После знакомства с Викторией его холодная отчужденность ко всем окружающим стала исчезать, уступая место некоей философской оценке происходящего. О своем контакте с женой Лугового он сообщил подполковнику Хрусталеву. Тот немедленно довел эту информацию до сведения начальника отдела, который передал дальше по команде. Руководство РУОПа дало добро на развитие дальнейших отношений — эта разработка могла дать немало ценной информации по группировке и, возможно, зацепить на крючок самого Лугового.

С Альбиной Мельник встретился спустя две недели. Теперь он получил массу свободного времени для работы с потенциальным информатором и смог удовлетворить Викторию, с нетерпением ждавшую каждой но вой встречи. Однажды Виктория сказала, что не может быть уверена, в какое именно время сумеет освободиться, и, чтобы не рисковать с телефонными звонками, предложила Мельнику подождать ее, оставив ключи от места свиданий. Альбина встретила его в парадном, — видимо, она специально ждала.

— Привет, — сказала она, подходя к нему.

— Привет, — отозвался Мельник. — А ты что тут делаешь?

— Я пришла, — Альбина посмотрела ему в глаза, — сказать, что ее сегодня не будет. Они уехали на дачу в Репино и пробудут там до завтра.

— Хм, — Мельник еще раз оценил ее ноги. Альбина достала из кармана свои ключи.

— По-моему, нам нечего терять время, — непринужденно заметила она.

У Альбины были свои причины для встречи. Во-первых, он был любовником ее мачехи, а она давно хотела составить ей конкуренцию; во-вторых, он был старше и опытнее ее хилых сокурсников; а в-третьих, ей просто нравились атлетически сложенные мужчины. Альбина действовала решительно и выиграла без особого труда. Награда оказалась достойной. Мельнику она понравилась своей непосредственностью и темпераментом. Он, естественно, сравнивал ее с Викторией. Та хоть и владела большим арсеналом приемов, но годы сказывались — Виктории было почти сорок. Обе они неплохо дополняли друг друга. Лето 1994 года выдалось для него поистине жарким, и не только по причине безоблачного неба.

Сергей Луговой был давно занесен в черные списки ГУВД. В своей работе он имел дурную привычку становиться на пути людям с холодной головой и горячим сердцем. У этих людей в подчинении были другие люди с идеалом в башке и револьвером в руке. На стволе револьвера по причине профессиональной необходимости зачастую был навинчен глушитель. Луговой играл важную роль в жизни города, но далеко не ту, какую хотелось бы людям из МВД и Большого дома. И было принято решение его убрать.

Письменным приказом начальника Управления внутренних дел города Санкт-Петербурга Луговой Сергей Сергеевич был назначен к ликвидации.

Специальная разработка в рамках операции «Чистые руки» проводились инспекцией по личному составу в обстановке строгой секретности. Подполковник Хрусталев был вызван в Главк, где ему зачитали приказ начальника ГУВД. Об этом он должен был поставить в известность только самих исполнителей. «Чистые руки» допускали комплекс мер по очистке рядов руководящего состава органов внутренних дел Санкт-Петербурга, и одним из звеньев этого тщательно спланированного плана была ликвидация генерал-майора Бурятина, во время неофициальной беседы с уголовным авторитетом Луговым на даче последнего. Такой непростительный залет коррумпированного генерала должен был стать электрическим разрядом, от которого задергались бы связанные с ним лица в милицейском аппарате и окончательно проявились для своих внимательных коллег. Размах намечался нешуточный, охватывались даже регионалы, и, не без помощи ФСК, имевшего на всех компромат, чистка получалась хорошая.

Для проведения акции Хрусталев выбрал лейтенанта Мельника, официально работавшего по Луговому, и прапорщика Гаджиева как хорошо совместимого напарника. Больше людей не требовалось. На даче в Репино намечалось присутствие четырех человек: Бурятина, водителя-охранника — командира взвода ОМОН, Игоря Лугового и, наконец, самого Сергея Сергеевича.

Гаджиев и Мельник прибыли в Репино на «Форд-эскорте» спецроты ГАИ. Они были одеты в недорогие турецкие спортивные костюмы и вооружены безотказными «АКМС» с прибором бесшумной беспламенной стрельбы. Коттедж господина Лугового на окраине поселка стоял на отшибе, под сенью могучих сосен. Участок в двадцать четыре сотки был огорожен металлическим заборчиком и имел бассейн и цветочные клумбы. Цветы в этот год уродились на славу: тюльпаны (уже осыпавшиеся), пышные кусты роз и шиповник. Шиповник рос вдоль забора. Он послужил прекрасным укрытием для подкравшихся с задней стороны дома бойцов.

У бассейна они увидели несколько плетеных садовых столиков, за одним сидели двое в трусах и что-то пили, за другим одиноко расположился средних лет мужчина в черной майке и слаксах. Перед ним лежал кейс, который Мельник определил как спецконтейнер для транспортировки «АКС-74У». Парочка, сидящая у края бассейна, была в возрасте, у одного на шее висело полотенце. Мельник не знал, что видит Сергея Лугового, Хрусталев, как всегда, не назвал никаких имен. Другой показался ему знакомым. Впрочем, для воспоминаний была не та обстановка. Мельник вытянул палец в сторону отдельно сидящего человека, указывая напарнику цель. Гаджиев кивнул.

Выстрелы прозвучали одновременно. Прапорщик снял охранника, а Мельник — господина с полотенцем на шее. Тот завалился вперед, отодвинув столик. Тут же голова Гаджиева дернулась, а в боковом окне, рядом с которым они теперь стояли, образовалась дырочка. Мельник развернулся и послал туда пулю. Гаджиев упал рядом. Человек, сидящий за столиком, начал подниматься. Мельник рванулся ко входу, в доме хлопнул еще один выстрел, стекло разбилось. Человек вскочил. Мельник на бегу шмальнул в него от живота, сейчас он был занят тем, кто находился внутри дома. Нельзя было допустить, чтобы он своей дурацкой пальбой поднял на ноги всю округу. Человек у бассейна упал.

Мельник ворвался в дом, по ходу движения используя выступающие предметы в качестве укрытия и контролируя стволом пространство перед собой. Чистой операции не получалось. Засевший в комнатах охранник ждал его, но пока было тихо. Припоминая расположение помещений, план которых показывал Хрусталев, Мельник прошел гостиную и оказался в холле, дальше был главный вход. В этот момент ударил выстрел. Мельник развернулся и вдавил спусковой крючок. Человек сломался в поясе и упал. Мельник вскинул автомат к плечу и произвел контрольный выстрел в голову. Четвертый, как и говорил Хрусталев. На всякий случай Мельник обошел дом, но никого не обнаружил. Он подошел к убитому. Ему было двадцать с небольшим лет, совсем еще пацан; он лежал на спине, раскинув руки. Пуля вышла через глаз, теперь из раны текла кровь и еще какие-то студенистые комки. «Мозги,» — понял Мельник. Он отвернулся и пошел посмотреть на напарника.

