Глава 5
ЭНИ БЭНИ РАБА, КВИНТОР ФИНТОР ЖАБА
Жутковато было Илье возвращаться на кладбище, под которым он натерпелся таких ужасов. Но делать было нечего: только он один знал в лицо сторожа и мог сразу безошибочно определить людей племени.
Автомобиль с Кариной и Басурманом оставили у главного входа на кладбище.
В поисках сторожки бродили по кладбищенским аллейкам, наверное, целый час. Вечером людей на кладбище не было. Наконец встретили могильщика в высоких резиновых сапогах и с лопатой на плече. Он хмурясь объяснил дорогу, при этом проводив их долгим тяжелым взглядом, пока они не свернули на другую аллею.
– Ну как? Этот? – подойдя к домику, спросил Сергей.
– Да фиг его знает, – пожал плечами Илья. – Ночь была. Но вроде похож.
Они с Сергеем обошли сторожку кругом.
– Точно, этот домик, – увидев знакомое зарешеченное оконце, в котором и сейчас горел свет, признал Илья. Но через окно им ничего разглядеть не удалось.
– Отойди в сторонку и будь внимательным,-сказал Сергей и расстегнул куртку, на поясе блеснули ножи.
Сергей скромно постучал. Они подождали, но безрезультатно. Сергей снова постучал, погромче. Через некоторое время он забарабанил в дверь кулаками.
– Кто там такой? – раздался из-за двери глухой голос.
– Откройте, пожалуйста, – попросил Сергей очень деликатно.
– А я тебя не пущу, – ехидно ответил человек из-за двери. – Хоть дверь ломай, проклятый!
– Ну ладно, – спокойно сказал Сергей, посмотрел на дверь как-то искоса, потом шумно втянул носом воздух и, с шипением выпуская его через сжатые зубы, одновременно с выдохом ударил ногой в дверь с такой сокрушительной силой, что внутри что-то динькнуло, затрещало… Шурупы вырвало из древесной ткани, засов отлетел, и дверь с шумом распахнулась, ушибив прячущегося за ней человека.
Не дав ему опомниться, Сергей легко вбежал в сени. За дверью кто-то охнул. Илья тоже вошел. Сергей уже втолкнул человека в освещенную комнату, швырнул на кровать и стоял над ним в боевой стойке, готовый в любой момент нанести смертельный удар.
Илья с первого взгляда понял, что комната та самая, а вот обитатель ее не тот. Этот мужичок был плюгавым на вид, в треснувших очечках и поддатый.
– Чего, выпить хотите, что ли? – посмотрел он на друзей мутными глазами.
– А где сторож? – спросил Илья.
– А я кто? – пожал плечами мужичонка.
– Тут длинный такой, волосатый работал.
– Х-х-х… – давясь от смеха, зашипел мужичонка. – Вальты пошли! Вы чего, тоже галлюцинации? У меня глюки еще двери не ломали… Ну, садитесь, галлюцинации, выпьем. Я с вальтами завсегда готов выпить.
– Нет, мы настоящие, – сказал Сергей.
Илья с неприятным чувством посмотрел на дверцу в подвал.
– Если б я знал, что это вы, настоящие, сразу бы открыл, – говорил сторож, вставая с кровати и подходя к столу. – А то нечисть, знаете ли, шалит все время.
– Как шалит? – спросил Сергей, присаживаясь на кровать.
– Как-как, – наливая в три стакана из початой бутылки водки, начал сторож. – Бывает, на обход уйду, так нечистеныш заберется в дом, все переворошит, гад. Дом изнутри на засов, который вы сломали, заперт. Приходится через крышу лезть. Вон у меня лаз. – Он выпил один и мотнул головой куда-то наверх. – Заберешься – дверь на засове, чайник горячий, будто кто чай пил, а в комнате никого. – Сторож сделал значительное лицо, словно ожидая изумления со стороны слушателей, но не дождался. – А вообще, это кладбище самое говенное в городе. Амвросий опять же балует… Да вы пейте, братцы, чего же зря дверь ломали? А то я один все выпью.
– Ты, папаша, пей один. А мы у тебя в подвальчике можно посмотрим?
– Да, конечно… Х-х-х-х… Все галлюцинации в подвал лезут, х-х-х-х… Света там нет, – сообщил он. – Все лезут без света. А раз вы не галлюцинации, если не врете, то вот вам свечка, в церкви купленная.
Он протянул тоненькую свечу и спички.
– Эх, фонарик в машине оставили, – пожалел Сергей.
Сторож, не теряя рабочего времени даром, уселся за стол продолжать банкет. А друзья по скрипучим ступеням стали спускаться в подвал. Впереди шел Сергей. Илье ужасно не хотелось проделывать этот путь вторично.
Подвал был завален старой, ломаной мебелью, негожим кладбищенским инвентарем; несколько красных плакатов, оставшихся еще со времен застоя, гласили о когда-то могучем "советском" народе, согласном с политикой партии… Сергей освещал огнем свечи горы этого хлама. Трудно было предположить, что здесь может быть потайной ход. Они обследовали весь пол и долго разглядывали и ощупывали стены.
– Может, тебе приснилось? – предположил Сергей.
