ЧАСТЬ II
Глава 1
ОБИДЧИВЫЙ ЧЕЛОВЕК
Зима в Новгороде выдалась темная и склизкая. Полноценные морозы торжествовали недельку, и снова разъезжались на мокрой мостовой ноги, из-под автомобилей летели ошметки грязного снега; прохожие бежали, спасаясь от промозглой влажности, в уютные квартиры, где тепло, где можно, включив телевизор, смотреть новости или кино…
Илья, подперев кулаком щеку, глядел на мелькавшие мимо окон тени людей через мелкую решетку на окнах электроподстанции, где он работал дежурным электриком (сутки через трое), и на сердце было муторно. Телевизор не работал. Целыми днями Илья читал книги, но временами это надоедало, и он тупо уставлялся в зарешеченное окно.
Снова, как и три года назад, по весне от Ильи ушла жена. Это была уже вторая жена, и он загрустил – дожить до двадцати шести лет и потерять на этом коротком пути уже двух жен! Или это они теряли?.. Но от того, что он кем-то потерян и лежит сейчас на обочине жизни и все ходят мимо и даже не смотрят в его сторону, становилось еще гаже. Было скучно жить.
Особенно в такие слякотные времена Илья возвращался в своих мыслях к Петербургу – к его белым ночам и тем странным кровавым и непонятным событиям. А были ли они вообще?
Тогда, по приезде в Новгород, Илья четыре месяца принимал лекарства, выписанные невропатологом, стараясь не думать, не вспоминать… А теперь, когда все это отстало от него на три года, оказалось, что выглядело оно не так угрожающе. И он принял решение поехать в Петербург и попробовать разобраться в том, что же произошло с ним на самом деле.
Принятое весной решение удалось осуществить только в июне. И снова он попадал в город подземных призраков и белых ночей. С работы он уволился и, сложив в сумку все необходимое, сел в дневной поезд.
Билет у него был в плацкартный вагон. Соседями оказались мужчина лет тридцати пяти щуплого сложения, с усиками, читавший книжку на китайском языке, и женщина, измученная жизнью до такой степени, что трудно было распознать ее возраст. Но для Ильи это не имело важности: он был весь захвачен воспоминаниями, снова (уже в который раз) пытаясь разобраться в тех ужасающих происшествиях трехгодичной давности. Последние месяцы Илья был буквально поглощен этим, а сейчас, когда уже сидел в вагоне, в особенности.
"Ну хорошо, если ничего не узнаю, поживу недельку в гостинице, город осмотрю и уеду. Я ведь даже город не осмотрел как следует, в музеи схожу, в Эрмитаж, в Кунсткамеру – обязательно… Сперва, конечно, пойду к Егору Петровичу про Струганого расскажу, ну а там…"
– Ну-ка, браток, подвинься. – Рядом с Ильей сел громоздкий мужчина, тут же к нему присоединилась еще компания из трех человек.
Один из них, севший рядом с женщиной без возраста, стал заигрывать с ней площадными шуточками. Женщина охотно захохотала.
– Ну подвинься, подвинься, – вдалбливал его плечищем в стену мужик.
Вчетвером сидеть было действительно тесно, но Илье, даже при очень большом желании, двигаться оказалось некуда. А тот пихал его и пихал.
– Ну подвинься, подвинься, говорю…
Его приятели раскладывали на столе колоду карт, появилась бутылка водки.
– Да некуда мне двигаться! – разозлился Илья. – Стена мешает. Что же мне, на улицу выставляться?
– Ну тогда выйди! Не видишь – тесно.
– У меня билет на это место куплен.
– Ах, у тебя билет куплен, – проговорил мужик с угрозой. – Значит, не хочешь двигаться. Пойдем тогда в тамбур выйдем.
– Вам нужно, вы и выходите, – схамил Илья.
– Да оставь ты сосунка, – посоветовал его товарищ. – Не видишь, он от страха сейчас обделается.
Мужики загоготали.
Плотно притиснутого к стене Илью трясла злоба против этих чужих пропахших перегаром мужиков.