Гаджиев был мертв. Пуля попала в правый висок и снесла левую часть головы. Наповал. С ним все ясно, и теперь надо было разобраться с остальными. Телохранитель лежал как манекен, даже издалека было видно, что он неживой. Мельник откинул крышку кейса. Так и есть: спецконтейнер с вытяжной рукояткой, прикрепленной к «АКС-74У». Ребята прибарахлились на совесть. Флажок переводчика огня стоял в среднем положении, и можно было не сомневаться, что в патронник дослан патрон.

Человек у бассейна зашевелился. Это был тот, последний. Он был ранен в плечо и медленно отползал к воде, оставляя за собой широкую полосу крови. Он глядел на Мельника широко открытыми глазами. В глазах был страх.

— Не убивай, — дрожащим голосом выговорил он. — Не убивай, я начальник РУОП, не имеешь права…

— Да ну? — Мельник остановился. Он вспомнил, кого напоминал этот господин. Без мундира и в не совсем обычной обстановке генерал-майора Бурятина легко можно было спутать с каким-нибудь мафиози. Мельник бросил взгляд на его недавнего собеседника. Тот лежал лицом вниз. На затылке виднелась кровь.

— Не стреляй, — взмолился Бурятин. — Давай поговорим. Это ошибка. Я тебя знаю, ты — Мельник, программа «Ландскнехт».

Мельник опустил автомат, ему стало интересно.

— Давайте поговорим, — его осенила мысль. — Мне вовсе и не вас надо было, а его, — он кивнул на лежащего.

Бурятин дернулся и застонал. Мельник помог ему сесть. Генерал морщился от боли.

— Что это за программа «Ландскнехт»? — Мельник налил виски и придвинул стакан генералу. Бурятин влил в рот его содержимое.

— Разработка КГБ, — он перевел дух и прокашлялся, виски было крепким. — Тебя укрепили броней, повысили реакцию, еще что-то, я не вдавался в подробности. Приказ замминистра внутренних дел. Тебя перевели в Седьмой отдел и стали готовить для отряда.

Бурятин еще налил. Мельник сел напротив, положил автомат на стол и задумался.

— Кто убил мою жену и дочь? — наконец спросил он. — Я не верю, что это бандиты.

— И правильно делаешь, — Бурятин откинулся в кресле, лицо его порозовело. — Я знаю, ты меня все равно завалишь, у тебя приказ. Но, повторяю, это твоя ошибка. Коллеги меня подсидели. Без седьмого отдела они бы не справились, а так — в компании с Луговым, — здорово, да?

С Луговым?! Мельник посмотрел на убитого. «Так это Сергей Сергеевич? Виктория… Игорь. И его я убил. Везде сплошное дерьмо».

— Везде сплошное дерьмо, — сказал он.

— Что? — Бурятин налил новую порцию. Похоже, перед смертью он решил напиться.

— Да ничего, — Мельник встряхнулся. — Кто убил мою жену, кто исполнитель, вы знаете?

— Знаю, полковник Семагин, — Бурятин проглотил стакан вискаря. — Ты тогда начал вилять, когда получил квартиру. Стало всем понятно, что ты скоро подашь рапорт об уходе. Но я только потом узнал о его решении, поверь, я не был в курсе, что твою…

— В это не верю, — Мельник положил руку на автомат. — Ты все знал заранее…

— Нет, — начальственным тоном оборвал его Бурятин. — Я действительно ничего не знал. Поверь, мне жаль, что так получилось. Зря ты ерепенился. Тебе дорога наверх была открыта. Квартиру получил, через месяц бы старшего лейтенанта присвоили, капитана досрочно. В гору бы пошел…

— Как найти Семагина?

— Передай бутылку.

Мельник снял ладонь с автомата, перелил остатки спиртного в стакан, поставил бутылку и вернул руку на место.

— Не дури, парень. Чего тебе еще не хватает?

— Как найти полковника Семагина? — повторил Мельник. Бурятин продиктовал телефон.

— Это в Большом доме?

— Ага. — Бурятин выплеснул виски в рот. — Это они хозяева «Ландскнехта». Но не занимайся херней. Подумай. Давай работать вместе. Каюсь, я сказал Хрусталеву, чтобы он тебя в тот день в наблюдение поставил. Что поделать, Система…

Указательный палец Мельника придавил спусковой крючок. Из спины Бурятина вылетело что-то темное, оставив длинные красные брызги на белом мраморном полу.

— Твою мать! — выдохнул генерал-майор, падая на столик. Правая рука его столкнулась со стаканом, схватила и раздавила его.

Мельник сделал контрольный выстрел в голову и подошел к Гаджиеву. Кровь на его виске почернела, у лица кружились мухи. Можно было взвалить сейчас на себя этот труп и вернуться на базу, чтобы верой и правдой дальше служить Системе, получая досрочные звания, пайковые, продвигаясь в должности. Но Мельник больше этого не хотел. Теперь у него были другие планы.

— Я вам не ландскнехт, — медленно произнес он, — и вы мне — не хозяева!

Он немного подумал, вернулся в дом и забрал пистолет Игоря. Лицо убитого отекло и выглядело ужасно. Мельник вышел из дома и, перепрыгнув через забор, двинулся к машине. На конспирацию ему было теперь плевать.

Надев темные очки, Мельник гнал автомобиль в сторону города. Водителя со сломанной шеей он оставил в лесу. День был солнечный, и над дорогой дрожало марево. «Форд» оказался очень удобным в управлении. Он был получен в начале года Госавтоинспекцией Санкт-Петербурга в качестве гуманитарной помощи от Соединенных Штатов Америки.

Мельник не имел пока четкого плана, как именно он достанет Семагина, но понимал, что звонить по служебному телефону и назначать встречу бессмысленно. Полковник, конечно, предложение примет, но увидит ли его Мельник? Он не сомневался, что профессиональные киллеры ФСК прикончат его раньше, чем он успеет заметить хотя бы одного. Так что звонок в Большой дом временно откладывался.

Мельник въехал в город, нашел ближайший телефон-автомат и набрал номер Виктории.

— Вика, — сказал он. — Нам надо срочно встретиться.

— Тебе совсем не терпится? — осведомилась Виктория.

«Дура», — подумал Мельник, но вслух сказал:

— Я узнал, что случилась одна неприятная вещь — Сергей Сергеевич убит у себя на даче.

Наступила гробовая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием микрофона.

— Вика, — осторожно спросил Мельник, — с тобой все в порядке?

— Где мы встретимся? — голос Виктории стал ледяным. Мельник понял, что она едва сдерживается.

— Лучше в каком-нибудь помещении, — предложил он. — Может быть, я к тебе заеду?

— Нет.

— Тогда давай где обычно.

— Нет, только не туда.

— Тогда подъезжай ко мне.

— Я сейчас буду, — Виктория повесила трубку. Мельник добрался до дома и оставил машину под окнами. Автомат он спрятал под сиденье. Виктория появилась спустя пятнадцать минут. Внешне она выглядела весьма спокойно, только в уголках глаз немного подтекла тушь.

— Рассказывай, — произнесла она вместо приветствия.

Мельник усадил ее на стул, сам сел напротив.

— Ну? — голос Виктории дрогнул.

— Сергей Сергеевич и Игорь убиты на даче в Репино примерно два часа назад.

Глаза Виктории медленно наполнялись слезами.

