Их было четверо. Двое, которые шли в прикрытии, выделялись своей мускулатурой и ростом, а двое других были вполне нормального сложения. Один быстро отключил сигнализацию, телефонные провода и занялся замком, второй же стоял в стороне. Он был спец по тайникам и спокойно ждал своей очереди приняться за дело.

Миронович готовил обед. Он услышал шум в коридоре и решил, что это вернулся Гена. Внезапно на кухне совершенно бесшумно возникли двое. Формально эти ребята учились в судоремонтном, но большую часть времени проводили в спортзале. До того как их взяли в дело, они работали грузчиками в порту.

— А — а, вот ты где!

Стоящий впереди парень был метр девяносто ростом, но при этом ухитрялся смотреть на Мироновича исподлобья, по — боксерски прижимая подбородок к груди. Было видно, что его кумиром является Майкл Тайсон. Второй был пониже, но крепче, — недостающие десять сантиметров до роста своего товарища компенсировались широкими плечами и гипертрофированными мышцами груди и брюшного пресса. Он также мрачно мерил Мироновича с головы до ног, и сумеречный взгляд его карих глаз был раздражающе неприятен.

— Ну, я слушаю вас, — начиная догадываться, в чем дело, произнес Миронович.

Высокий набычился еще больше и замахнулся кулаком. Он хотел сломать лоху нос или просто отправить его в нокаут, но Миронович ловко уклонился, схватил с плиты кастрюлю и подставил ее под удар.

Парень бил изо всей силы. От удара дно кастрюли промялось. Высокий замычал от боли и согнулся, прижимая поврежденную руку к груди. Его напарник нахмурился и достал из кармана нож.

— Ну, давай, — сказал он.

Миронович метнул кастрюлю, угодив ему в грудь, дал ногой в пах высокому и отпрыгнул, уворачиваясь от ножа. Парень сделал еще один выпад, Миронович нырнул вниз и вперед и, оказавшись сбоку, влепил ура — маваши по почке. Парень выгнулся и застонал. Миронович добавил крепкий кэги — цуки в то же место и занялся длинным, который оправился и теперь намеревался размозжить ему башку. Кулак со свистом пронесся мимо лица. Миронович отступил, насколько позволяла стена кухни, и, упершись спиной, обеими ногами толкнул нападающего в грудь. Высокий отлетел, ударившись поясницей о край раковины. Он зарычал и бросился вперед. Коротким маваши — фумикоми Миронович выбил из колена мениск, и амбал с криком повалился на пол. Его напарник, перепрыгнув через тело товарища, обрушил на Мироновича град ударов. Первые три Миронович отбил, отступая в прихожую, и отскочил за выступ стены к входной двери. "Открывается на себя, — мелькнуло в голове, — не убежать". Нож парень оставил на кухне, больше надеясь на кулаки. Упершись спиной в дверь, Миронович снова применил испытанный прием, оттолкнув нападающего ногами. Парень снова полез в атаку. Миронович развернулся и встретил его четким уширо в живот. Впечатление было такое, словно нога ткнула в кирпичную стену. "Не пробил", — подумал Миронович, прежде чем на него посыпались удары. Он согнулся, закрывая руками голову. В спину. По почкам. В бок. Миронович извернулся, правой схватил противника за мошонку, а левой ударил куда-то вверх, попав в подставленную руку. Он изо всей силы стиснул пальцы, и парень заорал, дернувшись всем телом назад.

— Нет уж, не уйдешь, — прошипел Миронович, не ослабляя хватку. — Стой смирно.

— А — а, отпусти, сука!

— Стой смирно, я сказал. — Миронович чуть поднял вверх руку, усилив ее левой, и парень немедленно замолчал, синхронно поднявшись на носочки. Теперь он стал совсем смирным.

— Кто тебя послал? — спросил Миронович.

— От — пус — ти, — одними губами прошептал парень.

— Ну?!

— Я… так… не могу. — Он завращал глазами, и Миронович чуть — чуть ослабил захват. Парень немедленно воспользовался этим, рванувшись назад. Удержать такую тушу оказалось невозможно, и Миронович почувствовал, как между пальцев проскальзывает нечто упругое, существенно плющась при освобождении.

Парень упал на спину и заорал. Истошный вопль пробудил что-то с той стороны двери, которая вдруг раскрылась от сокрушительного удара и врезалась в стену.

На пороге стоял невысокий кореец в нейлоновой курточке.

Миронович немедленно принял боевую стойку.

Парень орал, катаясь по полу.

— Ты что, смерти ищешь? — спросил вдохновленный победой Миронович.

Кореец невозмутимо молчал, глядя на Мироновича бесстрастными глазами — щелочками. На его застывшем лице не двинулся ни один мускул.

— Ты кто?

Кореец продолжал молчать, и Миронович с громким "Кияй!", больше похожим на хриплый крик чайки, бросился в атаку. Пыл Мироновича мало — помалу улетучился после двух неудачных атак, а кореец так и остался неуязвим. Миронович выдохся и замер в некоаши — дачи, тяжело дыша.

— Будем учиться, — произнес кореец.

Это было настолько неожиданно, что Миронович отвлекся и пропустил начало атаки. Нарушив все правила вазомоторики, которым учили Мироновича, кореец без всякого предупреждения оказался рядом и прибил его мощным ударом в живот. Отлетая к стене, Миронович почувствовал, как его брюшной пресс слился с позвоночником и прошел сквозь слой штукатурки. Сознание померкло, и лишь где-то в глубине осталась тлеть боль.