– Да нет, вот же и сторож говорит, что сюда галлюцинации уходят. Значит, есть ход.
– Тихо, не дыши. Видишь, пламя чуть отклоняется?..
Они отбросили первомайские плакаты.
– Точно, сквозняком оттуда тянет, – прошептал Илья. – Я же говорил, есть. Как же они его открывают?
В мерцающем, потрескивающем пламени церковной свечи Сергей ощупывал пространство вокруг люка; по стенам плясали зловещие тени, отбрасываемые ломаной мебелью, и Илья все время озирался.
– Может быть, только изнутри открывается? – с надеждой предположил Илья. – Пойдем отсюда, а?
– Да нет, погоди, найду…
Сергей вошел в азарт.
– Ну ладно, пойдем, а, – тянул его Илья, ему становилось страшно. – Пойдем…
– Сейчас, сейчас, Илья… А вот, смотри, рычажок какой-то! Ну-ка…
– Подожди, – остановил Илья уже протянувшего руку к рычажку Сергея. – Видишь, божья коровка нарисована.
Божья коровка была совсем крохотная и нарисована в самом уголке у пола.
– Да, – нагнулся к рисунку Сергей. – Ну и что?
– Это ловушка, – сказал Илья.-Туда нельзя.
– Да ну, подумаешь, – на удивление легкомысленно отнесся к предупреждению Сергей.
– Пойдем все-таки отсюда, а…
Тревога возрастала.
Внезапно что-то хлопнуло. Свеча погасла. Они оказались в полной темноте. Илья с ужасом поднял глаза вверх – туда, где была дверь… Она была закрыта.
– А-а-а! Попались!! – глухо, словно издалека донесся до них сверху страшный голос сторожа. – Теперь отсюда не выберетесь!!
Илья обмер, сердце бешено забилось…
– Ах ты гад! – зарычал рядом Сергей и на ощупь бросился к лестнице.
В темноте Илья слышал, как он прогрохотал по ступеням. С силой кулаком саданул в закрытую дверь… К изумлению Ильи, она распахнулась. Илья бросился к лестнице. И, торопясь, соскальзывая со ступенек, стал карабкаться вверх… Вон! Скорее вон отсюда!!.
Из комнаты слышался веселый хохот, который внезапно прервался.
Илья выскочил в освещенную комнату. Сергей держал сторожа за грудки, а тот и держался-то только за счет Сергея, потому что был в безобразно пьяном состоянии.
– Я же пошутил… – бубнил он в лицо Сергею заплетающимся языком. – А вы, что, темноты боитесь?..
За то время, пока они лазали в подполье, сторож времени зря не терял и почти доконал бутылку в одиночку.
Сергей швырнул сторожа на кровать.
– Ну что, полезем еще смотреть?
– Не-ет, с меня довольно, – вздохнул Илья и вытер со лба пот.
– Ну хорошо, пошли тогда.
Сергей захлопнул крышку подполья.
– А ты спать ложись, – бросил он сторожу.
Илья повернулся, чтобы выйти из помещения сторожки, но от неожиданности отпрянул и отступил на шаг. В дверях стоял угрюмый человек в высоких резиновых сапогах, держа на плече лопату. Он вошел беззвучно, так что его никто не заметил, и неизвестно сколько времени уже стоял здесь.
– Я подумал, что уже поздно, – сказал могильщик, теребя кончик носа, – и решил вас проводить, чтобы вы на кладбище не заплутали. А то мало ли что. Тут всякое бывает.
– А ты кто такой?! – пьяным голосом заорал с кровати сторож. – Что-то я тебя не помню! – он отвернулся к стене и мгновенно захрапел.
Илья хотел отказаться от его сопровождения, но Сергей вдруг, поблагодарив, согласился. Они вышли из сторожки, могильщик тяжело ступал рядом.
– А что, я слышал, люди здесь исчезают? – спросил у него Сергей.
– Бывает, – сумрачно и односложно ответил он и потрогал свой нос – должно быть, такая у него была привычка.
Они свернули с широкой аллеи в узенькую.
– По-моему, мы вон той аллеей шли, – заметил Илья, зорко, с подозрением следя за могильщиком.
– Тут ближе, – ответил он.
Потом свернули на узенькую дорожку.
– Куда вы нас ведете? – спросил Илья.
– Сейчас придем.
Широкая спина землекопа мерно покачивалась при ходьбе. Глядя на эту спину, Илью все больше охватывала тревога. Даже Сергей молчал и больше не задавал вопросов.
Наконец они вышли прямо к кладбищенским воротам.
– Вот ворота, – хмуро сказал могильщик, теребя кончик носа. – Теперь не заплутаете.
Илья с Сергеем поблагодарили его и с облегчением вышли с кладбища, когда уже смеркалось.
– Ну, как сходили, мальчики? – встретила их неунывающая Карина. – Мы тут за вас с Басурманом испереживались.
– Нормально сходили, – бросил Илья, влезая на заднее сиденье к Басурману. – Только бесполезно.
– Будем ждать ночи, – сказал Сергей и включил свои любимые токкаты Баха.