— Откуда ты знаешь?

— Мы в пожарке поймали милицейскую волну по рации, — стал путано объяснять Мельник. — Там открытым текстом идут переговоры.

Виктория разрыдалась.

— Господи, Господи, — повторяла она, — я знала, что этим все кончится. Или разборка, или менты. Господи, какие вы все злые!

Мельник хотел ее обнять, но она вырвалась и вскочила.

— Это твои легавые дружки! — крикнула она.

— Да ты что! — испугался Мельник. — Я случайно услышал. Мы с ребятами…

— С какими ребятами? — простонала Виктория. — Как будто я не знала, что ты мент. За что, Господи! Я чувствовала, что все так и будет!

— Я-то тут при чем? — буркнул Мельник. Виктория дала себя обнять и уткнулась ему в плечо.

Постепенно всхлипывания становились тише. Наконец она отняла лицо, сосредоточилась и стала вспоминать.

— Так, спокойно, спокойно. В сейфе деньги — Кариму. Позвонить Кариму и сообщить… — Мельник понял, что она припоминает инструкцию, данную Луговым на случай непредвиденных обстоятельств. — Ладно, я поехала. Твоя информация точная?

— Точней не бывает, — заверил Мельник. — Я поеду с тобой.

— Тебе там нечего делать.

— Я тебя одну не отпущу, — сказал он.

Они спустились вниз и сели в «БМВ».

— Тебе, наверное, будет лучше не показываться, — предупредила Виктория, заводя мотор.

— Скажешь, что я твой телохранитель, которого ты недавно наняла.

— Глупости, — фыркнула Виктория. — Все друг друга знают. Лучше тебе не лезть.

— Я не могу оставить тебя одну, — сказал Мельник, который сам больше всего боялся остаться один. Ему нужен был кто-нибудь рядом.

Виктория гнала, махнув рукой на все правила уличного движения. Машины спешили увернуться с ее пути. Некоторые водители исповедовали правило трех Д: «Дай дорогу дураку», но большинство просто не хотело связываться с бандитами на крутой тачке.

У дома Виктория побледнела.

— Ребята приехали, — сказала она. — Они уже знают.

Получив реальное подтверждение, она испугалась. Команда прибыла в черном «Мерседесе-300» и серебристом «БМВ-650». Человек восемь, максимум, прикинул Мельник. Он сунул руку под куртку и пощупал «ТТ». В обойме оставалось четыре патрона, но вряд ли машины были загружены под завязку.

Они сели в лифт, и Виктория нажала кнопку. Мельник обнял ее за плечи, Виктория вздохнула.

— Только веди себя тихо, — сказала она.

— Хорошо, — успокоил ее Мельник, — конечно.

На лестничной площадке их уже ждали. Один возился с замком, еще трое наблюдали за его успехами, нервно покуривая «Кэмел». Увидев выходящую из лифта Викторию, они оживились.

— А вот и хозяйка пришла, — сказал невысокий плотный мужчина с радиотелефоном, бывший, видимо, главным. — Вика, кто это с тобой?.

— Охрана, — небрежно отмахнулась Виктория, она изо всех сил старалась держать себя в руках.

— Я все знаю, Вика. — Мужчина подошел к ней и обнял. — Сергей…

Виктория заплакала.

Они постояли несколько минут. Бандиты молча курили, изредка окидывая взглядом Мельника. Наконец Виктория успокоилась.

— Прости, Карим, — сказала она, вытирая платком слезы. — Я сейчас, я все помню…

— Да что ты, — ответил мужчина. — Мы думали, что тебя похитили тоже. Приехали посмотреть. Что с Альбиной, знаешь?

— С ней все в порядке. — Виктория достала ключи и открыла дверь. — Проходите.

Квартира оказалась крутой. Гораздо солиднее, чем Мельник мог себе представлять. Здесь жили люди, действительно не привыкшие ни в чем себе отказывать. Они прошли в дальнюю комнату, вероятно, кабинет хозяина, и Виктория толкнула большую картину в массивной позолоченной раме. Картина плавно отъехала, открыв дверцу сейфа. Ключ от него хранился в тайнике книжного шкафа. Виктория набрала код на цифровом диске, вставила ключ и с трех оборотов открыла дверцу. В сейфе лежали деньги.

— Давай кейс, — скомандовал Карим. Один из бандитов торопливо подал «дипломат», в который начали укладывать аккуратные пачки долларов.

Рядовым людям нечасто удается видеть вживую крупные суммы денег. Мельник причислял себя к кругу граждан среднего достатка и вдруг понял, в какой нищете он все это время жил. И еще он осознал, что другой такой возможности больше не представится. В спецназе ему не служить. Если только что он желал лишь сквитаться с преступным Семагиным, а будущее свое видел в густом тумане, то теперь понял, что оно может быть вполне ясным, прекрасным и, возможно, даже изумительным. Деньги, много денег, — они давали свободу. Их нужно было взять. Мельник выхватил пистолет.

Карим уловил его движение, но не успел что-либо предпринять. Мельник выстрелил дважды, третий патрон заело, и лейтенант прыгнул через всю комнату, чтобы не дать оставшимся в живых достать оружие. Двоих он убил. Одного, по крайней мере, точно наповал — Мельник видел, как взлетели его волосы, а обои обдало кровью. Карим был вооружен и выхватил пистолет прежде, чем Мельник сумел к нему приблизиться. Карим имел преимущество — от Мельника его отделял пацан, оторопело застывший у открытого «дипломата». Чтобы убрать его с дороги, потребовалось врезать как следует по ребрам. Бандит улетел, отброшенный мощным ударом, а Карим пустил свой «ТТ» в действие. Он выстрелил Мельнику в грудь.

И время остановилось.

Все вернулось на исходную. Была чужая квартира, и был «черный», стреляющий в него в упор. Мельник много раз вспоминал ситуацию, приведшую его некогда на больничную койку. Много раз она ему снилась, во сне его вновь и вновь убивали, а наяву он мечтал увернуться или опередить бандита. И теперь эта мечта исполнилась.

Рефлекс, выработанный на стрельбище, опередил движение. Пуля скользнула по защитному слою сократившихся супермышц. Второй выстрел Карим сделать не успел.

— Йа!

Виктория со стороны видела зрелище во всей его красе. Удар ногой был ужасен. Карима отшвырнуло метра на два. Он налетел затылком на массивную дверцу сейфа и с тупым треском размозжил себе башку. Мельник на секунду обезумел, но этого оказалось достаточно, чтобы превратить комнату в подобие бойни.

— Чурка! — заорал он, поймав падающего и еще живого Карима за грудки, вздернул его вверх, отпустил и обрушил на голову сокрушительный удар кулаком.

Череп Карима оказался проломленным в двух местах. Последний удар пришелся на височную впадину, кости треснули, и лицо стало асимметричным. Он упал всем телом на стол, кропя ковер далеко разлетевшимися брызгами крови. К этому моменту он уже умер.

— Чурбан, — выдохнул Мельник, к которому постепенно возвращалась способность осознавать окружающий мир. Он оглядел комнату и заметил Викторию, больше похожую на мраморную, чем на живую.

— Все нормально, — сказал он себе и повернулся к столу.

