир» (1973, № 2). В настоящем издании текст печатается по автографу.

В журнале «Краеведение»… изругали «Родники Берендея». – Краеведение, 1927, т. 4, № 1. Н. Анциферов в статье «Беллетристы-краеведы (Вопрос о связи краеведения с художественной литературой)», отметив художественные достоинства книги, писал, что Пришвин не смог отчетливо сформулировать свои мысли по поводу метода краеведения: «В положениях М. М. Пришвина проглядывает ясно выраженная недооценка момента научности в работе краеведа <…> Можно только пожалеть, что М. М. Пришвин своим художественным чутьем не проверил характеристики края и его населения, сделанной переславльскими краеведами и в особенности М. М. Смирновым» (с. 41–45).

влияние Смирнова. – См. наст. изд., т. 3, «Календарь природы»

…годится для анализа Алпатова. – Алпатов – герой романа «Кащеева цепь».

…рассказ «Служба Пана». – Напечатан в журнале «Красная нива» (№ 33). См. наст. изд., т. 3.

…выкинуть из головы «Кащееву цепь»… – В это время Пришвин закончил работу над шестым звеном романа, первые пять звеньев были уже напечатаны.

…бекасы в крепях… – в «крепких» местах, до которых трудно добраться. В тексте «Натаски Ромки» встречаются различные названия болотных и луговых птиц. Бекасом называют несколько видов птиц этого рода: собственно бекас – длинноногая болотная птица (долгоносик); вальдшнеп – лесная птица (кулик, березовик); дупель – большая болотная птица (молчанка); гаршнеп – самая маленькая болотная птица (подкопытник), умещающаяся в ямке от копыта пасущихся на болотах коров, кроншнеп – самая крупная длинноногая болотная птица (кулик); коростель и курочка (самка коростеля) – болотные водяные птицы; лугового коростеля называют дергачом.

Кочкарник – моховое болото в кочках.

…подшаркал гнездо – разрыл лапами.

Парфорс – колючий ошейник.

Наброд – следы птицы на земле.

Спирея – розовоцветное растение, кустарник с белыми цветами в зонтиковидных соцветиях.

Погремушник (правильное название – погремушки) – хлопушки или дикие огурцы.

Жилять – жалить.

Потыкушки – болотный гнус.

Тубо – стой, не тронь (от фр. tout beau).

Желна – черный дятел длиной до 50 см.

Поточина – полувысохший проток, заполняющийся водой в половодье.

…шьет машинкой – то есть как «челнок» в швейной машинке.

Стурил – согнал.

Отава – трава, выросшая после косьбы.

…к анонсу по Зворыкину… – Имеется в виду книга Н. А Зворыкина «Обучение легавой» (Свердловск, «Уральский охотник», 1927).

Шашель – древесный червь

…обращение к другу («Зеленая дверь»)… – «Зеленая дверь» – шестое звено романа «Кащеева цепь» (см. наст, изд., т. 2).

…взять на сворку – на прицепку.

Бекасиная еланка – прогалина в болотных зарослях.

Дормез – большая дорожная карета, приспособленная для сна.

Сергиев – ныне город Загорск.

…приближался ко мне галсом «на ветер». – Идти против ветра.

…одну из «Египетских казней», когда будто бы падал дождь из гадов, – Указание неточно, оно соединяет библейские рассказы о наведении на землю египетскую жаб и о выпадении смертоносного града.

Турухтан – кулик белого, рыжем о или черно-зеленого цвета, весной у самцов развивается пышный воротничок.

…«разрушь храм сей, и я его в три дня воздвигну». – В библейской мифологии Христос уподобляет разрушенный храм телу умершего человека, которого он может воскресить из мертвых через три дня.

Мысль о создании новой книги поэтических миниатюр на основе дневниковых записей появилась у Пришвина вскоре после опубликования «Лесной капели» (1943). Уже в последние годы Великой Отечественной войны он начал работать над дневниками, «очищая их от случайных, личных записей», с 1946 года на полях дневников начинает появляться карандашная пометка: буквой «К» он обозначает материалы, которые отбирает в новую книгу, условно называемую «Капелью».

Работе над дневниками Пришвин придавал особое значение. Он не приостанавливал ее ни в напряженнейшее для него время завершения романа «Осударева дорога» в конце 40-х годов, ни в последние годы жизни, когда спешил закончить повесть «Корабельная чаща» Паустовский вспомнил, как однажды Пришвин признался, что все напечатанное считает сущими пустяками по сравнению с дневниками «Эти записи он главным образом и хотел сохранить для потомства» (Паустовский К Повесть о жизни, т. 2 М, Советская Россия, 1967, с 592–593).

С осени 1948 года Пришвин ежедневно работает с дневниками, считая это «выполнением большого дела» Однако в это время характер новой книги ему представляется еще неясным: «Работа над дневниками, конечно, приведет меня к чему-то большому, будет ли это своеобразная биография М. Пришвина, или новый роман, или трактат вроде „искусство как образ поведения“», – записывает он 21 сентября 1948 года (ЦГАЛИ)

В начале 1950 года он решает создать книгу на материале дневниковых записей последних лет, с 1946 по 1950 год Он обдумывает круг ее главных тем и уже летом, живя в Дунине, с увлечением работает над «Новой капелью», пробует читать отдельные фрагменты друзьям, прислушивается к их отзывам 13 февраля 1951 года он пишет в дневнике, что его главная задача в новой книге – раскрыть читателю глубокий смысл настоящего человеческого мира, который советский народ-победитель отстоял в Великой Отечественной войне, мира, открывшегося ему самому в многолетнем жизненном и творческом опыте «Мое дело должно стать понятным людям не как путь личного успокоения в природе, а как настоящий мир, как утверждение в творчестве радости жизни, доступной каждому Мир как венец победителя. Таким образом, я должен представить свое творчество как дело мира и сомкнуть его с нашей политической и военной борьбой за мир». (Собр. соч. 1956–1957, т. 6, с. 360).