– Вы, мальчики, здесь посидите, а мы с Басурманом по кладбищу прошвырнемся. Люблю по кладбищам гулять. А то этот мне Бах!.. – Карина сделала движение, собираясь выйти из машины.
– Нет, – сказал Сергей, завел двигатель и отъехал от главных ворот. – Нам, пока светло, трубу найти нужно.
Они доехали до того места, где (по предположению Ильи) должна была находиться труба, и, выйдя с Сергеем из машины, спустились в овраг. Трубу нашли не сразу: она со всех сторон сильно обросла травой и была почти незаметна. Запомнив место, вернулись к машине. Предусмотрительный Сергей раздобыл где-то два комплекта фланелевых пижам, чтобы ничем не отличаться от дурдомовских обитателей. Он попросил погулять Карину, которая долго выкаблучивалась, прежде чем выйти, мотивируя свой отказ тем, что она не такое видела, а такое – тьфу! – даже и ничего особенного. Но ее все-таки прогнали. Переодевшись, стали ждать. Гарри Гродберг исполнял произведения Иоганна Себастьяна Баха.
– Ну, теперь пора, – сказал Сергей, посмотрев на часы.
Карина, спавшая, свернувшись клубочком, на переднем сиденье, пошевелилась и подняла голову:
– Что? Уже уходите, мальчики?
Илья не спал, а просто сидел с закрытыми глазами, иногда только видел короткие, похожие на видения сны. Снова он видел себя в детстве у кукольного театра. И одна кукла махала ему рукой и манила его, приглашая внутрь: "Пойдем с нами…"
Когда Илья проснулся, настроение у него было паршивое. Он чувствовал тревогу и приближение чего-то ужасного, что уже никогда нельзя будет исправить. Никогда!
Басурман спал, положив чернявую голову на колени Илье, иногда во сне бормоча что-то; только изредка слышалось членораздельное, ни для кого, правда, не ясное, должно быть понятное только ему слово "перестройка", после произнесения которого он каждый раз вздрагивал.
Машину Сергей оставил подальше от трубы, чтобы не привлекать внимания. В ветровое стекло были видны корпуса психбольницы и бетонный забор с воротами и домиком охранника.
– Значит, вы с Басурманом ждете нас здесь. Все остальное тебе известно. Если мы не вернемся, свяжись с Жанной, но сама ничего не предпринимай.
– Не учи ученую. Ишь ты! Жанной! – передразнила Карина, расправив плечи и выпятив массивную грудь.-Фи-фи-фи!.. Только и достоинства, что ортопедический бот.
– Ну, все, – сказал Сергей, выключив магнитофон. – Двинули.
Они вышли из машины. Карина пересела на водительское место.
– Кстати, я не спросил. Ты машину водить умеешь? – поинтересовался Сергей.
– Как-нибудь доведу, между нами, мальчиками, говоря.
– Ну этого, между нами, девочками, говоря, делать не надо, – сказал Сергей, но ключи забирать не стал.
Когда уходили, Басурман так и не проснулся.
Обратно в психушку пробираться оказалось труднее. Труба шла от больницы под уклон и ползти приходилось в гору. Колени скользили по ее влажной внутренности. Сергей полз впереди, Илья – за ним. Путь казался ему еще длиннее, потому что убегал Илья в стрессовом состоянии, напичканный лекарствами, и время в том его самочувствии текло по-другому.
Сейчас в здравом уме Илья возвращался в дурдом, где из него чуть не сделали идиота. А в здравом ли?
Путешествие это напоминало Илье… нет, не побег из психушки, тот побег был вытеснен более жуткими подземными приключениями – он вспоминал, как полз вслед за убийцей Профессором, гигантских крыс, пожирающих людей, Рахита с отъеденной головой… Илью била дрожь. Казалось, крысы догонят их в узкой трубе или набросятся спереди… Но Илья гнал эти мысли, не давая им развиться в образы. Кроме того, из головы не шел сон, виденный в машине. Ему махала из темноты кукла: "Пойдем с нами…", и тревожно было от этого на душе.
– Ну вот, кажется, добрались, – прошептал Сергей, поднимаясь во весь рост.
Илья тоже смог распрямиться. Они стояли в узкой трубе близко-близко друг к другу. Сергей осветил металлические ржавые ступени и люк наверху.
– Сейчас три часа, одиннадцать минут,-посветив на часы, тихо сказал он. – Самое время всеобщего, что характерно, сна. Действуем быстро, как договорились. Веревки с собой?
– Да, все нормально, – ощупав живот, где были намотаны веревки, ответил Илья. – Только ты бригадира не вырубай, он мой человек.
– Помню, пошли.
Сергей взялся за ржавую ступеньку и, освещая фонарем путь, двинулся вверх. Илья последовал за ним.
– Посвети-ка, – попросил Сергей, протянув Илье фонарь.
Сергей взялся за крышку люка, покрутил ее туда-сюда и стал толкать вверх. Но люк не поддавался.
– Мешает что-то.
– Там линолеум лежит, и еще кровать сверху,-подсказал Илья.