Он положил в кейс последние пачки денег, закрыл его и подобрал пистолет Карима.

— Пошли отсюда, — кинул он Виктории. Та слабо кивнула и последовала за ним.

Увиденное сильно повлияло на нее. Она забралась на заднее сиденье и съежилась там, трясясь мелкой дрожью. Постепенно она отошла и заплакала.

— Что ты наделал… — прошептала она. — Что ты наделал? Дурак, ты же меня подставил!

— Что? — переспросил Мельник. — Да пошли они все. Никто мне ничего не сможет сделать. Со мной ты в безопасности.

— Придурок! — ответ Виктории был более чем красноречив.

— Пошли они все, — повторил Мельник. — У меня в городе осталось одно дело, а потом мы уедем отсюда. Уедем вместе. И Альбину с собой возьмем, если захочешь. С такими деньгами мы сумеем устроиться где угодно.

— Ты просто ненормальный, — сказала Виктория. — Нас найдут.

— Кто, бандиты твои? Пускай поищут. Со мной не найдут.

Виктория промолчала. Она была слишком напугана, чтобы возражать, к тому же она понимала, что теперь полностью зависит от Мельника и от денег, которые он забрал. Поэтому спор прекратился.

Оказавшись дома, Мельник напоил Викторию водкой и уложил спать на раскладушку. Сам же он пошел в душ. Сегодня был еще один рабочий день, и надо было отмыться. Мельнику было о чем подумать, а в душе очень хорошо думалось. Каким мог оказаться расклад по факту всего происшедшего на сегодня? Начальство еще ничего не знает. Даже если соседи, услышав выстрелы или что-то увидев (допустим, найдутся такие законопослушные соседи, имеющие под рукой телефон), позвонили в милицию, информация до РУОП дойдет, но как скоро? Тревогу можно поднимать лишь в том случае, когда будет найден водитель, хотя и труп Гаджиева окажется существенной уликой, если его найдет кто-то из своих. Но для оперов с «земли» Гаджиев — всего лишь безымянный киллер. Машина ГАИ, которая стоит под окнами? Нет, если бы подозрение уже пало на него, в квартире бы их ждали. Значит, что-то пока затягивается. Далее. Соседи могли никуда не звонить, а быстренько рвануть в город или связаться с бандитами. Тогда засвечиваться ментам они, конечно, не будут. На это впрямую указывает осведомленность Карима. Почему они прибыли так поздно? С момента ликвидации Лугового до встречи с Викторией прошло около двух часов. Уточняли? Возможно. (Мельник не мог знать, что лишь спустя час после его ухода с дачи к Луговому зашел сосед — почтенный коммерсант, находившийся под его крышей, который и отзвонился команде.) Что теперь? Деньги исчезли. С Викторией их вряд ли увяжут — слишком уж резко все получилось. Но машину будут искать. Кстати, о машинах — от них надо избавиться, от обеих. И вообще, надо отсюда уматывать. Куда, на чем? Сплошные проблемы.

Помывшись, он осмотрел повреждения. Кожа на груди была порвана. Он свел края раны и заклеил пластырем. Вода, как обычно, принесла облегчение. На бандитов ему было наплевать, Мельник был уверен, что справится с любым количеством братвы, но вот «свои» внушали опасения. С этими шутки плохи. И тут Мельник сообразил. Место свиданий. В своих отчетах он так и не указал точный адрес. Это давало необходимую фору во времени, но, чтобы ее использовать, надо было уезжать немедленно. Мельник уложил в сумку необходимые шмотки, разбудил Викторию и почти волоком погрузил ее в «Форд». Затем поднялся, забрал вещи и без сожаления покинул квартиру.

Полковник Семагин пребывал в дурном расположении духа. Случилось ЧП. «Ландскнехт» потерялся в какой-то крайне двусмысленной ситуации. «Барабаны» из ОПГ Лугового сообщили о заказном убийстве своего принципала и о том, что там же был найден труп одного из киллеров. Через своих людей в РУОП Семагин поинтересовался о результатах операции и не без удивления обнаружил, что «ландскнехт», принимавший в ней участие, исчез, оставив полуживого водителя, который пока молчит, но обязательно даст показания, когда выйдет из комы. А время поджимало. Лейтенант Мельник испарился, при этом не став жертвой бандитов, потому что его видели несколько раз жильцы, а у дома обнаружили «БМВ-850», принадлежащий Виктории Луговой. В доме у Лугового, куда по горячим следам рванули оперативники, нашли четыре теплых трупа и пистолет с отпечатками пальцев Мельника. Было похоже, что лейтенант перешел на сторону бандитов, затеяв какую-то непонятную пока игру, в которой немаловажную роль исполняла Виктория Луговая и, возможно, содержимое стенного сейфа, представлявшее собой, по предположению одного из информаторов, общак. Чуть позже тем же «барабаном» был сдан оставшийся в живых при разборке бандит. Его отвезли на Литейный, где он разговорился и поведал историю о телохранителе Луговой, по всем приметам похожем на Мельника. Это причиняло Семагину сплошную головную боль. Он не был уверен на все сто процентов, что причиной, побудившей лейтенанта открыть охоту на своих, являются деньги или Виктория, а не просочившаяся информация о причинах гибели семьи. Последнее особенно волновало полковника с самого начала укрощения «ландскнехта», поскольку было абсолютно противозаконно и могло стать крупным козырем в руках его недоброжелателей из числа коллег по работе. Карьера в ФСК делается на костях сотрудников, а недругов Семагин, высоко взлетевший по служебной лестнице, успел заработать достаточно много. Поэтому следовало торопиться, чтобы Мельник не успел ничего предпринять, ибо любая деталь, просочившаяся наружу, могла стать ослепительным лучом света, допускать который в темное царство своей конфиденциальности полковник не хотел. Программа «Ландскнехт» с треском провалилась. Экспериментальный образец вместо того, чтобы демонстрировать свою высокую эффективность и радовать начальство, наоборот, стал компрометировать саму идею создания идеального работника правоохранительных органов. Ни о каком задержании Мельника и последующей психообработке речи уже не шло. «Ландскнехт» должен был замолчать, поэтому оставалась только «зачистка», производить которую могло лишь доверенное лицо. К счастью, такой человек был. Капитан Колыванов являлся штатным «чистильщиком» и к его услугам прибегали, когда в работе возникало слишком много грязи, требующей срочной уборки. Следы могли быть любыми, начиная с потожирового отпечатка папиллярных линий руки, заканчивая живым свидетелем, — этот специалист мог справиться с любой задачей. Заслуга в ликвидации семьи Мельника также принадлежала ему. У Семагина Колыванов прочно сидел на крючке. Полковник знал о нескольких немотивированных убийствах, совершенных капитаном. Колыванов понемногу вырабатывался и становился психопатом, но пока еще не представлял реальной опасности, и его следовало использовать.