В 1952 году он начинает систематизировать отобранные из дневников материалы, распределяя их по трем основным разделам:

1. «Дорога к другу», где собираются лирические записи биографического характера, анализируются важнейшие события и переживания собственной жизни, оказавшие влияние на формирование его личности

2. «Раздумья», содержащие размышления автора преимущественно по вопросам общественной жизни, литературы, искусства, раскрывающие его понимание искусства как творческого поведения.

3. «Зеркало человека», в который включаются: 1) короткие новеллы о животных; 2) миниатюры о лесе, написанные во время работы над «Корабельной чащей»; 3) поэтические наблюдения в природе по временам года; 4) философские записи о человеке и природе.

Записи, отобранные для книги, проходили серьезную авторскую обработку, или, по терминологии Пришвина, «шлифовку»; но даже на нолях записей, прошедших шлифовку, в рукописи можно встретить авторские пометки: «доработать», «не так написалось», «изобразить очень кратко», «изложить по-другому» Пришвин действительно «выделывал „Капель“» (разрядка наша – В. К.), добиваясь предельной выразительности и точности в передаче мысли, кристаллизации ее формы.

В начале работы Пришвин располагал материал внутри разделов в хронологической последовательности, но в дальнейшем он все больше склонялся к построению книги по тематическому принципу. Подразделения по годам были оставлены им лишь в двух первых разделах, но и в них он часто нарушал хронологию, группируя записи разных лет, развивающие одну и ту же мысль или близкие по теме Таковы, например, объединенные одной мыслью и получившие общее название записи «Альдонса и Дульсинея», «При чтении „Фауста“», «Моя астрономия». Таковы и тематические подборки «Грибники», «Дневник шофера», «Ум животных».

Пришвин готовил к книге общее предисловие, которое помогло бы читателю уяснить его замысел: через дневники, говоря как будто бы о себе, «оставить завещание о душе своей для будущих поколений…» (Собр. соч. 1956–1957, т. 5, с. 727–728).

Название новой книге было дано Пришвиным не сразу. «Капель», «Новая капель», «Дорога к другу» – так называл он ее, пока в 1953 году не остановился на заглавии «Глаза земли». Оно было взято им из его книги «Календарь природы», – в одной из новелл автор объяснял, что в народных поверьях глазами земли называют озера, незамутненные воды которых особенно чутки к свету. Теперь это название приобретает более широкий смысл, становится поэтическим символом, или, по любимому выражению Пришвина, «указующим перстом», помогающим ему ввести читателя в философские глубины его книги о жизни, вникнуть в «поэтическое изучение природы с целью установления своего родства с ней».

Художник, обладающий способностью «вживаться в природу» (эту способность Пришвин определял как ключ к своему творчеству), предлагает читателю «всмотреться в нее, как в зеркало», в котором человек может увидеть свое настоящее лицо.

Пришвин видит человека в единстве с природой, пишет об их родственном взаимодействии, где руководящая роль принадлежит человеку, царю природы, творящему в ней свое «небывалое». Степень духовной зрелости человека он определяет его готовностью к содружеству с природой, к сотворчеству с ней. Мысль Пришвина обращена к человеку будущего. Автор открывает перед ним безграничные просторы возможностей, он провидит их в «перспективе нарастающей мощи восходящего в единстве своем человека, способного в будущем повелевать вселенной».

Эту основную мысль автор проводит через все разделы своей книги, она придает ей единство и законченность. Книга звучит гимном человеческому разуму. Пришвин восхищается способностью человека создавать бессмертные творения, оставляя их для будущих поколений; он верит, что «каждый из нас должен найти собственное полезное место в общем творчестве мира» (наст, изд., т. 7, с. 450).

В сентябре 1951 года публикуется тематическая подборка из книги «Глаза земли» – «Последние грибы» (Огонек, № 39), в апреле 1952 года – часть из ее подраздела – «Времена года» (Комсомольская правда, 1952, 30 апреля).

Первые публикации вызвали одобрительные отзывы читателей. Пришвин записывает в дневнике: «Итак, „Весенние рассказы“ удались и открывают мне возможность за лето поднести юношеству „Капель“ в большом количестве» (Собр. соч. 1956–1957, т. 6, с. 574). В конце 1952 года он публикует еще одну часть «Времен года» – тематическую подборку «Поздняя осень» (Смена, 1952, № 23).

В 1953 году при составлении проспекта нового собрания сочинений, готовившегося к изданию Гослитиздатом, Пришвин включил в пятый том книгу «Глаза земли», указав ориентировочно ее объем в пятнадцать листов. В примечании к проспекту пятого тома он писал:

«В книгу входят поэтические произведения, иногда близкие к стихотворениям в прозе Тургенева, но часто более эпические, чем лирические. Этот особый жанр поэзии требует от автора большой зоркости и мгновенных решений при внутренней свободе. В наш скорый век этот жанр, подвижной и переменчивый, легко может находить себе место в повседневной печати и в то же время быть школой художника слова.

Вот почему том с этими произведениями требует особого внимания в художественном оформлении. Каждая вещица, как стихотворение, должна быть отделана заставками и концовками» (архив В. Д. Пришвиной).

