47. КРОКОДИЛ

Обеспечив спокойное пристанище своему будущему отпрыску, я старался использовать время вынужденного бездействия для дополнительной проработки мелких деталей предстоящей операции, ибо после ее начала на счету будет не то что каждый час, а каждая минута, и дай Бог, чтобы не каждая секунда. Вместе с компьютерщиком, который в своем заточении успел порядком спиться, я еще раз совершил незаконное вторжение в квартиру аспирантки Щепинского Виолетты, и Фима подменил хранившиеся в памяти ее компьютера программы Щепинского своей собственной продукцией, при беглом просмотре от них совершенно неотличимой. Итак, из пяти копий рабочих, гипнограмм, имевшихся в распоряжении Щепинского, одна, в компьютере его сына, была уничтожена, вторая, у Виолетты, — надлежащим образом искажена, и три, пока еще совершенно благополучные, хранились на дискетах в сейфах лабораторий и служебного кабинета главы «Извращенного действия».

Кобыла и Бугай продолжали на меня работать, хотя были сейчас, собственно, не нужны. Для поддержания тонуса я давал им пустяковые задания, такие, что, если бы кто-то из них вдруг прокололся, у Щепинского бы создалось впечатление, что некто осуществляет долгосрочную аналитическую программу просвечивания его деятельности. В таком случае первое, что придет ему в голову, будет Федеральная прокуратура.

Джеф по-прежнему высматривал и фотографировал всех посетителей «Извращенного действия», а телефонная девочка, проверенная и нанятая Порфирием и не знавшая, ни на кого, ни против кого она работает, отслеживала и записывала все разговоры с телефонов Щепинского, Харченко, Кобылы и Виолетты. Щепинский, как выяснилось, имел свои идиотические представления о конспирации и, опасаясь подслушивания, все наиболее важные звонки делал от Виолетты, поэтому ее телефон был объектом особо тщательного моего попечения.

Мне удалось психологически вжиться в трудовые будни «Извращенного действия», я ощущал себя у них чем-то вроде внештатного сотрудника и мог улавливать не только информацию, которая обсуждалась в открытую, но и то, что, как говорится, «висело в воздухе». В частности, по интонациям, с которыми давались указания о подготовке к сеансам или к приему посетителей, или по тональности доклада о проведенной проверке аппаратуры я мог уже безошибочно судить о степени важности ожидаемой персоны.

Последнее время шла мелкая рыбешка и по части омоложения, и в лаборатории «икс». Рекомбинацию прошли еще двое престарелых бизнесменов, с тугими кошельками, но без громких имен, а покойника для кратковременной реанимации и допроса привезли такого занюханного, что генерал не удосужился заехать даже на короткое время. Я воспринимал это как везение, ибо для реализации моего плана требовалась крупная дичь, и она на любой охоте — редкость. А сейчас — подвернись даже самый крупный зверь, я и тогда бы не начал действовать, и шансы на успех в будущем неизбежно уменьшились бы.

Я сам удивлялся, что заранее так пекусь о безопасности этого ожидаемого ребенка. Детей у меня раньше не было, но желающих родить от меня хватало в прошлом и, наверное, хватит в будущем. А тут ведь еще как знать, что родится, из-за всей ихней черной магии. Я себе иногда говорил: надо плюнуть на них на всех, ничего не дожидаться, закончить работу, получить свои бабки и смыться — но почему-то никак не мог на это решиться. С Полиной-то теперь все было ясно. Женщина преклонного возраста, чуть не старуха, к тому же одуревшая от науки зануда, — ни я ей не нужен, ни она мне. Глядя на нее, я каждый раз удивлялся: неужто она сможет родить? И даже если потом Крот с помощью своего колдовства превратит ее снова в красотку и секс-бомбу, еще неизвестно, захочу ли я с ней трахаться, — ведь я все равно буду знать, что на самом деле она старуха. Впрочем, я старался не слишком морочить себе голову этими загадками: вскоре жизнь должна будет сама расставить все по местам.