Колыванов принялся за дело, получив максимум информации по Мельнику, и для начала решил прокачать вариант с Викторией Луговой. Если у них была связь, то вполне справедливо допустить, что они и сейчас вместе. Судя по всему, Луговая навела фигуранта на крупную сумму, хранящуюся в сейфе и принадлежавшую ее мужу. Теперь они скрываются. Но так как «ландскнехту» не с руки идти к своим родственникам (впрочем, родственников в Санкт-Петербурге у него нет) или знакомым, квартира, скорее всего, принадлежит Виктории Луговой. Колыванов решил порыться в бумагах и направился к Луговым, имея с собой набор отмычек и пистолет Стечкина с прибором бесшумной беспламенной стрельбы. Он знал, какую опасность может представлять экспериментальный образец для работников правоохранительных органов, но всецело полагался на свою интуицию, которая его никогда не подводила.

Квартира Луговых оказалась не опечатана. Колыванов постоял у двери, прислушиваясь, и уловил присутствие в жилье посторонних. Не звук, не запах, а скорее тончайшие вибрации, сообщавшие о наличии нескольких человек, вероятнее всего двоих. Колыванов слегка удивился. Он полагал, что квартиру все же опечатают, но РУОП, видимо, решил задержать своего сотрудника в кратчайшие сроки и приложил максимум усилий. Колыванов спустился вниз, сел в машину и включил радио.

Он думал. Играла легкая музыка с дебильным компьютерным ритмом, который уволакивал за собой мыслительный процесс. Куда еще мог пойти «ландскнехт»? Покинуть город? Навряд ли. Машины на «КПМ» проверялись, патрули уже оповещены, а вокзалы, аэропорт и морской порт контролировались операми. Мельника брали всерьез. Если бы он где-то проявился, Семагина проинформировали бы как руководителя программы «Ландскнехт», а тот бы сразу известил его. Для этой цели в боковом кармане пиджака лежал мобильник. Телефон был изъят у коммерсанта, сидевшего в следственном изоляторе УФСК. Автомобиль «Форд-гранада» также принадлежал ему, но Семагин договорился с коллегами, чтобы капитан на время работы мог ими воспользоваться. Колыванов знал о Семагине много больше, чем тот мог предполагать. Он любил собирать информацию. Накапливать компромат, а потом разом запускать его в ход. Колыванов занимался этим из спортивного интереса. Ему нравилось, что бумажные листочки разят не хуже свинца.

— Это была группа «Депеш Мод», — просветил своих слушателей диск-жокей, — славная композиция. А сейчас мы отправляемся на волнах нашей радиостанции в мир трансмутации, — голос исчез, и из колонок полилась пульсирующая шизовая музыка.

«Надо посмотреть бумаги, — подумал Колыванов, — там наверняка что-то есть. Чем так пустышку тянуть, проще пойти и посмотреть. Наверняка зацепка найдется. Деловые люди документы просто так не выкидывают, прячут — да, но не выкидывают».

Колыванов нехорошо улыбнулся. Мелодия вводила его в состояние под названием Большая Сумеречная Зона. Он выключил радио, вылез из машины и поднялся по лестнице на площадку. В квартире настойчиво ждали. Вероятнее всего, опера из РУОПа. Колыванов позвонил. Находящиеся в квартире затаились и стали осторожно скрипеть паркетом, приближаясь к дверям. Свои пистолеты при этом они наверняка держали двумя руками стволами вверх. Колыванов решил не прятаться от людей, держащих оружие как в кино, и встал напротив глазка.

— Федеральная служба контрразведки, — произнес он.

Замок щелкнул, и дверь отворилась. Оперов было двое. Они, как Колыванов и предполагал, держали «макаров» наизготовку, обратив стволы к потолку.

— Капитан Колыванов, — представился он, переступая порог. — Мне надо посмотреть бумаги.

Он слегка разочаровался, но при этом немного повеселел. Оба мента были молодые. С такими ребятами работать было гораздо проще. Наверняка стажеры. Вряд ли это был РУОП и даже ГУВД — ни один не тянул даже на лейтенанта. Молодежь была поднята с «земли» и поставлена в засаду для галочки. Тот, кто открыл дверь, внимательно изучил удостоверение Колыванова и спросил:

— У вас есть постановление на обыск и выемку?

— Зачем? — удивился Колыванов. — Я не собираюсь ничего изымать.

— Я должен позвонить, — сказал стажер, убирая «ПМ». Он был коротко стрижен и напоминал прилежного, хотя и слегка туповатого ученика средней школы для умственно отсталых подростков. Колыванов ухмыльнулся. Второй тоже засовывал «макаров» за пояс, вероятно, считая себя крутым ментом. Оба они были готовыми пассажирами в мир трансмутации, экскурсию в который Колыванов собирался им предложить. Он вдруг решил, что оповещение кого бы то ни было не входит в его планы. Неторопливым, но четким движением он выдернул из-под пиджака «АПС» и всадил пулю в затылок ученику средней школы для умственно отсталых подростков. Ученик упал на пол, опрокинув тумбочку с телефоном и забрызгав стену тем, что содержалось у него в голове. «Можно ли было назвать это мозгами?» — подумал капитан и мечтательно улыбнулся. Ученик конвульсивно вздрогнул, поскреб ногтями паркет и превратился в труп. Не переставая улыбаться, Колыванов повернулся ко второму мальчику с «земли». Тот очень не хотел отправляться в мир трансмутации, на лице его был написан страх, он тащил из-за пояса «ПМ» и источал запах аммиака. Из переполнившегося правого ботинка на пол текло. Колыванов не раз наблюдал подобную реакцию у людей, подвергавшихся «зачистке». Убивать стажеров, по сути, не было нужды, но если уж было решено, что звонок не нужен, то зачем лишаться такого удовольствия? Стажер целился в него и давил на спусковой крючок, но пистолет, даже такой дрянной, как «макаров», полагалось перед стрельбой снять с предохранителя, о чем он напрочь забыл. Колыванов спокойно поднял «стечкин» до уровня глаз, держа пистолет двумя руками, потому что ствол с глушителем сильно перевешивал. Мальчика затрясло. Он наконец сообразил, что надо сдвинуть предохранитель, и опустил флажок большим пальцем левой руки, так как правую намертво сковало судорогой. Теперь оружие было готово к бою. Колыванов отметил это и плавно спустил курок. Звук был негромкий. Прибор бесшумной беспламенной стрельбы «АПС» был вдвое короче аналогичного приспособления для «ПМ», но свою задачу выполнял превосходно. Стажер растянулся вдоль коридора. В центре лба у него образовалось аккуратное круглое отверстие, из которого потекла тонкая струйка крови. Колыванов запер вторую дверь и подобрал свои гильзы. Он привык делать все чисто, и даже сейчас, глядя из Большой Сумеречной Зоны в мир трансмутации, по привычке не оставлял за собой следов.

Он прошелся по квартире, внимательно изучая содержимое шкафов, ящиков и полок, не пропуская ничего. В кабинете Лугового он обнаружил массу интересного, включая ту область, которую прорабатывал. Информация требовала тщательного изучения. Колыванов спустился в машину. Уже смеркалось. По радио звучали психоделические мелодии, как раз под настроение. Чистильщик выгрузил на сиденье ворох бумаг и довольно ухмыльнулся. Прекрасная работа. Он достал из портмоне кусок фильтрованной бумаги, пропитанной ЛСД, и положил в рот. Завтрашний день обещал массу удовольствия.