Увидеть свою книгу напечатанной Пришвину не пришлось. Она была подготовлена к печати В. Д. Пришвиной и опубликована посмертно в 1957 году в пятом томе Собрания сочинений 1956–1957 годов и отдельной книгой в издательстве «Советский писатель». В том же году избранные места из книги были напечатаны в сборнике произведений Пришвина «Дорога к другу», изданном «Молодой гвардией».

Появление книги «Глаза земли» нашло отклик у писателей К. Феди-на, В. Инбер, Э. Казакевича, А. Яшина и многих других. В письме к В. Д. Пришвиной в 1957 году Б. Пастернак писал: «Я стал их читать и поражался, насколько афоризм или выдержка, превращенные в изречение, могут много выразить, почти заменяя целые книги» (Пришвина В. Д. Круг жизни. М., Художественная литература, 1981, с. 191). Глубина и емкость авторской мысли были отмечены К. Паустовским, который увидел в книге «Глаза земли» «труд, поразительный и огромный, полный поэтической мысли и неожиданных коротких наблюдений» (Паустовский К. Повесть о жизни, т. 2. М., Советская Россия, 1967, с. 593).

Рецензенты в статьях, появившихся в журналах и газетах, расценивали «Глаза земли» как итоговую книгу Пришвина (Горелов Ал. Время не властно. – Нева, 1957, № 12), обращали внимание на ее глубокую современность (Хмельницкая Т. Раздумья художника. – Литературная газета, 1956, 20 декабря), подчеркивали глубину и ценность размышлений Пришвина о жизни и искусстве (М о т я ш о в И. Кладовая творчества. – Новый мир, 1958, № 1).

За годы, прошедшие после ее первого издания, книга получила признание у читателей и высокую оценку исследователей. Идея сотворчества человека и природы, «динамического чувства Родины» как нравственной основы поведения человека, понимание творчества как способности раскрывать красоту, «делая ее солнцем добра», – все это позволяет считать книгу глубоко современной.

В настоящем издании «Глаза земли» печатаются по тексту Собр соч. 1956–1957, т. 5, сверенному с машинописным автографом, хранящимся в ЦГАЛИ.

Примером возьму Ж.-Ж. Руссо. – Работая над книгой «Глаза земли», Пришвин перечитывал «Исповедь» Жан-Жака Руссо (1712–1778), которого причислял «к самым большим людям» (дневник от 30 августа 1948 г, ЦГАЛИ).

Завтра отправляемся в Поречье. – В подмосковном санатории Поречье Пришвин отдыхал весной 1946 г.

На деревьях в Дунине… – Дунино – деревушка вблизи санатория Поречье, где Пришвин приобрел дом, в котором провел последние годы жизни (1946–1954). Ныне дом является Музеем М. М Пришвина, филиалом Государственного литературного музея.

Что-то вроде свадьбы Подколесина! – Пришвин сравнивает себя с героем комедии Гоголя «Женитьба» (1842).

И подарил Критской книгу – Книга «Жень-шень» была подарена Пришвиным Н. А Лебедсвой-Критской, прежней владелице дома в Дунине, в день покупки дома.

…вдруг вспомнилось Хрущево. – В Хрущеве Елецкого уезда Орловской губернии (ныне Липецкой области) Пришвин родился и провел свое детство.

Работа нависла. – Имеется в виду работа над романом «Осударева дорога».

Есть в осени первоначальной хрустальный день, – Пришвин перефразирует строки стихотворения Ф. И Тютчева (1803–1873) «Есть в осени первоначальной.» (1857). В дневнике от 1 апреля 1942 г. Пришвин записал: «И еще читал Тютчева Проследил, что в первых стихотворениях у него был параллелизм: природа и вслед за тем человеческая душа, а в последних совершенно природа и человек соединяются в единство. Я тоже так шел, достигнув совершенства в детских рассказах Но это единство не есть уступка природе, а сознание своего родства и высшего руководящего значения в мировом творчестве.

Второе близкое мне в Тютчеве – это борьба с метафизикой за поэтическую свободу, за цельность, родственное внимание к миру» (Пришвин М. Из дневников 1941–1943 гг. – В сб.: «Повесть нашего времени». Ярославль, 1957, с. 254–255).

…время жизни моей на хуторе Бобринского в 1902 году… – Вернувшись на родину после окончания Лейпцигского университета, Пришвин работал агрономом на хуторе Бобринского в Богородицком уезде Тульской губернии.

«Идеи, идеи», – сказала мне… тетушка моя Ксения… – О тетушке Ксении Пришвин вспоминает и в романе «Кащеева цепь», где она названа Калнсой Никаноровной (см. наст, изд, т. 2, с. 153).

Прочитав мою статью «Школа радости»… – Пришвин называет так свою статью «Источник радости» (Смена, 1940, № 11). В предисловии к очерку О. Серовой «Пробуждение озера» Пришвин писал, что в 40-е годы работа с молодыми авторами была для него «Школой радости» (Смена, 1946, № 3–4).

…мать моя, купеческая дочь, во дворянском имении… – Пришвин вспоминает жизнь матери Марии Ивановны Пришвиной в усадьбе Хрущево. См. о ней в романе «Кащеева цепь» (наст, изд., т. 2) и в дневниках ранних лет (в сб.: «Пришвин и современность» М., 1978, с. 206–290).

Женщины-художницы Лариса. (Раиса Николаевна Зелинская-Платэ); Елена (Елена Оскаровна Лещинская) – художницы, которые в 1947 г. работали над портретами Пришвина.