Сергей поднялся еще на пару ступенек и, навалившись, как атлант, плечами на крышку, распрямил ноги. Как видно, ему удалось сдвинуть кровать. Кряхтя от напряжения, Сергей, наконец, приоткрыл крышку. Отвратительная больничная вонь проникла в трубу, и Илью передернуло от гнусных воспоминаний. Слишком хорошо он помнил этот запах, слишком долго вдыхал его. Сергей давил до тех пор, пока не столкнул с крышки кровать и не образовалось пространство, достаточное, чтобы пролезть на отделение.
Сергей махнул рукой, его с виду незначительное тело ловко, как тень, проникло в отверстие. Илья полез следом. Он высунул в палату сначала руку с фонарем, потом просунул голову. Фонарь Илья выключить забыл, хорошо, что Сергей, заметивший это, щелкнул выключателем за него.
Вылезая, Илья больно ударился головой об угол кровати бригадира. Сергей на четвереньках стоял в проходе между кроватями и с тревогой озирал непривычную обстановку палаты для тяжелобольных. Всхлипы, вскрики таили неясную смутную угрозу и настораживали его.
Илья, кряхтя и потирая ушибленную голову, выбрался из-под кровати. Первым делом он посмотрел на зарешеченную дверь палаты. В коридоре никого не было видно. Тогда Илья приложил палец к губам и знаками показал, что можно подняться. Здесь Илья чувствовал себя в своей тарелке, чего нельзя было сказать о Сергее.
Илья обернулся и посмотрел на койку бригадира, ожидая увидеть на ней своего знакомого Петра. Но с койки навстречу ему поднялся совсем другой – худой человек в больничной пижаме. Он радостно раскинул руки в стороны, как будто признал в Илье старого своего друга, которого не видел Бог знает сколько времени. Лицо больного тоже показалось знакомым Илье, но не до такой степени, чтобы лезть обниматься. Илья из предосторожности сделал шаг назад. Но неизвестный больной подошел и дружески обнял его. Илья старался оттолкнуть назойливого дурика, но тот держал его в объятиях крепко. И вдруг Илья ощутил резкую боль в плече. Дурик сквозь пижамную куртку сильно укусил его. Илья застонал. Но сумасшедшему этого показалось мало, и он укусил Илью вторично в предплечье. Илья рванулся из его объятий.
– Выруби, выруби его скорее… – шептал он, повернув голову к Сергею, – а то он меня закусает…
– Что? – не понял стоявший в сторонке Сергей, наблюдавший за жаркой встречей двух друзей. С его стороны не было видно, что псих зверски кусает Илью.
– У-у-у! – взвыл Илья и изо всех сил отпихнул злобного типа, укусившего снова и готовящегося нанести новый укус.
Тот, сделав зверскую рожу и клацая зубами, пытался опять наброситься на Илью.
– Выруби! Выруби его скорее, – взмолился Илья, повернув испуганное лицо к Сергею.
Сергей наконец-то услышал мольбы своего друга, сделал движение; и Илья увидел, как сумасшедший оседает на пол. Сергей поддержал его под мышки и аккуратно опустил на койку бригадира.
– Фу-у-у! – шепотом выдохнул Илья, потирая укушенные места.
Он склонился над поверженным и присмотрелся к его лицу. Илья не сразу признал этого человека в больничной пижаме, хотя такая ярко-рыжая шевелюра редко встречалась в природе.
– Вот сюрприз! Это же заведующий отделением доктор Добирман. Что же он здесь делает?
С соседней кровати, приподнявшись на локте, за ними давно следил угрюмый больной с опухшим лицом. Наконец он неторопливо (в дурдоме спешить некуда) сполз с кровати и подошел к Илье. Сергей, уже поняв, что здесь можно всего ожидать, встретил незнакомца в полустойке.
Илья обернулся к человеку.
– Это Петр. Он наш, – предупредил Илья Сергея.
– Ты вернулся? – уныло проговорил тезка самодержца-реформатора. – Я знал, что ты вернешься. Ты позвонил моей маме?
– Да. Я звонил, разговаривал с мужчиной, он обещал передать, – негромко сказал Илья.
– Это был брат. Он – кукольник… Главное, чтобы сигареты и яблоки принесла, я яблоки люблю…-мечтал Петр. – И хорошо бы грушу…
– А этот, рыжий, чего на койке бригадира развалился? – спросил Илья. – Ты же должен был…
– Да, должен был, – плачуще заговорил Петр. – Я целую неделю на койке бригадира блаженствовал. А как заведующего отделением свихнули и к нам в палату перевели, он меня и согнал. Покусал вон всего… Он, когда нормальный был, отделением заведовал и, как с ума сошел, тоже на руководящую должность попал.
– Да-а… – посочувствовал Илья.-Не повезло тебе.
– Вот, почему так всегда?! – Петр схватил Илью за лацкан куртки. Предположив агрессию, Сергей подал корпус вперед. – Почему вот одним все, а другим ничего?! Отчего такая несправедливость в жизни?!
Илья пожал плечами. Действительно, отчего?
– Ладно, Петр, нам сейчас по делу нужно. Потом поговорим.
Петр выпустил из рук лацкан и сел на свою кровать.