Виктория проснулась поздно вечером. Ее подташнивало, болела голова, и налицо были симптомы алкогольной интоксикации. Мельника она нашла на кухне. Он сидел, тупо уставившись в книгу.

— Привет, — сказала Виктория. — Достань аспирин, он там, в шкафчике.

Мельник извлек баночку быстрорастворимого аспирина и бросил пару таблеток в чашку с водой. Виктория выпила и удалилась в ванную. Мельник слушал, как она плещется, осмысляя со всех сторон ситуацию. Ничего конструктивного в голову пока не приходило. Вечером он отогнал «форд-эскорт» подальше от дома, поймал такси и вернулся. Теперь они сидели в изоляции, и Мельник лихорадочно прикидывал варианты разрешения проблемы. Вариантов было не много.

Виктория между тем привела себя в порядок и позвонила Альбине, которая собиралась ночевать у подруги. К счастью, обеих удалось застать дома. Альбина пока ничего не знала о случившемся, и Виктория, стараясь не вдаваться в подробности, сообщила, что у папы большие неприятности, и посоветовала пожить пока у Марии. Знакомая с некоторыми издержками работы своего отчима, Альбина восприняла это известие вполне спокойно.

Телефон командира специального отряда быстрого реагирования Мельник помнил. Он приобрел кредитную телефонную карту и отзвонился Алдину из таксофона. Тот краем уха слышал о «Ландскнехте» и представлял приблизительный расклад сил. Он мог рассчитывать на благодарность достаточно высоких чинов, если ему удастся помочь занять пост руководителя хорошо финансируемого научного проекта, сместив прежнего начальника. Алдин обещал Мельнику обеспечить поддержку.

Ночь Колыванов провел в изучении архива Лугового и с утра, наглотавшись кофеина, приступил к поискам объекта. По первому адресу он обнаружил апартаменты в начальной стадии капитального ремонта и, сколько ни искал, никаких следов пребывания фигуранта не обнаружил. Вторая квартира, приобретенная на имя Виктории Луговой, также оказалась пуста, но ушли из нее недавно. В воздухе присутствовал свежий аромат сигарет, а в пепельнице капитан нашел еще теплый окурок. Его опередили, но ничего страшного не случилось. По набору косметики, разбросанной на трюмо, сумке с одеждой и многим-многим мелочам, можно было определить, что вышли не навсегда. Колыванов тщательно обыскал квартиру, но денег не обнаружил. А денег должно быть много. Из записей Лугового следовало, что общак составляет около трехсот пятидесяти тысяч долларов. Колыванов не собирался терять их только ради того, чтобы побыстрей выполнить задание. Поэтому варианты с засадой и стрельбой в открывающуюся дверь отпадали. Воспользовавшись складным ножом с набором вспомогательных инструментов, капитан аккуратно разобрал телефонный аппарат и вмонтировал радиоретранслятор, питающийся от телефонной сети. Микрофоном служила мембрана трубки, работающая теперь даже при нажатии на рычаг. Колыванов принес из машины сканнер и настроил его на частоту 108 мегагерц. Сканнер отлично ловил все звуки, раздающиеся в квартире даже через железобетон, в чем капитан убедился, включив телевизор и поднявшись на чердак. Колыванов запер квартиру, восстановив в ней изначальный порядок, отогнал машину за дом и удалился в засаду под крышей. Его работа требовала определенной практики на усидчивость, а ждать Колыванов умел.

Мельник вернулся домой и был удивлен, не застав Виктории. Деньги также исчезли, это заставило его горько усмехнуться. Неужели она его кинула? Такой подлости он от Виктории не ожидал. Вся комбинация теперь рушилась, потому что без денег и без Виктории осуществить ее становилось невозможно. Мельник выругался, и Колыванов, включивший звук на полную мощность, замер и затаил дыхание.

Виктория появилась минут через десять. Мельник встретил ее в прихожей, отметив, что кейса при ней нет.

— Здравствуй, — исключительно спокойно произнес он. — Ты где была?

— С Альбиной встречалась, — ответила Виктория, — и отдала ей деньги. У нее надежнее.

— Нам надо сейчас уезжать, — сообщил Мельник. — Альбину берем с собой. Я тебе что вчера говорил?

— Ты говорил, что у тебя в городе еще дела, — Виктория замялась. Она понимала, что сморозила глупость, но не желала признаться в этом.

«Подстраховаться хотела, — подумал Мельник. — Боишься?»

— Я все сделал, — сказал он. — Тебе надо собраться?

— Мне нужно пятнадцать минут, — ответила Виктория.

После смерти мужа и разборки с Каримом она беспрекословно подчинялась Мельнику, зная, что полностью зависит от него. От этого человека теперь зависело и будущее Альбины. Он предложил достаточно грамотный план, а она поторопилась, стараясь обезопасить капитал. Впрочем, как она понимала, все это не мешало дальнейшему выполнению плана. Альбину все равно пришлось бы забрать, а у ее подруги, Марии Лебедевой, дочери их семейного адвоката, деньги находились в большей безопасности.

— Надо позвонить Маше, — сказала Виктория. — Предупредить Алю.

— Может быть, так заедем? — Мельнику не нравились звонки с домашнего аппарата, но он отмел глупые страхи, что какая-то всемогущая Контора прослушивает все переговоры. Он знал, насколько это хлопотно, хотя, чисто теоретически, существовала возможность, что квартира, принадлежащая Луговым, стоит на прослушке.

По треску номеронабирателя Колыванов определил номер. Затем звук пришлось убавить, потому что на том конце провода сняли трубку.

— Але?

— Маша, здравствуй, это Виктория Николаевна. Позови Альбину, пожалуйста.

— Сейчас. Пауза.

— Да?

— Аля, это мама. Мы сейчас приедем, собирайся.

— Хорошо, я жду.

Виктория повесила трубку. Раздались гудки.

«Хорошо, — подумал Колыванов, — жди». Он записал телефон Марии и вышел на лестничную площадку. Ситуация усложнялась. Колыванов вызвал лифт. Он не даст фигуранту ни времени, ни места для маневра. Автоматический пистолет Стечкина пробьет дыры даже в его толстой шкуре, тем более что стрелять он будет в упор. Колыванов снял глушитель, чтобы пули не теряли убойной силы. Он улыбнулся. Ему нравилась его работа.

Они вышли из квартиры, и Мельник достал ключи, чтобы закрыть дверь, но Виктория просто нажала на цилиндр замка. Тихо клацнула пружина, и стальной язычок скользнул в нишу дверной коробки.

— Все очень просто, — с легкой грустью сказала она, — и не надо никаких ключей.

Ей было жалко покидать свой дом и уезжать из города, возможно, навсегда.

— Все будет хорошо, малыш. — Мельник поцеловал ее в щеку. — Мы обязательно вернемся. — Они выходили налегке, имея с собой лишь сумку, в которой лежали автомат и смена мельниковского белья.

Колыванов слышал, как загудел вверху лифт, и приготовил «АПС» к бою. Переводчик огня он установил в положение «автоматический огонь» и поудобнее приладил оружие у живота, чтобы не так сильно била отдача. Лифт остановился на первом этаже, двери открылись, и Колыванов нажал на спуск.