«Альдонса и Дульсинея». – Под этим названием Пришвиным объединены записи, в которых он анализирует факты своей жизни, способствовавшие формированию его творческой личности, обращаясь к образам любимого им романа Сервантеса (1547–1616) «Дон Кихот» (1605). Альдонсой, возлюбленной Дон Кихота, превращенной его воображением в прекрасную Дульсинею Тобосскую, Пришвин называет В. П. Измалкову, юношеская любовь к которой оставила глубокий след в его жизни и творчестве.

…Иннамне необходима была… – Подразумевается В. П. Измалкова, получившая в романе «Кащеева цепь» имя Инны Ростовцевой.

Фацелия – встреча и жизнь с ней. – Пришвин пишет о встрече в 1940 г. с Валерией Дмитриевной Лебедевой, ставшей верным спутником его жизни, другом и единомышленником. Отвечая читательнице поэмы «Фацелия» В. В. Горловенко 5 февраля 1946 г, Пришвин определяет значение для него этой встречи как жизненное воплощение идеала, казавшегося недоступным Он называет приход к нему друга чудом, в которое никто не может поверить: «Для себя я это открыл, это чудо совершилось: на 68-м году жизни» (ЦГАЛИ).

Да, женщину, женщину («Жениха») надо писать. – Повесть «Жених» была задумана Пришвиным в 1946 г., в дневниках 1946–1948 гг. встречаются записи о начале работы над ней, но замысел остался неосуществленным В архиве писателя хранятся материалы к повести.

«Кончаю повесть», – Имеется в виду роман «Осударева дорога».

Л. читала вчера вслух… – Л. – Ляля, имя жены Пришвина Валерии Дмитриевны.

Когда я приходил в деревню в 1919 году. – Пришвин вспоминает годы своей работы в школе села Алексина Смоленской губернии.

Рассматривал иллюстрации Рачёва. – Имеются в виду иллюстрации известного советского художника Е. М. Рачёва (род в 1906 г) к книгам Пришвина «Кладовая солнца» и «Золотой луг» (Детгиз, 1947).

…трудно дать гармонию человеческого образа с природой (мне удалось в «Кладовой солнца», а художнику нет). – Мнение Пришвина, что иллюстрации не удались, разделял и сам художник, который, как пишет В. Толстой, «и сам внутренне сознавал, что идет по неверному пути, когда пытался выискать для своих иллюстраций к „Кладовой солнца“ острые сюжетные положения, драматические эпизоды, что, конечно, не является главным как для этой книги, так и вообще для прозы Пришвина» (Толстой В. Евгений Михайлович Рачёв. М., Советский художник, 1960, с. 40). В. Толстой объясняет причину неудачи художника принципиально разным подходом писателя и художника к природе.

…я отвечал себе образом Надвоицкого водопада… – Образ Надвоицкого водопада впервые встречается у Пришвина в книге «В краю непуганых птиц» (1907) (наст изд, т 1) При ее переиздании в 1934 г. Пришвин писал: «Тут, у Надвоицкого водопада, я когда-то, силясь понять его жизнь, нечаянно вгляделся в судьбу отдельных его частей – и вдруг через это вглядывание в жизнь мелочей понял и все падение воды как органически творческий процесс природы. До этой встречи с водопадом в Над-воицах я не смел быть писателем… и вот оказалось, что если жизнь понимать как творческий процесс органического целого, то в существе своем значимость или качество заключается не в большом или малом, а только в согласованности той или иной части с целым, значит, малое должно узнать себя в целом, и тогда оно исчезает как малость и вступает в равное общение со всеми частями» (Собр соч. 1956–1957, т. 6, с. 810–811).

Профессор из Тимирязевки прислал поздравление. – В. О. Витт, член-корреспондент ВАСХНИЛ поздравлял Пришвина с семидесятипятилетием.

Предложили выступить на вечере Арсеньева. – С путешественником и ученым В. К. Арсеньевым (1872–1930) Пришвин встречался в 1928 г., он восторженно отзывался о его книгах «Дерсу Узала» и «В дебрях Уссурийского края» (см. наст, изд., т. 3, с. 65; там же коммент. на с. 529).

У Толстого дядя Ерошка… – Имеется в виду герой повести Л. Н. Толстого «Казаки» (1863).

«Колобок» – книга «За волшебным колобком» (1908).

Мне вспомнилось, как Рязановский доказывал мне – Рязановский И. А. – этнограф, с которым Пришвин познакомился в 1907 г и переписывался в течение многих лет (см. письма М. Пришвина к И. Рязановскому в архиве Государственного литературного музея).

…сказал Микитову. – Советский писатель И. С. Соколов-Микитов (1892–1975) находился в товарищеских отношениях с Пришвиным в течение многих лет. Он оставил воспоминания о Пришвине (см.: Соколов-Микитов И. С. Собр. соч. в 4-х томах, т 4. М., Художественная литература, 1966, с. 493–496).

Старый художник Г. С. Верейский хорошо нарисовал меня. – Портрет Пришвина, выполненный в 1948 г. Г. С. Верейским (1886–1962), помещен в первом томе настоящего издания.

«Юбилейный вечер» – вечер, посвященный семидесятипятилетию Пришвина, 5 февраля 1948 г.

Особенно выразительно сказал Семашко. – Семашко Н. А. (1874–1949), советский государственный деятель, первый нарком здравоохранения, товарищ Пришвина по гимназии и работе в марксистских кружках (см.: Семашко Н. А. Прожитое и пережитое. М., Политиздат, 1960).

Так я еще мальчиком разрядился… на Розанова. – См. эпизод с В. Розановым в романе «Кащеева цепь» (наст, изд., т. 2, с. 96–98 и коммент. на с 649–651).