– Кому-то все, а кому-то ничего, – продолжал вполголоса рассуждать сам с собой Петр. – Кому-то все…
Теперь с ручкой от двери вперед пошел Илья. Он лучше Сергея знал планировку отделения и местные обычаи. Бесшумно открыв дверь, Илья выглянул в коридор и тут же увидел того, за кем они залезли в психиатрическую больницу. Как всегда бодрый, горбатый человек вышел из одной палаты и тут же юркнул в другую.
– Вот он. Я его видел, – повернувшись к стоявшему за его спиной Сергею, прошептал Илья.-Пойдем скорее.
Они вышли в коридор, закрыли дверь и, оглядываясь, двинулись к палате, куда вошел горбун. Поторопившись, Илья совсем забыл о раскладушке для ночного санитара, стоящей за углом. Увидев раскладушку, тут же отступил назад, потом выглянул за угол и, убедившись, что санитар безмятежно спит, прокрался в нужную палату. Сергей проследовал за ним.
В палате они горбуна не увидели, все кровати были заняты. Илья, зная неугомонный нрав горбатого человека, присел на четвереньки и заглянул под ряд кроватей. Хотя над входом и горела дежурная лампочка в плафоне, видно все равно было плохо и приходилось вглядываться. Сергей, не знавший горбуна в лицо, мог только ходить рядом с Ильей, охраняя его от полуночных дуриков, если кому-то спросонья вдруг взбредет в больную голову навредить его другу.
Не обнаружив горбуна под кроватью, Илья подумал, что тот, устав, затаился на кровати, и стал обходить палату. Всего в помещении находилось на излечении около пятнадцати больных людей. Илья вглядывался в них поочередно и прошел уже один ряд до конца, когда Сергей вдруг дернул его за рукав, указывая рукой на выход. Илья увидел промелькнувшую в дверь горбатую фигуру.
В коридоре горбуна, разумеется, уже не было. Решили действовать по порядку, начав поиски с последней палаты. В ней один пациент не спал, это был вкладчик акционерного общества закрытого типа "Ку-ку". Сидя на кровати, вкладчик в уме считал обеды, которые он съест в среду на будущей неделе, и потирал от радости худые руки.
И в этой палате они горбуна не обнаружили и перешли в другую, продолжая розыск уже вдвоем. Но, как назло, юркий человек опять улизнул от них, внезапно появившись из-за тумбочки. Снова бросились за ним и снова не поймали. Теперь решили действовать иначе – Сергей оставался сторожить у двери, в то время пока Илья обыскивал помещение. Но и новая тактика не принесла результатов. Горбатый человек как в воду канул.
– Вот собака… – тихонько ворчал Илья в огорчении. – Это какой стервец!.. То там, то здесь, то здесь, то там… Шныркий, как белка.
– Неуловим, как галлюцинация, – высказал свое мнение Сергей.
Конечно, ничего общего с красивой, пушистой белкой у горбатого, низкорослого уродца не было, но Илья не придумал лучшего сравнения, и сравнение Сергея было, пожалуй, точнее. Илья уже безумно устал от бесплодного ползания под кроватями и уже начинал забывать, что он здесь не хозяин, а незваный гость; но Сергей постоянно напоминал ему об этом.
Они уже раз двадцать проходили мимо спящего санитара, но ни разу тот не пошевелился. Изредка кое-кто из больных направлялся в туалет. Но друзья, предусмотрительно одетые в больничные пижамы, не привлекали к себе внимания, а один дурик даже признал Илью и поприветствовал его доброжелательным кивком. Значит, Илью здесь не забыли.
Потом обследовали туалет, лазали под мебелью в столовой. Это напоминало погоню за тенью. Но с пустыми руками возвращаться из столь опасного путешествия, конечно, не хотелось. Решили испытать новую тактику и порознь ловить горбуна. Илья пошел в одну палату, а Сергей – в другую.
Поиски горбуна для Сергея были больше, чем поиски: это была учебная борьба, да и все, что он делал на отделении психбольницы, он воспринимал как учение. Здесь все было не так, как в обычном мире рассудка. В монастыре Хаймань расширили его сознание, но здесь было пространство бессознательного, и он с удовольствием и интересом окунулся в новую неведомую среду. Из медитативного опыта Сергей знал, что нужно только войти в состояние горбуна, и тогда уже поймать его не составит труда… Но сколько Сергей ни напрягался, настроиться на его волну не удавалось, кроме того, мешали внешние проявления окружающего безумия.
Массивный, огромного роста человек вдруг, соскочив с койки, преградил Сергею дорогу. Сергей мгновенно сориентировался, отступил на шаг и… Детина вдруг рухнул перед ним на колени и, как будто догадавшись о намерениях Сергея, завизжал бабьим надрывным голосом:
– Только не бейте! Только не бейте меня!!…
Сергей повернулся и пошел назад. Верзила тотчас перестал хныкать и, поднявшись с колен, улегся в кровать.