В раздвигающиеся двери Мельник увидел стоящего на площадке человека, присутствия которого не ощущалось, словно он только возник, сгустившись из воздуха, и среагировал, рванув из-за спины пистолет. Виктория, которую он пропускал к дверям, оказалась на линии огня. Грохот очереди и тупые удары пуль отбросили их к задней стенке кабины. Мельник дважды нажал на спуск, выставив ствол из-под локтя Виктории. Человек дернулся в сторону. Постороннему наблюдателю могло показаться, что они выстрелили друг в друга одновременно, но все же нападающий упредил Мельника. Падая, Виктория нажала головой кнопки, двери лифта закрылись, и он пошел вверх. Мельник подхватил ее под мышки и, дождавшись, когда лифт остановится, втащил на лестничную площадку. Он прислушался. Стрелявший куда-то исчез, так же загадочно, как и появился. Мельник сбросил сумку и опустил Викторию на пол. Она слабо хрипела, на губах выступила розоватая пена. Все тело было в крови. Мельник разорвал на ней одежду и понял, что с такими ранами она не выживет. Виктория приняла в себя весь свинец, предназначавшийся Мельнику. Две дырки в животе, три в груди. Глаза ее уже стекленели.

— А-а, — выдохнула она.

— Что? — Мельник наклонился к ее лицу.

— Аля… — изо рта вдруг хлынула кровь, Виктория выгнулась и забилась в конвульсии. Мельник отвернулся.

«Альбина», — подумал он и понял, что нужно торопиться.

— Прощай. — Мельник поцеловал Викторию и принял последний выдох. — Я люблю тебя!

Он быстро встал и взял сумку. Кровь на его губах была сладкой.

Колыванов гнал машину, не считаясь с правилами дорожного движения. Он пребывал в некотором возбуждении. Этот парень оказался настоящим мастером: успел за одно мгновение обнажить ствол и открыть ответный огонь. Если бы не профессиональное умение качать маятник, Колыванов бы прочно занял место в графе «Боевые потери». «Ландскнехт» чуть было не зацепил его! Неизвестно, удалось ли его убить, скорее всего, нет, но задержать — возможно. «Чистильщик» получил тайм-аут и не собирался тратить зря время. Он ехал в гости к Альбине, узнав адрес по номеру телефона. Деньги там. Триста пятьдесят тысяч долларов: чистые деньги, не учтенные нигде, кроме записных книжек Лугового. Следовательно, затерявшиеся с концами. Что он купит на них, Колыванов пока не думал. Он хотел получить деньги, и все сразу, в этом был какой-то особый смысл, разжигавший спортивный азарт, а потом подождать и прикончить фигуранта, который обязательно явится за ними. В этом капитан был уверен, интуиция его не подводила.

Мельнику удалось достаточно быстро поймать какое-то частное такси. Удовлетворив водителя пятидесятитысячной купюрой, он устроился на заднем сиденье и стал лихорадочно прикидывать, кто стоял за киллером, стремившимся отправить его в мир иной? РУОП, опасающийся разглашения секретных сведений? Бандиты, разыскавшие Викторию? Нет, почерк был слишком характерен. Так работают киллеры госбезопасности — это их манера. Будь это менты, хотя бы из родного седьмого отдела, его ликвидировали бы обстоятельно, перекрыв все пути к отступлению и делая ставку на специальные физические особенности. Для уголовников такой исполнитель слишком профессионален, к тому же никто бы не стал убивать Викторию, по крайней мере сразу. Бандитам нужны деньги, а труп ничего не скажет. Оставалась ФСК, причем все походило на «зачистку», когда начальство заметает следы грязной работы. Заметать следы сейчас было выгодно Семагину. Полковник слишком завяз, чтобы спокойно сидеть в кабинете и не чувствовать, как его припекает. Их вычислили — для госбезопасности нет тайн, но знают ли они об Альбине? Что, если прослушивался телефон? Телефон. Мельник достал мобильник. Убийца потерял его у лифта. Узнать бы, чей он. Впрочем, это наверняка ничего не даст. Радиотелефон зарегистрирован на подставное лицо или просто чужой, а может быть, специально оставлен, чтобы навести на ложный след. Мельник набрал номер Марии. Там никто не подходил.

«Куда они подевались? — подумал Мельник. — Ведь было же сказано, что сейчас приедем. А если киллеры уже там?»

— Во двор будем заезжать? — спросил водитель.

— Нет, не надо, остановите здесь. — Мельник вышел и повесил на плечо сумку.

Он осторожно обошел вокруг дома и по лестнице поднялся на этаж. «Правая торцевая дверь», — отметил он и спустился вниз. Путь его лежал на крышу соседнего дома. Мельник поудобнее устроился на пыльном битумном покрытии и стал выискивать окно на восьмом этаже. Крайнее парадное, окно должно быть с краю. Вот оно. Мельник прищурил глаза и прикрыл ладошкой от солнца. Дом стоял близко, и он хорошо видел комнату: на полу лежал перевернутый стул, из-за шкафа торчали ноги.

«О, Господи, — подумал Мельник, — неужели Альбина?» Он нажал кнопку вызова. Из открытого окна донесся звон аппарата. Мельник замер. В комнате показались девушка и сопровождавший ее мужчина. Девушка взяла трубку.

— Д-да!

— Альбина, это я, Саша.

— Д-да.

«Плохо дело», — понял Мельник.

— Он один?

— Д-да.

Альбина отвечала односложно, но большего от нее и не требовалось. Мельник сказал:

— Передай ему трубку.

Фигура девушки чуть сдвинулась в сторону. Мельник услышал осторожное вкрадчивое дыхание.

— Это Мельник. Вы меня слышите?

— Слышу, — ответил человек. — Что ты мне хочешь сказать?

— Отпустите Альбину, я гарантирую вам жизнь.

— Приходи за ней сам, — спокойно отозвался человек. — У меня здесь и девчонка, и деньги. Приз хороший.

«Губу закатай,» — подумал Мельник, переборов искушение вызвать СОБР прямо сейчас. Он не хотел засвечиваться и терять деньги.

— Я подумаю, — сообщил он. — И позвоню.

Мельник дал отбой. Человек тут же скрылся в коридоре. Он был слишком умен, чтобы торчать посреди комнаты, и проявлял параноидальную осторожность, хотя и не мог знать, что его видно в окно. Альбина села на диван, очевидно, подчиняясь его приказу.

«Ну ладно, птичка, — подумал Мельник, — я тебя выманю». Он набрал рабочий номер Семагина. Трубку сняли со второго гудка.

— Слушаю, Семагин.

— Вас беспокоит лейтенант Мельник, — человек на том конце линии внимательно слушал. — Думаю, я вас порадовал своим появлением. Я пока еще живой. Это первая плохая новость. Вторая заключается в том, что ваш подчиненный убил Луговую Викторию Николаевну, а теперь, захватив в заложники ее дочь, сидит в квартире ее подруги, которую, по всей видимости, тоже убил, и ждет появления СОБРа, — это третья плохая новость. Вы можете поговорить с ним, позвонив по номеру пятьсот пятьдесят тринадцать семьдесят семь и убедить выйти на улицу с поднятыми руками. Если он убьет девушку, ответственность за это ляжет на вас.