…начал писать своего «Царя». – Так в дневниках Пришвин называл свой роман «Осударева дорога».

…напечатал первый свой рассказик «Дедок». – Имеется в виду рассказ, опубликованный в журнале «Родник» (1906, № 11–12) под названием «Сашок» (наст, изд., т. 1, с. 568–572).

У редактора Альмедингена… – Альмединген А. Н. – издатель детского журнала «Родник»; см. письма Пришвина к нему в архиве Альмедингена в Институте русской литературы в Ленинграде.

Очерк не пошел. – Имеется в виду очерк «Охота и родина», опубликованный посмертно в кн.: «Охотничьи просторы», 1956, № 6.

…мои почитатели, видящие во мне Великого Пана… – Речь идет о критике Иванове-Разумнике Р. В, (1878–1946), опубликовавшем статью о Пришвине «Великий Пан» (Речь, 1911, № 23).

П. С. – Оршанко П. С, друг Пришвина. См. о нем в кн.: Пришвина В. Д. Паш дом, изд. 2-е. М., 1980, с. 97–103.

Лина Михайловна По (Горенштейн П. М.; 1899–1948) – балерина, в 1934 г. после потери зрения стала скульптором. В дневнике от 12 июня 1948 г. Пришвин записал: «Рассказ о Лине По возбуждает чувство благодарности за жизнь (моя жизненная тема). Шевельнулась в душе героиня моей будущей повести о Третьяковской галерее» Замысел осуществлен не был. 21 сентября 1951 г. – новая запись о ней: «Она была борцом за достойную жизнь человека здесь, на земле. Она сделала для этого все, и что может быть больше того, чтобы слепая давала свет людям» (ЦГАЛИ).

…начал читать дневник – начало выполнения большого дела. – В 1948 г. Пришвин приступает к работе над книгой «Глаза земли».

…дирижер П. – Мравинский Е. А. (род. в 1903 г.), советский дирижер, народный артист СССР; о его дружбе с Пришвиным см.: Пришвина В. Д. Наш дом, изд. 2-е. М., 1980, с. 263–265.

…в Париже… влюбился в призрак… – Пришвин вспомнил свою любовь к Измалковой В. П., с которой он встречался в Парила ь 1902 г.; см. также коммент. к с. 112.

Помню, у Горького за столом был разговор… – Имеется в виду встреча с Горьким на его даче в Финляндии в сентябре 1915 г. (см. Семеновский Д. А. М. Горький Письма и встречи. – В сб. «М. Горький в воспоминаниях современников» Гослитиздат, 1955, с 392–393). Многолетние отношения Горького и Пришвина получили отражение в их переписке («Горький и советские писатели» – ЛН, т 70, с 319–362) Стр 161. «Пьер и Люс». – Повесть Р. Роллана (1866–1944) «Пьер и Люс» (1920) о любви двух юных парижан, встречающихся в Люксембургском саду, напоминает Пришвину его юношеский роман с В. П. Измалковой.

В 1928 г Пришвин по совету Горького послал Роллану свои книги. В ответном письме Р. Роллан писал: «Для меня не был неожиданностью тот мир высоких идей, которые Вы выражаете в Вашем искусстве… Я успел познакомиться с Вашими новеллами, о красоте которых мне рассказал мой русский друг, прочитавший их». (сб.: «Пришвин и современность» М., 1978, с 128).

собери из листков этих букет и книжечку назови. «Незабудки». – Запись обращена к В. Д. Пришвиной, которая, выполняя это завещание, опубликовала сборник: Пришвин М. Незабудки (Отрывки из дневниковых записей (1914–1954 гг) Вологда, 1960, нзд 2-е – М, Художественная литература, 1969.

Р. Н. Зелинская. – См. о ней коммент. к с. 110.

М. В. – Рыбина Мария Васильевна, домашняя работница Пришвиных, ставшая за долгие годы членом их семьи.

Вчера был «Иван постный»… – 14 сентября по н. ст.

«О первый ландыш! Из-под снега // Ты просишь солнечных лучей…» – Начальные строки стихотворения А. А. Фета (1820–1892) «Первый ландыш» (1854).

Вчера ездил в Иславское… – Деревня недалеко от Дунина.

Уловил желанный мазок для своей лесной повести… – Имеется в виду повесть «Корабельная чаща».

…я недаром отдал юность свою Вагнеру. – Пришвин вспоминает свое увлечение музыкой Вагнера в годы учебы в Лейпцигском университете (1900–1902).

Сказочка о св. Франциске. – Запись навеяна чтением книги о Франциске Ассизском В. Конради («Книга о святом Франциске». СПб., 1912) и вызвана стремлением Пришвина объяснить свое творчество тем критикам, которые рассматривали его обращение к природе как уход от общественной борьбы.

«Пенициллин» – первоначальное название рассказа «Золотая рука».

Рассматривал негатив Клюева… – С поэтом Клюевым Н. А. (1887–1937) Пришвин встречался в Петербурге в 1908–1909 гг.

Рассказ «Арина». – Первоначальное название рассказа «Молодой колхозник».

Были… на концерте Юдиной, – Запись сделана после концерта пианистки М. В. Юдиной (1899–1970), которая исполняла произведения Шуберта и Бетховена.

«Мед». – Имеется в виду рассказ «Заполярный мед».

…был обрадован рукописью В. Смирнова.. – Речь идет о первой части романа В А. Смирнова (1905–1979) «Открытие мира» (1947).

И. – это биографист. – Имеется в виду Перовская О. В. (1902–1961), автор рассказов и повестей о животных.