Потом его остановил человек и предложил вступить в малое предприятие с ограниченной ответственностью. Но Сергей отказался. Потом за ним увязался жизнерадостный дурачок и тоже, как Сергей, заглядывал вместе с ним под кровати и делал все то же самое, что и он. Тогда Сергей лег на свободную кровать, но дурачок не уходил, он с улыбочкой все вышагивал и вышагивал возле Сергея, снова приглашая его поиграть. Но Сергей, догадываясь, что только полным бездействием может отвязаться от приставучего типа, продолжал лежать, никак на приглашения не реагируя. Дурачку-полуночнику надоело ждать, и он ушел. Сергей для верности еще полежал на кровати и даже немного задремал, хотя вставать и опять идти на поиски проклятого горбуна не хотелось, но делать было нечего – он поднялся и снова отправился бродить по отделению.
Он проходил один, без Ильи, уже, наверное, минут двадцать, но за это время ни разу пути их не пересеклись. Это показалось странным Сергею. Он обошел все палаты, заглядывая в пробоины вместо дверей, но Илью нигде не нашел.
"Та-ак. Небось, прикорнул где-нибудь на свободной кровати, а я тут ищи вместо него, – в шутку подумал Сергей. – Ну, найду его, устрою взбучку…"
Он сходил в столовую, заглянул в туалет. Через некоторое время он стал тревожиться: Ильи нигде не оказалось. Палата для тяжелобольных тоже была закрыта. И хотя горбун за это время несколько раз прошмыгнул мимо Сергея, он уже не обращал на него внимания.
Он еще раз обошел отделение, даже заглянул в лица спящим больным… Ильи на отделении не было. Причин исчезновения Ильи могло быть только две: либо он ушел, не сказав ничего Сергею, либо его похитили. Уход Ильи был маловероятен: вряд ли он оставил бы Сергея одного в психбольнице. Хотя и был момент, когда Сергей лежал на кровати, спроваживая назойливого дурика, возможно, тогда Илья и пытался разыскать его, чтобы сообщить о своем намерении. Но это предположение Сергей отмел, хотя знал, что его другу пришлось вытерпеть в этой больнице; возможно, его психика не вынесла вторичного попадания сюда… Да нет, Сергей понял бы по его глазам и поведению, что внутри назревает нервный срыв. Оставалось похищение. На отделении, полном ночных вскриков, храпов и стонов, немудрено было не услышать призыв о помощи. Ночной санитар продолжал спать на своей раскладушке. Тогда кто? Да, впрочем, это и неважно. Кто бы там ни был, а Сергей должен найти Илью, освободить и вместе с ним уйти из психбольницы. Других вариантов не было: их не могло быть.
Расставшись с Сергеем, Илья пошел в столовую и снова лазал под столами… Один раз Илья видел, как горбун выполз из-под раскладушки ночного санитара, но тот даже не пошевелился.
Обиднее всего было то, что приходилось искать на старых местах, потому что предмет поисков постоянно передвигался по никому не известной ломаной траектории. Просчитать, вычислить ее не представлялось абсолютно никакой возможности. Илья, плюнув на логику и всякий разумный смысл, запустил свое тело на поиски, стараясь не подключать разум и не задаваться вопросами "зачем и почему?". Как ни странно, ему вроде бы удалось попасть на странную волну горбуна, потому что Илье он стал видеться чаще, чем когда он искал его осознанно. Случалось, что он входил куда-нибудь позже горбуна, или вдруг оказывалось, что горбун входил за ним… Конечно, при таких поисках страдала конспирация, но Илья рассчитывал на свою пижаму и слабое знание больных ночным санитаром.
Из сестринской кто-то вышел. Илья боковым зрением уловил движение, тут же спрятался в небольшую нишу в стене возле туалета и замер. Сердце стучало громко и часто. Он вжался спиной в стену, глядя прямо перед собой, но не слыша приближающихся шагов. Тишину нарушали только вскрики и стоны безумных больных, доносящиеся из палаты. Выглядывать из своего укрытия Илья пока не решался. И вдруг из-за угла стены очень медленно высунулась голова. Человек глядел не на Илью, а вперед; Илья сразу узнал этот страшный профиль с провалившейся переносицей, скошенным лбом и впалыми глазами.
Голова Чукчи на расстоянии вытянутой руки застыла перед нишей, в которой окоченел от ужаса Илья. Глаза Чукчи, не моргая, глядели вперед, но почему-то он сам не делал движения ни вперед, ни назад, словно голова его была не живой – кукольной. Пот стекал по лицу Ильи, он глядел на профиль Чукчи словно загипнотизированный.
Не поворачивая головы, Чукча вдруг медленно скосил глаза в сторону Ильи, и улыбка обезобразила его лицо. Скошенные глаза Чукчи и ошалело выпученные глаза Ильи встретились…
Проходило мгновение, другое, третье… Глядя в эти глаза, Илье казалось, что прошли годы.
– Чукча ждал тебя, – вдруг проговорил Чукча и неторопливо повернул к Илье голову. – Моя знал, что ты вернешься…
В конце коридора, напротив столовой, были две двери. На одной было написано "кладовая", на другой – "сестринская". Сергей, невесомо ступая, подкрался к сестринской – там горел свет, – приложил к двери ухо, несколько мгновений вслушивался. Потом достал из-за пояса нож, вставил острие в отверстие для ручки, повернул, резко вошел в помещение и закрыл за собой дверь.