— Чушь какая-то, — выдержка у Семагина была железная. — Вы из какого подразделения, товарищ лейтенант?

— Да вы сами знаете, — мягко, почти ласково ответил Мельник и выключил радиотелефон. Он расстегнул сумку, достал оттуда «АКМС», откинул приклад и передернул затвор. Теперь следовало ждать.

Телефон в кармане мелодично тренькнул. Мельник не без удовольствия нажал на кнопку и вкрадчиво спросил:

— Алле?

— Что там у тебя происходит? — начальственный тон кардинально переменился. Семагин был крайне обеспокоен и раздражен. Мельник не стал его успокаивать.

— Фигня всякая происходит, — сказал он. — Это опять я, а ваш человек находится по другому номеру. Если вы не успели его записать, я могу повторить.

В микрофоне послышались сигналы отбоя. Мельник удовлетворенно усмехнулся и занял позицию на кирпичном парапете, ограждавшем край крыши. Он изготовился для стрельбы. Комната была как на ладони, он поймал в прицел Альбину и убедился, что грудная клетка просматривается вполне сносно. Послышался звон телефона. Это звонил Семагин, звонил по номеру, который ему дали. Он поверил, он был настолько напуган, что поверил, не считаясь с возможностью провокации, и теперь хотел только одного — связаться с киллером и узнать обстановку. Альбина встала с дивана и взяла трубку. Мельник проводил ее движением ствола, устроился поудобнее и несколько раз глубоко вздохнул, насыщая кровь кислородом. Когда понадобится выстрелить, рука не должна дрожать. В доме шли какие-то переговоры. Альбина отступила назад, и ее место в прицеле занял мужчина. Мельник выдохнул, замер и плавно спустил курок. Автомат дважды толкнул его в плечо. Уверенный сильный толчок, свидетельствующий о правильном положении оружия. ПБС сглотил звук выстрелов, и звон разбитого окна прозвучал для Мельника гораздо сильнее. Человек в комнате упал. Мельник вскочил, сунул оружие в сумку и бросился к выходу на чердак. Через минуту он стучался в квартиру, забыв о том, что существует звонок.

— Кто там? — испуганно спросила Альбина.

— Я, я, Саша!

Она открыла дверь, и Мельник влетел в прихожую. Как раз вовремя, потому что «чистильщик» уже приходил в себя и тянулся за пистолетом. Мельник отшвырнул «стечкин» ударом ноги. С телефона, стоящего на журнальном столике, свисала трубка, едва касаясь пола. Мельник поднял ее.

— Привет, Семагин, — весело сказал он. — Я уже здесь. Что скажешь?

В ответ раздались гудки.

Мария была уже холодной, а вот киллеру повезло. Пуля пробила плечо, вторая вообще прошла мимо, так что за его здоровье можно было не опасаться. Мельник отзвонился Алдину и сообщил, что можно приезжать. Он также попросил прислать «скорую», поскольку свидетель был очень ценный. Алдин, ждавший его сигнала, ответил, что будет через двадцать минут. Времени оставалось в обрез.

— Мы уходим, — сказал он Альбине. — Где кейс? Альбина кивнула в угол. «Дипломат» стоял там, и замки его были взломаны.

— Он все карманы себе баксами набил, — зло сказала она и ткнула ногой Колыванова. Тот скривился от боли.

Мельник переложил деньги в сумку, не забыв освободить и карманы «чистильщика» от столь ценного бремени. Пусть для всех исчезновение общака останется загадкой.

— Где предки? — спросила Альбина.

— Все в одном месте, — ответил Мельник, — но давай об этом потом.

Альбина кивнула, ей нравилось его слушаться.

Мельник связался с Алдиным на следующий день. Мобильник уже подавал предупреждающие сигналы, что оплаченное по тарифу время заканчивается и скоро возможно отключение.

— Ты здорово нам помог, — с энтузиазмом сообщил Алдин. — Все разговоры записали, Семагин прокололся капитально. Твоего киллера отправили на Литейный. Крыша у него едет наглухо, он показания даст, деваться ему некуда. Ты чем думаешь заниматься, Саша?

— Уеду, наверное, — сказал Мельник. Он сидел в кафе и ковырял вилкой салат, разглядывая людей на улице. — Я хочу отдохнуть.

— Надумаешь возвратиться в СОБР, подавай рапорт, я тебя возьму.

— Нет, — заявил Мельник, — с этим покончено. Вообще.

— Ну, как знаешь, хотя в отряде ты — легенда. Отдохни, подумай. Ребята хотели бы служить с тобой. Куда, кстати, собрался, на юга?

Вопрос прозвучал ненавязчиво, но Мельник почему-то насторожился.

— Нет, — он осекся. — В Москву. Навещу столицу… Родственники у меня там.

— Они будут рады. Когда едешь?

— Завтра, — соврал Мельник. — На дневном поезде. У меня в городе еще дела.

— Ну, как знаешь, конечно, — ответил Алдин. — Не забывай старых друзей, звони. Мы тут…

В окно Мельник увидел, как у входа резко тормознулись две черные «Волги». Он вскочил и прыгнул через стойку к бармену.

— Где второй выход?

— Там, — быстро кивнул бармен.

— Держи, дарю, — Мельник бросил ему телефон и прыгнул в дверной проем. В кафе уже заходили.

«Сволочи, — подумал он. — Даже Алдин, гад! Вот вам и легенда, — Мельник выскочил через заднюю дверь и побежал через проходные дворы. — Сдал-таки, подонок. Специально тянул разговор, ждал, пока меня засекут. Вся эта контора только на стукачестве и держится. Друг друга жрут, крысы, сдают, сажают и мочат. Только так. Только так!» Он прибавил ходу, потому что не хотел становиться легендой. Он знал, что его ждут, только не в отряде быстрого реагирования, а в лабораториях ФСК, потому что ни на что другое, кроме как на объект исследований, он не тянул. Огромный эксперимент на благо трудящихся, в котором он был морской свинкой.

«Я вам не ландскнехт, — подумал он на бегу. — И не свинка!»

Ласковые волны Черного моря с шумом набегали на берег. Альбина вышла на крыльцо, и свежий ветерок остудил ее тело, еще горячее после сна. Стоял «бархатный сезон», самое чудесное время года.

Маленькая лужайка перед крыльцом заканчивалась обрывом, по которому узкой лентой змеилась каменистая тропинка. Лужайка, как и домик, были их собственностью. Ее и мужа. Фамилия Альбины теперь была вполне заурядной — Кузнецова, но какое это имеет значение? Чем банальней фамилия, тем неприметнее, а следовательно, безопаснее. С их деньгами можно было позволить себе не только новые документы, так что меры предосторожности были приняты максимальные.

Он бесшумно появился у нее за спиной — огромный, мощный, словно боевая машина. Вчера в кабаке его заинтересовала местная команда. Альбина хотела видеть Александра крутым бригадиром или даже звеньевым. Он поделился с ней своим решением, которое ей ужасно понравилось.

— Пойдем купаться? — тихо спросил он.

Альбина кивнула, он взял ее на руки и понес вниз к теплому синему морю.