В «Идеальном муже» Уайльда – Запись сделана под впечатлением спектакля МХАТа «Идеальный муж» по пьесе английского драматурга О Уайльда (1854–1900). В дневнике 11 октября 1951 г Пришвин пишет «Читаю О. Уайльда Через него начинаю понимать декадентов как попытку личности стать дальше своего времени, преодолеть свое время. Сознательно-рационально этого сделать нельзя» (ЦГАЛИ).

Когда я прочитал свой сценарий… – Имеется в виду сценарий по повести «Кладовая солнца» под названием «Серый помещик» (1947). Фильм поставлен не был. Сценарий опубликован в сб.: Пришвин М. Повесть нашего времени Ярославль, 1957, с. 149–202

…Гёте скачет через Филимона и Бавкиду, Пушкин – через Евгения. – Пришвин имеет в виду героев драмы Гёте «Фауст» Филимона и Бавкиду, которые погибают по вине Фауста; Евгений – герой поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник».

Размышляя над одной из главных проблем своего творчества – проблемой личности и общества, Пришвин в дневнике от 25 июня 1952 г. пишет: «Тема нашего времени – это… как любить всех, чтобы сохранить внимание к каждому?» (Собр соч 1956–1957, т 6, с 599).

Как Бунин любил крик перепела! Он восхищался всегда моим рассказом о перепелах. – Русский писатель Бунин И. А. (1870–1953), как и Пришвин, уроженец Орловщины, восхищался рассказами Пришвина, навеянными воспоминаниями детства, особенно рассказом об охотнике за перепелами Гуське («У горелого пня». – Аполлон, 1910, № 7) Позднее рассказ вошел в роман «Кащеева цепь» (наст, изд, т 2, с 23–28). Пришвин встречался с Буниным до революции в Петербурге.

Ремизов… начинал разговор перепелиным сигналом. – Знакомство Пришвина с русским писателем Ремизовым А. М. (1877–1957) состоялось в Петербурге в 1907 г.

Шаляпин… улыбался, когда я рассказывал о перепелах, и Максим Горький… – Речь идет о встрече Пришвиным Нового года (1915) в обществе М Горького, Ф. Шаляпина. См. об этом: Пришвин М. «Кащеева цепь» (наст, изд., т. 2, с. 459–461); а также. «Летопись жизни и творчества А. М. Горького», вып. 2, 1908–1916. М., Изд-во АН СССР, 1958, с. 467 В письме к Горькому от 8 мая 1915 г. Пришвин писал: «Часто вспоминаю вас с Шаляпиным, – очень, очень радостно мне было с вами обоими встретиться…» (ЛН, т. 70, с. 322). Ф Шаляпин восторженно отзывался о рассказах Пришвина в письме к Горькому от 30 марта 1912 г.: «А Пришвин-то?.. Как написано „Озеро Крутоярое“, а? – захлебывался я! Чудесно!» («Федор Иванович Шаляпин». Сборник в 2-х томах, т. 1. М., Искусство, 1960, с 352). В дневнике от 6 августа 1946 г. Пришвин размышляет о своей близости к Горькому и Шаляпину, называя их своими братьями: «Они были мне близки по чувству родины и разрешению этого чувства в природе, в детстве и вытекающему отсюда таланту» (ЦГАЛИ).

«Лирика». – В первой редакции запись имела конец: «Моя сущность есть лирика. Лирика в географии. География, принятая к сердцу» (ЦГАЛИ).

…самое прочное произведение у Горького – «Детство». – См. такую же оценку «Детства» М. Горького в письме Пришвина к Горькому от 4 июня 1915 г. (ЛН, т. 70, с. 323) и в воспоминаниях Пришвина о Горьком (см. коммент. к наст изд., т. 2, с. 460).

Соловьиная поэма Блока… – Имеется в виду поэма А. Блока (1880–1921) «Соловьиный сад» (1915).

Анциферов Н. П. (1889–1958) – советский литературовед, автор работ о Пушкине, Тургеневе, Достоевском.

Как мы мечтали… о женщине будущего по Бебелю! – Пришвин вспоминает свое увлечение в молодости книгой А. Бебеля (1840–1913) «Женщина и социализм» (1879). В дневнике от 20 декабря 1908 г. Пришвин писал: «Мы принимали крещение от Августа Бебеля за благоговейным чтением его книги „Женщина и социализм“ …Мной овладели две идеи этой книги: первая, что близко время мировой катастрофы, и вторая, что женщина после этого, „женщина будущего“ явится такой, как я желал в сокровенной глубине детства своего» (ЦГАЛИ).

Дорого в такой книге то, что она является звеном культурной традиции писателей русских натуралистов… – Речь идет о книге А. А. Носимовича «Записки натуралиста» (1948), о которой в дневнике от 12 апреля 1948 г. Пришвин писал: «Читая Носимовича, мы вспоминаем подобные хорошие книги А. Формозова, Б. Житкова, С. Турова и многих других» (ЦГАЛИ).

Гёте где-то сказал, что простой человек в своем неясном устремлении всегда прав. – Очевидно, Пришвин имеет в виду строки из «Фауста» Гёте:

Паустовский написал повесть «Преодоление времени»… – Повесть К. Г. Паустовского (1892–1968) «Преодоление времени» (1948) в последующих изданиях получила название «Повесть о лесах».

Вспомнив Декарта «Я мыслю, значит, я существую»… – Пришвин цитирует известное положение, высказанное Декартом в его труде «Начала философии» (1644).

…землетрясение в Ашхабаде. – Речь идет о землетрясении 1948 г.

У художников школы Чистякова… – Русский живописец-реалист П. П. Чистяков (1832–1919) – учитель И. Репина, В. Сурикова, В. Серова. Пришвин называл его «патриархом русского реализма».