– Так не хочешь выходить?
Илья молчал.
– Ну ладно, в Питер приедем – поговорим.
Он из злости еще сильнее прижал Илью.
Кто-то сходил за стаканами к проводнику. Мужики разлили, выпили, потом поиграли в карты, снова разлили, снова выпили.
С затекшим телом Илья проклинал себя за то, что не удалился сразу, – теперь уйти и не обращать внимания на угрозы мужика было бы с его стороны трусостью. Но оставалось ехать еще целых два часа, и Илья, пожалуй, не вынесет этой физической муки. Когда выпили в третий раз, мужик снова толкнул Илью.
– Ты опять расселся, может, выйдем?
– Да отстаньте вы от меня, – рассердился Илья и изо всех сил отпихнул мужика.
– Ну смотри – скоро приедем, – сквозь зубы прошелестел мужик, жутко глядя на Илью.
Массивные кисти его были в наколках: на перстах – синие кольца, на тыльной стороне – солнце и что-то написано. Дружки тоже были вида тюремного.
"Надо же, влип, – думал Илья с сожалением, – не хватает еще по морде получить. Приеду такой, с фингалами. Дурацкое положение, да еще и неудобное какое…"
Выпив бутылку, выставили еще литруху. Женщина без возраста пила наравне с мужиками. Приговорив еще полбутылки, сосед Ильи снова стал зазывать его в тамбур – не мог стерпеть до Петербурга. Илья, глядя в окно на мелькавшие домики садоводств, молчал.
– Ну ты чего не отвечаешь? – озлоблялся мужик все больше и больше. – Я к тебе обращаюсь. Ну слышь, ты!
– Слушай, мужик!
Все вдруг смолкли – настолько категоричным был голос. Это заговорил читатель китайской книжки.
– Слушай, оставь моего дружка в покое. Выйдем мы с тобой. Я выйду. Понял?!
Илья совсем забыл о присутствии этого человека, да, казалось, и никто не видел его. Тишина вдруг мгновенно сменилась хохотом – это, разглядев щуплого читателя китайской книжки, загоготали мужики.
– Слышь, Петя! – давясь от смеха, восклицал один. – Он с тобой, молотобойцем, выйдет. Ну не могу…
– Я бы на твоем месте назад поехал, – глумливо советовал другой.
Петя-молотобоец совсем рассвирепел и, уже больше не обращая внимания на Илью, уставился налитыми кровью глазами на грубияна, что-то хрипя.
– Да, – негромко и спокойно сказал читатель, цокнув языком и огорченно покачав головой.-Обидели, что характерно.
И снова как ни в чем не бывало уткнулся в книжку.
Когда внимание типа переключилось на читателя, Илье стало немного полегче, и остаток дороги он проехал с чувством предвкушения драки. Вернее, с мыслью о том, как бы получить поменьше. Он был очень благодарен человеку, отведшему от него главный удар массивного кулака.
Когда электропоезд прибыл на вокзал и все стали покидать вагон, Илья тоже хотел встать, но мужичина притиснул его поближе к стеночке и сказал:
– Сиди, голубок. Ты тоже, – кивнул он читателю.
– Ты тоже сиди, пока, – в тон ему посоветовал читатель.
Это был явный вызов. Мужик опять зарычал, не найдя ответа.
Безвозрастная попутчица, веселясь от алкоголя, пригласила к себе всю ораву. Илья соображал, что он в состоянии сделать для своей защиты. Он оказался прижатым с такой силой, что от боли даже двигать затекшим телом не мог, не то что драться. Один тип вышел с женщиной, осталось всего трое. Двое других намеревались поглазеть ради интереса на то, как сердитый Петя-молотобоец расшибет вдребезги лица попутчикам.
Читатель, положив на стол книгу, выходить не собирался, глядя в окно на кишащий народом вокзал. Поток пассажиров, идущих мимо купе, иссяк.
– Ты на закуску, – пихнул мужик Илью бедром. – А ты иди сюда, голубок.