В сестринской никого не было. Горела люстра под потолком; лампа на столе тоже горела; под настольной лампой лежала тонкая книжечка. Сергей подошел, взглянул на ее обложку. "Анекдоты про чукчу". Подушка на топчане была измята. Картина прояснялась.
Сергей вышел из сестринской. В кладовке по-прежнему было тихо и темно.
Сергей оказался еще возле одной двери. Он не знал, куда она может вести, да это было и неважно. Он вставил конец ножа в место для ручки, открыл дверь и сделал беззвучный шаг.
Он очутился в начале длинного коридора, очень похожего на коридор отделения, откуда он пришел. С левой стороны были большие зарешеченные окна, с правой – отверстия без дверей, ведущие в палаты.
В конце коридора кто-то прошел. Сергей бросился в сторону и прильнул к стене. Потом короткими перебежками, мельком заглядывая в палаты, направился в другой конец коридора.
Планировка этого отделения в точности совпадала с тем, на котором они искали горбуна, только без раскладушки с санитаром. Прочее все было таким же, даже палата для тяжелобольных за решетчатой дверью. Наверное, такие палаты имелись на всех отделениях… Какая-то тень так же бесшумно, короткими перебежками, настигла Сергея сзади. Он мгновенно повернулся, заняв боевую позицию. Перед ним в такой же боевой позе, с радостной улыбкой младенца застыл человек. Но это оказался не противник, а наоборот, сумасшедший, в точности повторявший за Сергеем его движения. Даже дурачок-повторюшка здесь был как две капли воды похожий на повторюшку с того отделения. Сергей ухмыльнулся странному сходству. Заметив боковым зрением движение в коридоре, он мгновенно прижался к стене – дурачок тоже прижался.
Когда вышедший из палаты больной прошаркал в туалет, Сергей повернулся к повторюшке и внимательно присмотрелся к его лицу, потом посмотрел на дверь, через которую проник на чужое отделение. Ему сразу все стало ясно. Дело в том, что замок Сергей не защелкнул, зная, что если придется в спешке возвращаться, то не будет времени возиться с замками. Он просто прикрыл дверь, а повторюшка, увидев это, последовал за ним. Ну, что теперь было с ним делать?! Отводить обратно на его отделение – лишняя трата времени, еще неизвестно, сколько предстоит искать Илью… Да, может быть, его здесь и нет. Вырубать безобидного дурачка было жалко, и Сергей решил оставить его при себе, тем более что тот, стараясь изо всех сил, повторял все движения Сергея в точности. Ему очень нравилось корчить из себя супермена.
Подкравшись к месту, где коридор поворачивал, Сергей выглянул из-за угла. Людей нигде не было видно. Они постояли, дожидаясь, когда из туалета обратно в свою палату прошаркает отлучавшийся больной, потом подошли к двери сестринской – оттуда слышались голоса, хохот. Сергей приложил ухо к двери, минуту послушал. Потом, на радость повторюшке, сунул острие ножа в место для ручки и повернул, после чего резко, но бесшумно открыл дверь и в сопровождении повторюшки вошел в помещение.
Илья, привязанный к стулу, сидел лицом к двери: из его носа обильно текла кровь. Перед ним стоял Чукча и назидательным тоном, грозя указательным пальцем, говорил:
– Из-за тебя Чукчу разжаловали. Чукча мучить тебя будет.
Рядом на топчане развалился грузный Харя и по старой, заведенной еще Малютой привычке следил за Чукчей, чтобы тот не перестарался с пленником. Тут же, закинув ноги на письменный стол, сидел Кирилл, похохатывая. Он был от природы человек веселый, но своеобразно веселый: ему было весело тогда, когда кому-то было грустно.
Все общество в изумлении воззрилось на двоих вошедших в служебное помещение мужчин.
– Мужики! – начал Сергей обиженным тоном. – Мы вот ходим, вас везде ищем…
Он ничего не значащей, развязной походкой неторопливо прошел в глубь комнаты. Санитары были сбиты с толку миролюбивым тоном человека в пижаме. Только Кирилл, что-то заподозрив, спустил со стола ноги, а Харя так и не поднял своего жирного зада с дивана. Мозги его соображали неспешно. Сергей, доброжелательно улыбаясь стоявшему возле Ильи Чукче, проходя мимо Хари, даже не посмотрев в его сторону, ударом ноги с отмашкой по его жирной физиономии разрушил такое хорошее и приятное о себе впечатление… Харя ахнул и повалился на бок, Чукча спохватился, но понял все слишком поздно. Встав в боевую стойку, он снова решил сразиться с Сергеем, но, получив удар ногой в живот, согнулся и рухнул от боли на колени.
Правильнее всех повел себя Кирилл: пока Сергей разбирался с его товарищами, он рванул к двери. Сергей, понимая, что его нельзя выпускать, выхватил из-за пояса нож… Лезвие блеснуло в воздухе…
И не миновать бы Кириллу смерти от ножа, но он, изловчившись, успел-таки выскочить в коридор. Нож со стуком глубоко вонзился в окрашенную белой краской дверь.
Повторюшка-дурик, оказавшись в самом нутре схватки (в самом боевике!), чуть с ума не сошел от счастья. Он воевал в другом измерении. Он махал в воздухе ногами и кулаками, нанося сокрушительные удары воображаемым соперникам, и никому не мешал.