…сказано, что если кто имеет этой веры в горчичное зерно и скажет горе подойти к нему, то гора подойдет. – Пришвин неточно пересказывает притчу из Евангелия.

…таков был Вересаев со своим поведением, противопоставленным поэзии Пушкина. – Речь идет о книге советского писателя В. В. Вересаева (1867–1945) «Пушкин в жизни» (1927).

Разговор начался с того, что… «снег выпал только в январе на третье в ночь». – Пришвин имеет в виду разговор с известным исследователем творчества Пушкина С М. Бонди. «Снег выпал только в январе…» – строка из романа Пушкина «Евгений Онегин» (гл. 5).

«Начало романа». – Запись представляет собой набросок начатого Пришвиным романа о художнике. В дневнике от 28 апреля 1949 г. он пишет: «Если „Новый свет“ (роман „Осударева дорога“. – В. К.) будет напечатан… то я немедленно берусь за роман, имеющий темой „искусство, как поведение художника“ и обнимающий время от 1914 г. до 1917 г.» (ЦГАЛИ). Герой романа Кузьмин после четырехлетнего пребывания за границей возвращается на родину в канун войны 1914 г Роман о художнике Пришвиным написан не был.

Еще я думал. о бедном N – Речь идет о писателе Ильенкове В. П. (1897–1967), авторе романа «Большая дорога» (1949).

Ляшко Н. Н. (1884–1953) – советский писатель.

…спросил Виктора Ивановича… – Филипьев В. И. (1857–1906) – энтомолог, лесовод, у которого Пришвин работал секретарем в первые годы своей жизни в Петербурге.

Я приехал… па могилу. – В 1910 г. после смерти Л. Н. Толстого Пришвин приезжал в Ясную Поляну вместе со своей матерью. См. об этом: Пришвина В. Д. М. М. Пришвин о Л. Н. Толстом – В сб «Творчество Л. Н. Толстого». М., Гослитиздат, 1959, с. 459–501.

…лесник Доронин Н. Т. – один из прототипов героя повести «Корабельная чаща» Василия Веселкина. См. о Доронине в кн.: Пришвина В. Д. Наш дом, изд. 2-е, с. 135–137.

«Пишу, как и живу: свободно и свободно». – См. коммент. в наст, изд., т. 2, на с. 663.

«Мой герой». – Речь идет о П. С. Оршанко, одном из прототипов Васи Веселкина, героя повести «Корабельная чаща» (см. коммент. к с. 147).

Есть в…странице К. Леонтьева десять строк в защиту войны. – К. Н. Леонтьев (1831–1891) – русский писатель и критик, представитель позднего русского славянофильства, сторонник монархизма. Пришвин имеет в виду строки из его статьи «Анализ, стиль и веяние. О романах гр. Л. Н. Толстого».

«Книга о Толстом…» – Имеется в виду «Летопись Государственного литературного музея», кн XII, т 2 М., 1948 Под ред и с предисл. В. Д. Бонч-Бруевича.

С. А. – Софья Андреевна Толстая, жена Л. Н. Толстого.

Сарра Лебедева начала лепить с меня голову. – Скульптор С Д. Лебедева (1892–1967) в 1945 г. работала над бюстом Пришвина.

«За мир!» – Запись сделана после подписи под Стокгольмским воззванием Постоянного комитета Всемирного конгресса сторонников мира (1950).

Слова Белинского, что Россия скажет миру новое слово… – Имеются в виду слова Белинского из статьи «Взгляд на русскую литературу 1846 года»: «…мы призваны сказать миру свое слово, свою мысль, но какое это слово, какая мысль – об этом пока еще рано нам хлопотать. Наши внуки или правнуки узнают это без всяких усилий напряженного разгадывания, потому что это слово, эта мысль будет сказана ими» (Белинский В. Г. Поли собр. соч, т 10 М, Изд-во АН СССР, 1956, с 21). См. в повести «Корабельная чаща» (наст. изд., т. 6, гл 8, с 252).

П. – Пелевин В. И., старый знакомый семьи Пришвиных.

Профессор…– Половинкин А. А. (1887–1955), географ, член-корреспондент Академии педагогических наук РСФСР.

Стэнли Холл (1846–1924) – американский психолог.

Трехлетний мальчик Витя... – Имеется в виду Савосин В. И., житель деревни Дунино, в детстве бывавший в доме Пришвиных.

Когда моя подруга на свиданье с Калининым… – В 1944 г Пришвин был в Кремле на приеме у Председателя Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинина вместе со своей женой, В. Д. Пришвиной.

…Брюсов… неожиданно нежно о птичке сказал. – Можно предположить, что Пришвин имеет в виду строки из стихотворения В. Я. Брюсова (1873–1924) «Явь» (1923):

Читаю глубоким чтением Аксакова… – К чтению биографических повестей С Т Аксакова (1791–1859) Пришвин обращался, неизменно ценя в них простоту и гармонию. В дневнике 11 февраля 1951 г он писал «Приближаюсь понемногу к Аксакову, но у него дается простота его правдой, а у меня искусством» (Собр соч 1956–1957', т 6, с 357)

…Гамсун в своем демоническом бродяжничестве устарел. – К такому заключению Пришвин пришел, перечитав в 1950 г. роман норвежского писателя К. Гамсуна (1859–1952) «Пан» (1894).