Лицо его перекосило злобой, он встал и, подойдя к читателю, протянул к его груди могучую лапу, одновременно занося правую руку для сокрушительного удара. Движения его были уверенными и плавными. Друзья стояли в проходе, посмеиваясь, заодно глядя по сторонам – не идет ли кто. В окне показалась довольная рожа четвертого. Он сложил руки домиком, не желая пропускать расправу, уставился в окно вагона.
В следующее мгновение случилось невероятное – то, чего Илья потом не мог уже восстановить в памяти, как ни старался.
Мужичина-молотобоец не донес руки до груди читателя. Вместо этого охнул, присел и схватился за низ живота. Лицо у него при этом сделалось испуганным и беспомощным. В это же мгновение его лицо с огромной силой ударилось о крышку стола. Помог ему в этом читатель, схвативший его за волосы и направивший физиономию в нужном направлении. Не отпуская кудрей мужика, читатель поднял его голову с окровавленным лицом от стола и, резко выкинув вперед ногу, одновременно потянул голову на себя, как бы насадил живот мужика на эту ногу.
Мужик произнес короткое и вразумительное "Эх!" – и обрушился на пол.
Все это книголюб проделал молниеносно, не вставая из-за стола, и без особого напряжения, словно они с мужиком раз сто прорепетировали это заранее. Шокированные друзья недвижимого мужика растерянно смотрели на эту картину, забыв следить за проходом.
– Ах ты сволочь! – сказал один и, стараясь не наступить на лежавшего товарища, потянулся через его тело к книголюбу. Но тот ловко, как обезьянка, вскочил и, схватившись за полки второго яруса, махнул ногой как-то вскользь и в сторону. Илье даже показалось, что промахнулся мимо лица, что не попал. Но мужик на мгновение замер, будто что-то вспомнив, а потом рухнул на своего приятеля и затих.
Третий, увидев такое дело, бормоча что-то, заторопился к выходу.
– Пошли. Со мной не обидят, – сказал читатель Илье.
Илья схватил сумку и, разминая затекшее тело, пошел вслед за читателем. Последнее, что он увидел, оглянувшись, это два лежавших один на другом постанывающих тела и изумленное, с выпученными глазами и открытым ртом лицо мужика, вышедшего первым. С двух сторон он прикрывал его ладошками, оттого казалось, словно он в плавательной маске глядит на дно за морскими обитателями.
Двое нетронутых мужиков не стали подвергать свое здоровье риску, а бросились в вагон за битыми друзьями.
Походка у читателя была пружинящая, шел он скоро и ростом был только чуть ниже Ильи. С виду тяжелую спортивную сумку нес без видимого напряжения.
– Тебе куда ехать? – спросил читатель, когда они вышли с вокзала.
Илья замялся, соображая.
– Не хочешь – не говори, – опередил его мысль попутчик.
– Да нет, я еще сам не знаю. А где здесь гостиницы?
Он смерил Илью взглядом.
– "Европейскую" или "Асторию" – попроще?
– Да, попроще. Как до "Астории" доехать?
– Тебя как зовут? – спросил его новый знакомый, не останавливаясь.
Илья представился.
– Меня – Сергей. Ты, Илья, надолго в Питер?
– Да, думаю, на недельку, не больше. Кое в чем разобраться нужно.
– Тогда пошли ко мне. Я один живу, квартира двухкомнатная. Поживи у меня, а для гостиницы кучу денег надо – да и мест свободных, что характерно, нет.
– Остановитесь, пожалуйста.
Перед ними стоял невысокий мужчина, одетый обыкновенно, но на голове у него имелся какой-то странный восточный убор, черты лица были мягкими, как у женщины.
– Не лает, не кусает, а в дом не пускает,-сказал он уныло, поглядывая то на Сергея, то на Илью.
По специфическому вопросу Илья вспомнил его.
– Замок, – догадался первым Сергей.
– Правильно, – без выражения сказал человек, с сожалением посмотрел на Илью и пошел своей дорогой.
– Ха! Ну вот я и в Питере! – воскликнул довольный Илья.
Сергей посмотрел на него непонимающе.