Сергей бросился к Илье, перерезал казенные полотенца, которыми были привязаны к спинке стула его руки. Чукча, постанывая, старался подняться на ноги. Харя, срубленный ударом, не подавал признаков жизни.
– Идти можешь? – спросил Сергей шмыгающего носом Илью. Тот кивнул.
Сергей вытащил из двери нож, сунул за пояс. Они втроем выскочили в коридор. Бегом, уже не соблюдая никакой конспирации, напугав по пути какого-то больного, рванули по коридору на свое отделение.
Горбун, о котором в пылу боя совершенно позабыли, сейчас, как специально, стоял возле двери в палату для тяжелых больных и бурчал в свое удовольствие про подземную жизнь. Когда Сергей, совершенно не заботясь о том, как стоит обращаться со впавшим в транс человеком, попутно попросту схватил его за руку и повлек за собой, горбун воспринял это совершенно нормально и пошел туда, куда его вели.
Повторюшка остался в коридоре за решеткой, с восторгом глядя в первую палату. Илья от "ласк" Чукчи пострадал незначительно, отделавшись разбитым носом и губой, но он, уже привыкший к побоям, не придал этому значения.
Сергей попутно вырубил очухавшегося бригадира, после чего они с горбуном исчезли в люке. Их провожал Петр.
– Ну что, Петр? Ты решился бежать? – спросил Илья перед тем, как лезть под кровать.
– Не-ет, – отвечал Петр. – У бригадира больные почки. Думаю, он долго не проживет. А уж тогда кому бригадиром быть, как не мне!
У них было в запасе немного времени, и поэтому они торопились. Горбун не доставлял им никаких хлопот и полз по трубе за Сергеем, будто бы знал, куда и зачем влекут его незнакомые люди и будто их желания совпадали с давнишним желанием горбуна.
Оказавшись на воле, они выбрались из оврага наверх, где проходило шоссе. На всякий случай, чтобы горбун, одумавшись, не убежал, Сергей придерживал его под ручку. На шоссе ждал их автомобиль Сергея с погашенными огнями. Они перебежали шоссе и направились к автомобилю. Но тут их внимание привлекла стремительно мчащаяся от больницы машина "скорой помощи". Чтобы не попасть в свет ее фар, бегом бросились по направлению к кладбищу, успев спрятаться за куст. Из машины их не заметили, но "скорая помощь" затормозила возле стоящих на обочине "Жигулей" Сергея. Из "скорой" вышли двое санитаров в белых халатах. Это происходило метрах в ста от притаившейся за кустом компании, поэтому видно было достаточно хорошо. Но Илью больше волновало то, что творится у них за спинами. Он то и дело беспокойно оглядывался: они находились на пограничном рубеже кладбища. В нескольких шагах от куста, за которым они лежали, Илья видел надгробные памятники, кресты… огромные деревья шумели листвой, навевая уныние и тоску. Никто не заставил бы Илью приблизиться сейчас к кладбищу даже на шаг.
– Что они привязались? – прошептал Сергей. – Чего им надо?..
Санитары не уходили. Стоя по обеим сторонам машины, они разговаривали с Кариной через опущенное стекло. Горбун лежал тихо, словно бы отсутствовал, только иногда бормотал что-то да перебирал руками травку перед собой. Сергей был сильно увлечен разглядыванием санитаров, он старался догадаться, какой разговор происходит между ними и Кариной.
Издалека, откуда-то из центральной части кладбища, до ушей Ильи донесся тягучий, жалобный, похожий на стон свист. Илья напрягся. Он уже слышал этот леденящий сердце свист. Ему отозвался другой, такой же жалобный и протяжный, поближе.
– Нужно уходить… – Илья схватил Сергея за руку. – Слышишь, Сергей. Нужно уходить!
– Подожди, сейчас они отъедут.
Сергей не понимал и не разделял тревогу Ильи: его больше занимали санитары. Неужели они о чем-то догадываются? А может, просто заигрывают с симпатичной девушкой на дороге. Это даже больше сердило и раздражало его. Сергей чувствовал влечение к этой женщине…
Свист снова повторился, уже совсем близко. Илья похолодел.
– Нужно уходить, слышишь! Нужно уходить!..-теребя рукав Сергея, шептал он вне себя от ужаса.
– Сейчас, сейчас, – бубнил в ответ Сергей, не сводя глаз с дороги.
Илья тоже на мгновение только взглянул на дорогу, а когда вновь оглянулся на кладбище, то оно буквально кишело маленькими прыгающими огоньками. Они взлетали вверх и, долю секунды подержавшись в воздухе, обрушивались вниз. Они стремительно приближались к лежащим в кустах людям. Вот они уже вокруг них… Илья видит, как черное тело падает сверху на Сергея, – тот, мгновенно среагировав, сбрасывает его на землю; но сверху падает еще тело – Сергей сбивает его на лету, вскакивает… Но тела сыплются на него со всех сторон… Илья чувствует, как на него наваливается какая-то тяжесть, а дальше темнота, тягучая, душная, тесная темнота…
Где он?
Что с ним?
Может быть, это и есть смерть?..