В дневнике от 24 июня 1942 г. Пришвин вспоминает свой разговор о Гамсуне с Мережковским и Блоком в 1912 г.: «Помню, Мережковскому я сказал, что „Пан“ Гамсуна – превосходная поэма. „Раза три прочел, – ответил М., – и не мог понять, чем увлекаются, если герой – дурак“. – „Я тоже читал, – ответил Блок, – там чудесная природа, но так… я тоже не нахожу ничего“ – „Но это же не мало, дать природу, как Гамсун“. – „Я не знаю, – сказал М, – какой интерес заниматься природой после Гёте о пантеизме все сказано, все пережито, все старо“.

Совершенная правда была в словах М., но она тогда не могла меня тронуть, потому что я сам должен был пережить пантеизм по-своему» (ЦГАЛИ) Об эволюции отношения Пришвина к Гамсуну см Круглевская В. В. Пришвин и К. Гамсун – В сб. «Проблемы литературы и эстетики» Орджоникидзе, 1979, с 126–136.

Наташа Р – Наташа Ростова, героиня романа Л. Н Толстого «Война и мир» (1869).

З сказала… – Барютина 3. Н. (1893–1979), друг семьи Пришвиных.

Разрешалась в этот день охота. – 2 августа, в Ильин день

…мой дядя Ив. Ив. – Игнатов Иван Иванович; см. о нем в романе «Кащеева цепь», где он назван Иваном Астаховым (см наст, изд, т. 2, коммент. на с. 649).

Родионов К. С. – пчеловод, см. о нем в рассказе «Заполярный мед» (наст, изд, т. 5).

Бахметьев В. М. (1885–1963) – советский писатель.

«Слово-звезда». – В архиве Пришвина сохранился и другой вариант этой записи, опубликованный в альманахе «Наш современник», 1956, кн 1.

«Бывает, иная звезда для себя погасает на небе, а для нас на земле свет от нее остается еще на тысячи лет, и наши поколения, сменяясь одно за другим, все видят эту звезду.

Так иное слово человеческое слетит и останется в веках между людьми нет того человека, а слово летит из поколения в поколение, как свет угасшей звезды во вселенной.

И я был в этом свете и часто писал..»

скор бы дедок – Имеется в виду птицелов, по прозвищу Дедок; см. о нем рассказ Пришвина «Сашок» (наст, изд., т. 1, с. 568).

…называется воспарением земли. – В дневнике, обращая внимание на слово «воспарение», Пришвин пишет «Какие чудесные выразительные русские слова Начнем же их выводить в люди» (ЦГАЛИ).

Композитор Н – Речь идет о Мравинском Е. А. см. коммент. к с. 155 наст тома.

«В природе милости нет…» – Пришвин перефразирует советского биолога и селекционера И. В. Мичурина (1855–1935): «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача».

Голубиная книга. – См. коммент. к наст. изд. т. 1, с. 429.

Как Тургеневу запахло родной коноплей на полях Германии! – Имеются в виду слова героя из повести Тургенева «Ася»: «Я остановился и увидал возле дороги небольшую грядку конопли. Ее степной запах мгновенно напомнил мне родину и возбудил в душе страстную тоску по ней».

В юности я поехал на Кавказ… – Первая поездка Пришвина на Кавказ состоялась в 1894 г.

А то еще была у меня на Кавказе встреча с ледником на Эльбрусе. – Речь идет о второй поездке Пришвина на Кавказ в 1936 г, когда он был в горных районах Кабардино-Балкарии. См об этом Пришвина В Д. М. М. Пришвин в Кабардино-Балкарии (Охотничьи просторы, M., 1967, № 25, с. 73–81).

«Напутствие пионерам». – Из выступления на слете пионеров 7 января 1948 г.

«Охота». – Запись сделала во время работы над очерком «Охота и родина» (1948).

Прочитал популярную астрономию Спенсера Джонса, – Книгу английского астронома Джонса С.-Х. (1890–1960) «Жизнь в других мирах» Пришвин хранил в своей библиотеке.

«…на воздушном океане хоры стройные светил» – Пришвин приводит строки из поэмы Лермонтова «Демон» (1838).

Помню, Блок, прочитав какую-то мою книгу о природе, сказал мне… – Речь идет об отзыве Блока на книгу Пришвина «За волшебным колобком» (1908). Разговор с Блоком см. в «Моем очерке» (наст изд, т. 3, с. 6); см. также коммент. к наст, изд, т. 1, с. 801.

К этому разговору с Блоком Пришвин возвращается в дневниковой записи от 23 ноября 1952 г.: «То, о чем спрашивал меня Блок, прочитав „Колобок“: „Вы сливаетесь с природой во время путешествий, скажите, как это возможно человеку и сливаться: ведь это же нельзя?“ Ответ на этот вопрос был бы близким к правде, если бы я жизнь свою взял в одну большую скобку и назвал бы это смирением…» (Собр. соч. 1956–1957, т. 6, с. 651). Он продолжает размышлять об этом и в 1953 г.: «…я гасил себя в соприкосновении с самой землей, стараясь захватить из нее хоть что-нибудь на память, хоть что-нибудь на показ людям во свидетельство великой, радостной, цельной жизни» (ЦГАЛИ).

пахло мне… детской лошадкой, какие возили нам в детстве в подарок от Троицы. – Пришвин вспоминает детские игрушки, которыми издавна славился город Сергиев (ныне Загорск Московской области). Об этих игрушках, живо напоминающих ему детство, Пришвин пишет и в дневнике от 29 января 1953 г.: «…я никогда не забуду запах детских лошадок, какие привозили нам, бывало, от Троицы. Вот, может быть, под конец доставят мне, глубокому старику, такую лошадку, и я ей улыбнусь…» (Собр. соч. 1956–1957, т. 6, с. 352).